Исповедь американца. Как меня и девочку спас русский танкист
ИСПОВЕДЬ АМЕРИКАНЦА. КАК МЕНЯ И ДЕВОЧКУ СПАСЛИ РУССКИЕ В АФРИКЕ
Много лет назад в интернете появился интересный рассказ, посвященный Русским и Американцам в Африке. Я его сохранил в своих журналистских досье, а в майские дни, работая над темой «РУССКИЕ СРАЖАЛИСЬ В АФРИКЕ», случайно на него наткнулся. Бывает же такое везенье! Но, увы, сноска на источник уже не открывалась…
Описываемые события действительно разворачивались в одно время в Аденском заливе. Это факт! В публикации сообщалось, что “Tankist”, он же “бородатый капитан” – майор Еременко Николай Игнатьевич, командир отдельного батальона 104 танкового батальона из России, направленного в Африку в рамках миротворческой миссии ООН.
Понимаю, что возможно, что было по-другому. Тогда примите это как выдуманную историю. И скажите себе: «Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок!»
Но Памятник Русскому солдату в Трептов-парке? Такое не придумаешь! Это факт!
И такие слова американца тоже не придумаешь:
«Будто пелена упала с моих глаз. Передо мною стоял русский офицер со спасенным ребенком на руках. И это было реальностью и, значит, та немка в Берлине врала, и тот Русский Солдат с постамента, в далекой реальности тоже спасал ребенка. И врет наша пропаганда о том, что русские только и думают, как бы уничтожить Америку».
Вот этот рассказ…
«Меня зовут Майкл Фогетти, я - капитан Корпуса Морской пехоты США в отставке. Недавно я увидел в журнале фотографию русского памятника в Трептов-парка в Берлине и вспомнил один из эпизодов своей службы. В Африке!
Мой взвод после выполнения специальной операции получил приказ ждать эвакуации «в заданной точке,» но в «точку» эту попасть мы так и не смогли. В районе Золотого рога было жарко во всех смыслах этого слова… Мы спешили в «точку рандеву» с катером, к месту нашей эвакуации.
Но нас поджидал сюрприз. На окраине небольшого приморского городка нас встретили суетливо толкущиеся группки вооруженных людей. Они косились на нас, но не трогали, ибо колонна из пяти джипов, ощетинившаяся стволами, вызывала уважение.
Когда мы заметили у стен домов несколько трупов, я приказал быть наготове, но без приказа огонь не открывать. В эту минуту из узкого переулка выбежала белая женщина с девочкой на руках, за ней с хохотом следовало трое боевиков.
Женщину с ребенком мгновенно втянули в джип, а ее преследователям недвусмысленно погрозили стволом пулемета, но опьянение безнаказанностью и пролитой кровью сыграло с мерзавцами плохую шутку. Один из них явно приготовился в нас стрелять, морпех Колоун нажал на гашетку пулемета, и дальше мы уже мчались под все усиливающуюся стрельбу. Хорошо еще, что эти уроды не умели метко стрелять. Мы взлетели на холм, и увидели внизу панораму порта, самым ярким фрагментом которой был пылающий у причала пароход.
В порту скопилось больше тысячи европейских гражданских специалистов и членов их семей. Учитывая то, что в прилегающей области боевики объявили «джихад», все они ждали скорейшей эвакуации. Корабль, на котором должны были эвакуировать беженцев, ярко пылал на рейде, на окраинах города сосредотачивались уже толпы вооруженных людей, а из «дружественных сил» был только мой взвод с шестью пулеметами и скисшей рацией.
У нас был прекрасно замаскированный катер, но туда могли поместиться только мы. Бросить на произвол судьбы женщин и детей мы не имели права. Я обрисовал парням ситуацию и сказал, что остаюсь здесь и не в праве приказывать кому-либо из них оставаться со мной, и что приказ о нашей эвакуации в силе и катер на ходу.
Но к чести моих ребят, остались все. Я подсчитал наличные силы. Двадцать девять морпехов, влючая меня, семь демобилизованных французских легионеров, одиннадцать матросов с затонувшего парохода, две дюжины добровольцев из местного населения. Порт во времена Второй мировой войны был перевалочной базой и несколько десятков каменных пакгаузов, окруженных солидной стеной с башенками и прочими архитектурными излишествами прошлого века, будто сошедшие со страниц Киплинга, выглядели вполне пригодно для обороны.
