ЗДРАВСТВУЙ, ТУНИС!

Книга  предлагается для переиздания в 2020 году.

Автор ждет предложения по переизданию этой книги.

Сологубовский Н.А.

ЗДРАВСТВУЙ, ТУНИС!

ТЕМ, КТО ЛЮБИМ, ОТ ТЕХ, КТО ЛЮБИТ!

AMO  ERGO SUM!

ЛЮБЛЮ, ЗНАЧИТ, ЖИВУ!

 «АРАБСКИЕ ХРОНИКИ»

Издательство …………

Благодаря своему положению в Cредиземноморском регионе и Истории длиною в тысячи лет, Тунис – это  земля встреч  людей и народов, которые вырастили в этом   цветущем саду, благодатном и гостеприимном,  несколько цивилизаций, одна из которых – тунисская цивилизация.

Добрый  и гостеприимный – таким сделали события прошлых веков  жителя Туниса. Это человек, открытый миру, чувствующий симпатию к ближнему, уважающий иной образ жизни и мышления.  Его качества – терпимость, диалог, взаимопонимание, сотрудничество. Долгая история Туниса, в которой много печальных страниц,  наделила его  обостренным чувством справедливости, которое отторгает, как чуждый его натуре,  фанатизм.

Тунисцы и их российские друзья  помнят времена, когда в Тунисе  царили  спокойствие, мир и безопасность для жителя Туниса, равно как и для доброго гостя. И если  сегодня черные тучи  появились в синем тунисском небе,  то это ненадолго.

Автор, проживший в Тунисе тридцать лет и переживший две так называемые «жасминовые революции», верит в  светлое  будущее Туниса  и надеется, что эту веру разделяют его друзья в Тунисе, России и других странах.

Этой книгой автор  хотел  бы внести свой скромный вклад в изучение Туниса, страны великих цивилизаций, хранительницы культурных сокровищ Человечества.

С  

ББК  

С

ISBN  

© Сологубовский И.Н., 2018

Посвящается

Тунисским друзьям  и  Ирине Николаевне Сологубовской

К  ЧИТАТЕЛЮ И ЧИТАТЕЛЬНИЦЕ

Автор  выражает свою искреннюю признательность тем, кто стал первооткрывателем   страны КАРФАГЕН - ТУНИС и написал о ней книги. Среди них: Полибий, Тит Ливий, Аппиан, Вергилий, И.Ш.Шифман (Иван Кораблев), Гарольд Лемб, Серж Лансель, Юлий Циркин, Татьяна Бобровникова, Мария Видясова, Анатолий Егорин, Алексей Подцероб, Сергей Филатов, Наталья Жерлицына и другие ученые, историки, писатели, журналисты и путешественники.

Автор   благодарит  тунисских друзей за гостеприимство и теплые чувства к России и  желает им счастья и процветания.

Автор  благодарит всех, с кем он  познакомился в Тунисе  и для кого эта страна стала тоже близкой. 

Автор  надеется, что эта новая книга о Тунисе  поможет россиянам и тунисцам лучше понять взаимопереплетение   историй и  культур двух стран и будет способствовать   развитию туризма между Россией и Тунисом.

Пусть эта книга-сценарий будущего фильма  будет  подарком-воспоминанием о тех прекрасных временах, когда мы были вместе «ПОД НЕБОМ АФРИКИ МОЕЙ». Эти слова  сказал А.С. Пушкин, одного из предков которого называли  Ганнибалом. А Ганнибал – это герой истории Туниса.

Позвольте напомнить, что одним из первых туристических агентств, которое начало посылать  туристов из России  в Тунис и обслуживать их в Тунисе, было УНИМАР-СВЕЕТА ТРЕВЕЛ, директор  которого  – Ирина Николаевна Сологубовская.

 Ей и тунисским друзьям  посвящается эта   книга[1].

DRAMATIS PERSONAE.   ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА КНИГИ.

Анастасия Александровна. В 1920 году восьмилетней девочкой она приплыла из  России  в Тунис с родителями на одном из кораблей Черноморской  эскадры,

Наташа, ее подруга,

Нуреддин, тунисский гид,

Джинн, добрый волшебник из лампы Алладина, который обладает удивительной способностью путешествовать с героями книги во  времени и в пространстве,

Сергей, публицист,

Анна, туристка, которая  часто приезжала в Тунис,

Николай, писатель, живет в Тунисе с 1985 года,

Наталья, Алексей, Михаил и другие  историки,

Олег, дипломат,

Елена, Татьяна, Ольга, Элла и другие  туристки,

Иван, Борис, Сидор, Сократ и другие  туристы,

Тоник из Мусасино, турист, искатель  приключений,

Шехерезада, героиня арабских сказок,

Синдбад-мореход, герой арабских сказок,

 и другие  personae  как из современности, так и из Истории Человечества, мифов и сказок.

Любое совпадение героя или героини книги с  реальным лицом Прошлого или Настоящего – совершенно случайно.

Действие каждой истории начинается там, где российские туристы, которые приезжают в Тунис, проводят больше всего времени: в хаммаме, на пляже, в холле и террасе  отеля, откуда они  совершают путешествия в прошлое и настоящее Туниса.

Итак, в ваших руках , проницательный читатель и прекрасная читательница,  книга «ЗДРАВСТВУЙ, ТУНИС!»

В добрый путь!

Не тот больше знает, кто дольше жил, а тот, кто больше путешествовал.

Карфагенская пословица

Тот, кто переживет бурю в пустыне, увидит голубое небо.

Тунисская пословица

Не поделишься плодами своего сада – не будет плодов на будущий год.

Магон

Не важно, какое дело человек выбирает. Важно, чтобы во всем, что он делает, он проявлял благородство, следуя долгу и чести. 

Ганнибал

Тунис – это Карфаген и Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн.

Владимир Путин

В моей памяти Анастасия Александровна оставила образ удивительно светлого, скромного и благородного человека, болеющего за судьбы Отечества.

Кирилл

Я счастлива, что в моей жизни есть Тунис!

Ирина Сологубовская

Мне нравится Тунис. Это страна гостеприимных, общительных, миролюбивых людей.

Евгений Примаков

Тунис меня очаровал!

Валентина Терешкова

Я прекрасно отдохнула в Тунисе!

Людмила Гурченко

Тунис - интересная страна с богатым историческим прошлым.

Геннадий Зюганов

Восточное гостеприимство, европейский сервис, мягкий климат... В Тунисе есть все для отдыха!

 Петр Романов

Карфаген должен быть восстановлен!

Владимир Жириновский

Нет ничего лучше Африки, как нет ничего лучше молодости и любви, и того волнения, какое бывает, когда просыпаешься и не знаешь,что таит в себе предстоящий день.

 Э. Хемингуэй

Лишь тот постигает жизнь, кто проникает в другие миры.
Магон

Путешествие – это путь от сердца к сердцу.

Карфагенская пословица

Пока есть возможность -  живите весело и путешествуйте!

Сенека

Comes facundus in via pro vehiculo est.

С хорошим спутником дальний путь будет коротким.

Эта надпись была найдена на одном из каменных блоков во время раскопок Карфагена.

Красота открытого нами нового мира – вот истинное богатство, достойное королей.

 Э.Кортес

Древние греки были по-своему правы, относя историю к области искусств. Под историей они понимали художественный рассказ о достопамятных событиях и лицах. Задача историка состояла в том, чтобы передать слушателям и читателям вместе с эстетическим наслаждением и ряд нравственных назиданий.

 Сергей Платонов

Герой никогда не станет героем, если не пройдет  достойно через все испытания.

Карфагенская пословица

 Люди прошлого вокруг нас, и они носят шапки-невидимки, но мы их можем увидеть, прочитав об их деяниях.

Н.иколай Сологубовский

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ХАММАМ![2]

In aqua sanitas! Здоровье – в воде!

Эта надпись на каменном блоке украшала вход в термы Пуппюта-Хаммамета.

«Николай: Это было давно... А, может быть, недавно. Сидели – парились два друга в бане. Не в московских Сандунах, а в хаммаме Хаммамета. Где это? Где это они сидели? В хаммаме одного из Центров талассотерапии. Непонятно? Сергей, разъясни.

Сергей: Хаммамет – это крупнейший курорт Туниса. Тунис – это страна на севере Африки. Всего четыре часа лета от Москвы. По времени то же самое, что в московской автомобильной пробке попариться. Уже понятнее? А хаммам – это арабская баня, которая напоминает древнеримские термы...

Как, вы не были в термах времен Цезаря и Антонина, Вергилия и Нерона? Эффект потрясающий! Хоть похоже на русскую баню, но есть в этой бане «что-то» такое, что... Вот финикияне это «что-то» первыми ощутили, потом карфагеняне и римляне. Нет, это не просто шикарная  баня. Это - состояние души и тела, когда эти две наших половинки сливаются в полной гармонии! Ни пером описать, только в сказке рассказать...

Николай: Так вот, это состояние можно достичь именно в термах.  IN AQUA SANITAS! ЗДОРОВЬЕ – В ВОДЕ!

Сергей: Вы в ней не были, в такой бане? И в морском бассейне не плавали, когда вокруг вас все бурлит от множества струй? И истории месье Николя и месье Сержа не слышали?

Так  мы вас и приглашаем. В Хаммамет. Который переводится с арабского на русский как «Много Бань». Который во времена Цезаря и Антонина, Вергилия  и Нерона  назывался колонией Пуппют, входящей в состав  проконсульской провинции Африка Римской империи,  и славился своими термами. И первыми туристами там были римские патриции, патрицианки и просто гетеры. А теперь в Хаммамете отдыхают россияне и россиянки! Одним словом, приглашаем в Африканские Сандуны!

Николай: Так вот. Представьте себе, сидят двое, а с ними другие туристы, и млеют. В хаммаме. И рассказывают разные истории друг другу. А с ними еще Джинн. Да, да, тот самый, который из лампы Алладина. Из арабских сказок «Тысяча и одной Ночи». Только у вас какое-нибудь желание появляется, так он сразу его и выполняет. А самое большое желание, когда в бане сидишь, какое?  Правильно, чтоб собеседник был что надо. И умный, в смысле умеющий слушать и молчать,   и понимающий,  в смысле  спинку помассировать... А главное, чтобы сам умел истории и сказки  рассказывать...

Сергей: Вот мы и решили вам рассказать кое-что из прочитанного в умных книгах, увиденного в Тунисе и услышанного за стаканчиком мятного чая,  крепкого тунисского кофе или бокала знаменитого тунисского вина    во время наших путешествий и встреч на африканской земле.

Николай: И если вы приедете когда-нибудь в Хаммамет, то будьте уверены, что найдете хорошую компанию в хаммаме. И ни о чем не пожалеете! И вас будет тянуть вернуться туда снова и снова! Как говорили древние римляне:  ВСЕ ДОРОГИ ВЕДУТ В РИМ! То есть – В РИМСКИЕ ТЕРМЫ! Еще короче – В БАНЮ!

Сергей: Но поскольку в пятом веке варвары-европейцы от Вечного Рима оставили только камни на камнях,   то теперь ВСЕ ДОРОГИ ВЕДУТ В ХАММАМ ХАММАМЕТА!

Николай: Как говорили карфагеняне, INTELLIGENTI SAТ! Для понимающего достаточно!»

Этот текст, который вы прочитали,  был  опубликован  давным давно,  в 2003 году, в  книге  Н.Сологубовского и С.Филатова «Тысяча и одна история, рассказанная в Хаммамете",   в самый разгар российского туризма в Тунисе. Какие события  произошли   в этой и других арабских  странах  за прошедшие годы, вы, мой читатель и читательница,  надеюсь, знаете[3]. Они  печально сказались на тунисском туризме. Так почему я публикую сегодня такой веселый  пассаж?

Потому что я верю, что наступят новые времена, и снова оживут тунисские отели и пляжи и шумной толпой заполнятся набережные приморских городов и узенькие улочки древних арабских городов. Поэтому  я продолжу свою новую книгу с этим радостным настроем в  душе. Я ее дописал в  феврале 2016 года  в  Тунисе, в Хаммаметовке, торопясь, боясь не успеть…

Будьте снисходительны к моим годам,    «моему богатству»,    из которых тридцать лет я прожил в Тунисе. Счастливых лет! Благодаря моей семье, супруге Ирине Николаевне,   сыну Илюше и дочери Ольге,  и  моим друзьям в России и Тунисе, которые  поддерживали меня,  а я  старался быть им полезен!

Примите мою искреннюю признательность за то, что вы нашли время прочитать  эту книгу, отложив на время  свои, более важные дела.   Кто знает, может быть,  вы будете среди  российских туристов, которые  прилетят в Тунис. И поверьте, я буду рад встретиться с вами!

ТУНИС – НОВЫЙ ТУРИСТИЧЕСКИЙ СЕЗОН

В назначенный час  туристы, прилетевшие в Тунис, собрались в холле отеля.

Николай, держа в руке странный предмет: Добрый день, дамы и господа! Как устроились? Все хорошо? Так, нет Тоника… Ну ладно, начнем наше первое информационное собрание. Познакомьтесь,  ваш гид Нуреддин, который уже много лет работает в туризме. В моих руках – волшебная лампа Алладина, которая  была найдена, когда мы с Илюшей, моим сыном, начали строить  свой  дом в Хаммамете…

Николай  дотронулся до лампы – и появился Джинн. Туристы, привыкшие ко всему, восприняли его появление как само собой разумеющееся и входящее в тунисскую путевку ALL INCLUSIVE[4].

Николай: Это наш друг Джинн, который  знает все, может все, угадывает ваши желания и исполняет их,  если только ему улыбнуться.  

На лицах туристов и особенно туристок расплылись улыбки. Джинну это очень понравилось, и он склонился в три погибели.

Николай: Нур, тебе  первое слово.

Нуреддин: Я  и Джинн приветствуем вас, дорогие друзья. Вы  - одна из первых групп  россиян, которая прилетела после …

Нуреддин задумался, подбирая слова.

Николай, прийдя на помощь:…После некоторых печальных событий в Тунисе, которые  прервали  ненадолго  отдых туристов в Тунисе. О них мы вам тоже расскажем, но сегодня – о вечном и неизменном. О Тунисе и Карфагене!

Нуреддин: Да, Николай,  мы расскажем о том, что не  ломается, не проходит и не надоедает[5]. Правители приходят и уходят, меняются президенты, но остается моя страна, которая называется Карфаген,   Ифрикия, Тунис и всегда  - жемчужиной Средиземного моря.  Почему? Удачное расположение Туниса – в центре Средиземноморья, побережье с прекрасными пляжами, чистая экология, мягкий климат круглый год дают целый ряд преимуществ перед другими странами.

В Тунисе в   год  бывало более 6 миллионов туристов из Европы, Америки, Азии, Африки, даже Латинской Америки, и в числе этих туристов  было много россиян. Надеюсь, теперь туризм снова пойдет на выздоровление.

Тунис сегодня – это несколько зон международного туризма. Лазурный берег Хаммамета, главного курорта страны, коралловые рифы Табарки, белоснежные песчаные пляжи Джербы, голубые просторы Сусса, Монастира и Махдии, яркие краски зеленых оазисов желтой Сахары – все это только часть богатой туристической палитры Туниса.

Тунис предоставляет туристам сотни  отелей, вытянувшихся белоснежной цепочкой на 600 километров  песчаных пляжей лазурного моря. Отели отвечают требованиям европейского сервиса.

Николай: Сергей, ты объездил весь Тунис. С чего бы ты начал путешествие?

Сергей: С истории Туниса. Тунис – это античная цивилизация Карфагена, это  легендарная царица Элисса-Дидона и великий полководец Ганнибал, это Африка, проконсульская провинция Римской империи. Это возможность увидеть руины древних пунических и римских городов, амфитеатров, акведуков, храмов, которые и сегодня впечатляют своими размерами. Это уникальные мозаичные картины  работы древних мастеров и непревзойденные по красоте античные скульптуры. Это  мусульманские мечети, испанские и турецкие крепости и форты, средневековые арабские базары, этнографические и исторические музеи и многое другое...

Николай: Добавлю: в Тунисе для желающих подлечиться и поправить свое здоровье –  мягкий средиземноморский климат, центры талассотерапии с разнообразными процедурами, морские и грязевые ванны, благотворно влияющие на организм человека.

Для любителей приключений – увлекательные путешествия по дюнам и барханам Сахары, миражи «озера смерти»,  серпантины горных дорог Шебики и Тамерзы, подземные деревни троглодитов Матматы, загадочный мир берберов.

Для собирателей сувениров – каменные розы пустыни, затейливая керамика Набеля, богатый выбор фаянсовых изделий Хаммамета, красочные ковры Кайруана, кожаные изделия, кинжалы и пистоли пиратов и янычар, тонкая чеканка столичных мастеров, серебряные и золотые украшения Сусса...

Для тех, кто любит спорт, – гимнастические залы, теннисные корты, гольф-поля, серфинг, парусный спорт, морские мотоциклы, катамараны, картинг, верховая езда...

Анна: А для гурманов, любителей вкусно поесть – дары Средиземного моря, прекрасная рыбная кухня и аппетитный барашек на вертеле. Я лично обожаю дораду Табарки.

Сергей: Для любителей приключений -   пиратские бриги! И, конечно, сафари в  Сахаре.

Николай: Одним словом,  Тунис – это здравница для россиян!

ТУНИС С ВЫСОТЫ ПОЛЕТА ПТИЦЫ.

«Тунис – интересная страна, прекрасный отдых».

Ирина Сологубовская

Николай: А теперь  давайте облетим весь Тунис. Джинн, подавай сюда твой ковер-самолет... Устраивайтесь поудобнее,  друзья!  Джинн, полетели! Нур, твой рассказ…

Нуреддин: Тунис расположен в центре Северной Африки, на берегу Средиземного моря. На востоке граничит с Ливией, на западе – с Алжиром. Южная часть страны – пустыня Сахара. От самой северной точки, мыса Кап Бон, до Сицилии, рукой подать – всего 130 километров.

Площадь – 164 тысяч кв.км. Протяженность морского побережья  – 1300 км,  пляжи тянутся на 600 км. В основном это пляжи Хаммаметского залива,   от Келибии до Махдии.

Население – около 12 млн. человек. 97% – тунисские арабы, 1% – берберы. Много стало ливийцев, которые были вынуждены покинуть страну, когда Ливийскую Джамахирию начали бомбить самолеты альянса НАТО и в страну вторглись террористы Аль-Каиды.

Официальный язык – арабский. Разговорный язык тунисцев – тунисский диалект арабского языка.   Распространен  и французский язык.

95% населения – мусульмане. Имеются также приверженцы христианства и иудаизма. В стране две русские православные церкви и  русская община,  немногочисленная,   в основном это  бывшие советские гражданки, которые вышли замуж за тунисцев, учившихся в Советском Союзе.

Николай: Православный Храм Александра Невского построен в тридцатые годы моряками Русской Эскадры, а Храм Воскресения Христова сооружен в пятидесятые годы,  Мы обязательно посетим эти храмы. На острове Джерба – святыня иудеев, синагога Гриба (VI век до н.э.). Если захотите  - и там побываем.

Нуреддин: Столица – Тунис с населением более двух миллионов человек. Другие крупные города – Сфакс   Сусс, Хаммамет, Кайруан,   святыня мусульман, Бизерта  – крупный порт,  куда в 1920 году пришли корабли  Русской эскадры.  Об этом вам расскажет Николай, который  снял прекрасный документальный фильм «Анастасия».

Анна: Да, это действительно очень трогательный фильм о судьбах русских людей в Тунисе.

Николай:  Конечно, и не только расскажу,  но и покажу, и даже мы встретимся с его героиней…  

Нуреддин: Уважаемые! Посмотрите вниз. Мы пролетаем  над обширными  оливковыми рощами. Эту культуру сюда завезли финикияне, они торговали маслинами и оливковым маслом по всему Средиземноморью и даже за его пределами. Оливки – это и питание, и медицина, и косметика, и освещение. Да, да!  Это – жизнь. Даже когда на страну обрушивались страшные засухи, оливковые деревья выживали и давали спасительный урожай. В Тунисе насчитывается около 60 млн. оливковых деревьев. Ежегодно собираются миллионы тонн оливок, изготовляется    многие  тысячи тонн оливкового масла.  Символ Туниса – оливковая ветвь мира!

Джинн, покажи видео, как тунисцы получали в декабре 2015 года Нобелевскую премию мира.

Борис и Татьяна в два голоса:  Нобелевскую? Премию?

Николай:  Нур, не торопи события!  У нас вечность впереди. Видишь,  в наш век тотальной информированности – полное отсутствие информации. Даже о Нобелевской премии мира.  О конфликтах и  войнах говорят много, а о мире – очень мало! Вроде живем на одной планете, но ведь ничего в сущности друг о друге не знаем. Зато  наш Джинн  знает все! С ним мы совершим удивительные путешествия в пространстве и  во времени. Только просьба: какое  бы печальное событие  ни происходило перед вашими глазами, вы ничего не предпринимаете. И если вам захочется защитить страдающих и спасти живых, то  поберегите ваши  силы для спасения живых и для вмешательства в трагические события, которые ежедневно происходят сегодня на нашей Земле. Договорились?

Туристы хором: Договорились!

Николай, посмотрев на Анну: Тогда  вам сюрприз! Мы сегодняшний  полет в пространстве закончим в Табарке!  Джинн, прошу! 

Нуреддин: Курорт Табарка находится на самом севере Африки, где горы Малого Атласа подходят прямо к морю и опускаются в средиземноморские воды. Перед вами  -  старинный финикийский порт, над которым возвышается генуэзская крепость (XVII век). Городок живет морем и туризмом, ловлей креветок и лангуст, морских ежей и «голубой» рыбы, добычей красных кораллов и производством изделий из пробкового дуба. Табарка – идеальное место для любителей подводного плавания, гольфа, отдыха на морском пляже.

Давайте  поднимемся  в горы Атлас. Перед  вами -  городок   Аин Драхам.   Эти места  называют «тунисской Швейцарией».

Николай: А в рыбном порту   мы  посетим  ресторан «ПИРАТ».

Анна: О, Николай, какой ты молодец!

Николай: Знаю, знаю, самые вкусные дары моря именно здесь! Рыба дорада   на гриле – пальчики оближешь. Ради одного обеда   стоит поехать в Табарку.  Да, Анна?

Анна, улыбаясь: Спасибо!

Николай: Надеюсь, вы   оцените этот  сюрприз  для Анны и для вас. Есть хотите?

Туристы хором: Да, да, да!

Николай: Джинн, тормози!

ТУРИЗМ – ДЕЛО ГОСУДАРСТВЕННОЕ!

Который день паришься, тот день не старишься.

Русская пословица

На следующий день в  назначенный час туристы снова собрались в холле отеля.

Николай: Добрый день! Не будем терять времени. Джинн, уважаемый,  пошли нас… в баню!

И все  туристы в то же мгновение оказались в  холле   центра талассотерапии, да еще одетыми в белоснежные махровые  халаты.

Сергей: В Тунисе я понял совершенно четко: туризм – это не  загорание на пляжах, не поездки на экскурсии, хотя предполагает и то, и другое. Туризм – дело настолько серьезное, что хотелось бы поговорить о нем обстоятельно. Процитирую слова Бен Али, сказанные в  1993 году…

Михаил: Того самого президента, который был свергнут в  2011 году?

Сергей: Мы об этом тоже поговорим. Но если он перестал быть президентом, это не значит, что на всем, сказанном  им, стоит поставить крест. И вообще, как говорит арабская пословица, если кто-то  сказал уже, что  дважды два  - четыре, то не будем  подобны тем, кто пытается доказать, что дважды два – пять!  Так вот, цитирую:

«Мы начали претворять в жизнь программу реформ, целью которой является переориентация экономики, то есть переход от административной экономики к рыночной, и одним из приоритетных секторов нашей экономики стал туризм. Туристическая деятельность занимает действительно привилегированное место: как способ накопления денежных средств, благодаря  созданию  новых рабочих мест, а также благодаря своему влиянию на развитие   других секторов экономики.

А в целом туризм в нашем представлении является не только активным сектором экономики, но и инструментом сотрудничества и обеспечения взаимообогащения культур, а также средством укрепления дружбы между народами. С целью гарантированного расширения этого экономического сектора политика правительства направлена на изучение и исследование новых туристических рынков».

Николай: В развитии  туризма в Тунисе не  Бен Али, конечно,  сыграл главную роль, а первый президент Туниса Хабиб Бургиба.  Представьте, что во времена французского протектората никакого туризма в Тунисе почти не было. Хотя русские туристы и тогда  уже были! И отелей было мало. Наоборот, отсюда богачи  ездили на курорты южной Европы. Нo после провозглашения независимости в I956 году  - это произошло 20 марта – народная  власть  решила  серьезно заняться туризмом. Нужно было поднимать страну, а денег не было. Так с чего начали тунисцы? Нур, расскажи.

Нуреддин: Решили начать с использования того, чем Аллах наградил Тунис:    моря, солнца и климата. Поначалу построили на скромные средства из государственного бюджета несколько отелей на четыре тысячи мест, а к 1970 году увеличили число мест вдвое. Это дело оказалось  очень рентабельным. И тогда местные предприниматели   тоже заинтересовались  туризмом.

Государство перестало заниматься строительством гостиниц, предоставив это частному сектору и допустив к финансовому участию (сначала до 15%, а потом и до 100%)  и  иностранный капитал. Одновременно в 60-е годы были приняты законы,  поощряющие тех, кто вкладывает свои деньги в туризм. Таким предпринимателям государство стало предоставлять кредиты на очень льготных условиях.

Николай: Между прочим,  после событий 2015 года  в Египте и Турции россияне серьезно  задумались, как развивать внутренний туризм. И тут  тунисский опыт может очень пригодиться. Главное – предоставить российским предпринимателям  кредиты на льготных условиях, налоговые  и другие льготы. И Россия  может стать жемчужиной  мирового туризма в самые ближайшие годы.

Нуреддин: Десять лет усилий и труда, и в 70-е годы туризм в Тунисе оформился уже как реально действующий сектор экономики страны и стал приносить ощутимый доход. При этом   курс  на сотрудничество  в развитии туризма  государственного, кооперативного и частного секторов экономики начал изменяться в пользу последнего.

Сейчас туристический бизнес Туниса находится в основном в руках частных владельцев, а государство осуществляет функции контроля и  поддержки внутреннего туризма. Министерство по туризму занимается выдачей лицензий,  долгосрочных кредитов, предоставлением скидок. контролем  качества обслуживания и так далее…

Анна: Разделение обязанностей?

Николай: Да, государство владеет землей, на которой стоят отели, контролирует  цены,   обеспечивает туристические зоны электроэнергией, водоснабжением,  строит дороги, а вопросы функционирования самих гостиниц, их рентабельности – уже забота   хозяев, как тунисских, так и иностранных.

Борис: Что дает такое партнерство?

Николай: Казна получает большой доход.  Значительная часть населения занята в туризме и  имеет постоянный заработок. Расцвели народные ремесла, продукция которых пользуется большим спросом у туристов. Крестьяне напрямую снабжают отели и рестораны продуктами.  Подсчитано, что один турист съедает в день столько же, сколько три тунисца. Подсчитано также, что в сфере туризма в общей сложности задействовано более 300 тысяч человек. Если учесть, что один работник кормит семью в среднем из пяти человек, то получается – 15 процентов населения страны живет за счет труда в индустрии туризма.

Нуреддин:  Николай говорит,  как истинный оптимист, видя в прошлом только позитивное и глядя в будущее. К сожалению,  с 2011 года туризм пошел на спад, а теракты в Музее Бардо, в Суссе и в самой столице, которые  совершили  преступники-фанатики, нанесли весьма ощутимые удары по туризму.  Но, слава Аллаху, угроза терроризма миновала, раковая опухоль вырезана, и  туристы снова посещают Тунис. Я благодарю вас, русских, которые первыми снова вернулись в  Тунис. Солидарность в трудную минуту – это не забывется.

Николай: Мне вспомнился  короткий разговор, который состоялся в январе 2003 года  с господином Зенайди, тогдашним министром по туризму. Мы встретились с ним, когда он принимал   Александра Разумова и Николая Стороженко, ученых России, специалистов по курортологии и климатолечению. Я представился ему как директор СВЕЕТА ТРЕВЕЛ,  и ...вот какой последовал диалог.

Г-н Зенайди: Вы из России? Вы мне можете сказать, почему так мало туристов из России?

– Но есть же рост! В прошлом году уже 50 тысяч!

– Очень мало! Такая великая страна! Надо 100, 200 тысяч. Российский рынок для нас очень важен. Мы готовы изучить дельные предложения!

– Они есть?

– Какие?

– Давайте начнем с книги о Тунисе, написанной русскими для русских!

– Хорошо, я сейчас позвоню, и вы продолжите переговоры с моими сотрудниками.

– Господин министр, хочу заверить, что в России есть много друзей Туниса и Карфагена...

– Передайте им, что мы все сделаем для прекрасного отдыха россиян! Мы уважаем вашу страну и верим, что у России и Туниса – общее туристическое будущее!

Почему я вспомнил этот разговор? Потому что тунисские чиновники эпохи Бен Али так и не помогли нам, и книги о туризме в Тунисе мы издали на свои средства. Надеюсь, что чиновники новой, демократической власти откликнутся на наши «вечные»  предложения и будут созданы и  фильмы о Тунисе, и изданы уже написанные о Тунисе  книги, которые ждут своего часа …[6].

Сергей:  Ладно тебе!  Нашли  же  мы выход! Предлагаю всем пройти в   хаммам, и мы поговорим о банях.

Николай, раздавая листки бумаги:  Прошу  прочитать  правила для посетителя финикийской бани:

«...Там, за порогом, оставь свой груз и на время омовения о нем забудь. Войдя, предавайся воде и игре. Здесь ты никому ничего не должен, кроме Богов, а они, пока ты здесь, не востребуют с тебя и медной монеты. Захочешь петь, пой! Путник, если тебя в банях Памфилии вдруг охватит восторг и желание лжи, солги, но в высоких словах, как поэт. Не бойся порки, ибо она у нас не превышает десяти ударов плетьми поперек ягодиц. Даже если боишься  яда-цикуты, не отвергай вина. Не отвергай протянутого вина, лжец, погружайся в пузырящуюся воду, ты, погружайся, и...»[7]

После того, как все  «погрузились», «вкусили» прелести хаммама и расположились на  уютных матах в «предбаннике», Сергей продолжил свой рассказ:  Рекомендую время от времени перечитывать древнегреческого историка  Геродота…

Иван: Умный был человек…

Сергей: Точно. Потому что много путешествовал. Геродот  утверждает, что бани у разных народов возникли  одновременно. Как он это узнал – ума не приложу…

Татьяна: Благодаря «клубу путешественников»…

Иван: Нет, древний наш предок стал человеком, когда впервые помылся.  А тот, кто не помылся, предком не стал, остался неандертальцем и… вымер.

Когда  смех утих, Сергей продолжил: Геродот  сообщает, что скифы, которые жили на юге нынешних России и Украины, сооружали шалаши–парильни. В шалаше они бросали на раскаленные камни семена растений и получали сухой пар с приятными лечебными запахами.

Иван: А население Древней Руси пользовалось банями, сооруженными из толстых бревен. Предпочтение русичи отдавали влажному пару.

Сергей:  В  Древней Греции создавали бассейны рядом с родниками целебных вод и даже  строили водолечебницы около горячих источников.

Анна: У греков существовал культ богини чистоты Гигии – от ее имени произошло слово гигиена, что означает «быть здоровым».

Николай: А греческое слово «таласса»  - лечение морем -  дало название  науке «талассотерапия».

Алексей: Банные традиции, как утверждают историки,  греки взяли у финикиян и карфагенян. Уже в V – IV вв. до н. э. такие бани с горячим паром  распространились  по всей территории Древней Греции. Были открыты не только личные, но и общественные бани,  и даже изданы законы, обязывающие греков регулярно посещать подобные заведения.

Татьяна: Неужели под страхом смерти?

Алексей: Нет, им грозила  казнь похуже – с ними не здоровались и не общались.

