ПОСЛЕДНЯЯ ФРАЗА
Последняя фраза
25 мая 1999 года. Хаммамет (Тунис). Письмо в Москву.
Туристы прилетели, улетели. И прочее, прочее... А в голове все твое письмо. И голова раскалывается... Все шло нормально, а теперь опять проблемы. Так, начнем с главного. По твоему письму я понял, что ты больше не можешь работать. Туризм – это очень тяжелая работа. Это нервы. Это потеря здоровья. А тебе необходимо лечиться. Но я прошу тебя проработать этот сезон в Москве. Последний туристический сезон для нашего агентства.
Ясно, что Наше Дело пора закрывать. Рано или поздно. Наши дети нам на помощь не придут. У них свои планы и свои судьбы. Как бы это ни было печально для нашего агентства, которое мы с таким трудом создали, но это факт. Главная проблема: тебе нет замены».
26 мая. Ира прислала ответ:
«Хорошо, я буду держаться. Как бы ни было мне трудно. Твоя Ира»
1 июля. И грустное предчувствие кольнуло меня в сердце…
А что останется от меня? Ира, моя верная подруга. Мои дети. А что знают они обо мне? Какие-то обрывочные сведения. Нет, конечно, я им дорог, но ведь и мой покойный отец мне дорог, я его вспоминаю часто, он приходит ко мне во снах, но что я знаю о нем? Генерал Советской Армии, коммунист, он прожил такую богатую событиями жизнь, он столько интересного, героического и печального, рассказывал о Революции, о Великой Отечественной, он мог написать такую захватывающую книгу... Но время ушло, он не успел написать, он замолчал, молчат его товарищи и друзья, а говорят другие, и лгут они без зазрения совести. И о Революции, и о Красной Армии, и о Советском Союзе...
4 сентября. С Ирой обговорил все вопросы. Она в грустном состоянии, все очень трудно, и она просто устала. Это физическая усталость от душевных невзгод, постоянного напряжения и ожидания плохого. Конкуренты используют самые подлые приемы, не гнушаясь прямым шантажом и анонимными доносами.
Но мы вместе! И это главное!
13 сентября. Черный понедельник, траур в России… В этот печальный день, после взрыва на Каширке, мы снова услышали друг друга. Я получил грустное сообщение от Иры и сразу позвонил ей.
Ее голос был тихий и усталый.
– Ты в курсе?
– Да.
– Ты видишь, что происходит, как мы живем?
– Да.
– Сегодня я перевезла бабусю с дачи, но как жить теперь в Москве?!
– Я получил твое сообщение, вижу, что много отказов…
– Люди теперь всего боятся. Куда ехать, когда такое творится? А как твои туристы?
– Все нормально, погода хорошая, отдыхают. Береги себя, Ирочка. Всего хорошего.
– Пока.
Бабушка живет на Каширке, около метро Коломенская. Что делать? До взорванного жилого дома – километров пять…
14 ноября. «Я не умею жить вне любви. Я всегда говорил, действовал, писал, только движимый любовью». Я подписываюсь под этими прекрасными словами Сент-Экзюпери.
21 декабря. Ностальгия… Говорят, что это русская болезнь. Я постоянно вспоминаю Москву, родных и близких. Я их вижу. Вот Батя и Мама. А вот ко мне идет брат Леша. Меня приветствуют боевые друзья Бати. Москва и Харьков. Родная Украина и родная Россия.
Я часто вспоминаю моих московских друзей…
И все время думаю о моей семье, которая вдали от меня.
Жалею ли я, что так сложилась жизнь? И я снова и снова перебираю-перематываю эпизоды своей жизни – и ничего не стираю…
Ира, Иришка, Ирка – друг мой, любовь моя! Какая радость – родился сын Никита. Это потрясающее! И Танечка, доченька моя, появилась на свет! Какой праздник!
