СОЦИАЛЬНЫЕ СЕТИ:

Православие. Карфаген. Первые христиане.

24.12.2022 23:51

Первые христиане Карфагена[1]

 
 "Величайший духовный и политический переворот нашей планеты есть христианство. В сей священной стихии исчез и обновился мир.
История новейшая есть история христианства".
А.С.Пушкин


   Когда вы приедете в Тунис и  будете посещать Карфаген, обратите внимание, когда будете приближаться к холму Бирса,  на   античный римский Амфитеатр справа от шоссе. Вернее, на его руины.

В центре Амфитеатра, на арене которого сражались гладиаторы, возвышается мраморная витая колонна, а ниже, на стене - мраморная доска с именами двух христианок: Перпетуи (Perpétueи Фелициты   (Félicité).

Это имена двух  молодых девушек, уоторые жили в римском Карфагене в первом веке нашей эры.  Они уверовали в учение Христа, начали делать добрые дела во имя Христа и распространять его учение. Римляне схватили их и после жестоких пыток, под злорадное улюлюканье толпы, жаждущей крови, бросили на арену Амфитеатра.

Имена девушек занесены в список святых. 7 марта каждого года отмечается католиками всего мира как день Перпетуи и Фелициты.


    Когда и как  Евангелие впервые попало в Карфаген?[2]


   Карфаген к моменту появления в нем первых христиан являлся центром североафриканской провинции Африка Римской империи, соперником  римской Александрии в Египте  и, подобно ей, славился как житница Рима. Как сказал о карфагенской земле Апулей, сам уроженец Африки, "всё здесь дышит изобилием". Это была эпоха великого экономического процветания Карфагена, основанного на торговле зерном и оливковым маслом.
   В IV веке Августин в своих теологических трудах  ограничился лишь констатацией факта, что Евангелие привезли сюда с Востока, откуда пришли основатели самого города (из Финикии).

В Карфагене, как и в Риме, первые случаи обращения в христианство, должно быть, имели место среди представителей еврейской колонии, многочисленной, как и в других приморских портовых городах[3].

 На кладбищах под Карфагеном и около древнериского города Хадрумет (современный город Сусс) могилы евреев и христиан располагаются рядом[4].
   Тертуллиан, автор труда  "Защита от язычников" ( его мозаичный портрет можно увидеть на стене православного Храма Воскресения Христова в Тунисе), еще помнил о временах, когда христианство жило "в тени" иудаизма. Последовавшие затем размежевание и вражда между двумя религиями не могут вычеркнуть из памяти их союза в эпоху зарождения христианства.
   Евангелие впервые было завезено в Карфаген, можно предположить, на одном из судов, прибывших из Палестины, Египта или Сирии, если еще раньше не проникло сухопутным маршрутом через Египет и Ливию. Можно представить первую христианскую общину, весьма пеструю по составу, включавшую в себя местную бедноту - ремесленников, портовых рабочих, прислугу, торговцев из разных стран и, несколько позже, карфагенян, как образованных, так и простого сословия.

Как и в других городах, основную массу членов общины составляли бедные, обездоленные  и униженные. Они говорили на греческом, пунийском (финикийском)  или берберском языках и занимались своей работой или торговлей. Торговцы и прочие зажиточные горожане отдавали предпочтение пунийскому языку, особенно в приморских городах Северной Африки.

Святой Августин был вынужден переводить на пунийский язык латинские слова Евангелия, смысл которых ускользал от части его слушателей.
   Евангелие, точно огонь по степи, распространялось от города к городу[5]. К середине II века оно достигло дальних поселений, вплоть до отрогов горного хребта Телль-Атлас и песков пустыни Сахара. И даже кочевые племена берберов, упорно противостоявшим влияниям извне и спускавшимся с гор или выходившим из пустыни лишь для торговли или обмена, к концу этого века познакомились, как считает Тертуллиан, с Евангелием. Дух терпимости, присущий жителям Африки, несомненно, послужил одной из причин столь быстрого распространения нового вероучения, нашедшего приверженцев сначала в низших, а затем во всех слоях общества.
   Во втором веке христиане в Карфагене были уже достаточно многочисленны, чтобы возбудить подозрение у римских властей.

 Начавшиеся в 180 году гонения подвергли  их первому испытанию. Двенадцать христиан, пять женщин и семь мужчин, жителей маленькой деревни, столь незначительной, что и до сих пор не удается установить ее местонахождение, были арестованы по доносу и позднее, 17 июля того же года, обезглавлены в Карфагене. Двенадцать мучеников были простыми крестьянами...
   Так началась эпопея христианского мученичества[6], эпоха казней, развернувшаяся в римских амфитеатрах и продолжавшаяся два с половиной века.