Анна: А  греческий ученый, медик Гиппократ изучал и высоко оценил воздействие бани на организм человека.  Баню он считал эффективным терапевтическим средством для тела.

Николай: И для души тоже…

Алексей: Карфагеняне утверждали, что «банная процедура» улучшает кровообращение и тем самым повышает жизненный тонус. По  опыту карфагенян,  во II в до н. э.  баню в Риме стали использовать в лечебных целях. Римский врач Асклепиад говорил тогда, перевожу с латыни:  «Больной обязан выздороветь, если его врачи – чистота, гимнастика, потение в бане, массаж, диета и прогулки на свежем воздухе. А если не выздоровеет, то никакой врач не поможет».

Кстати,  вот как  Гомер описывает ванну. Под треножником  раскладывали огонь, на него ставился медный сосуд, в котором нагревалась вода, выливавшаяся потом в чан и смешивавшаяся там с холодной; грек влезал в этот чан, а гречанка мыла его, поливая водой голову и плечи, а потом натирала его маслом и одевала. Один грек никогда не мылся.

Николай: Это точно.  В одиночестве  что выпивать, что мыться – праздника не будет. Ну,  а теперь пройдем в  бассейн с морской водой, где играют струи,  и вы доставите себе массу удовольствия.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ТОНИКА ИЗ МУСАСИНО

...На мобильнике прозвенело три, когда Тоник пробудился в своем номере гостиницы «БЕЛЬ АЗЮР». После прилета в Тунис он проспал весь вечер, всю ночь, все утро и прихватил еще добрую половину дня. На встречу, который назначил гид Николя в холле отеля, он опоздал.

Ему приснился странный сон…

Едва он закрыл  глаза, как подумалось: «Я в стране львов!» И   от одного сознания, что львы совсем близко, в двух шагах, можно сказать, под рукой и что с ними предстоит помериться силами – брр!.. сибирский мороз подрал по коже.  

– На львов! На львов! – сбросив с себя одеяло, воскликнул он и проворно оделся.

План его был таков: никому ни слова не сказав, уйти из Хаммамета прямо в пустыню, дождаться ночи, сесть в засаду и – бах! бах! в первого же льва... Наутро вернуться к завтраку в гостиницу, принять поздравления других туристов и особенно туристок и послать вездеход за убитым зверем.

Итак, он поспешно взвалил на спину походную палатку так, что ее здоровенный шест торчал у него над головой, крепко сжал двустволку в чехле и, держась прямо, как палка, вышел из отеля, к которому подъезжал экскурсионный автобус с ярко-красной надписью TUNISIA WELCOME SERVICES –SAFARI AU SAHARA и огромной пастью рыкающего льва.

Он круто повернул налево, и по набережной дошел до центра Хаммамета,   поглядел на высоченные стены Испанского форта, прошел Арабскую крепость, где из лавчонок с сувенирами на него удивленно смотрели торговцы, пересек весь город,    вышел на автостраду, ведущую в Сусс,  и  был  просто потрясен увиденным...

На этой дороге творилось что-то невероятное, напомнившее ему гравюры XIX века. Омнибусы, фиакры, двуколки, фуры, громадные возы с сеном, в которые были впряжены волы, эскадроны африканских стрелков, стада крохотных осликов, негритянки, продававшие лепешки, повозки с переселенцами, кавалеристы в красных плащах – все это двигалось в вихре пыли, под крики, пение и звуки труб, между двумя рядами хибарок, у дверей которых рослые берберки расчесывали себе волосы, кабачков, битком набитых солдатами, мясных лавок и живодерен. Двигалось и вдруг встало. Как перед светофором на Садовом кольце.

«Что же это мне наврали про Сахару? – подумал Тоник.– Здесь пробка похуже, чем в Москве».

Вдруг он увидел прямо перед собой выбрасывающего длинные ноги, надутого, как индюк, великолепного верблюда.

Сердце у Тоника сильно забилось.

Вот уже и верблюды! Раз верблюды, значит, Сахара и львы недалеко. В самом деле: минут через пять, с трудом выбравшись из пробки, он увидел на обочине целое войско тунисских охотников на львов, двигавшееся ему навстречу с ружьями за плечами.

«Трусы! – поравнявшись с ними, подумал наш герой.– Трусы! Выходить на льва целым отрядом, да еще и с собаками!» Он не допускал мысли, что в Тунисе можно охотиться на что-нибудь другое, кроме львов. Однако у охотников был такой добродушный вид – вид торговцев пряностями, отдыхавших от дел,– а в охоте на львов с собаками и с ягдташами у пояса было что-то до того патриархальное, что Тоник, слегка заинтригованный, не выдержал и обратился к одному из этих господ по-английски:

– Ну что, приятель, хорошо поохотились на львов?

– Недурно,– ответил охотник, испуганным взглядом окинув внушительные воинские доспехи Тоника.

– Много убили?

– А как же... Порядочно... Вот посмотрите. – И тунисский охотник показал на свой до отказа набитый ягдташ. В нем было что-то. То ли кролики, то ли бекасы...

– То есть как? В ягдташи?.. Вы кладете их в ягдташи?

– А куда же еще прикажете их класть?

– Значит, они... совсем маленькие?..

– Есть маленькие, есть и побольше,– пояснил охотник. Он спешил домой и, прибавив шагу, быстро нагнал товарищей.

Бесстрашный Тоник в изумлении продолжал стоять прямо посреди обочины... Затем, подумав с минуту, он сказал себе:

«А, это они мне очки втирают!.. Ничего серьезного они не убили...» И продолжил свой путь.

Между тем быстро спускалась ночь, очертания предметов расплывались... Тоник   прошагал еще с полчаса и   остановился...   

Ночь была безлунная, и только частые звезды пронизывали ее мрак. По  автостраде проносились одинокие машины...

Наш герой утешился мыслью, что львы – не мерседесы и что ходить по большим дорогам им не расчет. Он свернул в поле... Что ни шаг – рытвины, кусты, колючки. Не беда! Он шел все дальше и дальше... И вдруг – стоп! «Здесь пахнет львом»,– почувствовал Тоник и, повернувшись сперва  направо, потом налево, дважды с силой втянул в себя воздух.

Перед ним простиралась жуткая пустыня, заросшая причудливыми растениями, теми самыми колючими растениями, которые так похожи на ощетинившихся зверей. Их громадные тени, казавшиеся еще длиннее при бледном свете звезд, тянулись по земле во всех направлениях. С правой стороны неясно очерчивалась тяжелая громада  гор – ЭТО БЫЛ ЗНАМЕНИТЫЙ АТЛАС!.. Слева глухо рокотало невидимое море... Где же водиться диким зверям, как ни здесь?

Взяв ружье в руки, Тоник стал на колено и замер в ожидании... Так он прождал час, другой... Никого!.. Тут он вспомнил, что знаменитые истребители львов, о которых он читал в книгах, никогда не ходят на охоту без козленка: они привязывают его к толстому баобабу, сами располагаются в нескольких шагах, дергают его за веревку, а он блеет. За неимением козленка Тоник решил прибегнуть к звукоподражанию и сам жалобно заблеял: «Мэ-э-э! Мэ-э-э!..» Сперва совсем тихо, ибо в глубине души он все-таки побаивался, как бы лев и правда его ни услыхал... Затем, убедившись, что никто не появляется, заблеял  громче: «Мэ-э-э!.. Мэ-э-э!..»

Внезапно впереди  что-то темное, громадное припало к земле. Тоник притаился... Это «что-то» нагнулось, обнюхало землю, отскочило... напружилось, пустилось вскачь, затем вернулось и вдруг остановилось как вкопанное... Вне всякого сомнения, это был лев!..

На прицел! Пли! Бах! Бах!.. Готово!

Вслед за тем прыжок назад, охотничий нож крепко зажат в руке.

В ответ на выстрел послышался отчаянный рев.

– Вот оно! – вскричал храбрый Тоник и, широко расставив свои   ноги, приготовился к битве со зверем, но зверь  с ревом умчался  в темноту. Тоник, однако, не шевелился. Он поджидал теперь львицу...

Именно так написано в книгах великих путешественников!

На беду, львица не появлялась.   Было прохладно, с моря подул  ветер. Нагибаясь над кровавым следом, то и дело оглядываясь по сторонам и сжимая двустволку в руке, отважный новый русский шагал через артишоки и, наконец, вышел к зарослям кактуса, завернул за них и уткнулся в... лужу крови, а в луже крови лежал на боку, с зияющей раной в голове... угадайте, кто?

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МОРСКОЙ БАССЕЙН!

Николай: Перед вами – теплый морской бассейн, в котором вас ожидают приятные сюрпризы, самые различные струи, которые позволят вам самим сделать себе любой массаж. Приведу мнение журнала БАНБАС: «Когда человек испытывает сильные чувства – это прекрасно! Особенно когда они несут положительные эмоции. А если отрицательные? Тогда возникает опасность стресса. К сожалению, жизнь устроена так, что чувства, связанные с радостью, счастьем, любовью, постоянно подвергаются атакам наших врагов. Главный враг – и это признали в конце XX века все врачи мира – это стресс. Стресс является причиной многих болезней, угнетает психику, вносит дисгармонию в сексуальные отношения».

Николай  посмотрел в сторону Елены, у которой был печальный вид: И все же выход есть! В наше стрессовое время залог успеха и здоровья только один – заставить себя найти равновесие между работой, отдыхом, личным временем и общением с близкими и друзьями.

Елена перехватила его взгляд.

Николай:  Вот этот  чудесный уголок, где можно собраться и  семьей,  и с друзьями. А если вы  прилетели в Тунис с близким человеком, то счастливы вдвойне. И так каждый год!

Анна, увидев, на кого смотрит Николай: Это действительно так!  Признаюсь, что я приезжаю в Тунис  именно для того, чтобы  посетить морской бассейн.

Анна загадочно улыбнулась и первой опустилась в бассейн.

Николай тоже улыбнулся и последовал за ней. То же самое сделали и другие. Через час купания все собрались на  террасе с видом на море около второго, открытого морского  бассейна.

Алексей первым продолжил беседу: Римские термы отличались не только комфортом, они играли большую роль в скучной повседневной жизни римлян между войнами. В термах не только мылись, залечивали раны, поправляли свое здоровье, но и занимались спортом, торговлей, обсуждали злободневные вопросы…

Михаил:  Как сейчас: нападет Мамерика на Милибию или нет…

Алексей: Сплетничали на светские темы…

Сидор:   Богема! Кто с кем, кто кого, кто как...

Алексей, неодобрительно посмотрев на Сидора: Образованные люди – тогда их называли не интеллигентами, а граматеями – любили в бане писать и декламировать стихи. В термах устраивали театральные представления, эстрадные шоу, особенно комические, с выступлениями местных и заезжих сатириков…

Татьяна: Правда? В Риме был тоже свой Петросян?

Николай: Конечно. И  Ургант, и Галкин, и даже Сердючка…

Алексей серьезно: В термах устраивались даже званые обеды…

Сидор: Корпоративные…

Алексей: И художественные выставки! И конкурсы на лучшую статую Венеры, Афродиты, Аполлона, Эроса…

Сидор: А об этом, эротическом,   подробнее можно?

Анна: В другой раз…

Алексей: А римские сенаторы, представьте,  в клубах пара обсуждали и принимали  серьезные решения, которые влияли на судьбы Рима и   всего мира. Того самого, который  они считали  сферой  «своих жизненных интересов».

Сидор: А депутаты что делали?

Сергей:  Их тогда не было. А вот рабы были, и все это благосостояние римлян поддерживалось   кровью и потом   тысяч рабов…

Сидор: Поэтому они и восстали. Помню  фильм «Спартак»…

Татьяна: А я смотрела «Клеопатру». Там  такая любовь с… этим…

Николай: С Цезарем! И потом она написала письмо Бруту, дескать,  «не могу любить двоих»…

Сергей: А какие российские фильмы были сняты в Тунисе, знаете?

Сидор: «Белое солнце пустыни».

Сергей:  Угу, как же. И  «Ирония судьбы», которая всегда «с легким  - новогодним!  - паром»!

Татьяна:  Правда?

Николай: Ну, не весь фильм, только  сцена в бане. Она в этом хаммаме снималась. Пиво, помню, было местное, а вот шайки из России самолетом привезли…

Сергей: И веники тоже. Пытались их сделать из пальмовых веток, но колятся…

Татьяна: Ну правда? Ну, расскажите…

Николай, смеясь вместе с другими туристами: В другой раз…

ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЙ ТОНИКА.

ПОЯВЛЕНИЕ ЛЬВИЦЫ.

– Да где же лев, черт побери? – воскликнул Тоник. Увы! Это был   один из тех  маленьких трудолюбивых  осликов, которых так много в Тунисе и которых называют «вислоухими».

Первым душевным движением Тоника при виде злосчастной жертвы была досада. В самом деле: вислоухий– это, увы, не   лев! Затем досада сменилась жалостью. Бедный ослик  был так мил, у него была такая добродушная мордочка! Бока его, еще теплые, поднимались и опускались, как волны. Тоник стал на колени и попытался остановить у несчастного животного кровотечение.  Почувствовав мягкое прикосновение руки, вислоухий, в котором еще теплилась жизнь, раскрыл большой серый глаз и запрядал длинными ушами в знак глубокой благодарности. Последняя судорога свела все его тело от головы до хвоста,  больше он уже не шевельнулся.

Внезапно послышался топот. Вслед за тем зашуршали ветки ближних кустов. Тоник едва успел вскочить и приготовиться к обороне...  

Грозная львица явилась в образе берберки, в яркой косынке и  с большой палкой. Тоник сразу понял, что лучше было  иметь дело с разъяренной львицей, чем с этой ведьмой... Тщетно пытался несчастный объяснить ей знаками, как было дело, что ослика  он принял за зверя. Он  то становился в позу льва и рычал на нее, то изображал бравого охотника... Но старуха решила, что Тоник еще и смеется над ней, и его ужимки так ее разозлили, что  она  с неистовым криком принялась охаживать нашего героя тяжелой палкой. Тоник защищался как мог, отбивался руками, пыхтел, отдувался, подпрыгивал, кричал иностранные слова, которые внезапно вспомнил: «Мадам, пардон! Рашен! Капут! Фройндшафт! Же не манж па си жур! Пардон! Фром Раша виз лав!»

Куда там! Мадам была глуха к его лингвистическим познаниям, и это подтверждалось возрастающей силой ее ударов, особенно когда Тоник повторял: «же не манж па си жур»...

К счастью для него, на поле сражения появилось третье лицо. Это был муж берберки, содержатель, как потом оказалось,   верблюдов для прогулок туристов, а заодно и маленького придорожного кафе. В отличие от своей жены он прекрасно знал свой «малый бизнес». Сразу поняв, что имеет дело с туристом, да еще из России, и сообразив, что  «убийца» счастлив был бы возместить убытки, он обезоружил  свою супругу и живо поладил с Тоником.

Тоник отдал все доллары, которые были с ним, а хозяин сразу высчитал, что это в три раза больше, чем надо. Затем бедного  ослика  похоронили под фиговым деревом, и бербер пригласил героя на чашечку кофе. Тунисские охотники завтракали у него каждое воскресенье: эта долина была их излюбленным местом охоты,  ибо кролики тут водились в изобилии.

– Так как насчет львов? – осведомился Тоник, подбодрившись от первого глотка самого крепкого кофе, который он когда-то пил.

Бербер взглянул на него с явным изумлением:

– Льон?

– Ну да... львы, льон...   – уже менее уверенно продолжал бедный Тоник.

Владелец кафе прыснул:

– Льон? – и развел руками.

– Льон!

– Телевизьон! Льон!  Фригия! Ай эм ёр гайд![8]

И Тоник воспрянул духом. Но бербер сказал ему полуправду. Да, львы были всего в десяти километрах от Хаммамета. Но в зоопарке ФРИГИЯ!

ГЛАВНЫЙ КУРОРТ ТУНИСА – ХАММАМЕТ

Во второй половине  следующего дня туристы, позагоравшие и искупавшиеся,  собрались снова в холле отеля.

Николай: Сегодня мы с вами попутешествуем по Хаммамету. Джинн, где твой волшебный ковер-самолет?

Все расселись на большом ковре, и он медленно  поднялся в голубое небо над Хаммаметом.

Николай: Курорт   протянулся длинной полосой отелей вдоль Хаммаметского залива. Хаммамет, жасминовый Хаммамет – кто только ни любовался его красками! Флобер, Мопассан, Уайльд, Черчилль, английский король Георг, Евгений Примаков, Валентина Терешкова, Софи Лорен, Бельмондо и другие были очарованы его ароматами и палитрой.

Нуреддин: В девяностые годы перед врачами президента Туниса был поставлен вопрос: в каком районе страны самый хороший климат, самая чистая экология для отдыха главы государства? После детального изучения климатических и многих других факторов в различных районах страны врачи пришли к выводу: в Хаммамете! И именно здесь была построена резиденция президента… Мне   приятно напомнить, что массовый туризм из России в Тунис начался именно с Хаммамета, с отеля КОЛОМБ, где в 1995 году – одновременно! – отдыхало до трехсот россиян.  И с агентства СВЕЕТА ТРЕВЕЛ… 

Николай:  И первым  гидом был Нур…Вот и прозвали россияне  Хаммамет с тех пор   «Хаммаметовкой».

Сергей:   Уважаемые,  начнем с самого начала, с  античных времен  Карфагена и Рима. Джинн, я тебя попрошу…

Джинн прочитал мысль Сергея,  переодел туристов, и они оказались   в античных временах.

Сергей: Тогда  здесь был городок  Пуппют, который   славился своими банями. Термы, как вы уже знаете, придумали финикияне, римляне довели их до совершенства, арабы позаимствовали бани у римлян и назвали их  «хаммам».   

Нуреддин:  Хаммамет переводится как «бани» или « место для купания».

Алексей: Позвольте добавить. В конце первого тысячелетия в Хаммамете  появились первые фортификационные  сооружения…

Нуреддин мигнул Джинну, они оказались в кафе около высокой крепостной стены. Перед каждым туристом стоял стаканчик с чаем, а в нем плавали  листики пахучей мяты и кедровые  орешки.

Алексей: Перед вами - Испанский  форт  XVI века, можно подняться  на высокую крепостную стену.  В центре залива вы увидите черные пятна под водой: это обломки взорванного в 1942 году во время налета авиации союзников итальянского военного корабля.

Николай: Город был важным стратегическим пунктом - надо было защищать бани! - и за обладание ими пролилось немало крови. Этот форт помнит  осаду Хаммамета в 1560 году знаменитым средиземноморским пиратом  Драгутом, который вырезал всех жителей.   Через сто лет,  город   был захвачен  мальтийскими рыцарями, опять всех вырезали. Форт  помнит и  очередную гражданскую  войну Туниса  в 1673 году  во время восстания против бея Мурада Первого…

Татьяна: И что, опять всех?

Алексей: Нет, бей успел убежать… В 1881 году  сюда дошли французы, которые уже с 1830 года мечтали захватить Тунис.  Командир отряда капитан Бордье был так очарован Хаммаметом, что вышел в отставку и поселился здесь.

Николай: А говорят, что он был очарован арабской красавицей… Правда, Нур?

Нуреддин: Да, есть такая легенда…

Сергей, посмотрев на крепостную стену: Здесь что ни камень, то и легенда.

Туристы делают фотографии, а Елена что-то быстро записывает  в свой  блокнот.

Николай: Послушайте меня. Во время Второй мировой войны в Хаммамете располагался штаб танковой армады генерала Роммеля, того самого, «лиса пустыни». А  в штабе Роммеля служил будущий руководитель заговора против Гитлера,  полковник фон Штауфенберг. Он был тяжело ранен во время бомбежки Кассерина  авиацией союзников, потерял глаз и руку.  Его вылечили в немецком военном госпитале, который тоже находился в Хаммамете. Немецкие врачи констатировали, что огнестрельные раны заживают в микроклимате Хаммамета сами по себе...

Тоник: И... один мой друг из Солнцева был здесь...

Николай: Помню, помню, приезжали  твои братаны, лечились...

Анна: Николай! Это те, которые хотели поохотиться  в Сахаре на динозавров? Расскажи про это сафари в долине динозавров и как ты  остался жив!

Тоник: О, сафари на динозавров! Потрясающе!

Николай: Потом, потом, когда на юг поедем. И один крупный банкир из Москвы  - два пулевых ранения - тоже здесь лечился. Так когда  я его провожал в аэропорт, он забыл, представляете, забыл трость, на которую опирался. Так благотворно на него подействовал Хаммамет!  Но есть еще одна история, времен Второй мировой, связанная с немецким полковником Штауфенбергом.  Того самого, который возглавил «заговор немецих генералов» против Гитлера. Вы знаете, кто его вылечил? Русский врач, морской офицер Русской эскадры!

Борис: Вот это да! Фашиста вылечил наш офицер?  Из Русской Эскадры? Ну ты загнул!

Сергей: Извините, вы ничего не слышали о  Русской Эскадре? Которая пришла в Тунис?

Борис: Нет!

Сергей: И про Анастасию Александровну  Ширинскую-Манштейн ничего не слышали?  И не видели фильма Николая, который получил самую престижную кинонаграду Нику, русского Оскара?

Туристы молчали.

Николай: Не их беда.  Фильм  по центральному телеканалу России  показали один раз, да и то … урезанным. С рекламой подгузников вперемешку…

Сергей: «Товарищ, верь, взойдет она, звезда пленительного счастья и на обломках…»

Татьяна, глядя на стены крепости:  Потрясающие обломки!

Елена:  Сергей  о других обломках говорит…, «самовластья»…

Анна: Николай, ты мне обещал, что мы  снова поедем в Бизерту, на могилу Анастасии Александровны.   Светлая память!

Николай: Светлая память! Да, конечно, поедем! И   посетим  и площадь, которая носит ее имя, и Музей, созданный Эльвирой Гудовой  в память о русских моряках.  Кто с нами?

Туристы хором: Я!

Сократ:  А меня эта ваша история не колышит… Я приехал загорать.

Иван: Было бы что колыхать!

Нуреддин:  Успокойтесь! Дамы и господа, прошу,  у вас все впереди. А сегодня досмотрим  центр  Хаммамета. Джинн, полетели! Внутри арабской крепости – Медина.    Войти в нее можно  через одни из четырех ворот. Посетите   «сук»,  - так называется восточный базар, -  лавки и ателье ремесленников. Можно побродить по узким улочкам,  увидеть Музей невесты и зайти в ателье местного  художника. Любой прохожий вам укажет дорогу в запутанном  лабиринте  улочек.

Туристы опять за свои фотоаппараты, а Елена – за блокнот.

Николай: К достопримечательностям Хаммамета также относится построенный в 80-х годах XIX века  красивый дом Георга Себастиана, мецената и путешественника. Его украшают кипарисовые деревья. Бассейн окружен колоннами, а в спальнях – античные зеркала и римские ванны (между прочим, найденные тут же, при раскопках,  во время строительства виллы). В огромном саду,  созданном для прогулок, расположен театр под открытым небом, где ежегодно, в июле-августе проводится Международный фестиваль искусств. И приезжают сюда звезды мировой эстрады.

Именно в Хаммамете я увидел выступления Патриции Каас, испанского ансамбля Фламенко, балетную труппу принцессы Стефании из Монако, выступления ансамблей из России. На вилле Себастиана останавливался Уинстон Черчилль. Он прожил в Хаммамете одиннадцать месяцев! Здесь он написалсвои знаменитые мемуары. Говорят, что однажды он воскликнул: «Какой хороший климат! Как прекрасно работает моя память!»

Сергей:  Скептики иронизируют: причем здесь климат? В работе над мемуарами ему помогала симпатичная секретарша!

Татьяна: Расскажите!

Николай: Хорошо, но только за чашей тунисского вина. И еще есть одна легенда, связанная с Черчиллем и мадам Коко Шанель, хозяйкой знаменитой парфюмерной французской фирмы Шанель. Ее мне рассказал один друг-француз, но об этом –   в другой раз...

Татьяна, улыбаясь: И, конечно,  опять с вином…

Николай: А як же! Между прочим, «вино»- это финикийское слово. И первое  отменное вино начали делать именно  карфагеняне.

Татьяна: Вас послушать, так все вообще изобрели эти… карфагеняне…

Алексей: Кстати, о Карфагене. В древние века сюда приезжала на отдых карфагенская знать, здесь было одно из поместий Ганнибала, а  впоследствии римские легионеры приезжали подлечить свои раны. Здесь же, в окрестностях Хаммамета им выдавались за боевые заслуги земельные участки. В 20-х годах минувшего века в Хаммамет стали ездить отдыхать европейцы, которые строили виллы и коттеджи.

Нуреддин: Сегодня   в Хаммамете имеют собственность около   тысячи иностранцев.

Иван: А когда появились здесь  первые отели?

Николай: В 60-е годы.   Когда  социалистам-патриотам пришла в голову идея начать делать деньги... из моря, солнца и воздуха. Я, конечно, образно выражаюсь, но их расчет оказался правильным. И начался в Тунисе туристический бум. С нуля! А сейчас в Тунисе около тысячи  отелей!  

Борис: Слушая тебя, можно поверить, что Хаммамет – курортная столица Туниса.

Николай: Это факт. Это один из наиболее респектабельных   курортов страны, который особенно хорошо подходит для спокойного семейного отдыха. Хаммамет вместе с находящимся южнее Ясмин-Хаммаметом и   отелями города Набель образует курорт «NABEUL – HAMMAMET».   Кстати, давайте перенесемся в южный Хаммамет...Джинн, сделай свое дело...

Джинн: Слушаюсь, о мой повелитель!

Николай туристам: Посмотрите, какая красивая эспланада...

Борис: Очень напоминает Копакабану в Рио...

Елена опять что-то записывает в свой блокнот.

Николай: Комплекс построен по принципу интегрированных территорий, кроме отелей в него входят пляжи, порт морских развлечений с причалами для швартовки   прогулочных судов, казино, различные торговые ентры, а также  Картаж-ленд, парк  детских развлечений.  И даже каток!

Нуреддин: Из отелей этого комплекса особый интерес представляет пятизвездный красавец Гасдрубал Таласса,   отель Туниса, который вошел в список лучших отелей планеты. Его центр талассотерапии мы тоже посетим…

Николай: Под нами -  два больших поля международного класса для гольфа: Ситрюс и Ясмин. Московский клуб-гольф дал высокую оценку этим полям. Зимой сюда приезжают поиграть под теплым африканском солнышком и на вечнозеленой травке любители гольфа из Европы и даже Америки. Джинн, а теперь покажи нам Набель, город по соседству с Хаммаметом.

Нуреддин:   Набель во времена Римской империи назывался Неаполис. Сегодня это административная столица губернии Набель, охватывающей плодородный район Кап Бон.   Это   центр ремесленного и гончарного искусства, поэтому в нем много магазинов-ателье, где можно   приобрести различную керамику и красивые изделия из оливкового дерева. Есть несколько ателье, где вам пошьют на заказ изделия из кожи. По пятницам –  народный базар, «сук», который стоит посетить тем, кто интересуется сувенирами.  

В 20 минутах езды от Хаммамета находится большой зоопарк Фригия, где в открытых вольерах можно увидеть самых различных зверей Африки: слонов, жирафов,   пантер, антилоп, крокодилов, обезьян, страусов... И даже львов!

Тоник:  Нет, с меня хватит львов. Я хочу поохотиться на динозавров.

Николай, улыбаясь: Да, конечно,  только хватит ли денег?

Анна, подмигивая Николаю: Тоник! А ты поторгуйся с Николаем…

Нуреддин:  Джинн, покажи нам аэропорты. Смотрите, от Хаммамета до международного столичного аэропорта Тунис-Картаж – 65 км. До   аэропорта Монастир – 110 км. А в  двадцати километрах южнее Хаммамета построен    международный  аэропорт Энфида. Куда и прилетают  чартеры из Европы.

Елена, заглянув в свой блокнот:  Одним словом, Хаммаметский залив – излюбленное место отдыха туристов из Европы, в том числе и из России. Утопающий в вечнозеленых холмах, нависающих над голубым заливом, Хаммамет, чарующий отдыхающих своими красками, гостеприимством и доброжелательностью, стал  и главным лечебным центром страны. Я верно записала?

Нуреддин кивает. Ковер-самолет приземляется у входа в отель.

ЛЮБОВНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ

ТАРТАРЕНА ИЗ ТАРАСКОНА

Тоник не мог не поделиться своими приключениями. И поскольку первым собеседником за вечерним столом  оказался  Николай, он и поведал ему свою историю за бутылкой славного Магона.

Николай отнесся к рассказу Тоника с интересом и одновременно по-философски,   согласившись с тем,  что Тоник ему рассказал:

– Да,  в Тунисе происходят унивительные вещи. Подобная  история уже приключилась в девятнадцатом веке, с одним французом, Тартареном из Тараскона... Здесь, в Хаммамете, какая-то особая аура, которая дает возможность путешествовать во времени, переживать события, которые произошли с другими героями...

Он с интересом  смотрел на  грустного Тоника и, чтобы его подбодрить, сделал акцент на слове «героями». А поняв, что молодые люди типа Тоника обречены в силу своей страстной натуры на приключения, решил направить его неиссякаемую энергию в другом направлении.

– Герои Тартареновой закалки, как вы, не так-то легко сдаются. И они достигают своей цели, будь-то в охоте, будь-то в любви... – Николай сделал паузу. – Впрочем, Тартарен из Тараскона считал, что это – одно и то же. И вот что случилось с ним, когда он... Ну да все по порядку... Не торопясь...

Джин угадал желание гида, и новая бутылка Магона оказалась на столе. И сама наполнила бокалы. А сам стол переместился на террасу у бассейна отеля.  К ним постепенно присоединились и другие туристы, заказывая  официантам бутылки вина.

– История с французом, как и с вами, дорогой мой друг Тоник, – продолжил Николай,  завладев вниманием всех, – закончилась именно на том месте, когда он убил вислоухого и бербер сказал, что львов можно найти на юге.

«Львы – на юге? – подумал наш герой.– Ну что ж, поеду на юг!» Тартарен  возвращался  в город с твердым намерением уложить вещи и сегодня же уехать на юг. К несчастью, дорога со вчерашнего дня стала как будто еще длиннее,– жара, пыль! Почувствовав, что не в силах идти пешком, Тартарен сделал знак первому же нагнавшему его омнибусу и вскочил на подножку...

Бедный Тартарен из Тараскона! Насколько же лучше было бы для его доброго имени, для его славы, если б он не связывался с этой роковой колымагой, а продолжил бы пешее хождение, рискуя рухнуть под давлением атмосферы, походной палатки и тяжелых ружей!..

Тартарен вошел. Автобус был полон. В глубине, уткнувшись в молитвенник, сидел мулла с окладистой черной бородой. Напротив – молодой мавр, из торговцев. Дальше – русский матрос и несколько берберок, закутанных в белые чадры, так что видны были только глаза. Дамы эти ездили помолиться на кладбище, но это мрачное путешествие, видимо, не опечалило их. Прикрываясь чадрами, они болтали, смеялись, жевали хрустевшее на зубах печенье.

Тартарену показалось, что они поглядывают на него. Особенно одна, сидевшая напротив, как впилась в него глазами, так потом всю дорогу их уже не отводила. Хотя дама была под чадрой, однако живость ее больших черных подведенных глаз, прелестное тонкое запястье, все в золотых браслетах, время от времени выглядывавшее из-под покровов, сам звук ее голоса, изящный поворот головы, в котором было даже что-то детское,– все говорило о том, что покровы скрывают обворожительное, молодое, красивое тело... Несчастный Тартарен не знал, куда деваться. Безмолвный призыв дивных восточных глаз смущал его, волновал, терзал; его бросало то в жар, то в холод...

В довершение всего он ощутил прикосновение дамской туфельки: она скользила по его грубым охотничьим сапогам, эта крохотная туфелька, скользила и шмыгала красной мышкой...Как быть? Ответить на этот взгляд, на это движение?

