Северная Африка. Тунис. Русские православные храмы.

 60-летию Храма Воскресения Христова,
памятнику Русской Эскадры в Тунисе
посвящается

Блаженны изгнанные правды ради…

"Величайший духовный и политический переворот нашей планеты есть христианство. В сей священной стихии исчез и обновился мир. История новейшая есть история христианства". А.С.Пушкин

10 июня  2016 года исполняется 60 лет со дня освящения русского православного Храма Воскресения Христова, построенного    в центре города Тунис русскими моряками и офицерами.

 А  10 сентября 2019 года исполнится 80 лет со дня освящения русского православного Храма в честь святого Благоверного Великого князя Александра Невского, построенного русскими моряками и офицерами  в тунисском городе  Бизерта  . Площадь, где находится этот Храм, носит имя Анастасии Александровны Ширинской-Манштейн.

Как русские моряки и русские  военные корабли, которые вошли в историю Гражданской войны в России под названием Русская Эскадра, оказались в Африке?

Почему моряки обратились с просьбой к властям Туниса разрешить им построить Храмы   в честь этой Эскадры?

Какова их судьба? И кто сегодня приходит в эти Храмы?

Попробую  ответить на эти вопросы…

  Тунис -  одно из африканских государств, где православие имеет многовековые корни. На протяжении многих веков Карфаген был центром поместной Церкви на территории Северной Африки.

     Святая карфагенская земля, обильно политая кровью первых христиан! Одним из них был священномученик Киприан, епископ Карфагенский, который во время жестоких гонений от римского императора Валериана в 258 году н.э. вернулся в свой родной город, к братьям и сестрам по вере, к своей пастве, зная, что его ждет смертная казнь за Христа, которую он принял с достоинством. (1)
     С давних времен в Тунизию, государство, возникшее на месте древнего Карфагена и страны Ифрикии, заходили русские корабли, и их гостеприимно встречало местное население. Помнит Тунизия и грозного Ушак-Пашу, как называли тунисские корсары легендарного русского адмирала Ушакова. История российско-тунисских отношений хранит названия кораблей, бросавших якоря у тунисского берега, и тех русских морских офицеров, которые получили за свои заслуги перед Тунизией высшие награды страны. Но никто не мог предвидеть, что в конце 1920, в начале 1921 года 33 русских военных корабля придут к этим берегам в поисках спасения и убежища, и, с разрешения тунисских и французских властей – Тунис был тогда под протекторатом Франции – останутся в Бизерте, военно-морской базе, на долгие годы.
     Не могу не привести отрывок из книги Анастасии Александровны Ширинской-Манштейн «Бизерта. Последняя стоянка» . Дочь старшего лейтенанта Александра Сергеевича Манштейна, командира эскадренного миноносца «Жаркий», вместе со своими родителями и сестрами оказалась в 1920 году в Бизерте, где и живет сейчас:

     «В июне 1900 года российский броненосец «Александр II» под флагом контр-адмирала Бирилева, в сопровождении миноносца «Абрек», стал на якорь на рейде Бизерты. Адмирал по приглашению губернатора Мармье посетил новый форт Джебель-Кебир в окрестностях города. Блестящий морской офицер, весьма честолюбивый, Бирилев вскоре станет морским министром России. Мог ли он на пороге XX века предугадать, что через 20 лет этот же рейд станет последней якорной стоянкой последней российской эскадры, что эти же казематы Джебель-Кебира станут последним убежищем для последнего русского морского корпуса? Мог ли он предполагать, что члены его семьи будут доживать свой век в изгнании и умрут на этой африканской земле?

«Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко»!

В декабре 1983 года в Тунисе в одиночестве умирала последняя из Бирилевых – вдова капитана II ранга Вадима Андреевича Бирилева, племянника адмирала. Я поехала навестить ее незадолго до ее кончины. Когда я вошла в слабо освещенную комнату, мне показалось, что она в бессознательном состоянии: столько безразличия было в ее отрешенности. Возможно, случайно ее усталый взгляд встретился с моим. Она меня тотчас узнала. Она знала, что я приехала из Бизерты, но для нее это была Бизерта двадцатых годов, а я – восьмилетней девочкой.
– Ты приехала из Севастополя? – воскликнула она радостно. Я не пыталась ее поправить. Для нее «Севастополь-Бизерта» было одним целым: два города, навсегда слившиеся воедино... И она добавила с какой-то неожиданной сдержанной страстью:
– Если бы ты знала, как мне туда хочется!»

     Первые корабли Русской Эскадры появились на рейде Бизерты под конец 1920 года. Всего в Тунис прибыло более 6000 офицеров, моряков, членов их семей, других россиян. Среди них оказалось 13 священников. Они продолжили благородное дело сохранения веры на далеких берегах. Были устроены церкви на броненосце "Георгий Победоносец", на котором жили семьи офицеров, и в Сфаяте, где расположился Морской корпус, эвакуированный из Севастополя. В самой столице, в Тунисе, с разрешения тунисцев, под церковь приспособили один из домов в центре города.
     Когда в 2007-2008 годах мы снимали фильм о Русской Эскадре , Анастасия Александровна нам много рассказывала о своем детстве на борту старого броненосца «Георгий Победоносец», о том, какую роль сыграли православная вера, молитвы и иконы в жизни русских людей на чужбине:
     – Достоинство и уважение – все чувствовали необходимость в этом, чтобы переносить трудности тесного общежития в исключительно сложных условиях. На ограниченном пространстве корабля «Георгий Победоносец» жило несколько сотен человек разного социального происхождения, разного воспитания, образования и возраста. И все же мы, дети, от этого не страдали. Детство наше было исключительно богато, несмотря на материальные трудности. Старые принципы воспитания сыграли, конечно, свою роль. Но полнота нашего детского мира во многом была обязана нашему религиозному воспитанию, определявшему повседневную жизнь.
     В школе, перед началом занятий, утренняя молитва была общей. Вечером молитва была личным делом каждого. Помню, как перед сном, стоя на коленях на кровати, перечислив всех членов семьи, я добавляла иногда имя какого-нибудь героя, который казался мне особенно достойным Божьего снисхождения. Иногда упоминала какого-нибудь давно усопшего, незаслуженно, как мне казалось, всеми забытого.
     Случалось, что, к собственному стыду, я сокращала этот перечет имен и даже выпускала слова молитвы, но никогда не могла положить голову на подушку, не перекрестив ее широким крестом. Я вспоминала тогда глубокую и спокойную мамину веру. «Бог простит», – часто говорила она. Моя мама пела в церковном хоре, я приучалась слушать. Не всегда я понимала старославянский, полный поэзии текст, но слышалось мне в нем несравнимо великое.
     Я помню взгляд Анастасии Александровны, когда она с благодарностью посмотрела на фотографию своей мамы, Зои Николаевны, стоящую на столе, и прочитала наизусть стихи русского поэта Александра Блока:
     Девушка пела в церковном хоре
     О всех усталых в чужом краю,
     О всех кораблях, ушедших в море,
     О всех, потерявших радость свою…