 "Мы все равны - и работник, и господин!"


    В годы правления римского императора Марка Аврелия христианская община Карфагена приобрела блестящего защитника в лице Квинта Септимия Флоренса Тертуллиана, сына римского центуриона( один из высших военных чиновников). В ту эпоху христианская община Карфагена располагала местами для собраний и собственными кладбищами. Тертуллиан говорит о "тысячах людей обоего пола, всех возрастов, любого общественного положения". Он даже утверждает, что "в каждом городе больше половины жителей составляют христиане", добавляя, что, если бы христиане ушли, "города опустели бы". В 197 году он писал, обращаясь к римлянам, которые были против новой религии: "Мы появились недавно и уже заполонили землю, заняв всё принадлежащее вам: города, доходные дома, крепости, муниципии, деревни, дворцы, сенат, форум. Мы оставляем вам лишь храмы".
   Что   поразило Тертуллиана в морали христиан Карфагена?

Что   побудило его присоединиться к ним?

 Их милосердие и сплоченность, о чем он и пишет в своей "Защите от язычников".

 Это была разноликая по составу община, богатые  члены которой оказались довольно щедрыми, чтобы пополнять общинную кассу. Добровольный "взнос милосердия" служил для оказания поддержки бедным, и  особенно, отмечает Тертуллиан, для помощи сиротам, бесприданницам, старикам, морякам, потерпевшим кораблекрушение, христианам, приговоренным за исповедание новой веры к ссылке на рудники, тюремному заключению или изгнанию.
   Именно это позволило в конце III века писателю-христианину  Лактанцию заявить:

"Среди нас нет ни рабов, ни господ. Мы не устанавливаем различий между собой, но называем друг друга братьями, поскольку считаем всех нас равными. Слуги и господа, великие и малые - все равны своей простотой и благорасположением собственного сердца, удаляющим от всяческого тщеславия".


 Быть добрым тружеником!  Быть христианином!

 В Римской империи, в отличие от пунического Карфагена, с презрением относились к ручному труду. Рим владел  колониями, римляне обогащались за счет чужого труда, работа считалась чем-то унизительным. А для христиан трудиться ради хлеба насущного, а не для наживы, не из жадности, считалось идеалом. Сам Павел изготовлял палатки, и благодаря его проповедям Церковь  Христа реабилитировала труд и социальное положение трудящегося. В надгробных надписях  на могилах первых христиан выражаются слова признательности им за то, что они были добрыми тружениками.
   Апостол Павел, слова которого перефразировал Климент Александрийский, говорил первым христианам:

"Паши, говорим мы, если ты пахарь, но веруй в Бога на пашне; плавай на кораблях, если ты любишь плавать, но доверься небесному Кормчему; если вера нашла тебя в армии, повинуйся приказам Командира".

Труд на земле и на море, ручная работа, полезная для общества, ремесло скульптора, пекаря, плотника, портного, каменотеса, гончара или ткача и тысячи других ремесел и искусств - всё это достойный труд для христианина.


 Братство, открытое для всех


 Исповедь Киприана Карфагенского содержит весьма важные для нас сведения[7]. От   известных нам рассказов об обращении в христианство она отличается развернутой мотивацией этого обращения. Киприан, богатый человек, блестящий аристократ, был сражен тем, с какой стойкостью принимали смерть мученики за веру. Хотя поначалу он и представить себе не мог, что сам перейдет в христианскую веру, именно это и случилось с ним. Он стал   снисходительным к другим и беспощадно требовательным к самому себе.
   Эти свидетельства самих христиан убедительно подтверждаются их братством в повседневной жизни, объединявшим членов   христианских общин и связывавшим их между городами и   даже странами. Это братство находило свое выражение в равенстве всех и в достоинстве каждого, особенно тех, кого те жестокие времена делали отверженными: женщин, рабов, сирот.