Николай замолчал и внимательно посмотрел на Тоника. Тот уже забыл  и львов, и даже динозавров и воскликнул, его глаза горели:

– Конечно, ответить, конечно, да!

– Но что потом?– Николай начал сожалеть, что выпустил льва из клетки. – Любовное похождение на Востоке – это что-то ужасное!.. Пламенному воображению славного Тартарена уже представлялось, что он попадает в руки евнухов, что ему рубят голову, зашивают в кожаный мешок и швыряют в море и его самого, и его отрубленную голову. Это его несколько охладило...

Туфелька между тем продолжала в том же духе, глаза, смотревшие на него в упор, раскрывались все шире и шире, как два огромных черных бархатистых цветка, и словно молили: «Сорви нас!»

Автобус остановился на Главной площади. Берберки, путаясь в длинных шароварах и движением, исполненным дикой грации, придерживая чадры, одна за другой вышли из омнибуса. Соседка Тартарена встала после всех и, подняв голову, прошла мимо него так близко, что он ощутил на своем лице ее дыхание – букет юности, жасмина, печенья и мускуса.

Тарасконец не устоял. Опьяненный любовью, готовый на все, он бросился за девушкой... Услышав за собой лязг его доспехов, она обернулась, приложила палец к чадре, как бы говоря: «Тсс!» – и быстрым движением другой руки бросила ему ароматные четки из цветов жасмина. Тартарен нагнулся поднять их, но так как герой наш был слегка тучноват да к тому же увешан доспехами, то эта операция продолжалась довольно долго...

А когда он, прижав к сердцу жасминовые четки, выпрямился, – юной берберки и след простыл.

Тоник, сгорая от желания: И что же было потом?

Николай: А это уже другая история...

Туристы рассмеялись, и Николай произнес  очередной тост.

ТОСТ ПРО ЭНЕЯ И ДИДОНУ 

Николай: Этот тост любили говорить  в Карфагене, который построила Дидона, чтобы подчеркнуть свою любовь к демократии,  и очень любили  его произносить в Имперском Риме, который построил Эней и где демократией и не пахло.

Когда после кораблекрушения -древние говорили: жизнекрушения! -  Эней был выброшен волнами на берег, то он оказался у  ног прекрасной царицы Дидоны. Потеряв все и  уже ничего не ожидая хорошего от  Судьбы и Богов,  Эней влюбился в прекрасную Дидону, свою спасительницу, с первого взгляда и решил добиться ее близости. Конечно, исключительно в знак благодарности. Но она была все время занята: она строила Карфаген!

         Один день он к ней просится - отказ, дел много.  Семь дней прошло, опять он  весточку ей посылает на папирусе. И опять отказ.

         Через месяц он сам пошел  в город на стройку, пробился через толпу строителей, окружавшей Дидону, протянул к ней руку и сказал:

- Дидона, дорогая моя, мне с тобой бы встретиться!

- Не мешай. Не видишь, что я занята, - ответила Дидона.

Через год Эней снова пришел на стройку. И видит ту же картину: новые дома закладывает Дидона,  работа кипит, спорится. И всем руководит прекрасная Дидона и все ей подчиняется. Растет все  выше и выше сказочный город Карфаген!

 Эней к ней, настырный такой, упрямый, все о своем и своем долдонит и опять руку протягивает:

- Дидона, умоляю, найти окошечко, побудь со мной немножечко.

- Отстань, - сказала Дидона, - как тут они без меня справятся? И вообще, я что, тебе что-то должна? Спасла тебя - и будь здоров!

Сел тогда Эней на корабль и уплыл  с отчаяния к италийским берегам свой город строить, Вечный Рим, как символ его неразделенной любви к Дидоне.

Закончив строительство Карфагена, Дидона распорядилась устроить праздник и пригласить на него своего возлюбленного Энея и отпраздновать с ним свадьбу в новом городе. Но услышала в ответ, что уехал он  восвояси, за моря и горы...

И тогда  такая тоска схватила Дидону за горло,  что и город, ее руками построенный, оказался ей не мил. И этими же руками она… отправила себя в путешествие.

Так выпьем же за то, что какие бы мы прожекты ни претворяли в жизнь, как бы мы ни увлекались нашей работой, мы никогда не забывали, что рядом есть Он, который ждет,  или Она, которая ждет, что рука твоя ответит на протянутую руку.

 "AMO ERGO SUM! Любови - время, работе час!"  Так говорили древние и обязательно добавляли:  "И   будем счастливы!"

Туристы хором:  И   будем счастливы!

ПОГОВОРИМ О ГАСТРОНОМИИ

На следующий день, в  обеденное  время туристы  собрались в холле отеля. Николай снова дотронулся до лампы Алладина.

Николай: Джинн, перенеси нас опять в центр Хаммамета. Здесь  уютные рестораны «Три барана» и «Бель Вю», а также отличная пивнушка Браухаус. Здесь мы с вами и пообедаем. Прошу зайти к  «Трем  баранам», которые сегодня в нашем полном распоряжении.  И поговорим о гастрономии в Тунисе. Слово нашему главному гурману.

Нуреддин: Спасибо. Такова уж специфика Востока, что кулинарное искусство было всегда на высоте. Так и Тунис, накрепко связанный с восточными традициями через арабо-исламскую цивилизацию, удивляет разнообразием и вкусовыми качествами своих  «спесиалитэ» (специально приготовленных блюд). Любители европейской кухни найдут ее во многих ресторанах, но большой популярностью пользуются те  яства, рецепты которых родились не в Европе.

Символом национальной кухни Туниса является «кускус». Приготовленная из твердых сортов пшеницы крупа размалывается до   гранул,   отсеивается и затем варится на пару. Кускус вместе с густой подливой, насыщенной бараниной и овощами,  подается к столу. Кускус – это главное украшение трапезы в дни праздников и приема гостей.

«Шорба», суп, может быть очень разнообразным: из томатов, из овощей, из рыбы, из баранины; но обязательно он приправлен лимонным соком и густо сдобрен пряностями и перцем.

«Брик» представляет собой тонко раскатанный из теста треугольник или круг. На него накладывают кусочек тунца, мелко нарезанный помидор, лук и зелень. Все заливают яйцом. Тесто с начинкой сворачивается в прямоугольную лепешку и отправляется на сковородку. Через несколько секунд «брик» готов.

Сергей: А если к этому неполному перечню тунисских блюд добавить с десяток вариантов приготовления баранины, которая в арабских странах традиционно главное мясное лакомство, разнообразные салаты, приправленные неизменным оливковым маслом, всевозможные пирожные и сладости, без чего не обходится у местных жителей, пожалуй, ни один день, да  морские дары – от осьминогов до сардинки, да разнообразие тунисских сухих вин, да богатый выбор сыров, вот и получится пестрая гамма вкусов и запахов, которую предлагают туристам в Тунисе.

Николай: В основном, кухня в ресторанах – европейская, хотя всегда будут подаваться и вкусные тунисские блюда, которые я советую попробовать. Среди них – главное тунисское блюдо кускус, о котором рассказал Сергей. Уверен, что вам понравится ягненок «а ля гаргулет», запеченный в горшочке, который торжественно разобьют на ваших глазах, и рыба, которую здесь готовят с помидорами и сладким перцем.

Вкус этих изысканных блюд становится незабываемым благодаря издревле применяемым здесь пряностям: шафрану, кориандру, анису, корице.

Борис: Непременно надо все попробовать.

Николай: Заказывайте. Меню на русском языке – перед вами.

Сергей: Советую попробовать тунисские маслины – оливки – и конечно, ариссу – красный перец, приготовленный вместе с чесноком и подаваемый в качестве приправы. По секрету для мужчин: арисса –она очень способствует....

Сидор: Это как?

Николай: Потом расскажу...

Елена: А нам, женщинам, что способствует?

Николай, опередив Сидора: Десерт!

Сергей: О, здесь вам предложат такой букет сладостей! Можно стихи сочинять о пахлаве, асиде и махруде, это такие ароматизированные пирожные, пахнущие цветами апельсина, с миндалем, фисташками, финиками или медом...

Анна: ...И от которых можно так растолстеть, что...

Николай:  Ну, дорогие дамы, умоляю,  только попробуйте, немножко...

Татьяна: Если только немножко... чуть-чуть...

Анна: Но обязательно попробуйте турецкий кофе, самый вкусный в мире, и знаменитый мятный чай с кедровыми орешками. Особенно вкусен, помню,  этот чай в пригороде Тунисе, Сиди Бу Саиде. Я всегда, когда там бываю, захожу в кафе на горке...

Николай: Это кафе называется Сиди Дар Шаабан, оно буквально нависло над пропастью, внизу – Тунисский залив, а вдали – панорама Священной горы карфагенян,   Букорнин...

Сергей: А если вы поехали в Сахару, то выпейте для утоления жажды забродивший пальмовый сок «легми». Каждый гид знает, где можно найти этот дурманящий напиток.

Елена: Ачто еще  для женщин?

Николай: Посетите в центре города кафе ТУТТИ-ФРУТТИ, которое предлагает разные натуральные соки, мороженое и пирожные.

Тоник: А если по пиву сбацать?

Николай: Советую посетить в центре Хаммамета заведение под названием БРАУХАУС, где вам подадут бархатное и светлое пиво собственного изготовления. Там же можно и вкусно покушать, опять-таки, рыбные блюда.

Сергей: А в жаркую погоду очень хорошо отведать тунисское пиво «СЕЛТИЯ», приятное на вкус, хмельное, оно изготовляется по рецепту немецких пивоваров.

Борис: А как насчет вин? Что-то я в Москве, где все есть, тунисского вина не встречал...

Сергей: И очень жаль, что не нашлось еще ни одного русского предприимчивого человека, чтобы импортировать тунисские вина в Россию. Хотя Николай уже три контейнера отправил…

Николай: Да, было и такое приключение в девяностые лихие  года. А ведь на международных конкурсах тунисские вина неизменно получают награды. И Франция,  Италия и Германия закупают до 80 процентов производящихся в Тунисе вин. Мы с Сергеем рекомендуем  вам такие красные вина как «МАГОН» (молодое красное вино), «ВЬЕ МАГОН» (старое красное вино), «КАРТАЖ», «О МОРНЕГ», «ШАТО МОРНЕГ», «ПИНО», знаменитое серое вино «GRIS DE TUNISIE» – «ГРИ ДЕ ТЮНИЗИ», белое вино «БЛАН ДЕ БЛАН», «УНИ БЛАН». И, конечно, ЖУР Э НУИ!

Тоник: А покрепче есть что выпить?

Сергей: Попробуйте инжирную водку «БУХА» (BOUKHA).

Тоник: Это что же, наша бухаловка?

Сергей:   Это инжирная водка, а имя получила от русских эмигрантов. Они же ее и начали здесь делать...Вот и пошло-поехало с тех пор: бухать, бухаловка, бухарик... Конечно,  это особая водка, сладкая, пить ее лучше  охлажденной до…   до температуры московской зимы, тогда она  очень неплохо... воспринимается.

Николай: Есть и пшеничная водка... Причем, ее появление в Тунисе связано... – не смейтесь – с русскими туристами. Сначала появились туристы, в 93-м году, а в 95-м я увидел, как в магазине выставили первые бутылки водки ПЕТРОФФ, именно с двумя Ф, и водки РОМАНОФФ. Я, конечно, купил, проверил на себе, теперь рекомендую!

Борис: Вот это оперативно тунисцы сработали... Отреагировали на запросы рынка, так сказать... Ну и как она, пшеничная?

Сергей: Пшеничная, она и в Африке пшеничная... И напоминает водку «Пшеничную» времен Советского Союза...

Николай: Но чудо из чудес – это другой напиток. Уверен, что вам понравится знаменитый ликер из фиников и трав «ТИБАРИН», рецепт приготовления которого затерялся в древнем Риме. Легенда гласит, что этот ликер придумал сам император Тиберий, большой любитель горячих напитков и красивых женщин. Но эту легенду я вам расскажу в самом конце нашей последней трапезы, перед отъездом....

Елена: А раньше?

Николай тихо: Можно и раньше! – И громко:  А вот знаменитое вино из фиников, которым потчевал своих гостей великий полководец Ганнибал, я так и не попробовал, его секрет утерян.  По легенде,   это был первый в истории Средиземноморья напиток, который впоследствии назвали «коньяк».

Сергей: Да, под Хаммаметом есть одно заведение, дегустационный зал, который вы можете посетить. Вино дегустируется «а-го-го!», то есть без ограничения количества. Так и говорите: «вино – а-го-го»!

Тоник: «А-го-го»! Запомнил! Когда поедем?

Борис: Да хоть завтра, а потом барашком и закусим. Все согласны?

Джинн обвел всех взглядом, прочитал мысли и исчез заказывать  на завтра столики в дегустационном зале.

Анна: А все же самые прекрасные блюда в Тунисе – это рыбные.

Сергей: В тунисских  ресторанах  только из креветок вам подадут несколько блюд. А осьминоги на гриле? А фаршированные кальмары? А морской волк под шубой? И все  эти блюда делаются из самых свежих морских продуктов.

Николай: И обязательно попробуйте «биск де кревет», это креветочный суп... Очень вкусно!

Анна: А барабулька?

Сергей: Так это та самая рыба, которую на Черном море султанкой называют. Легенда рссказывает, что жил-был турецкий султан, большой гурман, так вот что ему ни подадут, все ему не нравилось, и головы поваров летели одна за другой, пока не предстал перед грозными турецкими очами повар из далекой Ифрикии и сказал: «О самый великий из великих гурманов! Позволь угостить тебя рыбкой средиземноморской, африканской...» И когда рыба была подана, то султан начал ее есть и ел-ел, пока не лопнул... С тех пор краснуха скалистая, барабулька, «руже де рош» по-французски зовется султанкой...

Анна: Ну, а если кто из вас хочет почувствовать себя настоящим гурманом-  султаном, то поезжайте в столицу Тунис, в ресторан «Гран Блё», «Большое Голубое»...

Николай: Однажды с туристами приезжаю в «Гран Блё»,  а ресторан оцеплен полицией, никого не пускают,  так я по-мобильному  администратору: «Мухамед, мы же из Хаммамета приехали, русские туристы, я столики заказал.  Что там у вас случилось?»

Он выходит с офицером полиции, я говорю, что «мы  - русские»,    он улыбается и пропускает нас внутрь. И Мухаммед мне говорит на ухо: «Президент Франции прилетел в Тунис и у нас обедает. У него такая традиция! Только у нас!»

Мы проходим к своему столу на открытой террасе, и справа я вижу знакомый профиль президента и незнакомый профиль  такой очаровательной дамы, что до сих помню, как наши  взгляды встретились…

Сергей: А в ресторане «Три барана» в Хаммамете   обедал, и несколько раз, Евгений Максимович Примаков. Николай, за каким столом?

Николай, обращаясь к туристам: Дорогие мои, запомните: когда входите в ресторан, то налево – терраса, на ней хорошо посидеть летом, но вы проходите внутрь. Стол слева в дальнем углу – это стол Евгения Максимовича. Стол прямо в углу – это стол Геннадия Андреевича Зюганова. В правом углу – стол Владимира Вольфовича Жириновского...

Сергей: Ты расскажи, как с ним учился в Университете, в турецкой группе..

Николай: Это будет еще  одной  историей, рассказанной в хаммаме...

Сергей:  И есть еще столик Николая... Он у дальней стены у окна...

Николай с грустью:  Этот столик на двоих...

«С ним столько связано!» - подумал он и  умоляюще посмотрел на Джинна.  Джинн понял и  исчез выполнять его желание в направлении России, прихватив со стола блюдо с еще дымящимися от жара королевскими креветками Средиземноморья...[9]

ТАЛАССОТЕРАПИЯ:ЧТО ЭТО ТАКОЕ?

В этот день туристы встретились со своими гидами  в  холле  центра  талассотерапии, чтобы оформить свои  медицинские карты процедур.

Николай: «ТАЛАССО» в переводе с древнегреческого языка означает лечение морем. Современная талассотерапия – это лечение человека с помощью морской природы: климата, солнца, воздуха, морской воды, морских грязей и массажа морской водой, это – оздоровление и омоложение человеческого организма.

Прошу набраться терпения и выслушать то, что расскажу. Жизнь на нашей планете зародилась в морской воде. Вода – естественная среда для человека, который унаследовал от своих предков состав минеральных солей в крови и их идеальные пропорции. Погружаясь в морскую воду, человек возвращается в свою природную стихию.

Второе. Наша кожа – это живая биологическая мембрана нашего организма, и ее главная функция – быть надежной преградой для всего опасного и вредного и одновременно насосом с тысячами отверстий, которые впускают все полезное и выталкивают из тела шлаки и токсины. Воздействуя на кожу, морская вода дает человеческому организму необходимые минеральные соли и элементы.

Алексей: Целительные свойства талассотерапии ценились карфагенянами и римлянами, которые строили общественные бани-термы на южном берегу Средиземного моря. «In aqua sanitas» –«здоровье – в воде», говорили они. Сегодня во всем мире талассотерапия приобретает все больше приверженцев.  

Николай: Для центров талассотерапии в Тунисе морская вода добывается на расстоянии 400-800 метров от берега и на глубине 6-8 метров. Она чиста и богата минеральными солями и элементами, идентичными человеческой плазме. Благодаря этому достигается одна из целей талассотерапии – дать уставшему организму человека недостающие микроэлементы.   Поэтому талассотерапия повышает тонус и жизненную энергию, возвращает здоровье и форму тем, кто устал и переутомился, пережил нервное потрясение или находится в стрессовом состоянии.

Процедуры талассотерапии действуют также благотворно при болях в суставах, при ревматизме и артрозе. Массажные и грязевые ванны с применением препаратов из альга улучшают крово–  и лимфоснабжение человеческого организма. Гимнастика в теплой морской воде помогает при лечении суставов, позвоночника, рук и ног, лечит при ожирении и нервных переутомлениях. Для пациентов, страдающих мышечными судорогами, ревматизмом, нервными заболеваниями, депрессиями, также очень полезны будут грязевые ванны.

Итак, лечебная талассотерапия – это позитивное влияние на организм человека во время его нахождения на морском побережье с использованием морской воды, солнца, климата, морской грязи и массажа. Но и сама морская волна – это тоже лечебный массаж, а вдыхание морского воздуха – это прекрасная ингаляция, очищение легких и дыхательных путей.  

Сергей: В феврале 2000 года в Тунисе состоялся 21-й Международный Конгресс талассотерапии, который  высоко оценил качество лечения и уровень процедур Центров талассотерапии в Тунисе. Впервые в Конгрессе приняли участие российские ученые во главе с академиком Н.Измеровым. По его мнению, процедуры талассотерапии особенно благотворны для горожан, которые испытывают стрессы и психические перегрузки. Целесообразно сочетать отдых на берегу моря и морские грязи.

Николай:   Самый главный элемент  талассотерапии -  альг, алага. Слово «алага» пришло к нам из древнего города Вавилон  в Месопотамии, знаменитого своими «висячими садами Семирамиды». Эта цивилизация, которая существовала более пяти тысяч лет назад, является колыбелью фитокультуры и фитотерапии для восточных и западных цивилизаций. На семитском языке «алага» означает  «водное растение без корней».

«Алага» – это святое растение. Оно было известно  как источник жизни  в Египте, Финикии, Карфагене, Греции, Индии, Китае. Современная наука подтвердила это открытие древних.

Если мы возьмем так называемые Биологические часы Человечества, то наша планета после   возникновения  покрылась водой 4, 5 миллиарда лет назад, а жизнь на ней началась в воде с простейших бактерий, цианобактерий и юкариотов, которые эволюционно развились в морские водоросли – альг, а из альга возникли растения, затем животные, затем человек...

Алексей: Более, того, «алага» – слово, напоминающее нам о   романтической Иштар – богини жизни и любви. Одним словом, «Алага» – жизненный символ…

Туристы по очереди заходят  к врачу и выходят  с  заполненными картами процедур…

ЛЮБОВНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ ТОНИКА

В АФРИКАНСКУЮ НОЧЬ

Настала ночь. Тот, кто пережил хоть раз африканскую ночь, не забудет ее никогда. Тоник  продолжал читать книгу о приключениях Тартарена из Тараскона, которую ему дал гид Николя...

Розовый воздух полиловел, затем стал темно-синим... Внизу, меж камушков-голышей, словно ручное зеркальце, блестела прозрачная лужица. Это был водопой хищников. На противоположном склоне чуть белела тропинка, которую их огромные лапы проложили среди мастиковых деревьев. Этот таинственный спуск к реке невольно бросал в дрожь. А тут еще незримая жизнь африканских ночей: шорох задетой ветки, бархатные лапы подкрадывающихся зверей, пронзительный вой шакалов, а в небе, на высоте ста-двухсот метров, огромные клинья журавлей, летящих с криками плачущих  младенцев,– не правда ли, есть от чего смутиться?

Тартарен был смущен! И даже очень. У бедняги зуб на зуб не попадал! Нарезной ствол карабина выбивал о рукоять охотничьего ножа, воткнутого в землю, дробь кастаньет... Ничего не поделаешь! Иной раз трудно бывает взять себя в руки, да и потом, если бы герои никогда не испытывали страха, в чем же была бы тогда их заслуга?..

Ну да, Тартарен испытывал страх, испытывал все время. Тем не менее он держался молодцом час, другой, но всякий героизм имеет свои пределы... Вдруг тарасконец слышит, что совсем близко, на высохшем речном дне под чьими-то ногами осыпаются камешки. Он в ужасе вскакивает, вскрикивает и посылает наугад две пули в ночную тьму...

Львы Атласа, спите! Спите спокойно в свох логовах, среди алоэ и диких кактусов!.. Еще несколько дней Тоник из Мусасино вас не тронет. Пока что все его орудия войны – мобильник, аптечка, походная палатка, консервы – мирно лежат в запакованном виде в гостинице, в углу номера.

Спите безмятежно, огромные рыжие львы! Тоник спит и во сне, как Тарасконец, охотится за берберкой. После услышанной истории о встрече великого охотника в омнибусе Тонику все время чудится, будто именно по его ноге, ноге заядлого охотника, семенит красная мышка, а в ветре с моря, влетающим в открытое окно отеля и касающемся его уст, он неизменно улавливает запах, напоминающий ему предмет страсти Тартарена, – запах печенья и аниса.

«Подайте Тартарену его берберийку! И где меня ждет моя возлюбленная?» – шепчет  во сне Тоник.

Но это совсем не так просто – даже если ты спишь – найти в чужом городе особу, о которой ничего не известно, кроме запаха, цвета туфелек и незабываемого взгляда глаз!

Только безумно влюбленный способен отважиться на подобное приключение.

Самое ужасное – под своими длинными белыми чадрами все берберки похожи одна на другую; притом эти дамы редко выходят из дому, их мужья ревнивы,  и, чтобы их увидеть, случайно, ненароком, нужно зайти в Медину, старый арабский город.

И Тоник решается и идет за своим  героем…

Тартарен входит в этот город! Узенькие улочки, взбирающиеся вверх между двумя рядами домиков, кровли которых сходятся, образуя туннель. Низенькие двери, крошечные оконца – безмолвные, зарешеченные. Справа и слева мрачные притоны, где угрюмые турки с головами корсаров, сверкая белками глаз и скаля зубы, курят длинные трубки и о чем-то шепчутся, точно замышляют что-то недоброе...

Сказать, что наш Тоник без волнения шел по этому страшному городу по стопам Тартарена,– значит сказать неправду. Как и охотник на львов, он был крайне взволнован; впереди него, по этим темным улицам наш доблестный Тартарен двигался с величайшей осторожностью, оглядываясь по сторонам, держа указательный палец на спусковом крючке револьвера. Каждую секунду он ждал, что сзади на него нападет орава евнухов и янычар, но желание увидеться с дамой сердца придавало ему титаническую силу и отвагу…

Порой, когда уже темнело и он, измученный поисками, равно бесплодными как возле бань, так и   на базаре,  проходил мимо домов, до него доносились монотонное пение, приглушенный звон гитары, рокот тамбурина и тихий женский смех, от которого у него сильно билось сердце.

«Может быть, она там!» – думал он. Если на улице никого не было, он подходил к дому и робко стучал в низенькую дверь... Пение и смех мгновенно смолкали. За стеной слышалось только невнятное перешептывание, похожее на шорох в птичнике, который погружается в сон.

«Приготовимся! – говорил себе наш герой. – Сейчас что-нибудь произойдет!..»

Но чаще всего происходило вот что: на голову ему выливали полный горшок холодной воды или же его обсыпали апельсинными корками и косточками от берберских фиников...

И Тоник просыпался. И ждал следующей ночи, чтобы снова вернуться в Медину и найти свою берберку.

Львы Атласа, спите спокойным сном! Спите так же крепко, как спит Тоник! За окном дремлет тихая африканская ночь, и ветер нежно доносит из соседнего номера   чарующие запахи печенья и аниса...

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО СТОЛИЦЕ

В назначенный утренний час туристы встретились в холле отеля, рассевшись на ковре-самолете с надписью «Светлое путешествие со СВЕЕТА ТРЕВЕЛ!».

Елена:   Про Хаммамет мы все знаем, про талассо знаем... Хочется  побольше  увидеть. С чего начать экскурсию?

Николай: Конечно, со столицы. Каждую неделю, а летом даже каждый день в Тунис направляются экскурсионные автобусы с гидами.  Вы посетите центр и старый город Медина, Музей античности Бардо и Карфаген. Но можете заказать и индивидуальную экскурсию...

Елена тихо, улыбаясь: А с вами лично можно?

Николай, задумчиво смотря ей прямо в глаза и еще тише: Отчего же не можно? В Тунисе все можно…

Нуреддин  всем собравшимся: Джинн!

Джинн уловил его желание, и они оказались на главном проспекте Туниса, на Авеню Бургиба рядом  с высокой башней  с большими часами.

Нуреддин: Историки полагают, что уже в IV веке до нашей эры возникла на этой земле небольшая деревушка, которая получила название Тюнис. И ее судьба неразрывно связана с историей своего северного соседа Карфагена.  Пришлые вояки и завоеватели обрушивали  на него и гнев,  и меч,  и   жителям  крохотного Тюниса тоже приходилось несладко. В мирные времена снискал он тихую славу спокойного места, прирастал жителями,  занимавшимися  ремеслом да торговлей. Но в 146 году до нашей эры Тюнис был полностью разрушен римлянами  вместе с Карфагеном и только через 150 лет  был  отстроен заново.

Уже во времена арабских завоеваний Тунис стал вторым после Кайруана городом Ифрикии. Вскоре сюда из Кайруана переехало правительство Аглабидов. Вольное поселение рассталось со своим прошлым, перейдя в новое качество: с 1160 года  город стал столицей Ифрикии и постепенно был превращен мудрыми правителями в духовный и интеллектуальный центр страны.

 Сергей: Давайте погуляем по Авеню Бургиба. Центр построен еще в начале ХХ века, и вы видите много оставшихся еще с колониальных времен   зданий французского стиля, которые напоминают Марсель и Ниццу. Посетите супермаркет Пальмарина, в бутиках которого вы найдете последние новинки европейской моды, сделанные на оффшорных фабриках в Тунисе. Рядом с маркетом – здание муниципального театра, образец классического архитектурного стиля «рококо», всегда отличающегося изысканным орнаментом, справа – отель «Интернасиональ».

Можно зайти в собор Сэн-Винсент-дэ-Поль, католический храм, в котором читал молитвы римский Папа Иоанн. Перед ним – статуя знаменитого в арабском мире философа и историка Ибн Халдуна, рядом – «Галери д’Информасьон» – выставочный зал, где проводятся регулярные экспозиции, в том числе и российской живописи.

А через бульвар – посольство Франции, это здание до 1956 года принадлежало французскому губернатору, который фактически и правил страной.

Николай: Между прочим, в рабочем кабинете французского посла висит картина тунисского художника Александра Рубцова...

Таня: Так фамилия же русская!

Николай: Он и был русским, из Петербурга, но об этом – другая история...

Сергей: Посмотрите, сколько вокруг бульвара кафе, ресторанчиков, кинотеатров, баров и магазинов... От названий рябит в глазах: «Кафе де Пари», «Тунис Клуб», «Пассаж», «Колизей», «Кодак», «Фуджи», «Марлборо», «Синетон»... Плюс к этому ярмарочному многоцветию зазывающих надписей павильоны, в которых торгуют цветочники. И повсюду вы чувствуете запах жасмина...

Николай: Национальный символ Туниса –не только оливковая ветвь, символ мира, но и  цветок жасмина, символ красоты! Как у нас – береза, в Канаде – клен, в Ливане – кедр, в Японии – сакура...

Сергей: Из миловидного, крохотного, но безумно пахучего растения составляют маленькие букетики, которые мальчишки предлагают туристам повсюду. Без жасмина не обходится ни свадьба, ни правительственный прием, и для торжественных случаев у продавцов на бульваре всегда можно приобрести целые корзины благоухающих цветов. Помню, что даже событие политическое – смещение Бургибы и утверждение на президентском посту Бен Али не обошлось без этой символики: смену власти, произошедшую 7 ноября 1987 года, назвали «революцией жасминов». Так в анналах истории и было  записано. До 2010 года! Потом решили  ту «революцию» никак не называть. А прекрасное слово «жасминовая» приклеили к событиям января 2011 года…Николай, ты написал о тех временах  книгу. Ее название…

Николай: «Thawra. Тринадцать дней, которые потрясли Тунис». Тому, кто хочет, Нур может дать почитать. У него последний экземпляр остался…

Все туристы подняли руки.

Николай: Там много политики…

Осталась одна поднятая рука Ивана.

Николай, усмехнувшись:  Ладно. А знаете, как тунисцы знакомятся с тунисками?  Именно при помощи жасмина.

Сидор: А как?

Тоник: Очень интересно.

Николай: Покупает тунисец такой букетик жасмина, закладывает его за ухо и прогуливается по авеню. Видит, навстречу идет симпатичная дама. Он протягивает ей букетик. И никаких слов не надо – все ясно. Это означает, что он хочет с дамой вечер провести, и чтобы с продолжением... И дама сама решает: если возьмет, то она согласна. Если не возьмет – значит,  нет. И не надо ничего выяснять, расспрашивать – нет,  так нет! И тогда мужчина снова закладывает жасмин за ухо и продолжает свою прогулку. И будьте уверены – поздним вечером все букетики переходят в руки дам... Вот такая « жасминовая» история!

Сергей: А теперь давайте вернемся к башне  с часами   и пройдемся по красивейшей Авеню короля Марокко Мухамеда Пятого, который был большим другом социалиста Бургибы, первого президента страны. На ней, в тени  высоких финиковых пальм находится русская православная церковь Воскресения Христова, построенная  в 1956 году на добровольные пожертвования русских, тех русских моряков, которые еще остались в Тунисе,  и  их потомков.

Николай: Она всегда открыта,  и батюшка Дмитрий будет всегда рад встретиться с соотечественниками. И матушка Светлана тоже. Мы обязательно зайдем туда, но не сейчас. Джинн, перенеси нас в Медину, старый город.

МЕДИНА РАСКРЫВАЕТ СВОИ ДВЕРИ

Нуреддин: Тунисская Медина действительно уникальна, хотя имя это встречаешь в разных странах. В переводе оно означает «новый город». Так называли издавна поселение, возникавшее обычно либо внутри арабской цитадели – Касбы, либо в непосредственной близости, под ее прикрытием.

Почти все дома здесь остались с давних пор. Постройки в бело-голубой гамме цветов невелики – два-три этажа и все. Они жмутся друг к другу стенами под плоскими крышами. И закрывают небо глухими сводами-перекрытиями, нависающими над узенькими проходами- туннелями.  

Испокон веков так повелось, что люди селились в Медине профессиональными, цеховыми группами. Средневековое разделение труда горожан вызвало к жизни целые улицы, обитатели которых занимались одним, общим для всех делом. В данном случае этот традиционный принцип был обогащен неизбывным восточным стремлением к негоцианству. Все, что производится в бесчисленных мастерских, тут же выставляется на продажу и тут же покупается.