Она задумалась и добавила:
– Никогда не забуду, как прекрасно звучала на «Георгии» наша любимая молитва «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко»!

«Свете тихий»!

Приведу еще один отрывок из книги Анастасии Александровны:
«Воспоминание о наших тихих всенощных на «Георгии» – одно из богатств нашего исключительного детства.
Полутемная церковная палуба старого броненосца, золото икон в колыхающемся мерцании свечей и чистая красота в обретенном покое вечерней молитвы «Свете тихий»! Она летит через открытый полупортик над темными водами канала, над гортанными голосами лодочников, летит все дальше, все выше к другому берегу, к холмам Зарзуны, где ее унесут к небу морские ветры...
Каждый человек, какого бы он ни был ума и образования, может носить в себе это все превышающее чувство. Я хорошо помню старого, почти неграмотного матроса Саблина, который просил маму подать записку в церковь с именами близких ему людей, «чтобы о них помолились».
– О здравии или за упокой? – спросила мама, приготовляя два листка. Саблин колебался не больше секунды и сделал жест, что это не важно. – А вы пишите, там разберут! – И он показал на небо».

В конце двадцатых годов русская православная община в Бизерте, несмотря на отъезд многих офицеров и моряков после спуска на кораблях Андреевского флага в 1924 году, была достаточно многочисленна. Была снята квартира на улице д'Анжу для отца Иоанникия Полетаева, где одна из комнат служила церковью. Анастасия Александровна вспоминает:

– По субботам вечером мы ходили на Всенощную, а в воскресенье утром – на Литургию. Как всегда, жизнь вокруг церкви нас очень объединяла. Алмазов читал Часы, дамы пекли просфоры и вышивали церковные одеяния, дети по очереди прислуживали.
     По праздникам много людей приходили из окрестностей. Пасху ожидали, готовились, праздновали все с той же торжественностью. Еще в течение многих лет будут жить традиции. Так обычаи, перенесенные из другого века, из другого мира, приспосабливались к скромным условиям нашего существования.
     Организовался хор под управлением Веры Евгеньевны Зеленой… Исключительная красота русского православного пения общепризнана в музыкальном мире. Привезенные в Тунис из России партитуры Гречанинова, Архангельского, Чеснокова находились в распоряжении в той или иной степени музыкально образованных дирижеров. Везде, где русские обосновывались, зарождался хор: в тунисских городах, в лагерях, разбросанных по всех стране... Благодаря пению русские люди, оказавшиеся в Африке, обретали чувство собственного достоинства перед Богом».

     Так, несмотря на потерю родной страны, церковь продолжала жить, сначала на кораблях, потом в лагерях, в казематах, в частных квартирах. А русская музыка звучала и на улицах Бизерты. Ее население до достоинству оценило духовой оркестр. Ежегодно в день Успения – 15 августа по старому стилю – большая процессия, главным образом итальянцы, носила статую Мадонны по улицам Бизерты. Оркестр приглашали принять участие в церемонии, и мелодия «Коль славен» торжественно звучала на улицах Бизерты.

Храм-Памятник в честь  Русской эскадры

 Когда в 1924 году русские моряки были вынуждены покинуть свои корабли, пришла идея построить в Бизерте Храм-Памятник в честь кораблей Русской эскадры и русских людей, оказавшихся в Тунисе. В сборе пожертвований участвовали все: и те русские офицеры и моряки, которые еще оставались в Тунисе, и те, кто уже уехал из Туниса в другие страны.

– Конечно, в первую очередь, эмигранты давали, – говорит Анастасия Александровна. – Но и французы давали, и тунисцы. И все делалось своими руками. Проект церкви был подготовлен русским архитектором Косминым.

     В 1936 году, в ответ на просьбу Ассоциации православных в Бизерте, декретом тунисского бея Ахмеда-паши было разрешено приобрести на улице Ницца в Бизерте участок в 200 квадратных метров для строительства Храма.

– Мы находили понимание со стороны тунисских мусульман, – говорит Анастасия Александровна. – Тунис – веротерпимая страна, и нам никто никогда не мешал здесь молиться.

     10 октября 1937 года состоялась торжественная закладка Храма. В закладной камень были вложены икона Спасителя и коробочка с русской землей. Вспоминает один из участников этой церемонии Александр Владимирович Плотто, с которым я встретился в Париже:
     – Я хорошо помню этот солнечный день, когда я прислуживал отцу Константину Михайловскому. Собрались многие русские. Были и тунисцы, и французы. Большую роль в строительстве этого храма сыграли члены комитета, председателем которого был контр-адмирал Ворожейкин, а среди членов – контр-адмирал Беренс, последний командующий Эскадры, старший лейтенант Манштейн, отец Анастасии Александровны, и другие морские офицеры.