Это было братство, ломавшее все барьеры и соединявшее сердца. Слова "брат" и "сестра", с которыми христиане обращались друг к другу, выражали новые отношения между всеми людьми, богатыми и бедными, хозяевами и рабами, доходившие до совместного пользования имуществом ради поддержания тех, кто нуждался в помощи  или не мог обеспечить себя.
   Обращение в новую веру требовало изменения образа жизни. Историки отмечали строгость соблюдения моральных правил в половой жизни не только женщинами, от которых мужья требовали добродетельности и верности, но также и самими мужчинами, что было не в обычае римских граждан.
   Глядя на эти новые отношения, Тертуллиан решил обратиться в христианство. Внимательно читая его первую книгу "Защита от язычников", понимаешь, что. этот блистательный карфагенский юрист не мог найти ответы на мучившие его философские вопросы. Но в  окружавшем его мире, разобщенном, враждебном, подверженном упадническим настроениям, он мог воочию наблюдать, как в Карфагене живет   некая общность мужчин и женщин, среди которых богатство одних не служит причиной зависти других, поскольку его делят и перераспределяют в пользу малообеспеченных, уделяя особое внимание наиболее нуждающимся; у них бедняки отнюдь не служат предметом презрения и не рассматриваются как существа второго сорта, а являются равноправными членами общины, и все пользуются любовью и поддержкой со стороны всех других собратьев.
   Это братство не замыкалось в узком кругу людей - оно было открыто для всех, даже для язычников. Он особо отмечает: "Мы говорим язычникам: "Вы - наши братья". И Тертуллиан заканчивает описание христианской общины обращением к языческому миру: "Мы - братья даже вам".


   Когда сама порядочность подозрительна


    В  мирные времена, времена «тучных коров»,  римляне  не проявляли  нетерпимости и фанатизма. В обычные времена христианам не досаждали. Увлеченный астрологией и магией человек с улицы без особого энтузиазма воспринимал Евангелие, требовавшее столь крутых перемен в жизни; римлянину  было не до  Евангелия и его новых идей.  
   Христианин мог жить, как и все прочие, посещать термы и базилики, заниматься теми же ремеслами, что и окружавшие его люди, и все же было в его жизни нечто отклонявшееся от принятой нормы, удивлявшее других.

Но стоило произойти чему-то экстраординарному, возникнуть угрозе или случиться катастрофе, как улица приходила в неистовство.
Римляне, в конце концов, замечали происходившие перемены с христианами: женщина-христианка  избегала кричащих нарядов, а ее супруг не клялся именем Бахуса, бога вина. И даже исправная уплата христианином налогов стала вызывать подозрение: "Он хочет преподать нам урок" - говорили его сограждане, жители Карфагена, предпочитавшие уклоняться от исполнения этой прямой гражданской обязанности.

Все вдруг узнали, что в торговле христиане-купцы  скрупулезно соблюдают веса и меры, и это тоже вызывало пересуды. Так порядочность и честность, правдивость и верность слову обращались против христиан.
   Тертуллиан сохранил для нас некоторые из циркулировавших тогда в  римском Карфагене уличных пересудов: "Славный человек этот Гай Сей, но какая жалость, что он христианин!" Нечто похожее говорит и другой римлянин: "Я был немало удивлен, узнав, что Луций Титий, человек столь просвещенный, вдруг стал христианином".

В заключение Тертуллиан замечает: "Им даже и в голову не приходит задаться вопросом, не потому ли Гай добродетелен, а Луций просвещен, что они - христиане? И не потому ли они стали христианами, что один из них добродетелен, а другой просвещен?"


 "Бей христиан! Спасай Рим!"


Верования  человека с улицы, обывателя представляют собой смесь суеверий, страхов и прагматизма. Язычники молили своих богов о ниспослании земных благ, здоровья и мира. Если возникала внешняя угроза, если враги  снова стояли у ворот, то, полагали римляне, боги опять прогневались на них.   Умы распалялись, и обвинение, всегда готовое сорваться с уст язычника,  в те времена звучало так: "Христиане приносят нам неудачу! У них дурной глаз, они сглазили нас".

Что может быть тяжелее такого обвинения во времена, когда римляне были запуганы, боялись порчи и злых чар?!
   Аресты и преследования христиан последовали за угрозами, нависшими над Римской империей. Какие только беды не обрушивались на Рим в годы правления Марка Аврелия!

В 162 году самая тяжелая из эпидемий, когда-либо бушевавших в Античности, заставила отвести солдат из Азии. Вскоре после этого германцы вторглись в Империю, форсировав Дунай и проникнув в Италию и Грецию.

В 167 году эпидемия вспыхнула в Риме. Небывалый подъем воды в Тибре, затопившем город, тоже спровоцировал погромы христиан, которых обвинили в… провоцировании  потопа.