Сергей: Так что Медина – это одновременно и жилые кварталы, и ремесленные, и торговые. Она, так сказать, едина в трех лицах.Тесня друг друга, лавочки выставляют товары напоказ, а продавцы звучно зазывают покупателей. У них можно найти буквально все, что необходимо в быту – от обуви и одежды до электронной техники, от овощей и фруктов до восточных специй и приправ, от парфюмерии до тканей. Это – набор тех предметов, за которыми сюда можно и не ходить. Они продаются в магазинах и киосках по всему городу. А «сук»-базар  Медины привлекает другим: необычным для европейского глаза колоритом восточного арабского базара и, конечно, со вкусом сделанными произведениями народных ремесел: изящной работы чеканкой или керамикой, коврами ручной вязки, выделанной кожей и предметами, сшитыми из нее...

Причем, «сук» подразделяется на несколько маленьких «суков», каждый из которых, оставаясь верным давним цеховым традициям, располагается на тех улочках, где живут и работают сами мастера.   Мы  найдем самые разные улицы-рынки: «рынок благовоний», «золотой и серебряный рынок», «рынок тканей», «ковровый рынок», «шерстяной рынок», «кожаный рынок» – и даже «рынок старьевщиков». Ходи, смотри, торгуйся, покупай...

Призывной голос муэдзина, раздающийся пять раз в сутки с минаретов: «Аллах акбар!» – «Аллах велик!» притягивает взоры правоверных мусульман к мечетям. И, прежде всего, они обращаются в сторону величественных, видных даже из-за пределов Медины, куполов и минаретов самой древней, возведенной еще в VIII веке, мечети Зитуна – «Оливковой мечети». К слову, именно благодаря Зитуне возникла вокруг нее Медина, так что эти, пережившие  двенадцать с лишним столетий  стены действительно достойны всяческого уважения.

  Уважаемые! Вернемся  на авеню Бургиба, в кафе Париж. Джинн, просьба заказать всем настоящий тунисский кофе!

Сергей: Так вот, чем дальше знакомился я с тунисской жизнью, чем больше понимал этот народ, тем чаще поражался богатством его культуры. Говорят, гора с горой не сходятся, а цивилизация с цивилизацией? Наверняка на земном шаре существуют немало мест, где люди различных рас и наций, религий и культур живут бок о бок. Но Тунис – это тот редкий случай, когда граждане одной страны, дети одного народа предпочитают столь несхожие образы жизни, как европейский и мусульманский. Часть населения – прежде всего городские жители, интеллигенция и служащие в первую голову – строит свою повседневную жизнь и быт на заморский манер.

Борис: То есть копируют Запад?

Сергей: Нет. Творчески воспринимают...

Татьяна: Я не перестаю удивляться...

Сергей: ...и используют для расцвета своей культуры. Большинство тунисцев наряду с арабским языком постоянно пользуются в общении французским, как вторым родным. А он, в свою очередь, открывает им дорогу к источникам европейских знаний. Здесь, как нигде в Северной Африке, чувствуется культурная близость бывшей метрополии. Практически вся интеллигенция воспитана на французский лад. И это заметно сказывается на общем культурном уровне, чудесно гармонирует с врожденными чертами тунисского характера – доброжелательностью, гостеприимством, вежливостью. В конце концов я пришел к парадоксальному выводу: «Тунис – европейская страна, попавшая в Африку».

Справедливости ради надо сказать, что европейский образ жизни – это стиль далеко не всех тунисцев. Большинство населения страны – обитатели Медины, столичных кварталов и провинциальных городов, крестьяне, ремесленники и рабочие – отдают предпочтение традиционному укладу.

Татьяна: Стало быть, есть богатые и бедные, и это имущественное расслоение общества породило два различных образа жизни...

Николай:  Несколько различных образов жизни. И долго копившиеся проблемы, которые тогдашнее правительство и президент Бен Али  не решали, а загоняли в угол, в конце концов взорвали Тунис. Власть имущие, богатые кланы, живя в свое удовольствие и погрязнув в  коррупции,  довели  имевшиеся противоречия до  состояния, когда  верхи не смогли, а низы не захотели больше жить по-старому. 14 января 2011 года президент был вынужден покинуть Тунис… К власти пришли новые силы…

СВОБОДА, УЛИЦА РОССИИ И «ЛЕГКОЕ МЕТРО»

Сергей: Давайте еще побродим по спокойному Тунису, Тунису  2003 года,  по Авеню Либерте, проспекту Свободы. Джинн, перенеси нас в прошлое. Тем более что Николай прожил на этой Авеню ...сколько лет?

Николай: Семь... И мы с Ирочкой даже дом новый для агентства АПН, - было такое в советские времена, - построили. Дом 108 по Авеню  дё ля Либерте…

Сергей: Мне кажется, во всех странах есть города, одна из центральных магистралей которых названа словом, ставшим для человечества символом его будущего. Это сладкое слово «свобода»! Либерте! И нет ничего удивительного, что улицы и проспекты, площади и скверы, повсюду в Тунисе носят это имя. Тем более, что тунисцы – народ свободолюбивый и гордый. В этом столица Туниса схожа со многими городами.

Но другие названия улиц ставят ее в положение особое – не могу найти аналога тому, что встретил здесь, когда в центральной части, вокруг авеню  Бургибы изучал синие таблички, висящие на стенах домов. Память о  деятелях мировой цивилизации, о городах и странах, оставивших след в Истории Человечества, запечатлена на них.

Кажется, гражданин любой страны мира может найти здесь родные для себя названия. И мы тоже можем найти. Рядом с Мединой проходит улица России. А по другую сторону авеню Бургибы, параллельно ему, рассекает несколько кварталов  улица Ленина.

Николай: На этих двух улицах находятся два самых престижных в Тунисе колледжа. Поэтому и улицам дали имена, связанные с великой страной Россией. Говорят, что на одном из многолюдных митингов после провозглашения независимости Бургиба, прекрасный оратор, заявил: «Как сказал один великий человек, всю жизнь надо учиться, учиться, учиться. Я всех вас посажу за парту!» И посадил. А первыми преподавателями в Тунисском университете, построенном при содействии Советского Союза, были советские и болгары. На образование Тунис тратил 15 процентов своего бюджета и только пять – на армию. И многие  тунисцы учились профессиям у нас. А сейчас они – видные люди.

Тоник: Ну и что?

Николай: А вот что: из страны забитой и неграмотной при французах Тунис стал самой образованной страной в Африке. И в этом есть и наш скромный вклад. Особо подчеркну, что тунисцы, получившие высшее образование в Москве и Киеве, Одессе и Ленинграде, Баку и Тбилиси, с любовью вспоминают свои годы учебы в Альма Матер.

Сергей: Только  у созданной Бургибой системы образования оказался огромный изъян. Выпускники тунисских вузов не могут найти себе работу, уезжают в другие страны и стали одной из тех сил, которые взорвали Тунис в 2011 году…

Николай: Сергей, тебя опять потянуло в современность.

Сергей: Это боль моя позвала…

Николай: И меня тоже…Но причем тут Бургиба? Разве  знающая молодежь не есть залог будущего прогрессивного, демократического  развития?

Сергей: И что Тунис имеет сегодня благодаря  этой… молодежи,   часть  которой смотрит только на Запад, а некоторые даже  встали под черные знамена Аль-Каиды и ДАИШ?

Николай: Большинство молодежи – искренние патриоты Туниса. Но если они не могут найти приложение своим рукам и своим знаниям, полученным в тунисских вузах, разве это их вина?

Анна:  Господа, оставьте  ваши споры. Разве такой проблемы, как  безработная молодежь, нет в других странах?

Николай: Извините…

Сергей: Больше не будем…

Иван: Сергей, расскажи нам о том, как строился, как рос  город…

Сергей: Столица, как и планировали «отцы города»,  уже к 2000 году обновила свой   лик. Выведены за пределы городской черты промышленные предприятия, расширены зеленые зоны. Одним  из главных проектов было  осушение Тунисского озера, что   дало возможность создать новый  район на 350 тысяч жителей.

Другой проект, преобразивший Тунис, – «легкое метро». Оно наземное. Как наш трамвай. Решили протянуть рельсы по самым населенным районам города, так удобнее и дешевле. Площадь Республики, расположенная в километре от авеню Бургибы, превратилась в небольшой вокзал, через который проходят изящные ярко-зеленые вагоны нового вида транспорта, вмещающие до 300 человек каждый. За полчаса пассажиры переносятся по его маршруту из конца в конец города. В центр отныне нет нужды ехать на машине и стоять там в «пробке».

Иван: Что стоит еще посмотреть в столице?

Николай: Конечно, Музей Бардо, где находится самая большая в мире коллекция мозаичных картин Древнего Рима.   И  Карфаген – пунический город, основанный в 814 г. до н.э.,  разрушенный через семь веков  римлянами.  Джинн, перенеси нас на  знаменитый  холм  Бирса.

Джинн выполнил его просьбу.

Николай: Слово «бирса»   переводится как «бычья шкура». Здесь   археологи раскопали один из пунических кварталов Карфагена, в котором, по преданию, родился  Ганнибал.   Там же – музей Карфагена и здание собора Святого Людовика, короля Франции. А у подножия холма – руины пунического  порта  Саламбо, римских  вилл... А вот перед вами  импозантные руины зданий римского Карфагена начала нового века, амфитеатра на 50 тыс. зрителей, терм – общественных бань времен императора Антонина. Термы построены   прямо на берегу моря. Они были самыми большими в Римской империи после терм Каракаллы в Риме. Знатные и простые люди Карфагена встречались здесь для отдыха, купания и даже для  деловых разговоров.  Рядом с термами, вон, за белой стеной,  –  летний дворец беев,   сегодня резиденция Президента Туниса…  

Сергей: Джинн, прошу…

Перед туристами открылась панорама   Сиди Бу Саида  с видом  на Тунисский залив.

Сергей:  Это Сиди Бу Саид  – бело-голубой пригород Туниса, место встречи художников, поэтов, писателей. Здесь побывали Ги де Мопассан, Симона де Бувуар, Шатобриан, Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, многие наши писатели и кинематографисты, да и другие известные личности России.  Заглянем, как и они,  в кафе СИДИ ДАР  ШААБАН, одно из кафе Сиди Бу Саида и отведаем  именно здесь   знаменитый мятный чай с орешками.

Пока туристы пьют чай и наслаждаются морскими пейзажами, Николай совершает свое ритуальное путешествие. Его сопровождает Елена…

В МУЗЕЕ БАРДО, ПРИКАСАЯСЬ К ВЕЧНОСТИ...

«Я чувствую, что огромный мир вокруг меня связан со мной тысячами незримых нитей. Особенно я это чувствую, когда прихожу в Музей Античности Бардо в Тунисе и прикасаюсь к древним мозаичным панно и статуям.

У меня есть уже свой ритуал: обязательно прикоснуться до ладони Христианки (надгробие в Зале Христианства), обязательно прикоснуться до маленькой ладошки девочки Рогата. Когда поднимаешься по лестнице в Зал Карфагена, то можно увидеть мозаичное изображение этой девочки на правой стене.

Я обязательно подойду к статуе Аполлона, притягивающему своей Мужской Красотой, и коснусь его ступни.

Я подойду к задумчивой богине Юноне, богине моряков и путешественников, и попрошу ее благословения на добрые дела.

Я подойду к несравнимой Венере и, любуясь ею, вспомню свою возлюбленную и попрошу Венеру защитить ее и быть ее покровительницей.

Я застыну в тысячный раз перед удивительной по красоте картине "Четыре времени года" и снова буду издалека любоваться Вечной Весной и никогда до нее не дотронусь, потому что она настолько совершенна, что между нами - непреодолимая для меня пропасть.

И я всегда наклонюсь над мозаичным панно, на котором изображены две руки, нежно пожимающие друг друга. Это мой символ!

Это мой смысл Жизни!

И мне кажется, что когда я прикасаюсь до древнего мрамора или мозаичных камешков, они впитывают в себя то, что я чувствую и чем живу, а в ответ я получаю от неизвестных Мастеров Древности энергию, силу и вдохновение.

И может, они мне передают самое главное: умение видеть Суть Людей, Предметов и Событий и не размениваться на мелочи.

И в меня переходят их чувства, все то, во имя чего они жили, и то, что они чувствовали, и мне становится спокойно на душе.

Древние карфагеняне считали: все, что создано руками человека, хранит в себе талант человека, его энергию и обладает магической положительной жизненной силой.

То, что человек создает, он наполняет своим миром, своей энергией, своей жизнью. И когда ты созерцаешь Творение, будь то статуя, картина, музыка, слово, - все это, великое и нетленное, передается тебе. Поэтому и называют настоящие произведения искусства так, как называют русские иконы - Чудотворными.

Торопись созидать!

Человек сотворен для Творения!

Только ты один знаешь, что после тебя останется!

Потому что Это - внутри тебя!

И чтобы открыть Это, я снова иду в Музей Бардо в Тунисе!»[10]

…

Николай, вернувшись к туристам: Ну, а вечером мы с вами совершим еще одно путешествие в Прошлое и  встретимся с …

Елена: С кем?

Николай  смотрит на Анну: С русскими путешественниками конца 19-го века и начала 20-го  века

Анна: Николай! Неужели это возможно?

Николай: В Тунисе все возможно! Здесь все желания сбываются!

ГОРОД ТУНИС – СТОЛИЦА АФРИКИ!

Вечером после ужина туристы собрались на террасе около бассейна отеля.

Николай, держа в руках книгу «Диалог цивилизаций»[11]: Сто шестьдесят лет назад русский востоковед  В.Ф. Диттель в «Очерке путешествия по Востоку» задавал вопрос  и сам на него отвечал: «Нашему столетию, избравшему своим девизом «Наука и любознательность», не принадлежит ли и страсть к путешествиям? Она не только сделалась принадлежностью нашего образования, но даже прихотью».

Сергей: Уже к концу XIX в. путешествия из авантюрного приключения одиночек превращаются в излюбленное занятие большинства обеспеченных, образованных русских горожан – туризм.

Елена: Как интересно! Вот не думала!

Наталья: Открытие прямых пароходных линий между российскими и средиземноморскими портами увеличило поток тех, кто хотел ознакомиться с достопримечательностями и Востока,  и Античности. И одним из самых посещаемых русскими путешественниками мест становится Тунис, сохранивший экзотическую магрибинскую привлекательность, но и прибавивший к нему европейский комфорт.

Николай, заглядывая в книгу: «Город Тунис – один из лучших городов Африки и охотно посещается европейцами», – написал Ф.Фохт еще в 1881 году. А русский путешественник А.Сумароков подметил тогда: «По справедливости, Тунис можно назвать столицею Африки, а не Алжир, как считают многие. В Тунисе более 100 000 жителей, много восточной роскоши, и, бесспорно, это второй арабский город после Каира».

Продолжу цитировать мнения первых русских туристов.  М.И. Венюков поражен – в  1898 году! -  комфортом Туниса: «Выбирайте себе по гиду любую из пяти-шести гостиниц и водворяйтесь, точно в Марсели или в Бордо».  Ему вторит А. Гаденко в очерке «Африка. Путевые впечатления»: «Удобств для жизни в Тунисе  масса, прекрасные отели, трамваи, отличные извощики,  бульвары посреди улиц»

Российский архитектор А.И. Дмитриев, неоднократно посещавший Тунис в 1907–1911 годах, пишет: «Французы значительно изменили характер города, устроив порт и застроив европейскими зданиями участок, отделявший старый город от порта». В очерке «Из поездки в Северную Африку» он дает советы вам, будущим путешественникам: «Езда по этим странам может происходить с полным комфортом, превышающим удобства петербургских и московских гостиниц, с несравненно более скромными денежными затратами. Жизнь в Тунисе на 25% дешевле французской Ривьеры». А, каково?

Русский писатель Э.Р. Циммерман пишет в своих путевых очерках о Тунисе: «Я с удовольствием заметил, что здесь на улицах к приехавшему в край туристу не пристают так сильно, как бывало в Египте, ни проводники, ни погонщики ослов, ни иного рода попрошайки. Мне казалось даже, что здешние жители дружелюбнее относятся к европейским пришельцам и охотнее сближаются с ними».

Отмечаемое путешественниками дружелюбие и доброжелательность местного населения привлекали сюда многих россиян. Некоторые из них по возвращению в Россию публиковали в русских газетах и журналах путевые очерки, статьи, заметки, зачастую с гравюрами, а позже и с фотографиями.

«Типичный» путевой очерк русского путешественника обычно содержал описание двух частей города Туниса – арабской и европейской, восточного рынка, мечетей и дворцов бея, развалин Карфагена и наиболее живописных пригородов – Сиди-Бу-Саида и Ля Марсы.

Очерки о Карфагене были столь популярны, что М.И. Венюков с иронией замечал: «Земля, соседняя Карфагену, до того объемисто описана туристами и археологами, что ее почти не стоит смотреть в подробности на местах». Но хотелось бы  возразить автору, что лучше один раз увидеть, чем сто раз... прочитать.

Анна: Николай прав! Карфаген каждый раз, когда его видишь, открывается новыми, неизвестными гранями…

Сергей: …и каждый черпает в ауре Карфагена живительные силы!

Николай: Продолжим перелистывать пожелтевшие страницы русских газет начала XX века. Джинн, помоги! Вот, смотрите! В очерках В.Чоглокова,  А.И. Дмитриева, А. Гаденко  и  Е.М. Кузьмина «По Африке на автомобиле» - это путешествие он совершил в 1915 году! - подчеркивается необыкновенная привлекательность Туниса. Вот некоторые отрывки в исполнении самих авторов:

«Нигде у нас, ни в Средней Азии, ни на Кавказе нет такого изящного города, таких белоснежных изящных построек, бросающихся в глаза своей чистотой».

«Из всей нашей африканской эпопеи Тунис оставил, безусловно, самое приятное воспоминание. Это очень красивый и интересный город».

«Тунис теплее, самобытнее и проще всех известных европейцам южных климатических станций».

«Тунис мне очень нравится; европейская часть города напоминает нашу Одессу, но по чистоте и красоте улиц – совершенно Париж».

«Это – хороший, совершенно европейский французский город. Арабская часть города придает ему много интереса и оригинальности».

«Загородный летний дворец тунисского бея в Бардо (в нем находится потрясающая экспозиция древнеримской мозаики) состоит снаружи исключительно из белых гладких стен, которые декорированы сплошь цветком бугенвилля – ярко лилово-красным. Получается красота балетной декорации, от которой не хочется отрывать глаз».

Представим себе сценку, описанную русским  композитором  С.В. Юферовым,  написавшем книгу «По берегам Средиземного моря».    Он назвал ее «Вечер в Тунисе, 1898 год»: «В вечернее послеобеденное время вся жизнь европейского Туниса сосредоточивается на главной улице avenue de France..»

Нуреддин:  Сейчас это авеню Хабиба Бургибы. Джинн, перенеси нас в те времена…

Николай, читая книгу:   «Сидя в каком-нибудь кафе, а тут их много, можно легко вообразить себя в Одессе, где-нибудь на Дерибасовской улице. Тот же бульвар акаций, такие же двух- и трехэтажные дома, освещенные магазины, кофейни. В некоторых из них раздается музыка, какой-нибудь итальянский квартет. Вокруг публики снуют арабы, втридорога продающие непосвященным в настоящие цены приезжим восточный товар и цветы жасмин. Газетчики выкрикивают вечернюю итальянскую газету. Крики   «Jasmin, Jasmin»   наполняют воздух. После десяти часов публика расходится, кофейни пустеют, а к одиннадцати часам на avenue, среди всеобщей тишины, раздаются шаги лишь редких прохожих».

На пороге ХХ века Тунис становится весьма популярным местом среди российской художественной элиты.   Ежегодные поездки в Тунис совершал художник В.И. Якоби, его картинам этого периода, полным ярких красок и тропического зноя, присуща восточная экзотика. Совершил поездку в Северную Африку и знаменитый живописец К.С. Петров-Водкин.  Сохранились этюды и наброски, сделанные Петровым-Водкиным.

В 1910 году Тунис и Карфаген посетил Иван Алексеевич Бунин.   Вот названия некоторых из его стихотворений: «Ночь аль-Кадр», «Темджид», «Магомет в изгнании», «Имру-уль-Кайс», «Мекам», «Бедуин», «Каир», «Караван»…Джинн, пригласи к нам Ивана  Алексеевича…

Появляется Бунин в легком летнем костюме.

Туристы встречают его аплодисментами.

Николай после обмена любезностями: Иван Алексеевич, вы снова в Тунисе. Почитайте ваши стихи.

Иван Алексеевич задумывается и затем начинает декламировать: 

         Звезды горят над безлюдной землею,

         Царственно блещет святое созвездие Пса:

         Вдруг потемнело – и огненно-красной змеею

          Кто-то прорезал над темной землей небеса…

         …Путник, не бойся! В пустыне чудесного много.

         Это не вихри, а джинны тревожат ее,

         Это архангел, слуга милосердного Бога,

         В демонов ночи метнул золотое копье.

Туристы хлопают в ладоши. Джинн в восторге!

Наталья: «Арабских» стихов у вас так   много, Это правда, что  вы никогда не расставались с Кораном и  всю жизнь возили  его с собой?

Иван Алексеевич: Да, вот он. Коран в переводе А. Николаева,    московское издание 1901 года.   Одна из самых моих постоянно читаемых книг.

Наталья: Напомню, господа, в стихах, навеянных исламским Востоком, Иван Алексеевич следовал Корану, порою прямо повторяя стихи Великой Книги мусульман.

Иван Алексеевич: Я просто продолжаю  традицию Пушкина. Вспомните  его «Подражания Корану».

Наталья:  Вы создавали «арабские» поэмы   одновременно с такими исконно русскими по духу книгами, как «Деревня» и «Суходол» . В одних — Россия, повседневность, быт. В других — Восток, экзотическая природа, древность.  Вот, например,  ваша  «арабская» проза: «Дельта», «Море богов», «Иудея», «Тень Птицы», «Храм Солнца», «Пустыня дьявола», «Шеол»…Все они повествуют об арабских странах, о вечности и мимолетности бытия… Почему так?

Иван Алексеевич: А позвольте   в ответ я вам прочитаю отрывок из  рассказа  «Дельта».

Николай делает знак Джинну. Перед туристами оживает картина.

Иван Алексеевич: «Встретилась медленная вереница соловых дромадеров, навьюченных сахарным тростником и предводительствуемых босоногим погонщиком в красной ермолке и коротком белом кунбазе… Прижимаясь от них к глиняной ограде, мелко перебирая по пыли маленькими ножками, прошла молоденькая феллашка в голубой полинявшей рубахе, круглолицая, с полными губками и расширенными ноздрями. Она подняла ресницы над темными глазами – и опустила их. На ее пепельно-смуглом лице, татуированном синеватыми полосками по бокам подбородка и звездочками на висках, покрывала не было. Не было и библейского кувшина на ее голове, прикрытой легким платком из черно-синей шерсти: на голове она несла то, что теперь так ходко сменяет на Востоке библейский кувшин, – большую жестянку из-под керосина. А за феллашкой показался ослик-иноходец, быстро и тупо семенивший копытцами…».

Туристы аплодируют…

Иван Алексеевич, воодушевленный,  читает одно стихотворение за другим:

Родине
Они глумятся над тобою,
Они, о родина, корят
Тебя твоею простотою,
Убогим видом черных хат...
Так сын, спокойный и нахальный,
Стыдится матери своей -
Усталой, робкой и печальной
Средь городских его друзей,
Глядит с улыбкой состраданья
На ту, кто сотни верст брела
И для него, ко дню свиданья,
Последний грошик берегла

…

Пустыня, грусть в степных просторах.
Синеют тучи. Скоро снег.
Леса на дальних косогорах,
Как желто-красный лисий мех.
Под небом низким, синеватым
Вся эта сумрачная ширь
И пестрота лесов по скатам
Угрюмы, дики как Сибирь.
Я перейду луга и долы,
Где серо-сизый, неживой
Осыпался осинник голый
Лимонной мелкою листвой.
Я поднимусь к лесной сторожке -
И с грустью глянут на меня
Ее подслепые окошки
Под вечер сумрачного дня.
Но я увижу на пороге
Дочь молодую лесника:
Малы ее босые ноги,
Мала корявая рука.
От выреза льняной сорочки
Ее плечо еще круглей,
А под сорочкою - две точки
Стоячих девичьих грудей.

…

Иван Алексеевич: А в заключение -  «Пилигрим»:

Стал на ковер, у якорных цепей,
Босой, седой, в коротеньком халате,
В большой чалме. Свежеет на закате,
Ночь впереди — и тело радо ей.
Стал и простер ладони в муть зыбей:
Как раб хранит заветный грош в заплате,
Хранит душа одну мечту — о плате
За труд земной,— и все скупей, скупей.
Орлиный клюв, глаза совы, но кротки
Теперь они: глядят туда, где синь
Святой страны, где слезы звезд — как четки
На смуглой кисти Ангела Пустынь.
Открыто все: и сердце, и ладони...
И блещут, блещут слезы в небосклоне…

Ответом на стихи Ивана Алексеевича было молчание, нарушаемое тихим шорохом набегающих морских волн,    и благодарные глаза туристов.

АРАБСКИЕ ФОРМЫ АФРИКАНСКОГО ГОРОДА

Утром все снова собрались в холле, зная о предстоящей поездке в Кайруан.

Николай: Города, отметившие тысячелетнюю годовщину своего существования, вызывают законное уважение. Их земля бережет приметы истории народов, их заселявших. Торжественна тишина кладбищ, где покоятся останки предков, которые трудом и потом  строили и кровью защищали родные стены.

Памятны даты событий, не затерявшихся в ушедших навсегда веках  и до сих пор вызывающих законную гордость или незатихающую боль…

Встречаясь с таким городом, невольно ищешь черты, выделяющие его историческую принадлежность, отмечающие его своеобразие, и, разглядев их, накладываешь на сегодняшний день, с интересом наблюдая, как находит прошлое отражение в настоящем...

Сергей: С превеликим удовольствием адресовал бы я эти слова Карфагену. Но не дожил он до сегодняшних дней. Мы с вами все-таки совершим прогулку по его улицам. Но не сейчас. Сегодня

посетим второй  по исторической важности, после Карфагена,

город страны - Кайруан.

Николай посмотрел на Джинна, и туристы перенеслись в Кайруан.

Сергей: Бывать здесь мне  пришлось много раз, я каждый приезд сюда запомнил, как   путешествие  в другой  мир. Он не похож на столицу, он совершенно иной, чем Бизерта, в которую мы тоже обязательно совершим путешествие, и уж тем более отличается от туристических зон средиземноморского побережья. Там отели, протянувшиеся вдоль пляжей, там круглый год звучит разноплеменная речь иностранцев, приезжающих отдохнуть в Тунис. Кайруан же – уникален.

Елена достала  магнитофон, остальные туристы – фотоаппараты.

Сергей: Неторопливый ритм жизни, на улицах строгие люди, одетые в традиционные арабские наряды: длинная, до пят рубаха – галабея, или накидка из верблюжьей шерсти – бурнус, также касающаяся полами земли, а на голове повязка – тюрбан либо платок из тонкой, нежной ткани – шеш. Над городом разносятся громкие голоса муэдзинов, призывающих с минаретов десятков мечетей правоверных мусульман на молитву.

Распластанные по равнине городские кварталы немноголюдны, и больших домов здесь не увидишь. Два-три этажа максимум. Их фасады часто облицованы фаянсовой плиткой, украшенной ярким местным орнаментом – цветами в вазах, или пестрой мозаикой без определенного сюжета. Встречаются дома, интерьеры которых - настоящие произведения восточного искусства.

Таким предстает перед туристами Кайруан, один из крупных тунисских городов, религиозный центр не только самой страны, но и всего мусульманского мира. Святое для исповедующих Ислам

место.

Нуреддин: Стал  Кайруан  таким  давным-давно. Основатели Кайруана, среди них личный брадобрей Муххамеда, были знакомы с человеком, провозгласившего себя Посланником Аллаха на земле, пророком истинной веры, продиктовавшего священную книгу мусульман -  Коран.

         В 670 году, в период третьего нашествия арабских племен на Северную Африку, генерал Окба, арабский военноначальник, заложил  город,  поначалу служивший военной базой, а затем ставший центром культурной жизни и столицей Ифрикии, арабских владений в Северной Африке.

Сергей: Как водится на Востоке, где о прошлом рассказывают  были, похожие на сказки, а в сказках воспроизводятся события, реально происходившие, рождение Кайруана покрыто вуалью легенд, впитавший в себя и то, что случилось здесь на самом деле.

Место было избрано удачное. Здесь пересекались караванные пути. До морского побережья километров пятьдесят. Почти столько же до гор, где засели берберские отряды. Еще километрах в ста к северу последние укрепления  врагов – византийцев. А на юге – пустыня, куда привычные к пескам арабы могли уйти в случае поражения.

Нуреддин: Городок так и назвали «Кайруан» – «укрепленное место». Из поколения в поколение передается предание о том, почему город был заложен именно здесь. Николай! Джинн!

Сергей: Занавес!

Николай:  Предводитель арабской армии, генерал Окба ибн Нафи поднял согнутую в локте правую руку – знак следовавшим за ним отрядам остановиться. Отходя с гор после неудачных боев против берберов, его солдаты, да и он сам, были уставшими и желали отдыха. Разбивать лагерь в предгорьях   было делом небезопасным. В любой момент противник, прятавшийся наверху под кронами густых лесов, которые покрывали склоны, мог обрушить на арабскую стоянку свой удар. Поэтому воинам Окбы пришлось двигаться подальше от гор, и только когда они вышли на просторы степей, было решено устроить привал.

Генерал Окба спустился с седла и собрался немного пройтись, чтобы размять ноги. Как раз в этот момент произошло чудо. В том месте, где он коснулся земли, открылся вдруг родничок, а рядом с ним в песке нашлась золотая чаша, которая была задолго до этого дня потеряна  им самим в священном городе мусульман, Мекке.

Окба воскликнул: «Это – знамение Аллаха!»

И затем произнес Окба заклинание:

- Все, кто живет здесь, уходите! Мы пришли!

В ответ – тишина.

Трижды сказал генерал свое заклинание, как вдруг все пришло в движение, и все твари - звери, змеи, черепахи, скорпионы, которые помешали бы людям спокойно жить, – покинули равнину.

«И не стало, - гласит легенда, - гадов ползучих и жалящих в этих местах, и начали мусульмане возводить первые стены будущей освященной знаком небесным арабской столицы Северной Африки, куда направят потом свои стопы паломники. И семь посещений ее будут приравнены к одному, обязательному для всех правоверных, паломничеству в Мекку»...

Сергей смотрит на Джинна: Легенда легендой, а Кайруан стал явью.

Джинн переносит туристов в кафе, и Сергей продолжает:  Я бы сравнил его по значимости в истории Туниса с Карфагеном. Ведь в судьбе его народа Кайруан сыграл решающую роль. Не было бы его, так, возможно, и проникновение Ислама в Северную Африку   оказалось бы затруднено. А ведь благодаря религии арабам удалось не только остаться на этих землях, обратив в свою веру берберское население, но и, смешавшись с ним, превратиться из пришельцев в коренных жителей.  

Нуреддин: Город Кайруан стал богатой столицей, сияющей пышностью и великолепием во времена  династии Аглабидов. Именно при них была заложена в маленьком городке Тунис  знаменитая до сих пор Оливковая мечеть – Зитуна, именно они начали строить в Тунисе крепость Касбу и сохранившиеся до сей поры форты в городах Сусс и Монастир.

Памятники архитектуры периода их владычества есть и в Кайруане. Среди них - бассейны IX века, которые и сегодня используются для хранения воды.

Сергей: После смерти генерал Окба заслужил  к фамилии приставку «сиди», что означает «святой», «уважаемый», потому мечеть так и назвали.  Она – первая, сооруженная арабами в Магрибе,  поэтому и самая   почитаемая. Ее часто посещают мусульмане из различных стран: семь паломничеств сюда, я повторю,  приравниваются к одному, совершенному в Мекку.