     Мы с Анастасией Александровной вновь приходим в Церковь. Она рассказывает:
     – Так мы с Божьей помощью построили этот храм. Многое здесь – с кораблей, многое сделано своими руками. Завеса на царских вратах храма – это сшитый женами моряков Андреевский флаг. Иконы и утварь – из корабельных церквей, вазы для цветов –снарядные гильзы. Некоторые иконы созданы самими моряками или членами их семей. Посмотрите на икону «Тайная вечеря», которую нарисовала мадам Чепега. Когда приезжал один митрополит из Америки, я показала ему эту икону и говорю: «Александра Эрнестовна рисовала «Тайную Вечерю»!» А он сказал что-то вроде того, что у Леонардо да Винчи лучше вышло. Я ответила ему, может быть, не по-христиански:
     «Но у нас не было времени так долго ждать. Нам надо было молиться вовремя!»
Всеми строительными делами заведовал комитет, членом которого был мой отец. Как назвать этот храм? Все мы страдали, зная, как стирается память о тех, кто защищал Россию веками. Сразу пришла мысль об Александре Невском…

     10 сентября 1939 года Храм был освящен в честь святого Благоверного Великого князя Александра Невского. Это единственный Храм-Памятник Русской эскадре. На внутренней стене церкви – мраморная доска с названиями 33-х русских военных кораблей, ушедших из Крыма в 1920 году.

     Первым настоятелем Храма стал протоиерей Иоанникий Полетаев. Последний настоятель, архимандрит Пантелеимон (Рогов), в 1956-1960 гг. закончил роспись интерьера Храма.

     После Второй мировой войны Храм в Бизерте был восстановлен, – он сильно пострадал от бомбежек , – и тогда же начался сбор средств на строительство православного храма в столице Туниса.

Храм Воскресения Христова

В 1953 году местные власти дали разрешение, и состоялась закладка первого камня Церкви Воскресения Христова, в который была помещена частица мощей священномученика Киприана, епископа Карфагенского. Проект храма, который напоминает церковь Покрова на Нерли, был разработан Михаилом Косминым и Владимиром Лагодовским. 10 июня 1956 года состоялось его торжественное освящение, которое возглавил Преосвященный архиепископ Иоанн Шанхайский (Максимович), ныне причисленный к лику святых в Русской православной Церкви, приехавший специально для этого события из Брюсселя.

     В шестидесятые годы многие французы и русские покинули Тунис . И вместе с ними, в 1962 году, уехал последний священник.
     – И было тридцать лет перехода пустыни! – вспоминает Анастасия Александровна. – Так вот, я могу сказать, что помогали все! И больше всего мои три самые большие приятельницы в Бизерте: туниска – мусульманка, две француженки, из которых одна – католичка, а другая – протестантка. За все усилия я так им благодарна! И приходил католический священник, и монашенки, и американцы, и немцы, и голландцы, чтобы показать, что Церковь служит, что Церковь живет!
     Я послала письма в Русскую Зарубежную Православную Церковь, оттуда приехал в 1989 году архиепископ Лавр, посмотрел на церковь и сказал, что средств на содержание батюшки нет, приход маленький, небогатый. И тогда я взяла и написала письмо, выражая общую волю прихожан, Патриарху Московскому и всея Руси Пимену.

     Ее письмо за подписью 37 человек было отправлено Патриарху в феврале 1990 года. И уже в марте 1990 года в Бизерту приехал из Александрии (Египет) архимандрит Феофан (Ашурков), который 1 апреля провел божественную литургию в Храме в Бизерте, а затем и в Храме Воскресения Христова в Тунисе. Церкви, как пишет Анастасия Александровна в своей книге, «не могли вместить всех молящихся: русские специалисты, русские жены тунисцев, их дети, наши друзья – французы, немцы, чехи, болгары, поляки».

     Я был свидетелем этих торжественных событий, и мне, как и другим прихожанам, хорошо запомнились слова отца Феофана:
- Сбылась мечта Анастасии Александровны. После долгого отсутствия здесь вновь с вами священник. Господь Бог услышал ваши мольбы!
     18 февраля 1992 года Священный Синод под председательством Патриарха Московского и всея Руси Алексия II постановил принять Русскую православную общину в Тунисе в юрисдикцию Московского Патриархата и назначить священника Димитрия Нецветаева настоятелем Воскресенского Храма в столице Тунисской Республики и храма Александра Невского в Бизерте.

     –У нас был и митрополит Кирилл, нынешний патриарх, – вспоминает Анастасия Александровна. – И вот благодаря его хлопотам у нас появился батюшка Димитрий! А когда он ко мне пришел, с ним была его дочь. Она увидела портрет царя, Николая II, в моей комнате и воскликнула: "Царь-батюшка!" И я поняла, что батюшка точно наш! Вы знаете, когда я теперь вижу, как первые лица России осеняются крестным знамением, как это было на похоронах патриарха Алексия, я поняла, что Россия стала другой. В православии заложен огромный потенциал, великая сила!

     Посетим Храм Воскресения Христова в Тунисе. Главная святыня Храма – напрестольный крест, в котором имеется частица Животворящего Древа Креста Господня и частица мощей святого Киприана Карфагенского. Иконостас, большие и часть малых икон, а также подсвечники и хоругви – с русских военных кораблей: линкора «Генерал Алексеев», крейсера «Кагул» и броненосца «Георгий Победоносец». В Храме находятся иконы с кораблей, затопленных русскими моряками в 1854 году в Севастополе, это иконы Крещения Господня и Благовещения Пресвятой Богородицы. В Храме также имеются две мраморные мемориальные доски, связанные с историей Второй Мировой войны. Одна – с именами русских патриотов, которые воевали на стороне «Сражающейся Франции» против немецких нацистов и итальянских фашистов. Другая – в память о семи тысячах советских военнопленных, погибших в Тунисе и Ливии.

Свежие цветы около мраморных досок. Горят свечи поминовения у Распятия. Вазы для цветов – гильзы от корабельных орудий Русской Эскадры.