Вот этот комплекс и послужили нам «крепостью». Плюс в этих пакгаузах были размещены склады с ООНовской «гуманитарной помощью», там же были старые казармы, в которых работали и водопровод, и канализация. Кстати, половина одного из складов была забита ящиками с виски. Видимо, кто-то из чиновников ООН делал тут свой небольшой гешефт. То есть вся ситуация, помимо военной, была нормальная, а военная ситуация была следующая…
Больше трех тысяч боевиков периодически атаковали нашу «крепость». .Мы могли им противопоставить: 23 винтовки М-16, 6 пулеметов М-60, 30 китайских автоматов Калашникова и пять русских пулеметов китайского же производства. Они в главную очередь и помогали нам удержать противника на должном расстоянии, но патроны к ним, увы, кончались....
Французы сказали, что через 10 — 12 часов должен подойти еще один пароход и даже в сопровождении морского сторожевика. Но эти часы надо было продержаться!
У противника не было снайперов, и это меня очень радовало. Но вот началась очередная атака. Она была с двух противоположных направлений и была достаточно массированной.
Предыдущие неудачи кое-чему научили боевиков, и они держали под плотным огнем наши пулеметные точки. За пять минут было ранено трое пулеметчиков, один убит. В эту минуту противник нанес удар по центральным воротам комплекса: они попытались выбить ворота грузовиком. Это им почти удалось. Одна створка была частично выбита, во двор хлынули десятки вооруженных фигур. Мы отбили и эту атаку, но потеряли троих человек ранеными, в том числе одного тяжело. Стало понятно, что следующая атака может быть для нас последней…
Внезапно на мою рацию поступил вызов от морпеха Смити:
- “Сэр. У меня какой-то непонятный вызов и вроде от Русских. Требуют старшего. Позволите переключить на вас?”
- “А почему ты решил, что это Русские?”
- “Они сказали, что нас вызывает «солнечная Сибирь», а Сибирь, она вроде бы не в Техасе, а в России…”
- ” Валяй, ” — сказал я и услышал в наушнике английскую речь с русским акцентом.
- ” Могу я узнать, что делает United States Marine Corps на вверенной мне территории ?” — последовал вопрос.
- “Здесь Майкл Фогетти. С кем имею честь? ” — в свою очередь поинтересовался я.
-” Ты имеешь честь общаться с тем, у кого, единственного в этой части Африки, есть танки. А зовут меня Tankist”.
Терять мне было нечего. Я обрисовал всю ситуацию. Русский в ответ поинтересовался, а не является ли мой столь «минорный доклад» «просьбой о помощи». Учитывая, что стрельба вокруг нас поднялась с новой силой, и это явно была массированная атака боевиков, я вспомнил старину Уинстона, сказавшего как-то, ” что если бы Гитлер вторгся в ад, то он, Черчилль, заключил бы союз против него с самим дьяволом…”, и ответил Русскому утвердительно.
На что последовала следующая тирада:
- «Отметьте позиции противника красными ракетами и ждите. Когда в зоне вашей видимости появятся танки, это и будем мы. Но предупреждаю: если последует хотя бы один выстрел по моим танкам, все то, что с вами хотят сделать местные, покажется вам нирваной по сравнению с тем, что сделаю с вами я».
Я приказал отметить красными ракетами скопления боевиков, не высовываться и не стрелять по танкам, ежели они появятся. И тут грянуло. Бил как минимум десяток стволов, калибром не меньше
Боевые машины неслись как огненные колесницы. Огонь вели и турельные пулеметы, и десантники. Казавшееся грозным воинство осаждающих нас рассеялось как дым. Десантники спрыгнули с брони и, рассыпавшись вокруг танков, стали зачищать близлежащие дома. По всему фронту их наступления, раздавались короткие автоматные очереди и глухие взрывы гранат. С крыши одного из домов внезапно ударила очередь, три танка немедленно повернули башни в сторону стрелявшего боевика…
Я поймал себя на мысли, что не хотел бы быть мишенью русской танковой атаки, и даже будь со мной весь батальон американской морской пехоты с подразделениями поддержки, для этих стремительных бронированных монстров с красными звездами мы не были бы серьезной преградой. И дело было вовсе не в огневой мощи русских боевых машин…
Я видел в бинокль лица русских десантников, сидевших на башнях своих танков: в этих лицах была абсолютная уверенность в победе над любым врагом. А это сильнее любого калибра!
Командир русских, мой ровесник, загорелый и бородатый капитан, представился неразборчивой для моего бедного слуха русской фамилией, пожал мне руку и приглашающе показал на свой танк. Мы комфортно расположились на башне, как вдруг русский офицер резко толкнул меня в сторону. Он вскочил, срывая с плеча автомат, что-то чиркнуло по броне с шелестящим свистом, еще и еще раз. Русский дернулся, по лбу у него поползла струйка крови, но он успел дать две коротких очереди, подхваченные очередью турельного пулемета с соседнего танка.
Потом Русский извиняющее мне улыбнулся, и показал на балкон дома, выходящий на площадь перед стеной порта. Там угадывалось тело боевика в грязном бурнусе, и блестел ствол винтовки. Я понял, что мне только что спасли жизнь.