Это огромное сооружение, построенное по канонам исламского зодчества, пережило все перипетии истории Кайруана. При Окбе были заложены первые камни в его фундамент, причем этими камнями стали блоки из стен домов древнеримских городов.  

Высоченные стены мечети, протянувшиеся на 135 метров в длину и 80 в ширину.  Внутри – просторный двор с   колоннадой, в тени которой сокрыты входы во внутренние залы для молитвы. Колонны подпирают и потолки самих залов, причем в таком количестве, что создают иллюзию густого леса, где в полумраке можно затеряться. Легенда утверждает: колонны пересчитать здесь невозможно, а кто рискнет сделать это, ослепнет.

Николай: Но на туристов большее впечатление производит не число колонн, а их разнообразие. Для строительства мечети колонны привезли из разных районов Востока, завоеванных арабами, с целью придать Сиди Окбе характер общеисламской ценности. Одни стояли когда-то в Карфагене, другие - в Византии, они сохранили оттиски христианских крестов, другие  высечены здесь арабскими мастерами. А для главного молельного зала были доставлены   мраморные колонны из Карфагена. И поэтому есть такая поговорка: «Если вы хотите увидеть, каким красивым был Карфаген, зайдите в мечеть Окба!»

Нуреддин: Славится Сиди Окба и своим михрабом. Так называется ниша в стене любой мечети, указывающая направление на Мекку. Михраб облицован  мрамором и изящной фаянсовой плиткой, присланной из  Багдада, и его считают одним из самых красивых в мусульманском мире.

Над  стенами мечети, скрывающими под своим кровом обширные залы, где могут разместиться тысячи верующих, возвышается  минарет-башня, откуда муэдзин обращается к верующим. Он поднимается к небу на высоту 35 метров   и сооружен из блоков, взятых из руин древнеримских городов. В мечеть  туристов пускают из-за уважения к иностранцам, которые приезжают в  Кайруан, чтобы осмотреть этот памятник Истории Человечества.

ЗНАМЕНИТЫЕ КАЙРУАНСКИЕ КОВРЫ

Сергей: Но не только мечетью Сиди Окбы прославился город. С тех веков, когда, благодаря умелой власти династии Аглабидов, он стал украшением Магриба, разнеслась молва, что в Кайруане живут искусные ремесленники – кожевенники да ткачи, товары которых и красивы, и добротны. До наших дней сохранили здешние умельцы эту высокую марку.

Нуреддин: Джинн, покажи.

Сергей: Кайруан  известен сейчас и в стране, и за ее пределами произведениями своего артизаната. Из трехсот  тысяч его жителей значительная часть зарабатывает на жизнь, занимаясь народными ремеслами, кустарным промыслом.

Целый район Касбы с незапамятных времен населяют семьи, чей труд целиком отдан изготовлению, пожалуй, самой известной и дорогостоящей продукции горожан – кайруанских ковров. Коли вы доехали до Кайруана, то загляните в одну из мастерских. И вот что случилось со мной, когда я попал в одну из них.

Вместе с сопровождавшим меня в прогулке по Кайруану учителем местной школы Ахмедом Джерада мы, дефилируя по Касбе, заглянули в лавку господина Бубакера. Тот решил, что ему местный житель привел, как это здесь заведено, покупателя-иностранца, и начал предлагать свой ковровый товар. Нас усадили на низенькие скамеечки, мальчишка, бывший на подхвате, слетал куда-то и принес на посеребренном подносе две крохотные чашечки обжигающего крепчайшего кофе. И началось действо.

Два парня лет двадцати стали раскатывать перед нами на полу один за другим стоявшие в рулонах вдоль стен ковры. Они были разных размеров, разнообразных цветов, но имели одну особенность, сразу же бросившуюся в глаза. Как потом объяснил хозяин, это – типично кайруанская примета, по которой здешние ковры можно отличить среди массы других.

Главный элемент их орнамента – ромб в центре или несколько ромбов по всей поверхности. «Нашу продукцию, из Кайруана, по этому узору выделят повсюду, где бы ее ни увидели», – гордо говорил Бубакер.

Николай: И это настоящая правда. Самые известные тунисские ковры ручной работы изготавливают именно  в Кайруане. «И если что и покупать в Тунисе, то в первую очередь, – посоветовал  мне   господин Лифшиц, один из моих туристов, – так это ковры».

Итак, не стесняйтесь, вас приглашают в ковровую мастерскую, заходите и устраивайтесь поудобнее. Вам предложат кофе, но вы лучше попросите чай. По-арабски чай так и звучит – «чай». Потягивая мятный чай, вы пересмотрите десятки красивых ковров из овечьей шерсти с узелковым ворсом «зарбия» и «аллуша», с коротким ворсом – «мергум», такие же ковры, но небольшие – «килим», они вполне доступны по цене. Обратите внимание на толстые берберские ковры с узелковым ворсом, с простым, но очень оригинальным орнаментом и расцветкой. А цена на ковер, которая зависит от его размеров, количества узлов на один  квадратный метр, а также от сложности узора, даже после торга остается высокой.

Сергей: Теперь пройдем вместе с хозяином в  мастерскую. Здесь в ряд стоят ткацкие станки. На них работают женщины, выделывая из цветной шерсти ковры. Понаблюдайте за быстрыми и четкими движениями рук пожилых ткачих. И обратите внимание, что перед ними нет никаких рисунков и схем. Каждое движение, каждый узелок они хранят в памяти. И до сих пор у меня перед глазами склоненные над станками симпатичные работницы и их проворные пальцы...

ПУТЕШЕСТВИЯ ГИ ДЕ МОПАССАНА И АНДРЕЯ БЕЛОГО 

Вечером после ужина туристы собрались на террасе дегустировать тунисские вина и послушать новые истории о Тунисе.

Николай: в дополнение к нашему сегодняшнему путешествию я хотел бы  познакомить вас с Ги де Мопассаном, французским писателем, хорошо известным   в России, и  с Андреем Белым, одним из блестящих представителей русской поэзии «Серебряного века»…

Туристы хором: Не может быть!

Николай невозмутимо: И того, и другого поразила волшебная красочность тунисской столицы, которую мы уже посетили. И того,  и другого потянуло в священный город Кайруан, где высится мечеть Сиди Окбы. С этим историческим эпизодом, как вы уже знаете,  связано много легенд, но достоверным фактом является то, что Большая мечеть Кайруана  «задала тон» так называемому мавританскому зодчеству, памятники которого можно встретить и в Алжире, и в Марокко, и в Испании.

Итак,  Джинн, покажи нам Ги де Мопассана, который направляется  в Кайруан  в декабре 1887 года,[12]  и пусть он сам все расскажет.

Ги де Мопассан, не удивившись, что рядом с ним появились русские туристы, говорит  по-русски: «Мы достигли  под Кайруаном  беспредельных ланд, покрытых, как проказой, небольшим мясистым растением цвета медянки, которое очень любят верблюды. Поэтому повсюду, куда ни кинешь взгляд, пасутся огромные стада дромадеров... Окружающая нас природа становится настолько странной, что я ничего подобного в жизни не видел. Справа и слева из земли торчат камни, выстроившиеся рядами, как солдаты, с наклоном в одну и ту же сторону по направлению к Кайруану, пока еще невидимому. Все эти камни, стоящие ровными шеренгами на расстоянии нескольких сот шагов между ними, словно выступили в поход побатальонно. Так они усеивают несколько километров. Между ними нет ничего, кроме песка с примесью глины. Это собрание камней – одно из любопытнейших на земле. У него, впрочем, есть и своя легенда.

Сиди Окба разбил лагерь в этом уединенном месте. Его товарищи, удивленные тем, что он здесь остановился, советовали ему удалиться, но он ответил:

– Мы должны здесь остаться и даже основать город, ибо такова   воля Аллаха.

На это они возразили, что здесь нет ни питьевой воды, ни дерева, ни камня для стройки.

Сиди Окба велел им замолчать и сказал: – Аллах об этом позаботится!

На следующее утро ему доложили, что собачонка нашла воду. Стали рыть землю в том месте и на глубине шестнадцати метров обнаружили ключ, питающий теперь большой, покрытый куполообразным навесом колодец, вокруг которого целый день ходит верблюд, приводя в движение рычаг насоса.

На следующий день арабы, посланные на разведку, сообщили Сиди-Окба, что на склонах соседних гор они заметили леса.

И, наконец, на третий день выехавшие с утра всадники прискакали, крича, что они только что встретили камни, целое войско камней, идущее походом и, несомненно, посланное Аллахом…

Известно, что для правоверных семь паломничеств в Кайруан равняются одному паломничеству в Мекку…

Мы идем к мечети Джама-Кебир, или Сиди Окба, высокий минарет которой господствует над городом и над пустыней, отделяющей его от остального мира. На повороте одной улицы мечеть внезапно появляется перед нами. Это обширное, тяжеловесное здание, поддерживаемое огромными контрфорсами, белая масса, грузная, внушительная, красивая какой-то необъяснимой и дикой красотой. При входе в мечеть прежде всего видишь великолепный двор, окруженный двойной галереей, которую поддерживают два ряда изящных римских и романских колонн. Можно подумать, что вы попали во внутренний двор какого-то прекрасного итальянского монастыря.

Сама мечеть находится направо; свет в нее проникает из этого двора через семнадцать двухстворчатых дверей, которые мы просим раскрыть настежь, прежде чем войти... Перед нами открывается храм неимоверных размеров, напоминающий священную рощу, ибо в нем сто восемьдесят колонн из оникса, порфира и мрамора поддерживают своды семнадцати нефов, соответствующих семнадцати дверям.

Против средних дверей мечети – девятых, считая как с правой, так и с левой стороны, – на другом конце двора возвышается минарет. У него сто двадцать девять ступеней. Мы взбираемся по ним.

С этой высоты Кайруан, лежащий у наших ног, представляется шахматной доской, образуемой его глинобитными плоскими крышами, среди которых вздымаются со всех сторон блестящие плотные купола мечетей и кубб. Кругом необозримая желтая безбрежная пустыня, а около городских стен местами виднеются зеленые пятна кактусовых полей. Горизонт здесь бесконечно пуст и печален и сильнее хватает за душу, чем сама Сахара…»

Николай: Уважаемый Ги!

Ольга, жестом приглашая писателя присесть рядом с ней: Де Мопассан!

Николай: Мы приглашаем вас  в нашу компанию…

Ги де Мопассан, перейдя на французский: Мерси, мадам! Бон суар туль монд!

Ольга: Мадемуазель!  Э же парль франсэ![13]

Ги де Мопассан: Трэ бьян![14]

Тоник, протягивая французу  наполненный бокал: А я знаю только одну фразу «де не манжэ па си жур»![15]

Ги де Мопассан: Mуа осси![16]

Все смеются. Перед французом появляется огромная дымящаяся тарелка с кускусом.

Сергей, показывая на  бутылки: Горизонт наш бесконечно заполнен  и радостен…

Ольга:  …а ваши произведения, переведенные на русский язык,  так  сильно хватает за душу, что…

Николай, подмигнув Джинну: Но у нас еще встреча!   Позвольте познакомить вас с русским поэтом Андреем Белым и его спутницей Асей.

Андрей: Добрый вечер, господа!

Туристы встают, приветствуя Андрея и Асю.

Ася, с удивлением рассматривая туристов: Добрый вечер!

Андрей: Признаюсь, ошеломлен, потрясен, ничего не понимаю, но уже рождаются стихи…

Николай: Расскажите нам о Тунисии начала двадцатого века[17]

Андрей, пригубив поданный ему Татьяной бокал: Мы, не выдержав русских холодов, убежали в Тунисию; и застряли в селе Радес, оказавшися в плоскокрышном арабском домике о трех этажах, в комнатушках, пестреющих изразцами; но наш разговор о путях здесь продолжился; созерцающим удивлением были исполнены мы, отдаваясь чтению краеведческих книг, посвященных Магребу (Тунисия, Алжир, Марокко); все прочее заволоклося туманом, из которого порою грозило нам будущее в виде Москвы… Тогда я, подставив спину Европе, умопостигаемо увидел Сахару, нас звавшую…

Алексей: Как интересно, что и вас, и Ги де Мопассана так влечет Сахара! Я тоже был там и не раз…

Николай Джинну, делая рукой жест в сторону Андрея: Покажи нам Радес в декабре 1901 года!

Андрей: Как великолепен Радес, когда солнце склоняется. Он – под ногами; блещут чуть розоватые на заре, а днем белоснежные кубы домов и башенок; через белые стены заборов бьет пурпур цветов в пустую кривую уличку; вон справа – шелест серебряной чащи оливок; вдали – розоватый пух расцветающих миндалей, за которыми – распростерший объятия с востока на запад Тунисский залив, выбегающий Карфагенским мысом; я только что перечитал здесь «Саламбо» Флобера; и знал: две горы, что смыкались справа и лиловели,.. образуют ущелье, в котором Гамилькар Барка некогда отбивался от Сципиона, защищая город; Радес – переименованное арабами римское местечко «perrates» («посредством весел»): отсюда переправлялись на лодках в Карфаген; позади нас горы Загуана с остатками римского водопровода; они еще багрянеют; а над Радесом – легко-лиловые сумерки.

На сухую землю мы бросили плед, на котором сидит Ася в цветных шелках, зарисовывая ствол каменного дуба, равного пяти стволам; сбоку берберы в полосатых, серо-коричнево-черных плащах с остроконечными капюшонами – гонят стадо; скачет синий всадник; вот уже мы спускаемся в узенькой, пустой уличке, выводящей на площадь, где – два кафе: прямо против нашего домика; берберы в голубых, розовых, белых широкорукавных хитонах, в красных кожаных туфлях, в чечьях (род круглых фесок), обмотанных белоснежною кисеей, уселись на циновках в картинных позах; а кисти цветов свисают у них из-за ушей на лоб; иные в белейших плащах; иные курят; иные играют в шашки; медленно плывет мимо Али-Джалюли в бирюзовой тоге, с посохом в руке; а накинутый белый плащ развевается лепесточками складок; с поклоном прикладывает он руку к груди и потом бросает ее в нашу сторону…

В последние недели нашего пребывания в Радесе весьма участились поездки в Тунис и посещения древнего Карфагена; помню здесь наш восторг пред камеями финикийской работы; и помню сидение в пестрой, блещущей изразцами деревне, по имени Сиди-Бу-Саид, приподнятой на утесистый Карфагенский мыс; с трех сторон в него хлопали разъяренные волны; Сиди-Бу-Саид – место паломничества; деревушка носила название чтимого марабу; но в легенду о нем был вплетен каламбур: с переодеваньем; Сиди Бу Саид есть, согласно легенде, Людовик Святой, здесь скончавшийся от чумы, по словам христиан; (мусульмане говорят, что – авт) это – ложь, сочиняемая «неверными»; дело в том, что Людовик пришел к мусульманству под действием проповеди и тайно покинул вооруженный свой лагерь; неверные вместо него похоронили простого солдата…

Впечатление от последних недель нашей жизни в Тунисии превратило радесский домик в место усиленного семинария над бытом жизни арабов и обработкой сырья наблюдений, собираемого по окрестностям; в этой работе мы пересекались вполне; ничто личное не вставало меж нами: водворилась меж нами и общность переживаний, и общность чтения; я писал «Путевые заметки»; Ася же зарисовывала мне ландшафты, мечети Радеса и типы: для будущей книги; обитание домика располагало к работе в игрушечной комнатке внутри башенки с выходом на плоскую крышу, откуда мы озирали Радес, Загуанские горы и кафе, на веранде которого располагались картинно арабы.

Андрей: В ночных бдениях вызрел наш замысел: посетить Кайруан, первую цитадель арабов-завоевателей, появившихся здесь в VIII веке, когда Сиди Окба водрузил впервые здесь знамя пророка...

В ветреный день мы садимся на поезд, пересекающий радесскую низменность по направлению к приморскому городу Сузам…

Нуреддин: Сусс сегодня…

Андрей: … и прошмыгнув под ущельем двугорбой горы, мы подверглись атакам свирепого ветра, опрокинувшего на нас тучи бурых песков; замелькали песчаные лысины, перерождая ландшафт в преддверье пустыни; пересевши на кайруанскую ветку, дивился я натиску ветра, двигавшего на остановках наш поезд: назад. Перед Кайруаном пропали и чахлые зелени; буро-черные волны песков мчались бешено с юга на север, скрыв дали и небо; и кто-то сказал: «Здесь три года уже не видали дождя: чуть покапает; и – снова засуха».

Но – что это?

В мороке проступили какие-то белесоватые, покатые плоскости рябоватой пустыни, казавшейся воздухом; в нем выявились призраки буро-бледных, белеющих и, наконец, вовсе белых – зубцов, куполов, минаретиков, взвеянных, как кисейное кружево, меж землею и небом.

Поезд подъехал вплоть к городской стене; выйдя, увязли ногами в белой, зыбучей массе; здесь увидали кучку арабов в бьющихся от бури бурнусах, стадо верблюдов, издали проходящих в ворота, да несколько домиков за пределами города: казарму, гостиницу для приезжих  да подобие муниципалитета. То – единственный след цивилизации, сжатой в точку и выброшенной за городскую черту; город без пригорода встал, как наш Кремль, меж четырех толстых стен, отгородивших от немоты пустынь гортанный говор тысячей бьющихся друг о друга бурнусов и синих негритянских плащей, хлынувших в Кайруан от зеленых раздолий Судана; Кайруан глядит в сторону Тимбукту; Европе же он подставляет спину.

Оказавшись в отеле с десятью посетителями (англичанами), мы испытали чувство, будто несколько часов, отделивших нас от Радеса, развернули нам расстояние, равное расстоянию от Земли до... Луны…

Тотчас же после обеда, перебежав песчаную площадь, отделявшую от городских ворот, мы…оказались в лабиринте ульчонок, то опускающихся, то взлетавших; с холма любовались пространством кварталов, слагающих белые плоскости крыш неправильной формы; так строились первые этажи со встававшими на них кубами вторых этажей и с белыми башнями третьих; отовсюду гнулись сегменты куполов; полукруга не видели мы; эти сегменты складывались из белых ребер, сбежавшихся к центру и севших на кольца, под которыми на цилиндрическом основании виделись овалы окон. Плоскости крыш открывались в улицы ямами пестрых лавчонок (без окон), подпертых колонками: десять тысяч колонок перетащили арабы сюда из развалин римского города, полузасыпанного пустыней; в мечети Окбы их более тысячи; всюду встали подобия триумфальных арок, расписанных черно-белым орнаментом...

Ася: Толпа не блистала здесь пестрью гондур, золотом жилетов и белыми атласами мавританских тюрбанов, напоминающих митры; поразило отсутствие зелени: ни садов, ни аллеек, ни легких бассейнов; грозная белизна на буром песке! Взвизгнет ветер, – и все взлетает под небо: нет города! Только бурое облако, из которого медленно, немо крепнут очерки башен и стен: здесь жизнь жутка!

Пометавшись по уличкам, мы замкнулись в своей комнатушке, прислушиваясь к шакальему плачу ветров; в окна глядели зубчатые стены и башни, которые стали розовые на багровой заре; на стене, под узорчатым бастионом появились женщины в черном, неся на плечах кувшины; они шли – из сумерок в сумерки.

Туристы: Браво!

Сергей:  Наполним бокалы и выпьем за Серебрянный век и России, и Туниса!

Николай: Уважаемые, обратите внимание, что  разрыв между двумя путешествиями, наших дорогих  Ги де Мопассана,  Андрея Белого и Аси  составляет 14 лет, их поразили как величие творения мусульманских зодчих. Когда-то и он, этот легендарный город, был великолепен и являлся крупнейшим культурным центром Ифрикии (древнее название Туниса), да и всего Арабского Запада. Но в середине ХI века его разорили кочевники, и на протяжении нескольких столетий он приходил в упадок, а окружавший его оливковый лес, поражавший арабских географов, путешественников и купцов эпохи раннего средневековья, исчез, казалось бы, бесследно. Исчез, уступив место камням и верблюжьей колючке…

Ольга: И в Николае тоже проснулся поэт…

Николай, взяв в руку бокал вина: Но в 1956 году Тунис добился независимости, для него наступили новые времена,   страна преобразилась, и Кайруан стал современным городом. Сегодня турист, путешествующий   по Тунису,  - Джинн, покажи кадры из моего будущего фильма! - увидит с башни минарета не горизонт, который «бесконечно пуст и печален и сильнее хватает за душу, чем сама Сахара», и не «женщин в черном» с кувшином на плече, бредущих «из сумерек в сумерки», а ровные ряды деревьев с серебристой листвой и с черными или зелеными плодами, стройный лес культурной маслины, вновь покрывший Кайруанскую равнину, благодаря труду  тунисцев, которых недаром называют «людьми оливкового дерева».  За Тунис!

Все хором: За Тунис!

Николай: Мира, спокойствия и процветания Тунису!

Все: Мира, спокойствия и процветания Тунису!

Николай, воодушевленный благодарными взглядами туристок, произносит новый тост…

ТОСТ ПРО ОДИССЕЯ И ПЕНЕЛОПУ 

Николай: Этот тост любили говорить  и  в Карфагене, и в Риме,  особенно   женщины, как замужние, так и незамужние, чтобы подчеркнуть свою любовь к Демократии - в Карфагене! - и свою любовь к Диктатуре - в Имперском Риме!

Одиссей вернулся домой после долгих  лет странствий и приключений, в том числе и с женщинами.  Достаточно вспомнить его историю  встречи  с сиренами на острове Джерба,  пение которых  ему так понравилось, что он забыл и жену любимую, и мать родную. Но боги вправили ему мозги,  и он спас себя и своих спутников…

Так вот, когда он вернулся все-таки в  дом родной,  то  уселся за стол, который накрыла верная  ему жена Пенелопа, и грозно вопросил:

- Ну как ты тут без меня… жила?

- Отбивалась от тридцати трех женихов, - гордо ответила Пенелопа, ожидая, что Одиссей по достоинству оценит ее подвиг.

- Ну-ну, - сверкнул очами герой и недоверчиво посмотрел на  жену. Он откушал  явств, от которых ломился стол, выпил  - и как всегда с лишком -   карфагенского вина   и сказал:

- Ну, Пенелопа,  а теперь немедленно в постель!

"О всемогущая   Афродита, - взмолилась про себя Пенелопа, заломив руки, - еще один  мужик на мою голову! Лишь бы поесть и лишь бы…  Дай мне, Афродита,  силы и от него отбиться!"

Афродита и силы дала, и совет.  Пенелопа послала Одиссея… в  далекое путешествие. Вслед за женихами.

Концовка для мужчин: «Так выпьем же за то, чтобы мы никогда не оставляли наших дорогих Дам,  путешествовали только вместе с ними, песни пели только вместе с ними, а  уж если расстались и вернулись домой, то  с верностью и  любовью».

Концовка для женщин: «Так выпьем же за то, чтобы мы никогда не оставляли наших дорогих мужчин,  путешествовали только вместе с ними, песни пели только вместе с ними, а  уж если расстались и ждем их, то с верностью и  любовью. В окружении тридцати трех женихов!»

ПУТЕШЕСТВИЕ  В СУСС И МОНАСТИР

И наступил новый день, и все туристы снова собрались в холле отеля.

Николай: А сегодня мы попутешествуем по  городам Туниса.  Джинн, прошу…

На просторном ковре, который  подал Джинн  к входу в отель, туристы полетели в Сусс.

Николай: В античные времена это был торговый город-порт Хадруметум. И одним из древних туристов, тогда их называли завоевателями, был сам Гай Юлий Цезарь.

 С ним случилась забавная история. Сойдя с корабля, чтобы поприветствовать выстроенные на пристани легионы, он споткнулся и упал. Все в ужасе застыли. Но Цезарь не  был  бы Цезарем, если бы не нашел выход. Он еще шире развел руками, грозно зарычал и крикнул: «О, Африка! Теперь ты в моих руках!» Легионеры ответили хором: «Идущие на смерть приветствуют тебя, о Цезарь!» И последовавшие за этим баталии Цезарь выиграл, разгромив своих врагов в Гражданской войне, обескровившей Рим.

Ольга: И за что   римляне убивали друг друга?

Николай: За власть, конечно, но не только. В смертельной схватке столкнулись те, которые были «за», и те, кто было «против»….

Таня: А яснее нельзя? Ну, кто были «красные», а кто были «белые»?

Николай: Все гораздо сложнее… Но об этом – в другой раз.

Алексей: Сегодня Сусс –   популярный курорт. Прямо на берегу моря возвышаются белоснежные  отели, разнообразные  по стилю и архитектуре. Сусс славится своим портом морских развлечений Эль-Кантауи. Это подлинная жемчужина не только тунисского, но и всего средиземноморского туризма. В его гавани стоят парусники – пиратские бриги,  прогулочные катера, катамараны и яхты, на которых можно совершить морские путешествия. Порт имеет гостиничный комплекс, магазины, рестораны, кафе, площадь с «музыкальными» фонтанами. Гавань может одновременно принимать более 350 яхт.

Туристический комплекс предлагает развлечения: подводное плавание, парусный спорт, водные лыжи, теннис, верховая езда на верблюдах и лошадях, морские прогулки.

Можно договориться с местными рыбаками и отправиться на морскую рыбалку. Если повезет, то поймаете большого тунца, как старик у Хемингуэя…

Рядом с портом несколько парков, интересных и для детей, и для взрослых: Аквапарк «AQUAPALACE» с его водными аттракционами, Аромапарк (ботанический сад с зоопарком), парк детских аттракционов «НАNNIВАL РАRС».

В самом городе интерес представляет Медина, старинный арабский город в центре Сусса, минарет и рибат – мужской монастырь (XI век). Поднимитесь на смотровую башню, откуда вы увидите панораму всего города и морского порта.

И, конечно, стоит посетить восточный базар, по которому можно гулять часами, рассматривая изделия из золота и серебра, кожи и кораллов, ковры и ткани. Богатый выбор сувениров предлагает также огромный магазин Сула Сентер, расположенный рядом с Мединой, где вы можете купить любой сувенир Туниса.

Николай: Если вы  желаете, можно поднять  паруса на одном из пиратских  бригов и выйти в море. Час плавания – и затем остановка примерно в километре от берега. Можно будет купаться в чистейшей морской воде или ловить рыбу на закидушки. В ресторане на пиратском бриге НЕПТУН  СИС, который стоит на якоре в порту Кантауи, нас ждет прекрасная рыбная кухня!  

Алексей: Большой интерес представляет также и Музей античности Сусса.

Николай посмотрел на Джинна и тот отправил ковер с туристами  вглубь Истории.

Алексей: История города Сусс началось тогда, когда финикийцы основали здесь порт, известный с XI века до н. э. под названием Хадруметум.  Порт  рос и развивался в постоянной борьбе с соседними городами. В VI века до н. э. он перешёл под контроль Карфагена. Но даже попав под его влияние, Хадруметум сохранил свою автономию, как и другие финикийские города.

В 310 г. до н.э. сиракузский тиран Агафокл с войском переправился с острова Сицилии в Африку. Он высадился на побережье и сжёг корабли, чтобы отрезать для своей армии возможность вернуться обратно в случае поражения. Агафокл разгромил армию карфагенян, а затем  захватил Утику, Гиппон-Диаррит (Бизерту) и Хадруметум, которые не захотели объединиться для совместного отпора агрессору и предали Карфаген.

В конце Второй  пунической войны (219-202 гг. до н.э.),  после осады римлянами Карфагена в окрестностях Хадруметума  высадился карфагенский полководец Ганнибал со своим войском. Город-порт  стал для него военной базой. Собрав здесь большую армию, Ганнибал совершил переход к городу Зама. Здесь в 202 г. до н. э. произошла последняя битва Ганнибала с римлянами, решившая исход  Второй пунической. Карфагеняне потерпели поражение и были вынуждены заключить мир с Римом на таких тяжелых условиях, которые в конце концов привели к Третьей мировой войне и гибели Карфагена как цивилизации.

Николай:  Об этом – в другой раз…

Елена: Ну почему?

Николай, посмотрев на нее: Еще не вечер…

Алексей: Новые испытания наступили для Хадруметума во время войны Цезаря с Помпеем (40е годы до н.э.). Римская Африка в этой гражданской войне поддержала  «партию» Помпея. В 46 г. до н.э. при Тапсе произошло сражение, в котором Цезарь одержал победу над сторонниками Помпея. На Хадруметум  была наложена контрибуция в 3 миллиона сестерциев.  Лишь во время правления Траяна (98-117 гг.) город добился статуса римской колонии.  В этом статусе Хадруметум  просуществовал два столетия. Были построены цирк, театр, акведуки, термы, общественные здания. Наивысшего развития город достиг в правление Септимия Севера (193-211 гг.). Кстати, Луций Септимий Север был бербером и происходил из африканского города Лептис Магна.

Николай:  в 2011 году, когда Ливийская Джамахирия подверглась бомбежкам альянса НАТО, Лептис Магна  тоже пострадал, а потом был разграблен бандами террористов Аль-Каиды. Запад называл эти грабителей «оппозиционерами-революционерами»… И до сих пор в Ливии большая беда. Об этом я рассказал   в трилогии «МЯТЕЖ», «АГРЕССИЯ» и «ТРИПОЛИТАНСКАЯ ТРАГЕДИЯ»[18].

Алексей: В конце VII в. арабы установили своё господство над Северной Африкой и назвали ее Ифрикией. В Суссе о тех временах сохранилось  несколько архитектурных памятников Истории. Медина, окружённая крепостными стенами, является местом, в котором сосредоточены основные и наиболее значимые достопримечательности.

Рибат – крепость, построенная в VIII веке, была предназначена для отражения противника с моря. Слово «Рибат» обозначает на арабском языке: форт, укрепление. Такие форты  были построены во многих средневековых арабских городах Магриба. Рибат Сусса является одним из наиболее древних  (780 г.). Он построен прочно, окружён мощными зубчатыми стенами высотой в 1215 м, на которые ведут с внутреннего двора широкие каменные лестницы.

Большая мечеть, построенная в 850 г., похожа на крепость. Её высокие каменные стены, обрамленные по углам большими круглыми башнями, давали возможность укрыться во время нападений.

Касба – крепость с башней Калеф Аль Фата (построена в 859 году), которая выполняла функции маяка («Манар»), была построена позднее Рибата. С тридцатиметровой высоты башни открывается прекрасная панорама города.

Сергей: Сусский музей – это уникальное собрание памятников античных культур, по своему значению второе в Тунисе, после столичного музея Бардо. Музей размещён в одном из зданий Касбы. Основная часть коллекции завезена из раскопок около античного города Тисдрус (ЭльДжем). Исторические музеи хранят  бесценные предметы культуры прошлого. Сусский музей – одна из таких сокровищниц.

Уникальны римские мозаики и скульптуры, выполненные в I и II вв. н.э.,  свидетельствуют  о высочайшем мастерстве художников  первых веков нашей эры.   Особый интерес представляет ряд панно, в том числе панно «Нереида».  Прекрасная нимфа, дочь морского бога, Нерея,   восседает на морском леопарде.  У леопарда длинный хвост, наподобие не то рыбьего, не то змеиного…

         Николай: Здесь, в  Суссе в 2015 году произошла трагедия.  Один из местных, студентик, подрабатывавший аниматором в отеле «Империал Мархаба», любезничая с туристками,  расстрелял на пляже туристов и сам тут же получил пулю от полицейских. Расследование показало, что он был завербован  террористами преступной группировки ДАИШ.

Сергей: Тот год был самым печальным годом для тунисского туризма….

Николай: … И не дай Аллах, чтобы это, как и трагедия в Музее Бардо,  повторилось. Тунисцы приняли все меры, чтобы обезопасить туристов от ублюдков-фанатиков. Будет время, я вам все расскажу, в дополнение к моей книге «Тринадцать дней, которые потрясли Тунис».  А пока перенесемся в соседний город Монастир.

Нуреддин: Монастир – это большой приморский комплекс с гаванью, называемом Марина-Кап-Монастир, в которой 400 стоянок для яхт. Этот порт ничем  не отличается от средиземноморских  курортов: кафе, рестораны, коктейль-бары, магазины и, конечно, отели и отели, которые протянулись цепочкой вдоль широких золотых пляжей.