Рассказывает батюшка Димитрий, с которым мы снова  встретились   в Храме 9 сентября 2009 года:

     – Если бы не активные действия главы русской православной общины в Тунисе Анастасии Александровны Ширинской-Манштейн, наверное, служить сегодня было бы негде. Эта потрясающая женщина   делала все возможное для сохранения храмов. Благодаря, в первую очередь, её стараниям оба русских храма перешли в юрисдикцию Московского Патриархата и в июне 1992 года в Тунис прибыл православный священник.
Моё служение в Тунисе продолжается уже много  лет. Конечно, вначале было трудно. Первые месяцы мы жили всей семьей в одной комнате, так как остальные из-за неимения средств находились в долгосрочном ремонте. Когда появлялись деньги, ремонтировали храм и квартиру настоятеля своими руками. Это продолжалось более года. Теперь – совсем другое дело! И весь ремонт полностью закончен, и люди стали приходить активнее. Появились постоянные прихожане, для которых храм стал неотъемлемой частью жизни. Поначалу бывали такие службы, когда за Всенощной я служил, пела матушка, а в храме стояла только наша двухлетняя дочь, а на литургии молились человека три-четыре. Сейчас же совсем другое дело. На Пасху в этом году пришло более 400 человек. Приход у нас многонациональный: русские, украинцы, белорусы, сербы, болгары, румыны, греки, эретрейцы, египтяне-копты. Российское Посольство, а также Российский Культурный центр оказывают большую помощь в решении возникающих вопросов. Анастасия Александровна, несмотря на свой преклонный возраст продолжает во всем помогать храмам.
Тунис – мусульманская страна, и русская православная церковь допущена здесь при условии, что миссионерскую работу мы можем вести исключительно среди русских. Местные власти к нам относятся толерантно. Когда в Тунис приезжал Святейший Патриарх Кирилл, он тогда был председателем Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата и митрополитом Смоленским и Калининградским, к нам пришел представитель Министерства по делам религий Туниса, предложил помочь с ремонтом храма. Бригада тунисских рабочих покрасила храм, наладила электричество.

     В Тунисе есть три прихода Александрийской Православной Церкви. Возглавляет их Высокопреосвященнейший митрополит Карфагенский Алексий, с которым у нас поддерживаются добросердечные христианские отношения. А когда я только сюда приехал, эти церкви окормлял Высокопреосвященнейший митрополит Ириней. Грек, который прекрасно говорил по-русски, увлекался русской литературой и поэзией, любил и цитировал Пушкина и Достоевского. Однажды наши прихожанки-украинки запели народные песни и остановились, не зная всех слов. Так владыка не только подпевал им, но и закончил песни до конца. Мы стараемся поддерживать добрые отношения не только с представителями христиан, которые здесь в меньшинстве, но и с мусульманами.
Архипастырский визит в Тунис Патриарха Кирилла, о котором говорит батюшка, состоялся 24-27 марта 2001 года и был приурочен к 80-летию русского православного прихода в этой стране. Кирилл совершил панихиду на кладбище в Бизерте по "всем вождям, воинам, братиям и сестрам нашим, в земле тунисской погребённым", Великую вечерню в Храме Александра Невского и Божественную литургию в храме Воскресения Христова. Настоятель православных храмов Димитрий Нецветаев был возведён в сан протоиерея.

     В 2004 году, в дополнение к Ордену Сергия Радонежского, Русская православная церковь вручила Анастасии Александровне патриарший орден «Святой равноапостольной княгини Ольги» за большую деятельность по сбережению русских морских традиций, за заботу о храмах и могилах русских людей в Тунисе.

До последнего дня своей героической жизни  она продолжалы активно участвовать в делах православной общины. Помню ее радость, когда она узнала новость, что закончился разлад между двумя русскими церквями.

Помню, как она с воодушевлением восприняла новость о том, что Патриархом Московским и всея Руси избран Кирилл. И с какой радостью она встречала тех, кто из России, Украины, Белоруссии, из самых разных стран мира приезжает в Бизерту, чтобы увидеть русский храм.

     В 1996 году Россия праздновала трехсотлетие Флота, созданного Петром Первым. В Бизерту прибыла делегация представителей Военно-Морского флота России, которая передала Храму Александра Невского драгоценный дар из Севастополя: шкатулку с землей, взятой у входа во Владимирский собор, где в далеком 1920 году получили Благословение моряки Русской Эскадры, уходивших от родных берегов под Андреевским флагом.

     В 1939 году, после освящения Храма Александра Невского, контр-адмирал А.И.Тихменев, бывший начальник штаба Русской Эскадры в Бизерте, записал: «Храм этот будет служить местом поклонения будущих русских поколений».

Его предсказание сбылось!

Николай Сологубовский
www.sootetsestvenniki.ru
sweeta45@mail.ru

Москва – Тунис – Бизерта – Париж – Москва, март  2016 года.

Первые христиане Карфагена

Отрывок из   книги Николая Сологубовского и Сергея Филатова "История Туниса"

     Когда вы будете посещать Карфаген, обратите внимание, что в центре Амфитеатра, на арене которого сражались гладиаторы, возвышается мраморная витая колонна, а ниже, на стене – мраморная доска с именами двух христианок: Перпетуи и Фелициты. Эти молодые девушки, жившие в Карфагене, уверовали в учение Христа, начали делать добрые дела во имя Христа и распространять его учение. Римляне схватили их и после жестоких пыток, под злорадное улюлюканье толпы, жаждущей крови, бросили на арену Амфитеатра. Имена девушек занесены в список святых. 7 марта каждого года отмечается католиками всего мира как день Перпетуи и Фелициты.

     Когда впервые Евангелие попало в Карфаген?