Это  были времена апокалиптических потрясений и ужаса.
 На Римскую империю  обрушиваются засуха или неурожай, свирепствует голод. Власти вдалбливают простому народу одно объяснение: боги опять прогневались на римлян  из-за христиан.
   Тертуллиан описал царившую тогда атмосферу в Карфагене: "Выйдет ли Нил из берегов, погубит ли засуха урожай, случится ли землетрясение, разразится ли эпидемия в Африке... - тотчас же крик: "Христиан надо бросить  на растерзание львам!"
   Августин в своем  трактате ""О граде Божьем" " был вынужден взять под защиту христиан, в вину которым вменялся даже захват Рима варварами в 410 году, поскольку, как считали римляне-язычники, те вызвали гнев богов,  и боги решили наказать город.
   На протяжении столетий верующие во Христа продолжали считаться «ответственными за все беды» Римской империи. Для власти надо было найти виновных, отвести от себя народный гнев, и вновь звучит приговор толпы в адрес христиан: "От них проистекает всё зло! От них, окаянных!".

Движимые   низменными чувствами  толпы обрушивались с камнями и кольями  на христиан, на их семьи, на детей и стариков. Они  оскверняли христианские кладбища.  Самые  тяжкие  из преступлений, убийства и насилия, совершенные против христиан, оставались безнаказанными. Власти закрывали на это глаза.

 
 Перпетуя: "Мое истинное имя - христианка!"


 "Я не верю никаким историям, кроме тех, свидетели которых
готовы собственной смертью доказать свою правоту".
Блез Паскаль


    Император Септимий Север, правивший на рубеже II и III веков... На его совести мученическая смерть тысяч христиан, в том числе Фелициты и Перпетуи в Карфагене. Сохранившийся до нашего времени дневник Перпетуи позволяет воссоздать ее живой образ.
   ...Римляне схватили ее и других христиан в городе Тубурбо (современная Тебурба в сорока километрах от Туниса-Карфагена). Многие из них только стали христианами. Фелицита и Ревокат, ее возлюбленный, были простого происхождения, тогда как Перпетуя принадлежала к одному из знатных семейств города. Родители Перпетуи позаботились о ее воспитании, дав ей блестящее образование. Весь город   говорил о ее недавно состоявшейся свадьбе с местным аристократом.
   Когда их схватили, то человек по имени Сатур, проповедовавший им Евангелие, донес сам на себя, чтобы разделить с ними их участь, подобно тому, как они разделили с ним его веру. Всех отправили в Карфаген, в тюрьму, примыкавшую ко дворцу проконсула, расположенному на склонах Бирсы (этот холм – достопримечательность нынешнего Туниса). Заключенным грозила смертная казнь, если они не откажутся от своей веры в Христа.
   Перпетуя была молода и красива, ее благородство внушало всем чувство уважения. Она была рождена для счастья, для жизни в радости; она была способна и на героические решения, с неотвратимым упорством воплощая их.
   У нее был ребенок - младенец, которого она кормила грудью до  самого смертного часа и который скрашивал ей долгие дни заточения.
   Ее  муки  не лишили ее чувствительности, скорее наоборот. Она продолжала глубоко и нежно любить своих близких, которые страдали из-за нее и хотели помочь ей. Собственные страдания ей были нипочем, но заставлять страдать тех, кого любишь, - вот что  было для нее настоящим мучением.

Сокрушаясь при виде горя своих близких, она утешалась, убеждая себя, что наступит день, и они одобрят ее христианскую веру, разделив с нею надежду на вечное блаженство. И, тем не менее, она разрывалась между своей дочерней любовью к отцу, собственной материнской любовью и своим желанием отстоять веру в Христа, зародившуюся в ее сердце. И лишь о своем муже она ничего не написала в дневнике, это  так и осталось неразгаданным секретом.
   А какая нежность  была в отношениях между Фелицитой и Перпетуей! Одна заботилась о том, чтобы не пострадало целомудрие другой. Какое взаимопонимание между этими молодыми христианками, сколь они женственны в самом благородном смысле этого слова!
   В римской тюрьме Перпетуя в первую очередь думала о своем младенце. В минуты, когда можно было нянчить его, она пребывала на вершине счастья. Материнская любовь оказалась самым уязвимым местом ее доброго сердца. "Посмотри на своего сына, который не сможет жить без тебя", - упрекал ее отец.