Рибат, мужской монастырь-крепость,  в Монастире был сооружен в 796 году. С Надора – сторожевой башни, возвышающейся над Рибатом, – открывается прекрасный вид на город и его окрестности. В южном крыле находится   музей исламского ис кусства, где представлены памятники периода царствования Аббасидов и Фатимидов.   теперь служит фоном для съемок исторических фильмов,

Рядом с ним – Мавзолей Бургибы, первого президента независимого Туниса…

Нуреддин:   человека, которому Тунис так благодарен...

СОКРОВИЩА МАХДИИ

Сергей: Продолжаем наше путешествие. Джинн, прошу… Перед вами - порт Махдия, где издавна ловят вкуснейшую «голубую» рыбу и который теперь постепенно превращается в новый курорт. Махдия славится своим голубым  чистым морем, прекрасными песчаными пляжами и ощущением полной отрешенности от всех повседневных проблем. Это место для тех, кто ищет идеальный покой и уединение, кто хочет остаться наедине с природой и не спеша побродить по песчаному девственному пляжу, созерцая бесконечную морскую гладь и внимая тихому шелесту неторопливо набегающих волн.

Елена: Сергей, а вы стихи не пишете?

Николай: Нет, он пишет зубодробительные международные статьи на злобу дня.

Сергей, не обращая внимание на сказанное Николаем: И не только. Если хотите, я вам почитаю свой рассказ «Снежинка».

Татьяна: А почему только ей?

Сергей: И вам тоже, не волнуйтесь.

Николай: Но только с бокалом «серого вина»…

Сергей невозмутимо:  Так вот. Смотрите сюда, как говорят в   Одессе. Махдия  привлекательна и щедрыми дарами моря. Его рыболовецкий порт – один из наиболее важных в Тунисе. Местные рыбаки специализируются на ловле сардин, причём ночью,  при искусственном освещении. Когда сардины сами идут в сети…

Тоник, смотря на Татьяну: О, давайте поедем на рыбалку. Ночью…

Татьяна: Это так романтично!

Николай, смотря на Татьяну: Тоник!  Есть кое-что  в Махдии попритягательней.  Однажды охотник за губками, на глубине сорока  метров, всего в каких-то  пяти километрах от берега     обнаружил останки древнего римского корабля. Нырнул под палубу, а там, о Боже,  мраморные статуи! Уникальные произведения  искусства древней Греции.

Алексей: В античные времена кораблекрушения у берегов Африки были не редкость. Корабль опускался на морское дно; в разбитых глиняных сосудах селились головоногие. Корабельные черви точили днище и поедали шпангоуты. Остатки корабля обрастали поколениями планктона. Однако ничто не может разъесть уцелевшие амфоры и  керамические сосуды. Бронза под водой почти не подвергается окислению. Большинство мраморных скульптур глубоко оседают в песке и иле,  спасаясь от разрушительной деятельности моллюсков. Представляете, сколько еще сокровищ хранится на дне Средиземного моря!

Николай: Известие о находке сразу стало достоянием всех рыбаков, и всё, что можно было поднять со дна моря без особого труда, было немедленно поднято на продажу туристам. Столичные учёные приехали сразу, как только дошли слухи о том, что на рыбном рынке Махдии продают  такое, что  и пером описать невозможно. Увидев «улов» рыбаков, конфискованный полицией, и результаты первых подводных работ,  один из учёных воскликнул: «После Геркуланума и Помпеи ничто подобное не открывалось перед человеческим взором!»

На морском дне были найдены бюсты Афродиты, массивные мраморные колонны, прекрасные капители, бронзовые фигуры Эроса…

Сергей: …бога любви у древних греков…

Николай принял перед Еленой позу музыканта Эроса:…  со своей цитрой…

Сергей серьезно: Гермеса…

Борис: … бога торговли, жуликов  и бизнесменов…

Сергей  невозмутимо:… Диониса, бога виноградарства и виноделия, танцующих гномов…

Татьяна: Ой,  ребята, гномиков хочу….

Николай: Никаких проблем! Теперь эти сокровища второго века до нашей эры можно увидеть в столичном музее Бардо. И как я был потрясен, когда увидел, что во время теракта ублюдков в Музее Бардо пули прошли совсем рядом с пляшущими гномиками…

Нуреддин, перебивая Николая: А теперь послушайте про историю Махдии. Выгодное расположение Махдии оценили ещё финикийцы  за несколько столетий до нашей эры. Они основали на побережье Средиземного моря большое количество своих портов-городов. На месте современной Махдии финикийцы построили   корабельную пристань.

Алексей: Интересно, в конце девятого века в Северной Африке  появились исмаилитские миссионеры. Им удалось обратить в новую веру бедствующие и притесненные берберские племена «кутама», которые после  проповедей  исмаилитов уверовали: придёт новый мессия и восстановит на земле справедливость. Ожидание «Спасителя» (по-арабски Махди) полностью отвечало народным чаяниям. И когда некий Обейд-Аллах объявил себя «Махди», племена  восстали. В начале десятого века   «кутама» вторглись на территорию Ифрикии - так арабы стали называть бывшую римскую провинцию Африка -  и смели правившую в то время династию Аглабидов. В  910 г. Обейд-Аллах на белом коне въехал в столицу Кайруан, где мы с вами уже побывали. В резиденции эмиров он принял титул халифа и был официально провозглашён Махди. Обейд-Аллах эль-Махди основал династию Фатимидов и решил перенести столицу в новое, более удобное место.

Он выбрал для новой столицы участок земли, расположенный на   недоступном, далеко выходящим в море мысе Африка. Новой столице было дано название Махдия (Спасительница). Ибн Халдун сравнивал город с «кинжалом, крепко сжатым в кулаке».

Сергей: В середине XI века  Ифрикия распалась на независимые феодальные владения. Эта раздробленность и междоусобицы сделали её лёгкой добычей завоевателей. Генуэзский флот захватил и разрушил  Махдию. Затем  в Ифрикии появились норманны,  викинги, скандинавы…Они заняли ряд североафриканских городов и территорий, в том числе остров Джерба, города Сусс и Сфакс, и положили конец династии Фатимидов.

Николай  возбужденно: Но на этом страдания местных жителей не кончились. В шестнадцатом веке  Махдию захватили башибузуки  турецкого султана, пираты Драгута, устроили резню и грабежи,   а  затем  до Махдии добрались и завоеватели Хафсиды. И опять…

Ольга: Николай, ну что ты такой кровожадный…

Николай: Я?  Это я, что ли, бегал по Махдии с ятаганом  и резал? Это я расстреливал гномиков в Бардо?  Поймите, уважаемые, такова кровавая История! Всего Человечества! И не только   Туниса, но и всех других стран.  Смотрите,  что происходит сегодня? Джинн, покажи кадры,  снятые  мной в Ливии и Сирии…

 Перед туристами вспыхивает экран, на нем – хроника событий в арабских странах в 2011-2016 года…

Сергей: Не надо об этом. Надеюсь, что это не повторится…

Туристы вразнобой: Какой ужас! Вот звери! Это не должно повториться!  Надеюсь тоже!

Николай Ольге:  Хорошо. Вернемся в Махдию. Успокою вас. В дальнейшем, несмотря на противостояние в борьбе за Тунис испанцев и турок, ну, одним словом…  город Махдия приобрёл относительную стабильность. Наступили десятилетия мирной жизни.   Беженцы, простите, мигранты из испанской Андалусии привнесли в махдийскую культуру много полезного. Например, очень мелодичную музыку.  И именно здесь, на этих камнях…-  Джинн, покажи эти камни и кадры фильма, -  был  снят  печальный эпизод  российского фильма «Офицеры»…

Сергей,  смотря на   замолчавшего Николая: …трагические кадры гибели  героини фильма от рук ублюдка, предателя…

Николай: …И раненый актер Сергей Горобченко, мужественный спецназовец,  не в силах защитить и спасти свою любовь, свою любимую арабскую девушку…

Элла, взорвавшись от увиденных кадров: Вы все такие, мужчины.  Как женщина в беде, так никого нет рядом…

Борис: Мадам, я готов скрасить ваше одиночество…

Татьяна: Знаем, на курорте, поматросил и бросил…

Николай: Дорогие мои! У  Горобченко было задание, он исполнял долг.

Элла, прийдя в ярость:  Какой  долг!  Сам погибай, а любовь свою спасай! Вот как поступает настоящий русский мужчина!

Нуреддин, улыбаясь: А наш Николай сыграл в  этом фильме две роли:  посла   в неизвестной стране и  ужасного душмана…

Элла: Вот-вот, один в двух лицах…

 Николай, подыгрывая Нуреддину:  А в российском фильме «Апостол», который тоже снимался в Тунисе, подорвали автобус, за рулем которого сидел Нур. И все вроде бы рассчитали, ну, чтобы было и шумно, и пыльно, но без повреждений и тем более увечий. Но… то ли пиротехник замешкался, то ли Нур  ехал быстрее,  чем надо, но рвануло не перед автобусом, а прямо под ним!

Все рассмеялись, смотря со своего ковра-самолета, как  под ними Нуреддин рулит среди пальм,  как автобус взлетает в воздух и как Нуреддин исчезает в клубах дыма.

Николай: Нур отделался контузией, а его автобус долго чинили…

         Нуреддин, смеясь: Зато какой кадр получился! Эффектный!

Элла: Бедный Нурчик! Иди ко мне, я тебя пожалею…

ДЖЕРБА – ПЛЕНИТЕЛЬНЫЙ ОСТРОВ

Николай: Джинн, перенеси нас на остров Джерба, тот самый, на котором Одиссей встретил певиц, которые его накормили лотосами… Смотрите,  как уютно расположился этот остров у берегов Северной Африки в заливе Габес на юге Туниса. Он связан с материком шестикилометровой дамбой. Это  древняя римская дорога, построенная на костях рабов.

Алексей, глядя с ковра-самолета вниз: Под нами рыбный порт  и испанский форт XVI века, с которым связано столько историй про страшных пиратов, которые некогда захватили этот остров. Но пощадим  чувства наших дам и не будем рассказывать, как в конце концов испанцы захватили Джербу, повязали всех пиратов и из их голов сложили башню…

Сергей: Да, история Джербы уходит в далекое прошлое. Начну с легенды о любви, которая опровергает сказки Николая. Это и есть тот самый воспетый древними мифами остров Огигия, где прекрасная Калипсо семь лет держала Одиссея, одного из героев Троянской войны, пытаясь добиться его любви.

Татьяна:  Как странно! И почему он не…

Сергей: Потому что «я другому отдана, и буду век ему верна»…

Татьяна, сделав большие глаза: Не поняла!

Елена, с укоризной глядя на Сергея: Это Пушкин. Александр Сергеевич.  Прощальные слова Татьяны Евгению…из «Евгения Онегина»…

Сергей, прервав молчание:   Жителей Джербы называли лотофагами, «пожирателями лотосов».

Нуреддин: А сегодня Джерба – один из самых крупных курортов Средиземноморья с международным аэропортом. Тут можно отдыхать круглый год. Кажется, здесь ничто никогда не меняется: все то же голубое небо и лазурное море, кристально чистая и теплая вода, прекрасные песчаные пляжи и зеленые финиковые пальмы. Туристов привлекают белоснежно песчаные пляжи и, конечно, мягкий целебный климат.

В самом жарком месяце – августе – дневная температура не поднимается выше 30°. Здесь никогда не бывает холодно, ласковое солнце круглый год щедро дарит живительное тепло, а в душах отдыхающих поселяются умиротворение и покой. Не зря Джербу называют «африканским раем». Это  вообще потрясающее место, где явь и сказка причудливо переплелись, и порой невозможно понять, что правда, а что вымысел.

Сидор: А зачем они лотосы…. пожирали?

Николай: Потому что … способствует!

Все рассмеялись, кроме озабоченного Сидора. И больше всех смеялась Татьяна.

Нуреддин: Столица острова – город Хумт Сук (в переводе Большой Базар) – пестрое царство лавочек и магазинчиков, наполненных экзотическими сувенирами. Одним из главных элементов архитектурного стиля Джербы являются мензели –  жилые дома квадратной формы с куполами, напоминающими сахарные головы. Маленькие деревушки, разбросанные по острову, славятся своими ремеслами, керамикой и узорами ковров. Торговцы  приветливы и радушны и легко уступают, если с ними   поторговаться.

Николай: А вот знаменитая Гриба, которая  привлекает  тысячи туристов и паломников.  Гриба, «Ал-Хариба», в переводе  «чужестранка», одна из самых древних синагог, если не самая древняя, в мире. Она   основана в VI веке до н.э., во времена царя Соломона и разрушения Иерусалима. Эта синагога –  хранительница знаменитых Тор, священных книг иудеев.

И есть прекрасная легенда о женщине, которая ее основала...

«...И разверзлись небеса,

 и упал черный камень,

 и появилась

незнакомая прекрасная женщина,

и она сказала:

«Здесь будет

Храм!»

Елена: Браво, Николай!

Николай: Спасибо, Леночка! И в фундаменте синагоги лежит черный метеорит, а молодые иудеи прилетают сюда в апреле-мае в свадебные путешествия. Есть поверье, что молодожены, посетившие Грибу в медовый месяц, будут жить долго и счастливо.

Нуреддин: В Тунисе несколько синагог, и мусульмане делают все, чтобы никто ни евреев, ни синагоги не тронул…  Но не могу не рассказать о том, чему был свидетель. 11 сентября 2002 года  у стены синагоги «Ал-Хариба» террорист-смертник взорвал грузовик, груженный газовыми баллонами. Погибли 17 человек, в том числе туристы и офицер тунисской полиции, который преградил путь грузовику,  открыл огонь, и спас жизни многим. Ответственность за террористический акт взяла на себя   «Ал-Каеда». А последние теракты в Тунисе были совершены террористами ДАИШ-ИГИЛ…

Когда  туристы вернулись в отели, Сидор тихо спрашивает Николая: Так эти лотосы. Гле их можно купить?

Николай: О, только на Джербе.

Сидор: Жаль!

Николай: А ты не жалей, а переходи на финики!  Шесть фиников – и ты любого пожирателя лотоса обставишь.

Сидор: Точно!

Николай ему на ухо: На себе проверил…

ПУТЕШЕСТВИЕ В САХАРУ.

ВСТРЕЧА С ШЕХЕРЕЗАДОЙ

И снова наступил день, и в  назначенный час туристы снова сидели на  услужливо раскрытом Джинном  ковре-самолете.

Николай: Сегодня, как и договаривались, мы совершим путешествие в мир «Тысячи и одной сказки», который с такой любовью воссоздан в оазисе Тозер на юге Туниса. Мы поедем туда не на вездеходах или автобусах, как это делают туристы, но увидим все, что они видят и даже больше. Джинн! Трогай!

Джинн  голосом и интонацией  Юрия Гагарина: Поехали!

Нуреддин: Первая остановка –   знаменитый,  третий по величине в мире, Колизей в Эль-Джеме, построенный древними римлянами во II веке н.э.   Мы  видим арену, на которой сражались гладиаторы со страшными хищниками, спустимся в подземелье, где рабы и звери, обреченные на гибель, ждали своего последнего выхода на арену.[19]

Сергей:  А Николай нам расскажет  легенду  о берберской царице Кахине, даме очень суровой по отношению к мужчинам, если они ей перечили, и о ее сокровищах,  которые ищут до сих пор…

Нуреддин: А пока мы летим  снова на юг, к приморскому оазису Габес. После осмотра этого оазиса, укрывшегося в тени пальм, вездеходы поднимаются в горы, где в огромных пещерах спрятана деревушка троглодитов Матмата.

Анна: Сколько раз я была здесь -  и всегда потрясение. Смотрите!

Николай: Да, плоскогорье   напоминает сцены из фильмов «Космическая Одиссея», «Звездные войны», и это не случайно: именно здесь снимались пейзажи для фантастической страны Татуин. Как и киногероям, жителям этих гор, берберам Матматы и Татауина,   соседней деревушки, давшей название для Галактики Лукаса, пришлось пережить немало бед, чтобы отстоять в схватках с природой и завоевателями право на жизнь и свободу.

Нуреддин: После Матматы путь лежит на запад,   к оазису Дуз на краю Сахарской пустыни. Этот оазис  -   Ворот а Сахары, отсюда, как и много веков назад, начинают свой путь караваны дромадеров… 

Джинн, спускайся! Не  пугайтесь, дамы! Джинн  вас переоденет  в одежды кочевниц…

Борис: О, какие вы все соблазнительные восточные красавицы! Совсем не ожидал!

Татьяна: То ли еще будет! 

Сергей:  Будет прогулка по пустыне на верблюдах.

Николай: Джинн, прошу тебя. Сделай пейзаж!

Елена оглядывается и смотрит на уходящий за горизонт красный диск  светила: Какая красота!

Николай: Если  вам повезет, то верблюд попадется смирный, и вы не будете нестись стремглав по крутым барханам, проклиная экзотику и вспоминая маму.

Алексей: А второй   раз повезет, если мы  попадем в настоящую песчаную бурю...

Красный диск светила исчез за черной тучей.

Алексей: Джинн, умоляю! Ни в коем случае. Я уже побывал в ней! По ощущениям это близко к созерцанию полного солнечного затмения: днем наступает ночь, а на небе висит вместо солнца  огромная желтая луна... Ощущения сохраняются надолго: мелкий песок проникает во все складки вашей одежды, и единственное спасение – долгожданный бассейн отеля и ночное купание в нем, уже при свете настоящей Луны...

Нуреддин: Джинн, покажи нам Шотт эль-Джерид. Пониже, пожалуйста!  Это, представьте себе,  белое от соли дно древнего моря, безжизненное озеро…

Николай:   Древнеримский  поэт  Вергилий написал о нем: «Здесь даже птица не пролетит, все мертво вокруг». Уверен, что этот   бесконечный пейзаж вы видели в фильмах «Офицеры», «Английский пациент»  «Секрет Сахары» и других…[20]

А это – Тозер, один из самых крупных оазисов Сахаре. Буйная,  вечно зеленая растительность,   плавное течение воды в арыках, яркие цветы, плодоносящие сады – райский уголок, сотворенный трудолюбивыми руками человека. Вы видите знаменитые финиковые пальмы, вкус плодов которых соперничает с самыми изысканными пирожными. Мы обязательно попробуем[21].  Джинн, приземляйся!

Ковер-самолет плавно садится у входа в  Музей Арабского Востока. Перед туристами  -  восковые фигуры героев   знаменитых  арабских сказок  «Тысяча и одна ночь».

Тоник: Когда я был маленьким, моя мама любила их мне читать на ночь. До сих пор помню...

Николай: Узнаете героев сказок? Это  бессердечный царь Шахрияр и  прекрасная дочка визиря Шехерезада.  Знаменитый путешественник Синдбад-мореход,  турист номер один. А  это никогда не унывающий Али-Баба, мечтающий разбогатеть...

Тоник: И я тоже... мечтаю...

Николай: Только не унывай –  и тогда все сбудется! Надо в нужный момент хлопнуть в ладоши и сказать: «Сезам, откройся!»

Сергей: а это  его красавица-жена, сумевшая укротить сорок разбойников...

Борис: Мне б такую!

Тоник: А ты хлопни в ладоши!

Анна: я  тебе сейчас хлопну… по затылку!

Николай: Уважаемые, не ссорьтесь! Каждый получит то, что заслуживает! Прошу внимания! Право, у меня нет слов  описать этот удивительный, прекрасный  мир арабских сказок, которыми мы так увлекались в детстве. А не поговорить ли нам с прекрасной Шехерезадой? Пусть сама нам   расскажет! Джинн!

Джинн: Поистине, сказания прекрасной Шехерезады стали назиданием, чтобы видел человек, какие события произошли с другими и поучался, и чтобы, вникая в предания о других и о том, что случилось с ними, воздерживался он от греха. Хвала же той, кто сделал сказания о древних уроком для живущих.

Николай хлопает в ладоши: Сезам, откройся!

Ничего не меняется. Полное молчание туристов.

Николай и Нуреддин обмениваются насмешливыми взглядами.

Нуреддин:  Во-первых, эти волшебные слова надо сказать три раза. Во-вторых, посколько нас много, сказать должны все.

Николай: Три-четыре!

Туристы хором: Сезам, откройся! Сезам, откройся! Сезам, откройся!

Ничего не меняется. Полное недоумение туристов.

Нуреддин: Кто промолчал?

Сократ: Ну я!

Татьяна: Какой ты вредный!

Сократ: Не люблю быть толпой!

Туристы шумно переговариваются.

Николай: Спокойно! Тогда пусть наш Сократ превратится на время нашей экскурсии в древнего грека Сократа. Три-четыре!

Туристы хором: Сезам, откройся! Сезам, откройся! Сезам, откройся!

Сократ превращается в бюст великого грека, а  Шехерезада оживает. Джинн ей что-то сразу шепчет на ушко.

Шехерезада: О достопочтеннейший и добрейший из всех Джиннов! О благородные путешественники из России! Я так долго спала! И вот вы, о первые русские туристы меня разбудили! Я поведую вам все свои истории. Но только они будут прерываться, потому что мой долг требует появляться перед очами моего господина каждый раз, как только он меня захочет... увидеть...

Сидор:  О,  вот это да!

Анна: Это сказка!

Татьяна:  А можно начать с историй про любовь?

Тоник: Нет,  лучше про путешествия…

Татьяна: Нет, про любовь!

Сергей: Тихо, молодежь, дайте слово молвить…

Шехерезада с благодарностью смотрит на Сергея:   А я вас помню…

Николай и Нуреддин в один голос: А  меня?

Шехерезада дарит всем троим по два поцелуя: Так послушайте! Повествуют в преданиях народов о том, что было, прошло и давно минуло, что в древние времена был на островах Индии царь из царей рода Сасана, повелитель войск. И было у него два сына – один взрослый, другой юный, и оба были витязи храбрецы. И старший воцарился в своей стране и справедливо управлял подданными, и жители его земель и царства полюбили его, и было имя ему царь Шахрияр, а младшего его брата звали царь Шахземан, и он царствовал в Самарканде персидском. Оба они пребывали в своих землях, и каждый у себя в царстве был справедливым судьей своих подданных и жил в полнейшем довольстве и радости.

Так продолжалось до тех пор, пока старший царь не пожелал видеть своего младшего брата и не повелел своему визирю поехать и привезти его. Визирь исполнил его приказание и ехал до тех пор, пока благополучно не прибыл в Самарканд. Он вошел к Шахземану, передал ему привет и сообщил, что брат его по нем стосковался и желает, чтобы он его посетил, и Шахземан отвечал согласием и начал собираться в путь. Он велел снарядить верблюдов, слуг и телохранителей и направился в земли своего брага.

Но когда настала полночь, он вспомнил об одной вещи, которую забыл во дворце, и вернулся и, войдя во дворец, увидел, что жена его лежит в постели...

А теперь я чувствую, что мой господин пожелал меня, и я с вами расстанусь до завтрашнего утра...

Николай: Уважаемые, мы еще сюда вернемся и не раз. Но завтра  утром у  нас по программе…

Сергей:   Гиппон!  Бизерта!

Елена: Бизерта, Бизерта... Что-то было с ней связано в русской истории. Но что?

Сергей: Судьба Черноморского флота, уведенного Врангелем из Крыма... О Бизерте я готов рассказывать часами...  А поскольку дорога из столицы недолгая – около получаса на автобусе, шестьдесят километров по прекрасной автостраде,  по нашим российским понятиям – дистанция не Бог весть какая,  –предлагаю…

Елена: Поехали на автобусе! Как другие? Не против?

По пути в отель, на ковре-самолете,  Николай рассказывает туристам  о Кахине,  последней берберской царице:  Дихия бинт Таббит, берберская царица, возглавляла с 695 г. борьбу берберов против арабов. Арабы ее прозвали Кахиной («колдунья», «прорицательница»). Согласно легенде, в 683 г. Кахина помогла берберскому царю Косейле бежать из плена, сопровождала его в походах. В 695 г. она подняла восстание берберов, к которым присоединились византийцы, в 697 г. взявшие Карфаген. Кахина захватила большую часть Ифрикии, разрушая деревни, вырубая оливковые рощи. В 703 г. войска Кахины потерпели поражение при Тисдрусе от арабского полководца Хасана ибн ан-Номана, которого поддержало мусульманское и христианское население Ифрикии. Кахина погибла в Колизее Эль-Джем, где держала свою последнюю оборону. Ее несметные богатства ищут до сих пор...

И Николай   добавляет:   Есть легенда о том, что эти сокровища  Кахины появятся сами перед женщиной, которая выполнит три условия. Но до сих пор ни одна женщина не смогла их выполнить. Об этом  –  в   моей будущей книге…

Протестующие возгласы туристок не производят на Николая никакого впечатления.

ТУНИС, ОН – СНЕЖАЙШИЙ! 

Вечером все снова собрались на террасе, и с ними снова были Андрей Белый и Ася, которые решили провести день на пляже.  Бокалы наполнились вином.

Николай:  Я попросил Бориса Николаевича..

Андрей: Вы даже знаете мое настоящее имя...

Николай: Вас знает вся Россия, но по имени Андрей! Я попросил вас и Асю не покидать нас, потому что наиболее художественное, поэтичное,  самое богатое по цветности  такое  зримое описание Туниса оставили именно вы в  своих «Путевых заметках». «Tunis la blanche», – пишете вы о столице, – белые пятна кидаются вновь, когда я вспоминаю Тунис. Он – снежайший, он – пятнами домиков ест нестерпимо глаза, да он внутренне белый; и вместе: он белый для внешнего взора. Таким он впервые возник; и таким он стоит предо мной».

Аплодисменты туристов.

Наталья: Вы с огромной симпатией относитесь к тунисцам, отмечая их благородство, дружелюбие и деликатность. Позвольте мне зачитать ваши слова: «Любуюсь арабами: вижу – столетия высокой культуры кричат в каждой складке бурнуса; я по случайному жесту прохожего вижу достойное прошлое этой страны…В каждой мелочи – вкус; вы вглядитесь в оправу простейшего сельского зеркала: форма его – пятитомный трактат по истории вкуса… Жизнь – брызги красок, импрессия, субъективность; архитектура арабская обращена вся внутрь» [22].

Андрей:  Я думаю: скольким обязаны мы в прошлом арабу! Я чувствовал тайную связь мелочей, перекличку эпох – изучение Тунисии, нравы, история, быт развернувшейся Африки будит во мне вовсе новую жилку предпринимателя, авантюриста...  Поднимаю тост за этот огромный Арабский мир и за новые открытия, которые ожидают нас!

Туристы восторженными возгласами поддержали слова поэта.

Николай: В ваших «Путевых заметках» вы обратили  ваш проницательный взгляд  и  на прогресс цивилизации в Тунисе, так и на оборотную сторону медали. Вы пишете: «Тунисию обогащают французы с неимоверной предприимчивостью; размножаются их виллы, их фабрики, достаются из недр африканской земли утаенные руды; и – создается проект овлажнения почвы каналами; и воздвигают стремительно здесь миниатюрный Париж с «avenue» и бульварами; всюду – участки земли, покрытые виноградниками; здесь – цветут миндали; созревают там – финики; и в песках поднимаются заросли персиков». Однако  вслед за этим гимном предприимчивости, следуют ваши слова: «Тунисия сдавлена крепким кольцом: сверху, с севера в недра ее простирается буржуа-эксплуататор, а снизу, от юга, при случае двинется стая полков; и Тунисия – пестрая бабочка, – бьется уже в паутине»[23].

Андрей:  Думаю я, что араб непонятен в Европе и нет интереса к нему. Передо мною он в Африке – вырос: он – был, есть и будет; он – живой..

Елена: Живой, потому что на родной земле…

Николай:  А на чужбине никому не нужный…

Андрей: Да,  здесь его корни! Поэтому араб – влияет, захватывает..., он повлиял на меня.

Николай задумчиво:   Ошибается господин Киплинг, говоря, что Восток и Запад никогда не встретятся. Они уже встретились, в русской душе!

         Николай читает по памяти стихи Андрея «Страна моя»:

         «И ветел старинные палки.

         И галки – вон там и вон здесь.

         Подгорные длинные балки;

         Пустынная, торная весь.

         Сердитая, черная туча,

         Тревожная мысль о былом,

         Камней придорожная куча,

         Покрытая белым крестом...

         Россия, увидишь и любишь

         Твой злой, полевой небосклон.

         "Зачем ты безумная губишь" –

         Гармоники жалобный стон.

         Как смотрится в душу сурово

         Мне снова багровая даль.

         Страна моя хмурая, снова,

         Тебя я увижу, – тебя ль?»

Андрей, смотря на седину Николая: И долго вы в Тунисе… задержались?

Николай кивает и ничего не говорит.

Ася читает стихи Андрея:

«Редеет с востока неверная тень…

Улыбкой цветет наплывающий день…

А там, над зарею, высоко, высоко

Денницы стоит лучезарное око.

И светит на фоне небес голубом,

Сверкая серебряно-белым лучом…»

Ася улыбается Андрею.

Андрей улыбается Асе:

«Был тихий час. У ног шумел прибой.
Ты улыбнулась, молвив на прощанье:
"Мы встретимся... До нового свиданья..."
То был обман. И знали мы с тобой,
что навсегда в тот вечер мы прощались.
Пунцовым пламенем зарделись небеса.
На корабле надулись паруса.
Над морем крики чаек раздавались.
Я вдаль смотрел, щемящей грусти полн.
Мелькал корабль, с зарею уплывавший
средь нежных, изумрудно-пенных волн,
как лебедь белый, крылья распластавший.
И вот его в безбрежность унесло.
На фоне неба бледно-золотистом
вдруг облако туманное взошло
и запылало ярким аметистом».

         Николай улыбается Асе и Андрею и читает его стихи:

         «Века летучилась печаль.

         Она летучится и ныне.

         Погаснет жизнь... И гаснет даль…

         Чего-то нет; чего-то жаль.

         И я один в моей пустыне».

В наступившей тишине слышен шум волн, неустанно набегающих на пустынный берег…

Николай: Джинн, наполни бокалы. Не будем о грустном! Позвольте поднять тост. За любовь! 

ТОСТ ПРО ГАННИБАЛА И ПРЕКРАСНУЮ РИМЛЯНКУ

Николай: Этот тост любили говорить и в Карфагене, и в Риме…  

Карфагенский полководец Ганнибал  совершил марш-бросок через заснеженные Альпы, чего римляне никак не ожидали,  и очутился у стен Вечного Рима. Город не был готов к обороне,  римские армии были в Галлии и на севере Италии, и Ганнибал отдал приказ готовиться к штурму города.

И вдруг из стен города выходит  красивая девушка и направляется в стан карфагенян. Первая линия часовых - ее пропускают, вторая линия, девушка направляется прямо к большому шатру в центре  боевого лагеря. Часовые скрестили копья, но перед ними - прекрасная девушка, и копья раздвинулись сами.

Девушка входит в шатер, в котором Ганнибал со своими военачальниками  заканчивал план штурма города, и бросается на колени.

Ганнибал подходит к девушке, и их взгляды встречаются. О, эта любовь с первого взгляда! Настоящая любовь именно так всегда начинается!

- Встаньте! - говорит  Ганнибал  и подает девушке руку. Но она смотрит на него пылающими глазами и говорит:

- О великий полководец! 

(  А Ганнибалу было тогда всего 26 лет!)

- О великий полководец! Не трогай мой город! Я буду любить тебя  до тех пор, пока будет жить мой Рим. Прими мою любовь - и пощади его!

Влюбленный в прекрасную римлянку с первого взгляда, Ганнибал отдал приказы взять другие  римские города, и скоро вся Италия была в его руках, но не Рим!

А  в это время Рим собирался с силами  (в Карфагене обязательно добавляли: Коварный Рим!), в город прибывали  все новые и новые легионы и в решающей битве армия Ганнибала была разбита, Карфаген пал (в Риме  обязательно добавляли: Коварный Карфаген пал!),  погибло Карфагенское государство, а сам Ганнибал вдали от родины, на чужбине выпил    кубок с ядом!