     Карфаген к моменту появления в нем первых христиан являлся центром североафриканской провинции Африка, соперником Александрии и, подобно ей, житницей Рима. Как выразился Апулей, сам уроженец Африки, «всё здесь дышит изобилием». Это была эпоха великого экономического процветания, основанного на торговле зерном и оливковым маслом.

     В IV веке Августин ограничился лишь констатацией факта, что Евангелие привезли сюда с Востока – оттуда же, откуда пришли основатели самого города. В Карфагене, как и в Риме, первые случаи обращения в христианство, должно быть, имели место среди представителей еврейской колонии, многочисленной, как и в других приморских портовых городах3. На кладбищах под Карфагеном и около Хадрумета (современный город Сусс) могилы евреев и христиан располагаются рядом4.

     Тертуллиан, автор «Защиты от язычников», еще помнил о временах, когда христианство жило «в тени» иудаизма. Последовавшие затем размежевание и вражда между двумя религиями не может вычеркнуть из памяти их союза в эпоху зарождения христианства.

     Евангелие впервые было завезено в Карфаген, можно предположить, на одном из судов, прибывших из Палестины, Египта или Сирии, если еще раньше не проникло сухопутным маршрутом через Египет и Ливию. Можно представить первую христианскую общину, весьма пеструю по составу, включавшую в себя местную бедноту – ремесленников, портовых рабочих, прислугу, торговцев из разных стран и, несколько позже, римлян, как образованных, так и простого сословия. Как и в других городах, основную массу членов общины составляли бедные и униженные. Они говорили на греческом, пунийском или берберском языках и занимались своей работой или торговлей. Торговцы и прочие зажиточные горожане отдавали предпочтение пунийскому языку, особенно в приморских городах Северной Африки. Святой Августин был вынужден переводить на пунийский язык латинские слова, смысл которых ускользал от части его слушателей.

     Евангелие, точно огонь по степи, распространялось от города к городу5. К середине II века оно достигло дальних поселений, вплоть до отрогов горного хребта Телль-Атлас и песков Сахары. И даже кочевые племена берберов, упорно противостоявшим влияниям извне и спускавшимся с гор или выходившим из пустыни лишь для торговли или обмена, к концу века познакомились, как утверждает Тертуллиан, с Евангелием. Дух терпимости, присущий жителям Африки, несомненно, послужил одной из причин столь быстрого распространения нового вероучения, нашедшего приверженцев во всех слоях общества.

     Во втором веке христиане в Карфагене были уже достаточно многочисленны, чтобы возбудить подозрение. Начавшиеся в 180 году гонения подвергли  их первому испытанию. Двенадцать христиан, пять женщин и семь мужчин, жителей маленькой деревни, столь незначительной, что и до сих пор не удается установить ее местонахождение, были арестованы по доносу и позднее, 17 июля того же года, обезглавлены в Карфагене. Двенадцать мучеников были простыми крестьянами…

     Так началась эпопея христианского мученичества6, развернувшаяся в римских амфитеатрах и продолжавшаяся два с половиной века. 

       «Мы все равны – и работник, и господин!»

     В годы правления Марка Аврелия христианская община Карфагена приобрела блестящего защитника в лице Квинта Септимия Флоренса Тертуллиана, сына римского центуриона. В ту эпоху христианская община Карфагена располагала местами для собраний и собственными кладбищами. Тертуллиан говорит о «тысячах людей обоего пола, всех возрастов, любого общественного положения». Он даже утверждает, что «в каждом городе больше половины жителей составляют христиане», добавляя, что, если бы христиане ушли, «города опустели бы». В 197 году он писал, обращаясь к римлянам: «Мы появились недавно и уже заполонили землю, заняв всё принадлежащее вам: города, доходные дома, крепости, муниципии, деревни… дворцы, сенат, форум. Мы оставляем вам лишь храмы».

     Что особенно поразило Тертуллиана в морали христиан Карфагена и побудило его присоединиться к ним, так это их милосердие и сплоченность, о чем он и пишет в своей «Защите от язычников»? Это была разноликая по составу община, обеспеченные члены которой оказались довольно щедрыми, чтобы пополнять общую кассу. «Взнос милосердия» служил для оказания поддержки бедным, а особенно, отмечает Тертуллиан, сиротам, бесприданницам, старикам, потерпевшим кораблекрушение, приговоренным за исповедание веры к ссылке на рудники, тюремному заключению или изгнанию.

     Именно это позволило в конце III века писателю Лактанцию утверждать: «Среди нас нет ни рабов, ни господ. Мы не устанавливаем различий между собой, но называем друг друга братьями, поскольку считаем всех нас равными. Слуги и господа, великие и малые – все равны своей простотой и благорасположением собственного сердца, удаляющим от всяческого тщеславия».

     Быть добрым тружеником!

     И в Древней Греции, и в Римской империи, в отличие от пунического Карфагена, с презрением относились к ручному труду. В государствах, владевших колониями и обогащавшихся за счет чужого труда, работа считалась чем-то унизительным. А для христиан трудиться ради хлеба насущного, а не для наживы, не из жадности, считалось идеалом. Сам Павел изготовлял палатки, и с его легкой руки Церковь реабилитировала труд и социальное положение трудящегося. В надгробных надписях первых христиан выражаются слова признательности им за то, что они были добрыми тружениками.

     Апостол Павел, слова которого перефразировал Климент Александрийский, говорил первым христианам: «Паши, говорим мы, если ты пахарь, но веруй в Бога на пашне; плавай на кораблях, если ты любишь плавать, но доверься небесному кормчему; если вера нашла тебя в армии, повинуйся приказам командира». Труд на земле и на море, ручная работа, полезная для общества, ремесло скульптора, пекаря, плотника, портного, каменотеса, гончара или ткача и тысячи других ремесел и искусств – всё это достойный труд для христианина.
 

