Николай: Вас знает вся Россия, но по имени Андрей! Я попросил вас и Асю не покидать нас, потому что наиболее художественное, поэтичное, самое богатое по цветности такое зримое описание Туниса оставили именно вы в своих «Путевых заметках». «Tunis la blanche», – пишете вы о столице, – белые пятна кидаются вновь, когда я вспоминаю Тунис. Он – снежайший, он – пятнами домиков ест нестерпимо глаза, да он внутренне белый; и вместе: он белый для внешнего взора. Таким он впервые возник; и таким он стоит предо мной».

Аплодисменты туристов.

Наталья: Вы с огромной симпатией относитесь к тунисцам, отмечая их благородство, дружелюбие и деликатность. Позвольте мне зачитать ваши слова: «Любуюсь арабами: вижу – столетия высокой культуры кричат в каждой складке бурнуса; я по случайному жесту прохожего вижу достойное прошлое этой страны…В каждой мелочи – вкус; вы вглядитесь в оправу простейшего сельского зеркала: форма его – пятитомный трактат по истории вкуса… Жизнь – брызги красок, импрессия, субъективность; архитектура арабская обращена вся внутрь» [22].

Андрей: Я думаю: скольким обязаны мы в прошлом арабу! Я чувствовал тайную связь мелочей, перекличку эпох – изучение Тунисии, нравы, история, быт развернувшейся Африки будит во мне вовсе новую жилку предпринимателя, авантюриста... Поднимаю тост за этот огромный Арабский мир и за новые открытия, которые ожидают нас!

Туристы восторженными возгласами поддержали слова поэта.

Николай: В ваших «Путевых заметках» вы обратили ваш проницательный взгляд и на прогресс цивилизации в Тунисе, так и на оборотную сторону медали. Вы пишете: «Тунисию обогащают французы с неимоверной предприимчивостью; размножаются их виллы, их фабрики, достаются из недр африканской земли утаенные руды; и – создается проект овлажнения почвы каналами; и воздвигают стремительно здесь миниатюрный Париж с «avenue» и бульварами; всюду – участки земли, покрытые виноградниками; здесь – цветут миндали; созревают там – финики; и в песках поднимаются заросли персиков». Однако вслед за этим гимном предприимчивости, следуют ваши слова: «Тунисия сдавлена крепким кольцом: сверху, с севера в недра ее простирается буржуа-эксплуататор, а снизу, от юга, при случае двинется стая полков; и Тунисия – пестрая бабочка, – бьется уже в паутине» [23].

Андрей: Думаю я, что араб непонятен в Европе и нет интереса к нему. Передо мною он в Африке – вырос: он – был, есть и будет; он – живой..

Елена: Живой, потому что на родной земле…

Николай: А на чужбине никому не нужный…

Андрей: Да, здесь его корни! Поэтому араб – влияет, захватывает..., он повлиял на меня.

Николай задумчиво: Ошибается господин Киплинг, говоря, что Восток и Запад никогда не встретятся. Они уже встретились, в русской душе!

Николай читает по памяти стихи Андрея «Страна моя»:

«И ветел старинные палки.

И галки – вон там и вон здесь.

Подгорные длинные балки;

Пустынная, торная весь.

Сердитая, черная туча,

Тревожная мысль о былом,

Камней придорожная куча,

Покрытая белым крестом...

Россия, увидишь и любишь

Твой злой, полевой небосклон.

"Зачем ты безумная губишь" –

Гармоники жалобный стон.

Как смотрится в душу сурово

Мне снова багровая даль.

Страна моя хмурая, снова,

Тебя я увижу, – тебя ль?»

Андрей, смотря на седину Николая: И долго вы в Тунисе… задержались?

Николай кивает и ничего не говорит.

Ася читает стихи Андрея:

«Редеет с востока неверная тень…

Улыбкой цветет наплывающий день…

А там, над зарею, высоко, высоко

Денницы стоит лучезарное око.

И светит на фоне небес голубом,

Сверкая серебряно-белым лучом…»

Ася улыбается Андрею.

Андрей улыбается Асе:

«Был тихий час. У ног шумел прибой.
Ты улыбнулась, молвив на прощанье:
"Мы встретимся... До нового свиданья..."
То был обман. И знали мы с тобой,
что навсегда в тот вечер мы прощались.
Пунцовым пламенем зарделись небеса.
На корабле надулись паруса.
Над морем крики чаек раздавались.
Я вдаль смотрел, щемящей грусти полн.
Мелькал корабль, с зарею уплывавший
средь нежных, изумрудно-пенных волн,
как лебедь белый, крылья распластавший.
И вот его в безбрежность унесло.
На фоне неба бледно-золотистом
вдруг облако туманное взошло
и запылало ярким аметистом».

Николай улыбается Асе и Андрею и читает его стихи:

«Века летучилась печаль.

Она летучится и ныне.

Погаснет жизнь... И гаснет даль…

Чего-то нет; чего-то жаль.

И я один в моей пустыне».

В наступившей тишине слышен шум волн, неустанно набегающих на пустынный берег…

Николай: Джинн, наполни бокалы. Не будем о грустном! Позвольте поднять тост. За любовь!

Возврат к списку

Комментировать

Отправить сообщение

Тунис! Он снежайший!