Но… он никогда не жалел, что в его жизни была любовь прекрасной римлянки!

Так выпьем же за то, чтобы  каждая из присутствующих встретила своего Ганнибала, а если уже встретила, то была ему верна всю свою жизнь!

А нам, мужчинам, пожелаем оценить любовь прекрасной Возлюбленной  и беречь ее как зеницу ока!

Так за Любовь!

Туристы   хором: За Любовь!

БИЗЕРТА, ИСТОРИЯ ГОРОДА

«Гиппон-Диаритус – безмятежный городок, ревностно берегущий свой покой, привлекаюший многочисленных римских вельмож свежестью климата и ласковым летом».

Плиний Старший в I веке н.э. о Бизерте

На следующий день все были снова в холле отеля. И в назначенный час к отелю  был подан экскурсионный автобус.

Сергей: По пути в Бизерту не минуешь древнего города, чье имя было не менее знатно, чем Карфаген или Тир. Утика, по Плинию Старшему, создана выходцами из Тира за три века до Карт Хадашта,  Карфагена,  в 1112 году до н.э.  Утика  погибла под напором ворвавшихся в Африку вандалов  с Севера и арабов с Востока в середине первого ты сячелетия н.э.  Утика -  центр развитого сельскохозяйственного района, резиденция Катона Младшего (внука главного ненавистника Карфагена), город театров и ремесленников, обладатель уникальных мозаик и место пышных некрополей пунического периода...

Николай: Утика – это финикийское слово Hatika, от него пошли термины Античный, Античность. Переводится слово hatika как уехавший, эмигрировавший, и этим словом называли тех финикиян, которые покидали по тем или иным причинам свои родные места в Финикии. Так вот, сначала финикияне построили порт и город Hatika, в устье реки, которая сейчас называется Меджерда. Но жители заметили, что река, хоть и медленно, но постоянно меняет русло, а море отступает...

И  когда финикийская царица Эллиса, приплывшая из Тира.  решила создавать новый город, Карт Хадашт, то выбрала другое место.  Между прочим, вот перед вами Утика.

Тоник: Так  где же море?

Николай: В десяти километрах отсюда...

Елена: Удивительно! И как же древние финикияне всё могли рассчитать и предвидеть?

Тоник: У них были свои компьютеры. Это факт!

Николай: Debes, ergo potes! «Ты должен, значит, можешь!» – говорили карфагеняне. А самый совершенный компьютер, простите за банальность, это  мозг человека, который и тогда, в далекие времена Античности постигал тайны природы.

Елена: Потрясающе!

Алексей: Немного  еще об истории Утики. Сиракузский царь Агафокл, которому не удалось взять Карфаген, захватил Утику в 308 году до н.э.  Рим предоставил Утике статус вольного города (144 году до н.э.). В 107 году до н.э. здесь высаживался Марий со своими легионами, чтобы подавить восстание берберского царя Югурты.

Сергей: Все приходящее в этот мир стареет, увядает и отцветает. Утика, прожившая в историческом плане два тысячелетия, так и не возродилась. Заросшие свежей травой каменные плиты, угадывающиеся в уцелевших колоннах и частях стен очертания пристани и храмов, которым нельзя отказать в былом величии, вот и все, что сохранилось от некогда живого, мощного города. Память о нем в некотором смысле более значима, чем сами его останки. «Sic transit Gloria mundi...» – «Так проходит мирская слава...»

Николай: Остатки этой древней Утики впервые были раскопаны в 1905 году, но большая часть – в 1948-58 гг. Среди различных зданий стоит посмотреть: развалины театра, «Дом сокровищ», «Дом Охотника», «Дом фонтана», который вызывает всеобщий интерес аркой и хорошо сохранившимися мозаиками с изображениями рыбаков и рыб.

За откосом внизу – главный некрополь. Раскопки обнаружили также стены форта, стоявшего на вершине холма, площадку форума, окруженную обломками колонн и булыжниками и мостовую перед храмом; прямоугольный бассейн с водоёмами и ваннами; полы из мрамора и геометрической мозаики и стены с привлекательными изразцами крест-накрест, известными как opus reliculatum.

Сергей: В сравнении с Утикой у Бизерты и возраст больше, и судьба богаче. Первые годы ее существования также восходят к периоду финикийских мореплавателей, бросивших якорь в уютном заливе, на побережье которого они и заложили новое поселение. Несколько позже оно начинает фигурировать в исторических хрониках Римской империи под именем одной из колоний – Хиппо Диархитус. Арабы, привыкшие давать покоренным городам свои названия, в VII веке дошли с войной до этих мест и переиначили Хиппо Диархитус в Бензерт. А потом очередные пришельцы, французы довели обозначение города до его нынешнего названия  – Бизерт. По-русски: Бизерта!

Характерной чертой в ее судьбе стало неубывавшее внимание моряков. Как будто специально созданная для них природой гавань Старого порта да еще пролив, который соединял море с внутренним озером,  будто магнитом притягивали морских волков всех эпох. Особенно ревностно защищали свои права на владение Бизертой средневековые корсары и колониальная Франция.  Бизерта – это «заряженный пистолет, который направлен в сердце Италии» – фраза, сказанная одним французским генералом, доказала, что и среди людей этой профессий встречаются поэты. Впрочем, созданный им образ прекрасно характеризовал местоположение города-порта-военной базы, расстояние от которого до итальянского острова Сицилия   всего 137 км.

В результате пиратское пристанище, которое «ходил воевать» сам король пиратов Чарльз Квинт, захвативший даже столицу Тунис, наложило на Бизерту печать военного гарнизона. Так повелось с тех давних пор, и пришедшие в середине XIX века французы лишь подхватили эту своеобразную эстафету. Да так крепко ее держали, что лишь через семь лет после провозглашения независимости Туниса в 1956 году  соизволили  по требованию тунисцев уйти из Бизерты

Нуреддин: Совершим прогулку по Бизерте. После рассказа о   воинственном прошлом Бизерты вы будете удивлены, когда прогуляетесь по ее уютным тихим улицам, усаженным пальмами и мимозами. Стены нескольких бастионов – испанского форта, турецкой цитадели, французских казарм – окажутся совсем мирные: бывшие военные объекты превращены в музеи.

Николай: И еще труднее   представить, что здесь, в этом провинциальном городе, произошло потрясение, оставшееся навсегда в памяти тунисцев под названием «Битва за Бизерту».

Сергей: Предоставив в 1956 году Тунису независимость, Франция, тем не менее, уходить из Бизерты и не собиралась. В соседнем Алжире французы  вели войну против народа, поднявшегося с оружием в руках за свое освобождение, войну, в которой  французы уничтожили около двух миллионов человек! А осенью 1956 года Париж участвовал в тройственной англо-франко-израильской агрессии, направленной против независимого Египта, руководимого тогда гордым президентом Гамаль Абдель Насером. И терять военную базу на тунисской территории французские генералы не желали.

И все же под давлением правительства Бургибы 17 июня 1958 года было заключено соглашение о выводе войск Франции из Туниса. Лишь Бизерта оставалась военной базы, которую французы упорно отказывались эвакуировать. И  тогда Бургиба обратился к согражданам с  призывом подняться на «битву за Бизерту».

Собравшиеся со всей страны добровольцы и тунисские войска не смогли одержать военной победы. Французское командование подтянуло дополнительные части, и 22 июля 1961 года, понеся большие потери, патриоты вынуждены были отступить. И только после решительных требований правительства Бургибы, под давлением ООН и  Советского Союза, – отметим, что немаловажную роль сыграло заявление Москвы, что она готова оказать Тунису «любую помощь»! – начались франко-тунисские переговоры. Конфликт был урегулирован.

РУССКАЯ  ЭСКАДРА В БИЗЕРТЕ

Вечером все русские туристы снова собрались на террасе  отеля.  Они уже знали,  что разговор будет о Русской Эскадре и что их ждет путешествие к Анастасии Александровне Манштейн-Ширинской.

Николай: В конце 1920 года, начале 1921 года  в Бизерту пришли 33 корабля Русской эскадры из Крыма. Этот тунисский город-порт стал для них последней стоянкой.

В декабре 1920 года восьмилетняя девочка Настя, дочь командира эскадренного миноносца «Жаркий», старшего лейтенанта Александра Сергеевича Манштейна, прибыла с мамой и сестрами в Бизерту на одном из кораблей Русской эскадры. Наш уважаемый Джинн! Мы бы хотели встретиться с ней так, как это произошло тогда, ну, ты все знаешь…

И Джинн переносит туристов в другую эпоху…

Африканская зима! То солнце греет, то ветер холодный дует.

Анастасия Александровна и Наташа, ее  подруга,  радушно встречают туристов в своем домике недалеко от   Храма Александра Невского и сразу приглашают за стол. Сегодня, по  словам Анастасии Александровны, праздник: она приготовила для туристов  омлет, который сама изготовила с картошкой, переданной из Петербурга.

– Картошка из Петербурга! – говорит с гордостью Анастасия Александровна. – И очень вкусная!

Появляется улыбающаяся Наташа, француженка русского происхождения, с новым блюдом:  Пирожки!

Анна отведывает первой: Да, очень вкусно!

Так за столом в тунисском доме, за нехитрым блюдом с русской картошкой и пирожками  начинается  неторопливая беседа о Русской эскадре, России и русских людях.  

Николай тихо говорит Джинну: Прошу тебя, улавливай каждое движение ее души и покажи нам все, что она видит…

Анастасия Александровна:  Именно в Бизерте, куда в 1920 году после остановки в Стамбуле, а затем в Наваринской бухте пришли русские корабли,  был спущен Андреевский флаг, который когда-то поднял сам Петр Первый. Непобедимый и непокоренный флаг, спущенный самими русскими офицерами! В 17 часов 25 минут 29 октября 1924 года…

Я помню эту церемонию последнего подъема и спуска Андреевского флага, которая прошла на эсминце «Дерзком». Собрались все, кто еще оставался на кораблях эскадры: офицеры, матросы, гардемарины. Были участники Первой мировой войны, были и моряки, пережившие Цусиму. И вот прозвучала команда: «На флаг и гюйс!» и спустя минуту: «Флаг и гюйс спустить!» У многих на глазах были слезы...

Помню взгляд старого боцмана, смотрящего на молодого гардемарина, взгляд непонимающий. Никто не понимал, что происходит. Веришь ли ты, Великий Петр, верите ли вы, Сенявин, Нахимов, Ушаков, что ваш флаг спускают? И французский адмирал переживал все это вместе с нами…А недавно мне подарили картину, вот она, художника Сергея Пен, «Спуск Андреевского флага…»

Анастасия Александровна   показывает   рукой на картину, висевшую на стене, и замолкает…

Туристы оказываются на борту эсминца. Рядом с ними моряки, морские офицеры, женщины, дети…

Николай  говорит тихо, размышляя вслух:  Есть минуты, когда все слова ничтожны, чтобы передать трагедию происходящего, именно происходящего, потому что есть картины прошлого России, которые всегда будут возникать перед нашими глазами... И это не воспоминание, это сопереживание  того, что произошло давным-давно, но что снова происходит   с нами, да, с нами, стоящими, да, застывшими  на борту русского эсминца…

Анастасия Александровна прерывает молчание: И эти курсанты, молодые, бравые… В 1999 году в Бизерту  пришел барк «Седов» с курсантами. И мне выпала честь совершить на барке подъем Андреевского флага... Три четверти века спустя… Эсминец «Дерзкий» – барк «Седов». Я подняла в небо этот флаг, символ России. Если бы могли это увидеть те, кто стоял в двадцать четвертом году на эсминце!

А 11 мая 2003 года, когда Петербург праздновал трехсотлетие, раздался звонок, и знакомый голос Бертрана, мэра Парижа, моего ученика, мне говорит: «Угадайте, откуда я вам звоню?» – «Из Парижа, конечно!» – отвечаю я. А он говорит: «Я стою перед Петропавловской крепостью, в Петербурге день солнечный, прекрасный, и над Адмиралтейством развивается Андреевский флаг!» 

Представляете, флаг Великого Петра развевается снова!

И я хочу написать о "reversibilite des temps" , эти слова можно образно перевести как "неизбежное повторение исторических эпох", написать о том, как закрывается один цикл времени и начинается новый. Новый, но который повторяет предыдущий…

И вот в этот момент и бывают встречи или – я помню слова Пушкина – «странные сближенья»…

Я очень чувствительна к переменам времени. Время действительно все необыкновенно меняет. Но надо прожить очень долгую жизнь и быть близким к Истории, чтобы стать свидетелем этих «странных сближений», о которых говорил Пушкин.…

И еще я хочу написать о тех временах, когда убивали офицера только потому, что он носил фуражку морского офицера. Когда за слово «Родина» люди платили своими жизнями…

И о новых временах тоже!

 Анастасия Александровна улыбается:  Когда пережито все тяжелое, когда можно увидеть, как великий народ начинает   осваивать это пережитое, долго пребывая в неведении причин… Потому что трудно уничтожить память народа! И народ рано или поздно начинает искать следы своего прошлого!

Я вот думаю, сколько книг пишется, сколько нового люди узнают. Одни решаются сказать, другие решаются прочитать… Вот почему ко мне приходят люди. И они знают, я расскажу все искренно. Для того, кто любит Историю. Для  того, кто не делит ее на «вчера» и «сегодня». Для него все интересно! И нет ничего более интересного, чем история своего народа.

Иван: Ваш папа был командиром миноносца «Жаркий»…

Анастасия Александровна будто не слыша: …Ветер… Бизертинский ветер. Помню такой же ветер в ноябре 1920-го в Севастополе, когда начался исход из Крыма Белой армии… Я и сейчас вижу толпы людей, куда-то спешащих, в руках  узлы, чемоданы, баулы… И маму с корзинкой в руках, где были наши единственные ценности: иконы, старые фотографии и рукопись книги  о России.

Вы спросили о «Жарком»? В ноябре двадцатого года «Жаркий» стал одним из кораблей Императорской эскадры, которая ушла с тысячами жителей Крыма на борту кораблей в Константинополь. Все моряки считали, что они вернутся в Севастополь, как только перевезут людей…

Элла: А почему вы называете эскадру Императорской?

Анастасия Александровна:  Потому что до 1924 года на ее кораблях поднимались Андреевские флаги, символ Русской империи. А ведь они были отменены еще  весной 17-м года   Временным правительством Керенского! Оно первым нанесло удар по традициям флота Петра Первого. А на эскадре в Бизерте сохранялись все традиции Российского Императорского флота и даже его морская форма. Кроме того, большинство офицеров, включая моего отца, никогда не присягали ни «временным», ни большевикам. Офицер присягает один раз в жизни, вы знаете это?

Иван: Теперь знаем!

Анастасия Александровна:  Помню, как миноносец «Жаркий» стоял пришвартованный недалеко от Графской пристани. Папа с матросами продолжал его ремонтировать, собирал машину. Кто-то сказал: «Манштейн сумасшедший!» А отец ответил: «Моряк не оставит свой корабль!» Корабли уходили один за другим, а его миноносец все еще стоял у пристани. Так и не получилось у отца завести машину. И тогда к нам подошел буксир, к нему  прицепили миноносец, и наш корабль двинулся от причала туда, где на рейде стоял огромный корабль «Кронштадт», плавучий завод.

Когда мы вышли в море, начался шторм! Буря! Тросы начали лопаться. Старый боцман, звали его Демьян Чмель, на вопрос: «Тросы будут держаться?» ответил: «Может, будут, а может, не будут». Он хорошо знал: с морем ничего заранее неизвестно…

Командиром «Кронштадта», на борту которого было около трех тысяч человек, был Мордвинов. Он видел, как лопались тросы, как «Жаркий», тоже с людьми на борту, исчезал в темных волнах, но он также знал, что на «Кронштадте» мало угля, и его может не хватить до Константинополя. Но снова и снова «Кронштадт» разворачивался, искал «Жаркого»…

Анастасия Александровна умолкает. Наступает тишина. И только   слышно, как шумит  холодный ноябрьский ветер за окном ее бизертинского дома.

Как тот ветер, много лет  назад, в бушующем Черном море…

ИКОНА НИКОЛАЯ ЧУДОТВОРЦА

Анастасия Александровна: И снова «Кронштадт»  находил, снова матросы крепили тросы…, и снова огромный «Кронштадт» тащил маленького «Жаркого» на буксире, но Мордвинов сказал: «Если оторвется, больше искать не будем!»  И тогда нас ночью, с огромным трудом пересадили на «Кронштадт», а Демиян  прибег к последней мере…

 Анастасия Александровна улыбается: Он привязал икону Николая Чудотворца  с миноносца «Жаркий» к веревке и спустил ее в воду. И «Кронштадт» шел вперед, таща за собой «Жаркого», беспомощного, без машин, без матросов на борту, до самого Константинополя, на буксире и с верой старого боцмана в Николая Чудотворца…

Анастасия Александровна    смотрит в угол комнаты,  на икону Христа Спасителя.

– Эта икона тоже была на «Жарком», в каюте папы. Папа спас ее в девятнадцатом году во время эвакуации из Одессы, вырвал из рук грабителей Храма. В двадцатом она и Николай  спасли «Жаркий» и всех нас. А в двадцать четвертом году папа взял ее домой, покидая навсегда корабль. Когда кончилась судьба «Жаркого» и других кораблей… папа часто молился перед этой иконой. И я тоже. И чаще всего не за себя. А за других…  Во время Второй мировой снаряд попал в наш дом…Но икона уцелела. И мы тоже…

Мои ученики мне часто звонили и говорили: «Я буду держать экзамен. Вы за меня помолитесь!» И вот недавно звонит один тунисец, представляется и говорит: «Я ваш бывший ученик, я теперь выхожу на пенсию, я инспектор образования, но я помню и сейчас, как я попросил вас, когда пошел на экзамен, тогда, давно, я попросил  вас помолиться за меня, и я сдал экзамен, и вот теперь я хочу поблагодарить вас…»

Мой правнук, он наполовину уже француз, но когда в 2003 году он приезжал в Бизерту, его крестили в православную веру в церкви, в честь моряков, чтобы он не забывал, что его бабушка – дочь моряка!

Анастасия Александровна умолкает и начинает перебирать семейные фотографии. Наташа   делает  Николаю знак.  Он встает и выходит из дома, за ним уходят и туристы.

АНАСТАСИЯ АЛЕКСАНДРОВНА

На следующий вечер в глазах туристов, собравшихся на террасе отеля после ужина,  Николай читает только одну просьбу.  И Джин ее выполняет.

Они снова в доме Анастасии Александровны,  которая готова радушно ответить на все вопросы.

Елена:  Анастасия Александровна, дорогая, расскажите, как Русская эскадра попала в Бизерту?

Анастасия Александровна:   

– О, это длинная история!.. Через полтора месяца после исхода из Севастополя, уже в декабре 1920 года, когда мы были в Константинополе, Франция принимает решение предоставить Русской эскадре под стоянку порт Бизерта в Тунисе, находившемся в то время под французским протекторатом. Правда, при этом было заявлено, что отныне эскадра «не принадлежит никакому государству, а находится под покровительством Франции».

Переход российских кораблей в Бизерту возглавил командир французского крейсера «Эдгар Кине» Бергасс Пти-Туар. Корабли  плыли с французскими флагами на грот-мачтах, а на корме развевались Андреевские флаги.

Нас с мамой, как и других членов офицерских семей, доставил в Бизерту пассажирский пароход «Великий князь Константин».

Русские корабли плыли к стране древнего Карфагена. Эней когда-то плыл той же дорогой, и Одиссей – какой совпадение! – этой же дорогой доплыл до Джербы, острова лотофагов…Все это впоследствии будет для меня тесно связано с историей Туниса, куда так неожиданно занесла нас судьба.

         Помню, 23 декабря 20 года мы увидели с палубы  Бизерту, этот тунисский порт, в котором многим из нас предстояло прожить всю жизнь. Мы пришли одни из первых. Военные корабли стали прибывать группами уже вслед за нами.

Всего их было тридцать три, включая два линкора «Генерал Алексеев» и «Георгий Победоносец», крейсеры «Генерал Корнилов» и «Алмаз», десять эскадренных миноносцев – среди них был и миноносец «Жаркий» под командованием моего отца, он пришел 2 января – а также канонерские и подводные лодки, ледоколы, буксиры, другие суда. Мы приветствовали появление каждого нового корабля. Праздником стал день 27 декабря, когда за волнорезом появились огромные башни линкора «Генерал Алексеев». Он доставил в Бизерту гардемаринов и  кадетов Севастопольского морского корпуса.

«Жаркий» пришел одним из последних. Бравый Демиан Логинович Чмель очень переживал вместе с нами отсутствие «Жаркого». Каждое утро, с восходом солнца, он уже был на палубе и обозревал горизонт. Он и увидел его первым!

2 января 1921 года мы проснулись от стука в каюту. В утреннем тумане, на гладкой воде рейда, маленький миноносец – наконец-то на якоре – спал... спал в настоящем смысле слова. Никого не было видно на палубе. Ничего на нем не двигалось. Люди проспали еще долго, и мы поняли почему,  когда услышали их рассказы о последнем переходе…

То, что все корабли дошли до места назначения, кажется чудом! Чудом, которым мы обязаны нашим морякам и деятельной помощи французского флота!

Всего же на кораблях, ушедших из Константинополя, было перевезено в Тунис более шести тысяч  человек. Так на земле Туниса, под синим небом «Африки моей» – помните эти слова Пушкина? – среди пальм и минаретов, возникла небольшая русская колония![24]

Но на землю эту мы вступили не сразу. Вначале был долгий карантин, французы боялись «красной чумы», они в каждом русском матросе видели большевика. Корабли стали на якоря у южного берега Бизертского канала и в бухте Каруба…  

Потом нам не мешали сходить на берег. Мы могли спускаться сколько угодно. Но денег ни у кого не было, покупать мы ничего не могли, мы никого не знали... Так что жизнь, особенно для детей, шла на корабле. Это был наш особенный мир. У нас была школа, была церковь. Вся жизнь протекала по старым русским обычаям. Русские праздники праздновались…

Наташа   подает туристам чай.

Анастасия Александровна, немного уставшая от вспоминаний,  протягивает Николаю книгу:  Николай Алексеевич, прочитайте вслух.

Николай:  «Надо признать, что длительное пребывание Русской эскадры в стране протектората было связано для Франции с очень большими трудностями. Но какой бы ни была политика правительства, зависящая от складывающихся в данный момент обстоятельств, всегда за ней стоят люди. В эти 1920-1925 годы, когда решалась судьба русского флота, французское военно-морское командование в Тунисе сделало все, чтобы помочь своим бывшим союзникам. Адмиралы Варней, Гранклеман оставили в памяти эмигрантов светлое воспоминание»[25].

Анастасия Александровна:

– Французы осознали, что эти русские останутся в Тунисе надолго,   поэтому и приняли решение создать для них лагеря беженцев. Не все же время людям жить на борту кораблей! И вот в Бизерте, Табарке, Монастире и еще нескольких городах организовали семь лагерей.

Сергей: Капитан 2-го ранга Н.Монастырев, бывший среди эмигрантов, вспоминал в книге «В Черном море», изданной в Париже: «Лишь начались работы по строительству лагерей, многие отправились на берег, несмотря на то, что зарплату предлагали маленькую... Власти озаботились поисками работы для беженцев, а те искали ее со своей стороны, поскольку в самих лагерях жизнь им не нравилась. Быстро эти лагеря опустели, и вскоре остались в них лишь женщины, дети да инвалиды».

Анастасия Александровна: А что же было делать?   Французы брали русских на предприятия и в учреждения: на железные дороги, на почту, в школы и даже в медицинские ведомства. Очень много русских работало на тунисских дорогах. Русские работали там, где никто не хотел. На юге, в Сахаре, например. А туда сообщение было трудное – машин никто не имел, автобусы ходили очень редко. Брат моего мужа несколько лет пробыл на юге, в пустыне и научился местным языкам – знал диалекты, берберский язык.

Николай: В те времена в Тунисе, как нам рассказала Анастасия Александровна, ходила такая фраза: «Если вы видите палатку на краю дороги или убежище под дубами Айн-Драхама, вам может пригодиться знание русского языка: один шанс на два, что этот землемер или лесник – русский».

Если беженцы из числа гражданских думали о хлебе насущном и о том, как устроить свою новую, далеко не легкую жизнь, то часть морских офицеров, не теряя духа, решила воссоздать в Бизерте Морской корпус.

Несколько слов об истории Морского корпуса. Он был создан Петром I в 1701 году сначала в Москве под названием Школа математических наук и навигации, а затем в Петербурге уже как чисто морское училище. Его слушателей именовали гардемарины. Со временем учебное заведение получило имя Морского корпуса.

         До сих пор на горе Кебир, в трех километрах от центра Бизерты видны остатки старого форта, где в двадцатые годы разместились учебные классы Морского корпуса. Рядом разбили лагерь Сфаят – для персонала и складов. С 1921 года началась подготовка учеников и гардемаринов. Под руководством директора училища, адмирала А. Герасимова программы занятий были преобразованы для подготовки воспитанников к поступлению в высшие учебные заведения Франции и других стран.

Сергей: Директор, говоря о своих подопечных, подчеркивал, что они «готовились стать полезными деятелями для возрождении России».  Поразила  нас еще одна деталь, связанная с историей Морского корпуса, в воспоминаниях о тех днях контр-адмирала Пелтиера, бывшего курсанта Морского корпуса в Бизерте, публиковавшихся в 1967 году в «Морском сборнике», издававшемся во Франции: «Дозволено думать, что бывшие ученики Морского корпуса с интересом, а возможно, и с ностальгией следят за прогрессом морского дела в России, от которого они отрезаны и которое в ленинградском училище, носящем имя Фрунзе, возродилось в стенах, где прежде Санкт-Петербургская школа готовила офицеров. Каков бы не был политический режим, военные моряки остаются самими собой...».

Николай: А когда Германия захватила Тунис в годы второй мировой войны, то военные моряки и их дети на чужбине воевали с фашизмом. Имена  погибших русских героев  – на мраморной доске в православной  церкви Воскресения Христова в Тунисе.

Анастасия Александровна: Мы еще продолжали жить на «Георгии», когда в Бизерту прибыла советская комиссия по приемке кораблей Русской эскадры. Возглавлял комиссию известный ученый, академик Крылов. Был среди ее членов и бывший главнокомандующий Красным Флотом Евгений Беренс, старший брат адмирала Михаила Андреевича Беренса, последнего командующего последней русской эскадры под Андреевским флагом.

Два брата, которые могли протянуть друг другу руки…Но французы взяли с членов советской комиссии подписку, что у них не будет никаких контактов ни с русскими офицерами, ни с тунисцами!

Переговоры о судьбе кораблей  длились годами, русские корабли так и стояли в озере и в арсенале Ферривиль. Все матросы и офицеры вынуждены были покинуть корабли. После спуска Андреевского флага это уже не была территория России. Мы становились просто беженцами. Я не отказалась от российского гражданства и с паспортом беженца прожила все эти годы…

Николай: Франция продавала корабли  и целиком, те, которые были на плаву,  и на металлолом. В 1922 году первыми ушли «Дон» и «Баку». К концу года подобная участь постигла корабли «Добыча», «Илья Муромец», «Гайдамак», «Голанд», «Китобой», «Всадник», «Якут» и «Джигит». Все они были проданы Францией в Италию, Польшу и Эстонию. Огромный «Кронштадт» был переименован в «Вулкан» и отдан французскому флоту.

Сергей, держа в руках книгу: «В начале тридцатых годов корабли все еще стояли в военном порту Сиди-Абдаля. Мой старинный друг Делаборд, назначенный в те годы в Бизерту, был так поражен их призрачными силуэтами, что по сей день он говорит о них, будто они все еще у него перед глазами:

«Я бродил по пустынной набережной Сиди-Абдаля вдоль ряда судов без экипажей, нашедших здесь покой в грустной тишине, – целая армада, застывшая в безмолвии и неподвижности.

Старый броненосец со славным именем «Георгий Победоносец»; другой – «Генерал Корнилов», совсем новый еще линейный корабль водоизмещением 7000 тонн; учебные суда «Свобода», «Алмаз»; пять миноносцев... чуть слышен плеск волн меж серыми бортами да шаги часовых «бахариа» в форме с синими воротничками и в красных шешьях с болтающимися помпонами».

Эти корабли тогда еще хранили свою душу, часть нашей души»[26].

Николай: Старожилы Бизерты помнят эти призрачные силуэты русских кораблей, застывших безжизненно и одиноко под африканским солнцем. Можно ли найти более печальную картину?!

Постепенно и другие корабли были проданы на слом:  «Георгий Победоносец», «Кагул» («Генерал Корнилов»), «Алмаз», «Звонкий», «Капитан Сакен», «Гневный», «Цериго»…Число русских в Тунисе уменьшалось. Они уезжали в Европу, Америку, даже в Австралию… А когда морякам поступило из Парижа обещание обеспечить туда бесплатный проезд, то многие уехали из тех, кто еще нес службу на кораблях. В 1925 году в Тунисе оставалось только 700 русских, из которых 149 жили в Бизерте.

Элла: Как сложилась судьба других русских офицеров?

Анастасия Александровна: Многие попали во Францию и там работали таксистами и рабочими на заводах. Сейчас много книг выходит, в которых рассказывается о судьбах русских за границей. Вот недавно мне передали книгу от Ирины, она живет в Ливане, в книге она рассказывает о себе и других русских… А в Париже живет очень знающий историю Русского флота человек, инженер по образованию, Александр Плотто. Ему дали право изучать архив Русского флота во Франции, и он сидит днями за компьютером.

Я звоню ему: «Алик, есть много людей в России, которые начинают понимать. И кто им может помочь? Я делаю все, что могу. Вот еще один  человек обратился ко мне. Ты сможешь?»…

И он потом мне позвонил: «Спасибо, что ты указала мой адрес и телефон. Я теперь могу помочь тем, кто ищет родственников…»

И вот Александр   мне сообщает: в 1900 году в порт Бизерты заходил броненосец «Александр Второй». В 1904 году в порту побывал корабль «Николай Первый». В 1908 году в Бизерту заходили русские моряки – балтийцы после кругосветного плавания… И вот в 1920 году знакомый русским морякам порт становится для покинувших Россию пристанищем. Кому временным, кому вечным…

Анастасия Александровна, размышляя:  Меня часто спрашивают, почему я не покинула Бизерту…. У меня не было никакого другого гражданства. Отказалась от французского! Я хотела остаться русской! Здесь я вышла замуж, в 1935 году, мои трое детей родились в Бизерте. Здесь жили мои родители. В Бизерте живут мои первые ученики; мне выпало учить и их детей и внуков.

В 17 лет я начала немного подрабатывать репетиторством, покупала книги, одевалась и даже начала собирать деньги, чтобы продолжать учиться в Европе.

Я зарабатывала частными уроками математики, и только потом, после пятьдесят шестого года, когда Тунис стал независимым, мне разрешили постоянно преподавать в лицее. Работы было много. После лицея я бежала домой, где меня ждали ученики и частные уроки…

Моя жизнь тесно связана с развитием Бизерты, европейской части которой было в те времена не более тридцати лет. Большая часть французского населения состояла из военного гарнизона, который обновлялся каждые два или четыре года. Но было также много статского населения: чиновников, врачей, фармацевтов, мелких коммерсантов... Все они обосновались «на веки вечные», все видели будущее семьи в стране Тунис.

Наташа: Добавлю, что русские тоже внесли свою долю в развитие города. Культурный уровень этой эмиграции, ее профессиональная добросовестность, умение довольствоваться скромными условиями – все это было оценено разнородным обществом в Тунисе. Эти качества первой русской эмиграции объясняют ее популярность: слово «руси» не было обидой в устах мусульманина, но скорей – рекомендацией. Много лет спустя, уже в независимом Тунисе, президент Бургиба, обращаясь к представителю русской колонии, сказал, что русские  всегда могут рассчитывать на его особую поддержку.