     Братство, открытое для всех

     Исповедь Киприана Карфагенского содержит весьма важные для нас сведения7. От прочих известных нам рассказов об обращении в христианство она отличается развернутой мотивацией этого обращения. Киприан, богатый человек, блестящий аристократ, был сражен тем, с какой стойкостью принимали смерть мученики за веру. Хотя поначалу он и представить себе не мог, что сам перейдет в христианскую веру, именно это и случилось с ним. Он стал святым, снисходительным к другим и беспощадно требовательным к самому себе.

     Эти свидетельства самих христиан убедительно подтверждаются их братством в повседневной жизни, объединявшим членов различных христианских общин и связывавшим их между городами и странами. Это братство находило свое выражение в совершенном равенстве всех и в достоинстве каждого, особенно тех, кого античность делала отверженными: детей, женщин, рабов. Это было братство, ломавшее все барьеры и соединявшее сердца. Слова «брат» и «сестра», с которыми христиане обращались друг к другу, выражали новые отношения между богатыми и бедными, хозяевами и рабами, доходившие до совместного пользования имуществом ради поддержания тех, кто нуждался или не мог обеспечить себя.

     Обращение в новую веру требовало изменения образа жизни. Современники отмечали строгость соблюдения моральных правил в половой жизни не только женщинами, от которых мужья требовали добродетельности и верности, но также и самими мужчинами, что было не в обычае римских граждан.

     Глядя на эти новые отношения, Тертуллиан решил обратиться в христианство. Внимательно читая его первую книгу «Защиту от язычников», понимаешь, что. этот блистательный карфагенский юрист не мог найти ответ на мучившие его философские вопросы. Но в этом окружавшем его мире, разобщенном, враждебном, подверженном упадническим настроениям, он мог воочию наблюдать, как в Карфагене живет и процветает некая общность мужчин и женщин, среди которых богатство одних не служит причиной зависти других, поскольку его делят и перераспределяют в пользу малообеспеченных, уделяя особое внимание наиболее нуждающимся; у них бедняки отнюдь не служат предметом презрения и не рассматриваются как существа второго сорта, а являются равноправными членами общины, и все пользуются любовью и поддержкой со стороны всех других собратьев.

     Это братство не замыкалось в узком кругу людей – оно было открыто для всех, даже для язычников. Юстин особо отмечает: «Мы говорим язычникам: «Вы – наши братья». И Тертуллиан заканчивает описание христианской общины обращением к языческому миру: «Мы – братья даже вам».

Когда сама порядочность подозрительна

     В обычные времена народ не проявлял нетерпимости или фанатизма. Увлеченный астрологией и магией человек с улицы без особого энтузиазма воспринимал Евангелие, требовавшее столь крутых перемен в жизни; человек с улицы великодушно отказывался от Евангелия в пользу других. В обычные времена христианам не досаждали, но стоило произойти чему-то экстраординарному, возникнуть угрозе или случиться катастрофе, как улица приходила в неистовство.

     Христианин мог жить, как и все прочие, посещать термы и базилики, заниматься теми же ремеслами, что и окружавшие его люди, и все же было в его жизни нечто отклонявшееся от принятой нормы, удивлявшее других.

     Народ, в конце концов, замечал происходившие перемены с христианами: женщина избегала кричащих нарядов, а ее супруг не клялся именем Бахуса, бога вина. И даже уплата христианином налогов вызывала подозрение: «Он хочет преподать нам урок» – говорили его сограждане, жители Карфагена, предпочитавшие уклоняться от исполнения этой прямой гражданской обязанности. Все знали, что в торговле христиане скрупулезно соблюдают веса и меры, и это тоже вызывало пересуды. Порядочность и честность, правдивость и верность слову обращались против христиан.

     Тертуллиан сохранил для нас некоторые из циркулировавших тогда в Карфагене уличных пересудов: «Славный человек этот Гай Сей, но какая жалость, что он христианин!» Нечто похожее говорит и другой римлянин: «Я был немало удивлен, узнав, что Луций Титий, человек столь просвещенный, вдруг стал христианином». В заключение Тертуллиан замечает: «Им даже и в голову не приходит задаться вопросом, не потому ли Гай добродетелен, а Луций просвещен, что они – христиане? И не потому ли они стали христианами, что один из них добродетелен, а другой просвещен?»

     «Бей христиан! Спасай Рим!»

     Народные верования представляют собой смесь суеверий, страхов и прагматизма. Язычники молили своих богов о ниспослании земных благ, здоровья и мира. Если возникала внешняя угроза, если варвары снова стояли у ворот, то, полагали римляне, боги опять прогневались на них. И тогда умы распалялись, и обвинение, всегда готовое сорваться с уст язычника, звучало так: «Христиане приносят нам неудачу! У них дурной глаз, они сглазили нас». Что может быть тяжелее такого обвинения в эпоху, когда народ был запуган колдунами, боялся порчи и злых чар?!

     Аресты и преследования христиан были прямо связаны с угрозами, нависшими над Римской империей. Какие только беды не обрушивались на нее в годы правления Марка Аврелия! В 162 году самая тяжелая из эпидемий, когда-либо бушевавших в античности, заставила отвести солдат из Азии на Запад. Вскоре после этого германцы вторглись в Империю, форсировав Дунай и проникнув в Италию и Грецию. В 167 году эпидемия вспыхнула в Риме. Небывалый подъем воды в Тибре, затопившем город, тоже спровоцировал погромы христиан, которых обвинили в потопе – это были времена апокалиптических потрясений и ужаса.

     На страну обрушивается засуха или неурожай, свирепствует голод. У простого народа одно объяснение: боги опять прогневались на нас из-за христиан.

     Тертуллиан описал царившую тогда атмосферу в Карфагене: «Выйдет ли Нил из берегов, погубит ли засуха урожай, случится ли землетрясение, разразится ли эпидемия в Африке… – тотчас же крик: «Христиан на растерзание львам!»

     Августин в «Граде Божьем» был вынужден взять под защиту христиан, в вину которым вменялся даже захват в 410 году Рима варварами, поскольку, как считали язычники, те вызвали гнев богов и боги решили наказать город.