Шестидесятые годы, оттепель, все бурлит, все стремится к переменам – школа, одиннадцатый класс, киностудия ЛЮКС, детище моего друга Вани, наш фильм «Определенность», в котором мы размышляли о том, что делать и как жить, комсомольская путевка на БАМ, доброволец-рабочий, Московский Университет, Институт восточных языков, целина и первая трудовая медаль…
В декабре 1990 года я прощаюсь с Ирочкой и с детьми и покидаю Россию. Говорю: вернусь, как истинный славянин: или со щитом, или на щите! Моя новая профессия – предприниматель. Создаю первую оффшорную тунисско-русскую компанию UNIVERSAL MARKET COMPANY. Я ее управляющий. Розовые мечты и пустые надежды, работа от зари до зари и финансовые потери по собственной неопытности. И жадность партнеров, которая приводит компанию к краху…
Деньги, деньги! Будь они прокляты!
И все равно думаешь и думаешь только о них, и вся энергия уходит на то, как заработать эти проклятые зеленые, как поддержать материально Иру и детей. И как их заработать честно! Потому что были такие предложения, такие хитрые схемы и махинации, что…
И я прошел свои круги Ада...
Да, русский человек, это как Ванька-Встанька, его бьют, а он снова встает…
И каждое утро я говорил себе: встань!
Наши сообщения с Ирочкой начинались так:
– Привет, Москва! Как дела?
– Привет, Тунис! Все хорошо!
...И заканчивались всегда так:
– Держись, Ирочка!
– Держись, папуля! Мы с тобой!
И мы снова начали с самого начала. Мы создали туристическую фирму, она открыла для России новую туристическую Мекку – Тунис, дела пошли в гору! В бизнесе хорошо быть пионером, быть первым! – и мы воспрянули духом, и даже подумали, что уже встали на ноги, что у нас начинается нормальная жизнь, – как вдруг август 98 года!
Это был страшный удар!
Снова мы теряем все сбережения, снова остаемся ни с чем, снова долги петлей на шее... и снова только одно в голове: как и где честно заработать эти проклятые доллары?
О, как я хочу, чтобы всем моим дорогим и близким, родным и друзьям, было хорошо и легко! И как я хочу, чтобы они жили долго и счастливо! И как только просыпается это желание во мне, я снова хочу жить, появляются силы, и я переворачиваю горы... И я зарабатываю деньги, рассчитываюсь с долгами, помогаю семье и друзьям. И уверенно стою на ногах!
Ванька, ну-ка встанька!
CA IRA! ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!
22 декабря. Хаммамет. Прилетела Ира. Праздник! Мы снова вместе!
24 декабря. На Европу опустилась рождественская ночь. Ира заснула, а я продолжаю работать за компьютером, со мной – русские и украинские песни. Не хочу никого обманывать, всем желаю только хорошее, об одном прошу, примите меня таким, какой есть. Мой мир – он мне дорог, он цельный и неделимый, это я сам. Не рубите по живому! Больно! Не рубите!
Я люблю всех вас!
Будьте счастливы! Да сохранит нас наша любовь друг к другу!
7 января 2000 года. Мы с Ирой вдвоем. И никуда не надо спешить. Мы включаем караоке, и поем наши любимые песни. И среди них – любимая песня моей мамы:
Нiч яка мiсячна, зоряна, ясная,
Видно, хоч голки збирай!
Вийди, коханая, працею зморена,
Хоч на хвилиночку в гай!
Сядем укупочцi, тут пiд калиною,
I над панами я пан!
Глянь, моя рибонька, срiбною хвилею
Стелется в поли туман.
Небо глибоке засiяне зорями,
Що то за божа краса!
Зiрки он миготят попiд тополями –
Та отбивае роса.
Ты не лякайся, що змерзнеш, лебеденько,
Тепло – нi вiтру, нi хмар,
Я тебе пригорну до своего серденька,
А воно палке, як жар.
Ты не лякайся, що своi нiженьки
Вмочиш в холодну росу.
Я ж тебя, вiрная, аж до хатинонькi
Сам на руках однесу.