Черноволосая девушка (кубинка, как и часть танкистов и десантников) в камуфляжном комбинезоне тем временем перевязывала уже моему спасителю голову, приговаривая по-испански, что «вечно синьор капитан лезет под пули», и я в неожиданном порыве души достал из внутреннего кармана копию-дубликат своего Purple Heart, с которым никогда не расставался как с талисманом удачи, и протянул его русскому танкисту. Он в некотором замешательстве принял неожиданный подарок, потом крикнул что-то по-русски в открытый люк своего танка. Через минуту оттуда высунулась рука, держащая огромную пластиковую кобуру с большущим пистолетом. Русский офицер улыбнулся и протянул это мне.
А русские танки уже развернулись, направив орудия на город. Три машины устремились в порт, на броне одного из них пребывал и я с морпехами. Из пакгаузов высыпали беженцы, женщины плакали и смеялись, дети прыгали, мужчины, в форме и без, орали и свистели.
Русский капитан наклонился ко мне и, перекрикивая шум, сказал:
“Вот так, морпех. Кто ни разу не входил на танке в освобожденный город, тот не испытал настоящего Праздника Души! Это тебе не с моря тайком высаживаться!”.
И хлопнул меня по плечу.
Танкистов, десантников, морпехов и французов обнимали, протягивали им какие-то презенты и бутылки, а к Русскому капитану подошла девочка лет шести и, застенчиво улыбаясь, протянула ему шоколадку из «гуманитарной помощи». Русский танкист подхватил ее и осторожно поднял, она обняла его рукой за шею, и меня внезапно посетило чувство дежавю.!
Я вспомнил, как несколько лет назад в туристической поездке по Берлину нам показывали русский памятник в Трептов-парке. Наша экскурсовод, пожилая немка с раздраженным лицом, показывала на огромную фигуру Русского солдата со спасенным ребенком на руках, и цедила презрительные в адрес русских фразы на плохом английском. Она говорила о том, что, мол, это все «большая коммунистическая ложь», и что, кроме зла и насилия, русские на землю Германии ничего не принесли.
Будто пелена упала с моих глаз. Передо мною стоял русский офицер со спасенным ребенком на руках. И это было реальностью и, значит, та немка в Берлине врала, и тот Русский Солдат с постамента, в далекой реальности тоже спасал ребенка. И врет наша пропаганда о том, что русские только и думают, как бы уничтожить Америку».
Я чокнулся с русским бутылкой виски, неизвестно как оказавшейся в моей руке.
В этот же день удалось связаться с французским пароходом, идущим сюда под эгидою ООН, и приплывшим в два часа ночи. До рассвета шла погрузка, пароход отчалил от негостеприимного берега, когда солнце было уже достаточно высоко. И пока берег не скрылся в дымке, маленькая девочка махала платком оставшимся на берегу Русским танкистам. И мне верилось, что и нам тоже…
А морпех Смити, которого мы называли между собой «философом», задумчиво сказал:
- “Никогда бы я не хотел, чтобы Русские всерьез стали воевать с нами. Пусть это непатриотично, но я чувствую, что задницу они нам обязательно надерут“.
И, подумав, он добавил: «Ну, а пьют они так круто, как нам и не снилось… Высосать бутылку виски из горлышка и ни в одном глазу… И ведь никто нам не поверит, скажут, что мы все придумали».
В конце рассказа были примечания:
«Танк Т-54 – это советский средний танк Т-54. Принят на вооружение Советской Армии в 1946 году, серийно выпускался с 1947 года. Экспортировался и стоит на вооружении во многих странах. Вместе со своей улучшенной версией Т-55 стал самым массовым танком в истории. Вооружение - 100-мм нарезная пушка Д-10Т, спаренная с пулеметом СГ-43, два 7,62-мм курсовых пулемета СГ-43, размещенных в броневых коробках на надгусеничных полках, и 12,7-мм зенитный пулемет ДШК.
Пурпурное сердце (Purple Heart) — военная медаль США. Медалью “Пурпурное сердце” награждались служащие Вооружённых сил США, погибшие или получившие ранение в результате действия сил противника.»
Вот такая публикация. Может, кто-то из читателей помнит и подскажет, когда и где появилась впервые эта публикация…
Может есть и другие интересные рассказы…
Моя почта sweeta45@mail.ru
Николай Сологубовский, 16 мая 2023 года.
Для интересующихся сообщаю, что нахожусь я в маленьком приморском городке в Африке, где сейчас тихо и спокойно, а последние ожесточенные бои были во времена Второй мировой войны, 80 лет назад, когда Союзники Красной Армии успешно разгромили нацистов и фашистов…