     На протяжении столетий верующие во Христа продолжали считаться ответственными за все беды Римской империи. Для власти надо было найти виновных, отвести от себя народный гнев, и вновь звучит приговор толпы в адрес христиан: «От них проистекает всё зло! От них, окаянных!». Движимая ненавистью толпа обрушивалась на христиан, на их семьи, на детей и стариков с камнями и кольями. Она оскверняла христианские кладбища, и самое тяжкое из преступлений, убийства и насилие, совершенные против христиан, оставалось безнаказанным. Власти закрывали на это глаза.

     Перпетуя: «Мое истинное имя – христианка!»

«Я не верю никаким историям, кроме тех, свидетели которых

готовы собственной смертью доказать свою правоту».

Блез Паскаль

     Император Септимий Север, правивший на рубеже II и III веков… На его совести мученическая смерть тысяч христиан, в том числе Фелициты и Перпетуи в Карфагене. Сохранившийся до нашего времени дневник Перпетуи позволяет нарисовать ее живой образ.

     …Римляне схватили ее и других христиан в городе Тубурбо (современная Тебурба в сорока километрах от Карфагена). Многие из них только стали христианами. Фелицита и Ревокат, ее возлюбленный, были простого происхождения, тогда как Перпетуя принадлежала к одному из знатных семейств города. Родители Перпетуи позаботились о ее воспитании, дав ей блестящее образование. Весь город еще говорил о ее недавно состоявшейся свадьбе с местным аристократом.

     Когда их схватили, то человек по имени Сатур, проповедовавший им Евангелие, донес сам на себя, чтобы разделить с ними их участь, подобно тому, как они разделили с ним его веру. Всех отправили в Карфаген, в тюрьму, примыкавшую ко дворцу проконсула, расположенному на склонах Бирсы. Заключенным грозила смертная казнь, если они не откажутся от своей веры.

     Перпетуя была молода и красива, ее благородство внушало чувство уважения. Она была рождена для счастья, для жизни в радости, когда другие разделяют твое веселье; она была способна и на героические решения, с неотвратимым упорством воплощая их.

     У нее был ребенок – младенец, которого она кормила грудью до смертного часа и который скрашивал ей долгие дни заточения.

     Ее стойкость не лишала ее чувствительности, скорее наоборот. Она продолжала глубоко и нежно любить своих близких, которые страдали из-за нее и хотели помочь ей. Собственные страдания ей были нипочем, но заставлять страдать тех, кого любишь, – это было для нее настоящим мучением. Сокрушаясь при виде горя своих близких, она утешалась, убеждая себя, что наступит день –  и они одобрят ее решение, разделив с нею надежду на вечное блаженство. И, тем не менее, она разрывалась между своей дочерней любовью к отцу, собственной материнской любовью и своим желанием отстоять веру, зародившуюся в ее сердце. И лишь о своем муже она ничего не написала в дневнике, и это осталось неразгаданным секретом.

     А какая нежность в отношениях между Фелицитой и Перпетуей! Одна заботилась о том, чтобы не пострадало целомудрие другой. Какое взаимопонимание между этими молодыми христианками, сколь они женственны в самом благородном смысле этого слова!

     В тюрьме она в первую очередь думала о своем младенце. В минуты, когда можно было нянчить его, она пребывала на вершине счастья. Материнская любовь оказалась самым уязвимым местом этого великого сердца. «Посмотри на своего сына, который не сможет жить без тебя», – упрекал ее отец. Эта сцена повторялась и на заседаниях суда. «Отец появился с моим сыном, – записала Перпетуя в свой дневник. – Отведя меня в сторону, он говорил мне умоляющим тоном: «Сжалься над своим ребенком».

     Судья, явно растроганный, также по-отечески наставлял ее: «Пощади своего сына! Откажись от веры!». Однако молодая женщина оставалась непреклонной.

     …В день казни обреченные покинули тюрьму и направились в амфитеатр. «Их лица были светлы, они были прекрасны. Перпетуя шла последней, степенным шагом…»8 У входа на арену на женщин хотели надеть наряд жриц Цереры. Перпетуя, как свидетельствует очевидец, решительно воспротивилась этому: «Мы пришли сюда по доброй воле защищать нашу веру и свободу. Неправда должна отступить перед лицом правды».

     Перпетуя беспокоилась за Фелициту. «Когда она увидела ее, бледную, с большим трудом поднимавшуюся на ноги, она подошла к ней и протянула ей руку, помогая подняться»9.

     В последний момент она обратилась к присутствующим с просьбой передать семье и другим христианам ее последнее пожелание: «Будьте крепки в вере! Любите друг друга!»

     Такой была эта женщина-христианка, дневник которой читали и перечитывали в христианских общинах в течение многих веков...10 

Августин Аврелий Блаженный

«Ни один человек не вправе забыть

о своем долге служения ближнему».

Августин

     Среди выдающихся личностей, деятельность которых связана с Карфагеном, стоит особо выделить Августина Аврелия (354-430 гг.). Он родился в городе Гиониона, в Северной Африке, Был воспитан на античной философии и литературе. Римский курс наук прошел в Карфагене. За свою жизнь написал 93 труда, излагая и развивая христианское учение.

     В трактате «О граде Божьем» Августин изложил свои представления об обществе. История Человечества, писал он, это единое целое и отдельные события имеют смысл лишь в контексте этого целого. Историю общества Августин разделил на шесть периодов и полагал, что эти периоды заполнены борьбой между «градом божьим» и «градом земным». «Град божий», в его понимании, составляли праведники и ангелы, а «град земной» – грешники и дьяволы. Рим был «градом дьявола» и поэтому пал под ударами варваров. Отсюда следует, что христиане должны не жалеть, а радоваться захвату Рима готами, ибо на него обрушилась кара Господня.

     Книгу «Исповедь» он написал, будучи уже епископом Карфагена. Это – яркий документ о величии и ничтожестве человеческой природы, гениальности и беспомощности души, гимн радости и благодарности Богу.