Эта сцена повторялась и на заседаниях суда. "Отец появился с моим сыном, - записала Перпетуя в свой дневник. - Отведя меня в сторону, он говорил мне умоляющим тоном: "Сжалься над своим ребенком".
   Судья, явно растроганный, также по-отечески наставлял ее: "Пощади своего сына! Откажись от веры!". Однако молодая женщина оставалась непреклонной.
   ...В день казни обреченные христиане покинули тюрьму. их повели  в амфитеатр. Документы свидетельствуют: "Их лица были светлы, они были прекрасны. Перпетуя шла последней, степенным шагом..."[8] У входа на арену на женщин хотели надеть наряд жриц Цереры. Перпетуя, как свидетельствует очевидец, решительно воспротивилась этому: "Мы пришли сюда по доброй воле защищать нашу веру и свободу. Неправда должна отступить перед лицом правды".
   Перпетуя беспокоилась за Фелициту. "Когда она увидела ее, бледную, с большим трудом поднимавшуюся на ноги, она подошла к ней и протянула ей руку, помогая подняться"[9].
   В последний момент она обратилась к присутствующим с просьбой передать семье и другим христианам ее последнее пожелание: "Будьте крепки в вере! Любите друг друга!"
   Такой была эта женщина-христианка, дневник которой читали и перечитывали в христианских общинах в течение многих веков...[10]

 
 Августин Аврелий Блаженный


 "Ни один человек не вправе забыть
о своем долге служения ближнему".
Августин


    Среди выдающихся личностей, деятельность которых связана с христианским Карфагеном, стоит особо выделить Августина Аврелия (354-430 гг.). Он родился в городе Гионион, в Северной Африке, Был воспитан на античной философии и литературе. Римский курс наук прошел в Карфагене. За свою жизнь написал 93 труда, излагая и развивая христианское учение.
   В трактате "О граде Божьем" Августин изложил свои представления об обществе. История Человечества, писал он, это единое целое и отдельные события имеют смысл лишь в контексте этого целого. Историю общества Августин разделил на шесть периодов и полагал, что эти периоды заполнены борьбой между "градом божьим" и "градом земным". "Град божий", в его понимании, составляли праведники и ангелы, а "град земной" - грешники и дьяволы. Рим был "градом дьявола" и поэтому пал под ударами варваров. Отсюда следует, что христиане должны не жалеть, а радоваться захвату Рима готами, ибо на него обрушилась кара Господня.
   Книгу "Исповедь" он написал, будучи уже епископом Карфагена. Это - яркий документ о величии и ничтожестве человеческой природы, гениальности и беспомощности души, гимн радости и благодарности Богу.
   Важными богословскими трудами Августина признаны также книги "Против академизма", "Жизнь в единении с Богом", "Порядок" - о познании разумом божественной гармонии; "Солилогвия" - разговор души с разумом о богопознании и бессмертии; "О нематериальности души". Эти книги стали фундаментальными трудами католичества.
   Приведем  несколько афоризмов из его трудов.


   "Нет никакой заслуги в том, чтобы жить долго, ни даже в том, чтобы жить вечно, но велика заслуга того, кто живет добродетельно".


   "Счастье - это высшая дружба, основанная не на привычке, а на разуме, при которой человек любит своего друга благодаря верности и доброй воле".


   "Каждый человек, до тех пор пока он существует, должен быть добрым".


   "Любовь к ближнему ограничена тем, насколько каждый человек любит себя".

 

 Православные храмы в Тунисе


    История Русской Православной общины в Тунисе начинается с 1920-1921 гг., когда в портовом городе Бизерта нашли свое последнее пристанище военные корабли Русской эскадры. Прихожане храма были объединены в Культурную ассоциацию православных в Бизерте, которая была зарегистрирована властями   25 января 1937 года.