15 января. Проводил в Москву Иру. Проводил и ...... осиротел. Снова один. И одиночество заставляет размышлять: что происходит, почему так? И с моей семьей, и с Россией? Мой дом, который я арендую, стоит сравнительно далеко от берега, но и здесь я слышу шум моря. Море совершает свою неустанную работу. Так и Россия, такая далекая от меня, но все равно она рядом, вся в движении и в беспокойстве, и гул кропотливой, созидательной работы доносится до меня. Нашими руками создается новая Россия!
И еще доносится шум крысиной возни вокруг России.
Один умный человек сказал:
«Никогда не думай, что для тебя сделает твоя Родина. Думай о том, что ты сделаешь для нее».
Я – русский украинец. Или украинский русский. Моя Родина – Россия. Мой мир – это моя семья, все те, кто дорог мне. Я знаю, что я должен и могу сделать, и я верен своему слову.
21 января. Стемнело. Я снова с трудом набираю московский домашний номер. Руки дрожат. Гудки. Никто не подходит.
Нет. Не верю, не может быть. Не может быть!
В голове стучат-обжигают слова Нины Дмитриевны: «Ира в коме. Без сознания. Находится в Пятой градской больнице, в реанимации».
Пытаюсь понять. Ведь утром все было по-другому. Утром я позвонил Ире домой, чтобы узнать, как ее здоровье. Два дня назад, в среду, 19 января, она заболела гриппом. В четверг не пошла на работу. Я позвонил ей домой, и мы поговорили по телефону. Ничто не предвещало беды.
– Ира, как себя чувствуешь?
– Папа, у меня грипп. Надо просто отлежаться.
– Да, Ирочка, выздоравливай.
– Я устала, ничего страшного... просто надо поспать...
– Ни пуха тебе, мама...
В ответ – долгие гудки.
В это время в Москве к Ире приезжают нейрохирурги и делают пункцию. Наконец-то врачи установили диагноз. Это грипп, который вызвал интоксикацию мозга...
И последние слова Ирочки:
– Я устала, ничего страшного... просто надо поспать...
24 января. Москва. Утром снова к Ире. Окно. Решетка. Ира спит. Лицо уже не красное, и веки не белые. Ритмично вздымается грудь. Искусственное дыхание. Шепчу:
– Ирочка, милая, живи! Умоляю!
Иду к дежурному врачу Валерию Германовичу:
– Положение крайне тяжелое. Сепсис, затронут мозг, нет реакции на раздражители, легкие поражены, с почками плохо…
Врач пристально смотрит на меня и говорит медленно. Он хочет, чтобы я запомнил этот печальный диагноз.
– Все, что надо, делаем. Все, что надо. А обещать ничего не могу…
Вечером просматриваю свежие газеты. «Грипп никого не щадит». Читаю дальше: «Сколько бы ни говорили медики, что грипп – заболевание опасное, большинство из нас пребывает в уверенности, что их грипп не затронет... Грех! И дело не только в том, что осложнения гриппа порой смертельны...»
Ира ничего не сказала, не написала, ни мне, ни детям. Она и не думала, что это, ужасное, может произойти. И вот уже четвертый день она без сознания после клинической смерти.
Из Ириной записной книжки:
«Что самое общее для всех? НАДЕЖДА!»
Это слово Ира написала большими буквами.
«Ибо если у кого и ничего нет, то она есть!»
Из коротких записей последних дней пытаюсь понять ее внутренний мир перед болезнью.
«Нужно ощущать себя человеком… Для этого необходимо единственное – атмосфера простой человечности…»
«…Мы не замечаем, как иногда утрачивается это вековечное быть близким для близких…»
«Спеши, спеши на помощь им, тем, кто обижен и гоним…»
«…Если человек не чувствует близости близких, он начинает душевно корчиться и задыхаться – не хватает кислорода»
Какое странное совпадение! Ире действительно задохнулась! Ей не хватило кислорода в прямом смысле!
«Не ревновать и не клясть,
в грудь призывая все стрелы…
Дружба – последняя страсть
Недосожженного тела..»
И последняя фраза:
«…я не хочу другого постоянства, чем постоянства рядом быть с тобой».
Вот и все...
(Отрывок из книги Ивана Преображенского «ИРА! ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!»)