     Важными богословскими трудами Августина признаны также книги «Против академизма», «Жизнь в единении с Богом», «Порядок» – о познании разумом божественной гармонии; «Солилогвия» – разговор души с разумом о богопознании и бессмертии; «О нематериальности души». Эти книги стали фундаментальными трудами католичества.

     Приведем еще несколько афоризмов из его трудов.

     «Нет никакой заслуги в том, чтобы жить долго, ни даже в том, чтобы жить вечно, но велика заслуга того, кто живет добродетельно».

     «Счастье – это высшая дружба, основанная не на привычке, а на разуме, при которой человек любит своего друга благодаря верности и доброй воле».

     «Каждое существо, до тех пор пока оно существует, должно быть добрым».

     «Любовь к ближнему ограничена тем, насколько каждый человек любит себя».

     «Неужели ты так низко пал, что забыл, что ты африканец?»

Православные храмы в Тунисе
 

     История Русской Православной общины в Тунисе начинается с 1920 года, когда в портовом городе Бизерта нашли свое последнее пристанище корабли Русской эскадры. Прихожане храма были объединены в Культурную ассоциации православных в Бизерте, которая была зарегистрирована 25 января 1937 года. Многие годы возглавляет эту ассоциацию Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн.

     В Тунисе находятся два православных христианских храма: Церковь Александра Невского в столице и православный храм Воскресения Христова в Бизерте.

     – В середине тридцатых годов, среди русских моряков возникла прекрасная мысль: увековечить память русских кораблей, построить храм в память о Русской эскадре, – вспоминает Анастасия Александровна. – С полного одобрения Французского морского командования образовался комитет по сооружению в Бизерте памятника-часовни. В состав комитета вошли контр-адмирал Ворожейкин, капитаны первого ранга Гильдебрант и Гаршин, капитан второго ранга Рыков, капитан артиллерии Янушевский и мой отец. Комитет обратился с призывом ко всем русским людям общими усилиями помочь делу сооружения памятника родным кораблям на африканском берегу. Приступили к постройке в 1937 году. А в 1939 году храм был закончен. Завесой на Царских вратах храма стал сшитый вдовами и женами моряков Андреевский флаг. Иконы и утварь были взяты из корабельных церквей, подсвечниками служили снарядные гильзы, а на доске из мрамора названы поименно все 33 корабля, которые ушли из Севастополя в Бизерту…

     Пятиглавая церковь носит имя святого князя Александра Невского. В ней состоялись прощальные церемонии по кораблям эскадры. Отпевали здесь, прежде чем проводить на кладбище, и русских офицеров и матросов.

     В 1942 году храм пострадал от бомбардировок. И снова было обращение контр-адмирала Тихменева за помощью к русским людям, в котором выражалась надежда, что «Храм этот будет служить местом поклонения будущих русских поколений».

     Двадцать лет спустя, в 1957 году, опять же на средства русских эмигрантов, потомков русских моряков, в городе Тунисе был построен православный храм Воскресения Христова. Храм был освящен Архиепископом Иоанном и находится на авеню Мухаммеда V в центре города.

     В 1990 году Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн обратилась к Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси с просьбой направить в Тунис священника из России. В Тунисе побывал и встретился с верующими архимандрит Феофан (Ашурков). По письму Анастасии Александровны и рапорту Феофана митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл в 1992 году представил Синоду вопрос о необходимости принятия под юрисдикцию Русской Православной Церкви прихода в Тунисе.

     Настоятелем храмов в Тунисе был назначен священник Димитрий Нецветаев. С его приездом началось возрождение церковной жизни в Тунисе – храм стал родным не только для эмигрантов первой волны, но и для соотечественников, уехавших в Тунис позднее. Сегодня храмы в Тунисе объединяют духовно не только русских, но и тунисцев, болгар, сербов, румын, палестинцев и граждан других стран. 

Примечания

[1] При написании этой главы использованы материалы интереснейшей книги Адальбера-Гюстава Амана «Повседневная жизнь первых христиан 95-197».

[2] I-III вв. были временем развития и становления в недрах Римской империи новой религии – христианства. Первый период продолжался со времени казни Иисуса Христа до начала II в., и обычно обозначается в литературе как Апостольский век. Первостепенную роль в этом сыграл апостол Павел, адресовавший христианскую проповедь к язычникам-неиудеям и много сделавший для распространения первохристианства за пределами Палестины.

[3] Важное значение в этот период имела Иудейская война (66-72 гг.), в ходе которой были физически уничтожены сторонники борьбы с Римом, был разрушен Иерусалимский храм - центр ортодоксального иудаизма. Однако для распространения первохристианства особое значение имело рассеяние иудеев, среди которых было немало и иудеохристиан, по всей Римской империи.

[4] В Суссе есть христианские катакомбы, места захоронения первых христиан.

[5] На вторую половину II в. и первую половину III в. приходится деятельность таких выдающихся христианских мыслителей как Ириней, Тертуллиан, Климент Александрийский, Киприан и Ориген. Двое из них – Тертуллиан и Киприан, жили в Карфагене.

[6] Период с середины III в. до начала IV в. - эпоха гонений на христиан. Удары, нанесенные христианству в период от императора Деция до императора Диоклетиана, были самым суровым испытанием за все время его существования.

[7] Киприан Карфагенский, родился после 200 г., в 246 г. принял крещение, с 248 г. - епископ Карфагена, крупнейший церковный авторитет. Сохранились его произведения и письма. Обезглавлен римлянами в 258 г.

[8] Цит. по «Жития св. Перпетуи».

[9] Цит. по «Жития св. Перпетуи».

[10] Римская империя к исходу IV в. становится христианской. На Карфагенском соборе в 418 г. был окончательно утвержден состав Нового Завета.

Н.Сологубовский и С.Филатов, 21 марта 2016 года

http://www.sootetsestvenniki.ru/