Многие годы возглавляла эту ассоциацию Анастасия Александровна  Манштейн-Ширинская, именем которой названа площадь   в Бизерте. Недалеко от этой площади находится Дом-музей Русской Эскадры, созданный Фондом сохранения исторического и культурного наследия имени А.А. Манштейн-Ширинской. Президент Фонда – Э.В.Гудова.
   В Тунисе находятся два православных христианских храма: Церковь Александра Невского в Бизерте  и   храм Воскресения Христова в столице.
   - В середине тридцатых годов, среди русских моряков в Бизерте возникла прекрасная мысль: увековечить память русских кораблей, построить храм в память о Русской эскадре, - рассказывала мне Анастасия Александровна. - С полного одобрения Французского морского командования образовался комитет по сооружению в Бизерте памятника-часовни. В состав комитета вошли контр-адмирал Ворожейкин, капитаны первого ранга Гильдебрант и Гаршин, капитан второго ранга Рыков, капитан артиллерии Янушевский и мой отец. Комитет обратился с призывом ко всем русским людям общими усилиями помочь делу сооружения памятника родным кораблям на африканском берегу. Приступили к постройке в 1937 году. А в 1939 году храм был закончен. Завесой на Царских вратах храма стал сшитый вдовами и женами моряков Андреевский флаг. Иконы и утварь были взяты из корабельных церквей, подсвечниками служили снарядные гильзы, а на доске из мрамора названы поименно все 33 корабля, которые ушли из Севастополя в Бизерту...
   Пятиглавая церковь носит имя святого князя Александра Невского. В ней состоялись прощальные церемонии по кораблям Эскадры. Отпевали здесь, прежде чем проводить на кладбище, и русских офицеров и матросов.
   В 1942 году храм пострадал от бомбардировок. И снова было обращение контр-адмирала Тихменева за помощью к русским людям, в котором выражалась надежда, что "Храм этот будет служить местом поклонения будущих русских поколений".
   Двадцать лет спустя, в 1957 году, опять же на средства русских эмигрантов, потомков русских моряков, в городе Тунисе был построен православный храм Воскресения Христова. Храм был освящен Архиепископом Иоанном и находится на авеню Мухаммеда V в центре города.
   В 1990 году Анастасия Александровна Манштейн-Ширинская обратилась к Алексию 
II,  Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси,  с просьбой направить в Тунис священника из России. Весной этого года в  Тунисе побывал и встретился с верующими архимандрит Феофан (Ашурков).  Сегодня он  митрополит Казанский и Татарстанский.

.По письму Анастасии Александровны и рапорту Феофана митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл ( сегодня он  Святейший Патриарх Московский  и всея Руси)  представил Синоду  в 1992 году вопрос о необходимости принятия под юрисдикцию Русской Православной Церкви прихода в Тунисе.
   Настоятелем храмов в Тунисе был назначен священник Димитрий Нецветаев.

С его приездом   Храмы стали родными  для многих  соотечественников бывшего Советского Сюза, уехавших в Тунис.

Сегодня Храмы в Тунисе объединяют духовно не только русских, но и тунисцев, болгар, сербов, румын, палестинцев и граждан других стран.

 
   [1] При написании этой главы книги  «История Туниса» использованы материалы интереснейшей книги Адальбера-Гюстава Амана "Повседневная жизнь первых христиан 95-197".
   [2] I-III вв. были временем развития и становления на обширных территориях Римской империи новой религии - христианства. Первый период продолжался со времени казни Иисуса Христа до начала II в., и обычно обозначается в литературе как Апостольский век. Первостепенную роль в этом сыграл апостол Павел, адресовавший христианскую проповедь к язычникам-неиудеям и много сделавший для распространения первохристианства за пределами Палестины.
   [3] Важное значение в этот период имела Иудейская война (66-72 гг.), в ходе которой были физически уничтожены сторонники борьбы с Римом, был разрушен Иерусалимский храм - центр ортодоксального иудаизма. Однако для распространения первохристианства особое значение имело рассеяние иудеев, среди которых было немало и иудеохристиан, по всей Римской империи.
   [4] В Суссе есть христианские катакомбы, места захоронения первых христиан.
   [5] На вторую половину II в. и первую половину III в. приходится деятельность таких выдающихся христианских мыслителей как Ириней, Тертуллиан, Климент Александрийский, Киприан и Ориген. Двое из них - Тертуллиан и Киприан, жили в Карфагене.
   [6] Период с середины III в. до начала IV в. - эпоха гонений на христиан. Удары, нанесенные христианству в период от императора Деция до императора Диоклетиана, были самым суровым испытанием для христиан.
   [7] Киприан Карфагенский родился после 200 г., в 246 г. принял крещение, с 248 г. - епископ Карфагена, крупнейший церковный авторитет. Сохранились его произведения и письма. Казнен  римлянами в 258 г.
   [8] Цит. по "Жития св. Перпетуи".
   [9] Цит. по "Жития св. Перпетуи".
   [10] Римская империя к исходу IV в. становится христианской. На Карфагенском соборе в 418 г. был окончательно утвержден Новый Завет.
   
Вы прочитали отрывок из  неизданной еще книги Николая Сологубовского и Сергея Филатова  "История ТУНИСА". Были бы вам признательны, если бы вы прислали свои отзывы и дополнения.

Николай Сологубовский,

 телефон в Тунисе  - 216  54 22 29 91,   
   E-mail:  sweeta45@
mail.ru

 




0
0
0



Комментировать