Анастасия Александровна  улыбается, вспоминая:  В Бизерте конца двадцатых годов русские не были больше иностранцами. Их можно было встретить везде: на общественных работах и в морском ведомстве, в аптеке, в кондитерских, кассирами и счетоводами в бюро. На электрической станции тоже было несколько русских. Когда случалось, что свет тух, всегда кто-нибудь говорил: «Ну что делает Купреев?»

Она смеется и повторяет: Да, все так и спрашивали: «Опять этот Купреев? Что делает Купреев?»   

Анастасия Александровна смотрит в сторону иконы Александра Невского: Так Бизерта стала частью моей души… И меня уже никогда не отпустят тени тех, о чьей честности, верности присяге, любви к России я должна говорить всем, кто сегодня приезжает сюда…

 Николай: 17 июля 1997 года в Посольстве России в Тунисе Анастасии Александровне был торжественно вручен красный российский паспорт.

Анастасия Александровна смотрит на Сергея:

– Да, теперь о Бизерте, о русских людях и кораблях в России вспомнили.  Спасибо Сергею Владимировичу! И я уверена, что сбудутся пророческие слова контр-адмирала Александра Ивановича Тихменева о том, что этот город будет служить местом паломничества будущих поколений россиян.

Ко мне часто приезжают  русские туристы, приходят работающие здесь русские специалисты; целые делегации навещают меня из Севастополя, из Петербурга, из Киева, из других городов. И приезжают, и рассказывают о России хорошие новости… Из Тулы недавно приехали, с самоваром и пряниками. Как же иначе, из Тулы без самовара!

Анастасия Александровна:

– А с Алтая мне привезли алтайский мед! И даже из Сахалина приезжали! Так что мне только остается восклицать, как индейцы, которые кричали Колумбу: «Ура! Нас открыли!»

Анастасия Александровна  смеется.

Наташа добавляет: И не только из России и Украины приезжают. Из Германии, Франции, Мальты, Италии, потомки тех, кто пришел с эскадрой в Бизерту…

 Анастасия Александровна: ..  И  мои  ученики, которым я преподавала. Мне многие помогают, чем могут. Передают деньги на церковь. Вы знаете, в каком состоянии находился «русский уголок» на бизертинском кладбище? Разбитые плиты, разоренные могилы, запустение... Но с помощью посольства России и Российского культурного центра в Тунисе на кладбище воздвигли памятник офицерам и матросам Эскадры. Все больше и больше русских людей приезжает на древнюю землю Карфагена, чтобы найти следы своей Истории, Истории России. Это, я считаю, великий знак!

Из нескольких тысяч русских людей, лишившихся Родины и приплывших  в двадцатом году в Бизерту, осталась теперь в Тунисе я одна – единственный свидетель! Ну вот, теперь русские приезжают в Тунис посмотреть на Карфаген и на меня.

Анастасия Александровна   прощается с туристами.  В глазах ее  блестят огоньки, похожие то на слезинки о пережитом, то на далекие огни кораблей русской эскадры, уходящих от родных берегов…

…

Сидя на террасе отеля, туристы смотрят  в сторону моря. Они видят  много огоньков. Это тунисские рыбаки ловят  сардинки, идущие на свет. Но для  русских людей  – это   огни тех самых перегруженных кораблей, уходящих из Крыма в черноту ночи забвения…

ХРАМ В БИЗЕРТЕ

Вечером следующего дня туристы вернулись  на ковре-самолете в Бизерту, залитую солнечным дневным светом.

Анастасия Александровна и Наташа   встречают их  около Храма Александра Невского. Туристы заходят внутрь церкви.

Анастасия Александровна:  В середине тридцатых годов  среди русских моряков возникла прекрасная мысль увековечить память о кораблях, построить Храм в память о Русской эскадре.  С полного одобрения Французского морского командования образовался комитет по сооружению в Бизерте памятника-часовни. В состав комитета вошли контр-адмирал Ворожейкин, капитаны первого ранга Гильдебрант и Гаршин, капитан второго ранга Рыков, капитан артиллерии Янушевский и мой отец. Комитет обратился с призывом ко всем русским людям общими усилиями помочь делу сооружения памятника родным кораблям на африканском берегу.

Анастасия Александровна медленно опускается на предложенный Сергеем стул.

Николай: Приступили к постройке в 1937 году. А в 1939 году храм был закончен. Завесой на Царских вратах храма стал сшитый вдовами и женами моряков Андреевский флаг. Иконы и утварь были взяты из корабельных церквей, подсвечниками служили снарядные гильзы, а на доске из  мрамора  названы поименно все 33 корабля, которые ушли из Севастополя в Бизерту…

Пятиглавая церковь носит имя святого князя Александра Невского. В ней состоялись прощальные церемонии  по кораблям Эскадры. Отпевали здесь, прежде чем проводить на кладбище, и русских офицеров и матросов.

Анастасия Александровна: Храм выстроен   на сборы и пожертвования русских людей. Каждый давал, что мог. Прислали деньги даже из Европы и Америки. Приобрели участок земли, чертежи сделали наши инженеры, строили тоже своими силами в стиле суздальских церквей. Сами украсили его, писали иконы, расписали свод и стены. Иконы писать – целое искусство. Надо знать пропорции, краски. Другие же – как могли, так и сделали. Эту картину  рисовала мадам Чипега.  жена генерала Завалишина.

Она показывает  на «Тайную вечерю».

Анна: Есть ли в церкви иконы с Эскадры?

Анастасия Александровна: Нет, они в столице, в  храме Воскресения Христова, он побольше.  

Сергей: Посмотрите на мраморную доску с названиями русских кораблей, дошедших до Бизерты.

Анастасия Александровна: Церковь в их честь построена.    Александра Невского. Защитника России.

Николай: А в столице – православный храм, выстроенный также на добровольные пожертвования.   Храм Воскресения Христова.

Сергей: Вот такая история. В центре тунисской столицы и на окраине Бизерты стоят  русских православных церкви. Стоят более полувека, храня в себе частицу Истории нашей. Частицу малоизвестную, во многом противоречивую, но существующую.  То, что уже собрано, представляет огромный интерес. Ведь не в каждой стране Африки встретишь в очертаниях зданий знакомые российские силуэты.

Николай: Сергей, первые твои публикации о судьбе русского флота в «Правде» и других изданиях вызвали большой резонанс. Россия узнала о судьбе русских в Бизерте, Русская Церковь обратила внимание на тунисские храмы...

Сергей: Да. Если и сделал я что-нибудь хорошее в этой жизни, так это приложил силы, чтобы были спасены от разрушения два православных храма в Тунисе и Бизерте, историю которых я рассказал в московской прессе первым, после чего о них узнали. И они были сохранены!

Анастасия Александровна: Всему приходит свое время. Всему – но не для всех. Здесь  я прощалась в феврале 1964 года со своим отцом… Его гроб был покрыт Андреевским флагом, тем флагом, который развевался над его кораблем… Потом провожала и других…

Николай делает знак Джинну, и  перед туристами  возникает большой экран, на котором кадры из  фильма «Анастасия»…

«Анастасия Александровна в своей комнате:

- Пришлось ли вам видеть стихи Туроверова, Николая Туроверова?

На экране - фотография Туроверова. Анастасия Александровна:

- Это был молодой казачий офицер. И Туроверов пишет:

   Бахчисарай, как хан в седле,

   Дремал в глубокой котловине.

   И в этот день в Чуфут-кале,

   Сорвав бессмертники сухие,

   Я выцарапал на скале:

   Двадцатый год - прощай, Россия!

На экране - картина "Исход" Дмитрия Белюкина. Голос Анастасии Александровны:

- Эвакуировалось около 150 тысяч людей...

Кинохроника времен Гражданской войны в России. Анастасия Александровна:

 - Были переполнены корабли. На миноносце "Жаркий" сидело тридцать семей. Мы были в папиной каюте... отделены, каютка, хоть была маленькой, но мы хоть были отдельно, мама и трое девочек...

Картина "Исход". Голос Анастасии Александровны:

- Стояли плечом к плечу... Иногда невозможно было сесть...

 Кинохроника. Анастасия Александровна:

 - И тот же Николай Туроверов пишет:

Помню горечь соленого ветра,
Перегруженный крен корабля;
Полосою синего фетра
Уходила в тумане земля;
Но ни криков, ни стонов, ни жалоб,
Ни протянутых к берегу рук, -
Тишина переполненных палуб
Напряглась, как натянутый лук,
Напряглась и такою осталась
Тетива наших душ навсегда.
Черной пропастью мне показалась
За бортом голубая вода».

         Экран гаснет.

Николай:  В 1999 году Анастасия Александровна, готовя к печати первое издание своих воспоминаний на русском языке, написала: «Нелегко истребить память народа. Придет время, когда тысячи русских людей cтанут искать следы народной истории на тунисской земле. Усилия наших отцов по их сохранению не были тщетны».

Книга воспоминаний Анастасии Александровны «Бизерта. Последняя стоянка» вышла на русском и на французском языках и выдержала уже несколько изданий. Это – волнующий рассказ о трагической судьбе русских моряков и русских кораблей, что нашли свой последний причал у берегов Туниса. За эту книгу Анастасии Александровне в сентябре 2005 года была вручена литературная премия «Александр Невский».

 А сколько еще нерассказанных историй, сколько неизвестных судеб! Вот послушайте  стихи русской души, написанные в январе 1921 года в Бизерте:

Так тянет в рощи, в степи, в горы,

Где зелень, счастье и цветы,

Уйти от праздных разговоров,

От скуки, сплетен, суеты...

Но желтый флаг тоскливо вьется,

Но гладь морская широка,

И сердце так уныло бьется,

И всюду хмурая тоска.

Молчит корабль в тиши залива,

На мачте красный огонек,

А черный берег молчаливо

Манит, таинственно далек.

…Девушка по имени Ирина, которая разделила  судьбу шести тысяч эмигрантов, попавших в Бизерту. Это ее стихи!

Наконец, русским позволили сойти на берег, а тех, кто пожелал вернуться, отправили на борту «Константина» обратно в Россию.

Елена: И что же было с ними потом?

Сергей: Судьбу корабля и его пассажиров и экипажа мне так и не удалось выяснить – дошел ли до берегов родины этот пароход?

Татьяна: Может быть, в их числе была и Ирина? Что случилось с девушкой?

Николай: Судьба вернувшихся в Россию была не менее трагичной, чем судьба тех, кто остался в Африке. Но об этом – другая история...

          …Наступила тишина. Был поздний час, но туристы не хотели расходиться...А где-то в тревожной ночи шел к берегам Африки, разрезая высокие волны, корабль «Константин»,  и в его каюте безмятежно спала девочка по имени Настя...

НИКОГДА НЕ БЫТЬ ВРАГАМИ!

Утром следующего дня, когда все туристы снова собрались в холле, Николай снова дотронулся до лампы Алладина. Появился Джинн и учтиво склонился перед туристами.

Николай: Уважаемый Джинн, перенеси нас в декабрь  1924 года, в русский лагерь под Бизертой, и именно под Рождество. И мы станем свидетелями истории, которую нам расскажет Николай Кнорринг. Друзья! Прошу в беседы не встревать, как обещали.  Что сотворили наши предки, того не исправишь. Но уроки из Прошлого извлечь мы обязаны.

Джинн: Слушаюсь и повинуюсь, мой господин.

...Зимнее солнце, не жгучее, но теплое, приятное обогнуло Сфаят, беженский африканский лагерь под Бизертой, и за широкой долиной, за горами   опустилось в море. Оранжевый отсвет маслин потускнел.

Сфаят готовится к празднику. Все заняты и торопятся. Сложный ритуал раздачи праздничного обеда вывешен на стенах камбуза. Полковник волнуется.

– Господа, я сто раз говорил, – нервно отвечает он даме, стоящей перед ним с виноватым видом. – Первый звонок будет на котлеты и на сало. Что? Мало горчицы? Ах, пожалуйста, хоть миску приносите! Второй звонок – на булочки, пирожки, на мазурки, на апельсины и финики. Третий – на вино, на взвар и на кутью.

В углу одного из бараков на утоптанной площадке сидело трое. Один раскачивался на гамаке, он то поджимал под себя ноги, то вытягивал их, раскинув руки, как крылья. Перед ним на разножке – плотный, почти седой старик, а на скамье, перед столом, врытым в землю, – высокий господин, в пенсне; он сидел, закинув ногу на ногу и сложив руки на животе. Одеты все трое были одинаково, в синие суконные брюки и синие бушлаты. Двое были из Сфаята, из Морского Корпуса, а третий, что сидел на разножке, Аркадий Петрович, пришел с эскадры. Он был военный, старый службист, в чинах, пехотинец, но застрявший после эвакуации на флоте и теперь доживающий свои дни в качестве караульщика мертвых кораблей.

Он был семейный, но растерял семью и страшно тосковал. Особенно по своему сыну, которого потерял в России и о котором не было никаких вестей.

Разговор зашел о пустяках, и долго велся на отрывочных фразах, но Аркадию Петровичу стало вдруг досадно на себя, и он стал быстро говорить о себе, о своей тоске, об изломанных людях, таких же несчастных, как он. Чем больше говорил Аркадий Петрович, тем больше замечал, что говорит он нудно, уныло, словно по-книжному, избито, хотя чувствовал, что в его горе есть много своего, особенного. Ему захотелось сказать что-нибудь грубое Петру Петровичу, чтонибудь язвительное, и Аркадий Петрович стал искать способа переменить тему, перевести ее на политическую почву, чтобы можно было уколоть этого спокойного человека.

Петр Петрович раскачивался в гамаке, временами подавая реплики. Он принимал вызов, расшифровывал язвительные наскоки Аркадия Петровича и вскоре отрывистый монолог гостя с эскадры перешел в спор, страстный и бестолковый. В этом споре не было другого желания, как наговорить в глаза противнику побольше обидных вещей...

Иван Фелицианович был сбит с толку странной логикой словесного турнира, страдальчески беспокойно смотрел то на одного, то на другого, беспрестанно повторяя: «Ах, Боже ж мой, Боже ж мой!» Воспользовавшись минутным молчанием, почти трагическим тоном вдруг сказал, оглянувшись:

– Посмотрите, теплынь-то какая! Ведь Рождество, а дамы в летнем ходят... А у нас-то в России, зима...

Ему никто не ответил, но Иван Фелицианович, боясь до ужаса, что вот-вот вспыхнет опять этот неприятный спор, заговорил громко и безостановочно.

– Вообще же я нахожу, что зима, наша русская зима, вовсе не такая плохая вещь. Я признаюсь, что здесь, в Африке, мерзну гораздо больше, чем, например, в Москве, – ведь у нас в домах топили. Один мой знакомый так и говорит: я человек северный и поэтому люблю в комнате тепло.

Вот, говорят – солнечный свет, потоки света, действительно, здесь он, кажется, и вправду пахнет - и помоему, оливковым маслом-, ну, а скажите, пожалуйста, – обратился к своим соседям Иван Фелицианович, – а солнечный свет в снегах, когда поляна блестит переливчато, рассыпчато... Ах, Божеж мой, – захлебнулся он.

– А какая волшебная картина лунной ночью, – словно про себя, задумчиво проговорил Петр Петрович, задерживая гамак, – когда снежинки словно алмазы. На деревьях... Вам приходилось ездить на лошадях лесом, когда лохматые деревья в снегу? Как я люблю эту езду на лошадях, в санях!

– А вы любите, – медленно проговорил Аркадий Петрович, поднимая голову. На Петра Петровича глянуло совсем другое лицо. – Вы помните, как скрипят полозья, когда сани подкатывают к парадному? Ведь это музыка! У нас, в наших краях снегов много, сторона глухая.

– Как же, как же, – отозвался быстро Петр Петрович, – прекрасно знаю; правда, эта езда с лошадиной точки зрения не совсем справедлива: все больше на кореннике.

– Ну да, по нашим дорогам, как же иначе? Но какой ритм в езде!

– И вообще, – опять заговорил оживленно Иван Фелицианович. – Обратите, господа, внимание – вот в чем сказывается отличие европейца от африканцев – в смене времен года; ведь это для нас, черт побери, философия природы, вошедшая в наше миросозерцание. Зимой спячка, почти смерть, но нет, побеждает жизнь. Весна...

– Ледоход! – рявкнул, как скомандовал Аркадий Петровичи, подскочив, подошел к Ивану Фелициановичу и поднес оба кулака к его животу. — Как это напрет, набухнет... Вы понимаете... У меня в усадьбе зимняя дорога... через озеро. Ну, она, дорога-то, утоптанная, унавоженная и вдруг, вы понимаете, как набухнет и... тронулся лед,  и поплыла дорога, дорога-то от делилась от земли, поплыла. Хахааа...

Аркадий Петрович закатился здоровым смехом.

– И ведь как все меняется, – воскликнул Петр Петрович. – Я в полую воду еду на лодке верхушками деревьев и думаю: а вот летом на этом месте мы на пикнике были, чай пили.

– Вот именно, – подхватил Иван Фелицианович, – целая трансформация, действительно чудо природы... Весна, май, яблоки цветут, соловьи поют... Меня всегда удивляло, как они, – Иван Фелицианович сделал жест в сторону Бизерты, – могут увлекаться русской литературой? Как человек, не ездивший дальше Средиземного моря, может понять и ощутить, например, описание ранней весны в «Воскресеньи» Толстого?

Другая природа, другая психология. Конечно, у каждого народа много ценного за душой, но я нахожу, что у русского человека больше кругозор, потому что... его природа богаче. У нас год – могучий, настоящий круговорот, от мороза, когда дух захватывает, до жары, когда тоже дух захватывает.

– Ну, кажется, если жара, то победа останется за Африкой, – улыбнулся Петр Петрович.

– Разумеется. У нас лето мягкое, – подхватил Иван Фелицианович, — благодатное, цветущее. Ведь цветы у нас с весны до глубокой осени. Трава мягкая, зеленый ковер – земли не видать, лежишь на спине в одной рубашке, как на кошме, не то, что здесь – колючки. И совсем безопасно. Обратите внимание: в России вы можете спать на голой земле и никто, кроме комаров, не причинит вам никаких неприятностей.

– Какой благодатный и богатый край, – восторженно произнес Аркадий Петрович. – Какие травы в поемных лугах, чернолесье, непроходимая чащоба и всюду, без конца всякой твари.

– «Все полно богов, демонов и душ», как говорили древние, – вставил с улыбкой Петр Петрович.

– Вот именно, жизнь в природе бьет ключом, и вы видите эту жизнь. Идешь по заре на озеро – летом я люблю умываться на воздухе – вся природа умывается: утки, гуси, мошкара вылезает, разные пичуги рты себе чистят, на листьях роса блестит... Словом, счастье!.. Мой мальчуган, бывало, утром бежит по саду в купальню и кричит: «Здравствуйте, птички! Здравствуйте, мушки! Здравствуйте, бабурочки!»..

– Славный у меня мальчишка, – продолжал Аркадий Петрович. – Охотник. После Петрова дня с ружьем, а осенью с борзыми. Только ученье ему мешает, самое хорошее время для охоты пропадает.

– А вы, неуж-то борзятник? – спросил Петр Петрович и даже привстал с гамака. – Вы какой губернии?

– Казанской, южного уезда.

– А я – Самарского, на самой границе. По Черемшану. Какие леса, лоси водятся. В степях какая чудная охота в «наездку»!

– Вы любите в наездку? – прервал его Аркадий Петрович. –  Да... это импровизация, но то ли дело «остров» брать, с гончими. Это целая симфония. Стоишь на коне, собаки на своре, как на струне. У меня был Чародей, внук Кареевского Черкеса...

– Густопсовый? – спросил Петр Петрович.

– Шерсть, как у овцы.

– А я люблю больше чистопсовых.

– Ну, положим...

– Правда, густопсовые красивы, но нежны, на одну, две угонки хватает, а чистопсовые – собаки жилистые...

– Ах, оставьте, – закричал Аркадий Петрович и, подскочив вплотную к Петру Петровичу, заспорил с жаром, то наступая и тесня своего собеседника к обрыву, то отступая на шаг и повертываясь к нему вполоборота, иногда похлопывая его снисходительно по плечу...

Было уже совсем темно. На камбузе уже звонили несколькораз и проходившие мимо с кастрюлями и баками смотрели с изумлением на Петра Петровича и на его гостя, размахивающих руками. Оба они при этом принимали странные позы, изображая, то будто скачут на коне, то готовятся к какому-то прыжку. А около них весело топтался Иван Фелицианович...

– Господа, прошу вас, идите скорее, – раздался женский голос, и Аркадий Петрович, продолжая жестикулировать и тереться о локти Петра Петровича, вошел в его дом.

Там, в конце длинного стола, стояла елка, раскидистая, высокая. На скамейке шипел примус красным и синим огнем.

– Садитесь, господа, сейчас кутью будем есть, – сказала женщина.

Аркадий Петрович молча поцеловал руку хозяйки, впился глазами в елочные огни и долго не мог сказать ни слова.

Туристы переглянулись и посмотрели на Джинна. И Джинн, когда Николай отвернулся,  выполнил их пожелания.

На длинном столе появились бутылки «Столичной», «Советского шампанского», большая банка с красной икрой и ароматно пахнущий огромный  ломоть  украинского сала.

 И букеты цветов, белых, синих и красных…

Белых, синих и красных…

ИЗ ТУНИСА В РОССИЮ – С ЛЮБОВЬЮ

И наступил следующий   вечер, и снова  туристы собрались в холле отеля, чтобы снова послушать рассказы о русских в Тунисе.

Сергей: В девяностые годы наступили новые времена в России, и жизнь Анастасии Александровны чудесным образом переменилась.

После того, как первым из советских людей я разыскал Ширинскую и, конечно, опубликовал об этом репортаж, к ней зачастили гости. В московских газетах и журналах года через два после нашего знакомства с ней появились статьи журналистов, которые специально приезжали в Бизерту встретиться с Ширинской. Фарид Сейфуль-Мулюков снял фильм, который был показан по Центральному телевидению. Несколько раз!

Николай: Анастасия Александровна   стала председателем Ассоциации русских эмигрантов, созданной с помощью Российского  культурного центра. Ей вручили паспорт России, организовали поездки  на Родину, и она снова увидела родные места.

В Бизерту  был направлен архимандрит Феофан, представлявший патриарха Московского и всея Руси в Египте при патриархе Александрийском и всея Африки. Он отслужил в каждом храме   божественную литургию.

Сергей: В 1987 году, в канун ноябрьских праздников я разыскивал в  Бизерте незнакомую еще Анастасию Ширинскую.А уже три года спустя, 6 ноября 1990 года, мы в очередной раз встретились с ней на приеме в   Посольстве в честь годовщины Октябрьской революции.

Николай: Вот книга воспоминаний Анастасии Александровны «Бизерта. Последняя стоянка», которая вышла и на русском, и на французском языках.  Это и семейная хроника, и хроника постреволюционной  России, а главное – рассказ о трагической судьбе русского флота, который нашел свой последний причал у берегов Туниса, и судьбах тех людей, которые пытались   спасти корабли и вернуть их на родину.

Николай раскрыл книгу на заложенной странице: «Я хорошо знала многих из них. Вся моя жизнь прошла с ними в Бизерте», – пишет Анастасия Александровна.

Шли годы. Русская диаспора редела: кто-то уезжал, те, кто оставался, старели... В дом к Анастасии Александровне приносили книги, фотографии, документы. Люди верили, что она сохранит это духовное богатство. И Анастасия Александровна сохранила.

Я бы хотел прочитать вам отрывки из этой книги, ставшей редкостью. Она мне очень дорога, ведь и я уже прожил в Тунисе тридцать  лет, почти половину своей жизни, и частно перечитываю эту книгу. Вот дарственная  надпись Анастасии Александровны:

«Николаю Алексеевичу Сологубовскому: Делай добро, добро и воздастся! Бизерта, 10.09.2002. Анастасия Ширинская».

 А тебя, Джинн, прошу… Ты все можешь. Пусть перед нами оживет детство Насти…

«Я родилась в большом родовом имении, и навсегда запечатлелись во мне картины безграничного деревенского простора: роскошь украинского лета, шорохи и запахи старого парка и серебряный блеск Донца, стремящегося к Дону.

На чужбине стихи наших поэтов, которые так хорошо знала мама, не дали мне забыть эти первые впечатления раннего детства...

...Удивительным образом запечатлелись в моей памяти детские воспоминания, отрывки картин, любимые лица. Рубежное навсегда останется для меня Россией – той, которую я люблю: белый дом с колоннами и множеством окон, открывающихся в парк, запах сирени и черемухи, песнь соловья и хор лягушек, поднимающийся с Донца в тихие летние вечера.

На старых фотографиях дом все еще живет своей мирной жизнью ХIХ века, которой не коснулись потрясения ХХго; тихая жизнь, которую я еще застала.

Самые известные русские писатели воспевали Украину. Все дети знали наизусть описания ее ночей, ее рек «чище серебра», ее безграничных степей и цветущих хуторов, утопающих в вишневых рощах.

 «Ты знаешь край, где все обильем дышит?»

И я знала!

Я открывала это мир восхищенным взглядом детства. Небо – такое высокое и чистое, это небо совсем маленького ребенка, который рассматривает его из своей колыбели, внимательно следя за легким полетом облаков. Игра солнца сквозь листву, светлые и темные пятна по земле – это тот мерцающий, зыбкий мир, в котором ребенок делает свои первые, неуверенные шаги. От лета к лету, по мере того как росла, я понемногу открывала этот зачарованный край, который, как мне казалось, простирался в бесконечность.

Тенистые аллеи лучами разбегались во всех направлениях от овальной площадки в центре парка, множились в тропинках, сбегавших с холма к Донцу, к лесу, в поля... Главная аллея, усаженная густой сиренью, исчезала в рощах вишен, яблонь, груш...

Удивительно явственно предстают перед взором картины прошлого, когда прошлое запечатлено в сердце!

...Родившись в Рубежном, я унаследовала эту любовь к очарованному краю – богатство, которого никто не может меня лишить, силу, позволившую мне пережить много трудностей, никогда не чувствуя себя обделенной судьбой».

Николай, оторвавшись от книги:  По  просьбе Анастасии Александровны я был в Лисичанске и Рубежном и выполнил ее просьбу… И еще один отрывок. Джинн, продолжи наше путешествие…

«В июне 1900 года российский броненосец «Александр II» под флагом контрадмирала Бирилева, в сопровождении миноносца «Абрек», стал на якорь на рейде Бизерты.

Адмирал по приглашению губернатора Мармье посетил новый форт Джебель Кебир в окрестностях города. Блестящий морской офицер, весьма честолюбивый, Бирилев вскоре будет морским министром России.

Мог ли он на пороге ХХ века предугадать, что через 20 лет этот же рейд станет последней якорной стоянкой российской эскадры, что эти же казематы Джебель Кебира станут последним убежищем для последнего русского Морского корпуса!

Мог ли он предполагать, что члены его семьи будут доживать свой век в изгнании и умрут на этой африканской земле!

В декабре 1983 года в Тунисе в одиночестве умирала последняя из Бирилевых – вдова капитана второго ранга Вадима Андреевича Бирилева, племянника адмирала. Я поехала навестить ее незадолго до ее кончины.

Когда я вошла в слабо освещенную комнату, мне показалось, что она в бессознательном состоянии – столько безразличия было в ее отрешенности.

Возможно, случайно ее усталый взгляд встретился с моим.

Она меня тотчас узнала.

Она знала, что я приехала из Бизерты, но для нее это была Бизерта 20х годов, а я – восьмилетней девочкой.

– Ты приехала из Севастополя?! – воскликнула она радостно.

Я не пыталась ее поправить. Для нее «Севастополь-Бизерта»

было одним целым: два города, навсегда слившиеся воедино...

И она добавила с какой-то неожиданно сдержанной страстью:

– Если бы ты знала, как мне туда хочется!»

Николай снова закрыл книгу: Потом, когда начались печальные события на Украине, я попытался снова посетить Рубежное. Но… не смог. В Рубежном были   бои между киевскими карателями-бандеровцами  и ополченцами, пытавшимися защитить, отстоять  свой город.

В книге Анастасии Александровны есть пронзительные слова. И я прошу Анну прочитать вот этот отрывок. Вы поймете, почему надо, чтобы прозвучал именно женский голос.

Анна берет книгу, которую открыл для нее Николай: «Существуют личности, которые занимают исключительное место в окружающем их обществе. Близость к ним придает особый смысл повседневной нашей жизни.

Их душевное богатство не имеет никакого отношения ни к уму, ни к образованию, ни  еще меньше – к их внешнему облику: часто они даже совсем непохожи друг на друга.

Одно лишь общее есть у таких людей: они любят жизнь с благодарностью.

Их никогда не забудешь! Но когда их теряешь навсегда, в душе остается место, которое ничем и никем уже заполнено быть не может.

Это о них думал Жуковский, когда писал:

Не говори с тоской – их нет,

Но с благодарностию – были!»[27]

Сергей: Во время наших   бесед с Анастасией Александровной я так и не стал задавать вопроса: хотела бы она вернуться в Россию? Чтото препятствовало, какойто внутренний тормоз. Разговор к этой теме подходил – она вспоминала о людях, мечтавших перед кончиной увидеть Севастополь, готовых отдать «все пальмы Туниса за одну березку»...

Николай:  Она ответила  на этот вопрос в нашем фильме «Анастасия». Джинн, пожалуйста, покажи отрывок из фильма…

«На экране - Анастасия Александровна:

 – Мне до сих пор говорят, а что бы вы... вернулись бы в Россию? Я говорю: "Теперь бы? Если мне было бы тридцать лет меньше!" А то я не могу, понимаете, переходить из одной комнаты в другую, здесь кто-то мне дает... под руку ведут меня. А было бы мне тридцать лет меньше, я бы вернулась! Мне говорят: "А что бы вы делали?" Я говорю: "Что бы делала? То, что мы делали здесь, не имея прав! Мы крепились!"

…Моряки и офицеры военного русского корабля "Перекоп" в Бизерте. Музыка! Голос:

– И когда сегодня в Бизерту входят корабли под Андреевским флагом, Анастасия Александровна у моряков - самый почетный гость!

Церемония возложения венков на кладбище Бизерты. Андреевский флаг. Команда: "Смирно!" Лица гардемаринов и офицеров. Анастасия Александровна около памятника русским морякам. Слова Николая Рыжих об Эскадре:

-– Сегодня Анастасия Александровна Ширинская присутствует на этом волнующем событии. Флаг эскадренного миносца "Жаркий" в 1996 году был передан делегацией Санкт-Петербурга, отреставрирован художниками Русского музея и размещен у могилы Кутузова в Казанском соборе. Мы помним эту Эскадру, эскадру державную, несломленную, славную, ушедшую в поход на века...

Анастасия Александровна:

– Корабли специально заходят в Бизерту, чтобы положить цветы на их могилы..., и я..., и перед их могилами проходят маршем под древние русские напевы с Андреевским стягом!

Звучит марш "СЛАВЯНКА". Анастасия Анастасия Александровна с морскими офицерами. Андреевский флаг в церкви. Церковь, освещенная лучами солнца.

Анастасия Александровна:

– Родители наши каждый год поднимали бокалы: " На будущий год – в России!" –  и так ждали годами, так и умирали с достоинством...

Фотографии моряков и офицеров Эскадры. Анастасия Александровна:

–  До конца эти люди хотели нам передать русскую культуру! И вот это, может быть, самое утешительное то... в этой трагедии, то, что они передали эту культуру! Они передали! Поэтому каждый из нас, кто может что-то сохранить и передать, тот обязан это сделать!

И вот, когда я осталась одна, из тех, которые пришли сюда. Дожив до 95 лет, сохранив память - мне это было дано для чего? Чтобы я сидела и скучала? Нет!

Цветет жасмин. Анастасия Александровна:

И цветы, и шмели, и трава, и колосья,

И роса, и полуденный зной...

День придет - Господь сына блудного спросит:

"Был ли счастлив ты в жизни земной?"

 Цветущая природа. Голос Анастасии Александровны:

 – Я перечувствовала такую поэзию Бунина, которая соответствует всей моей жизни! Надо уметь в самых простых вещах чувствовать этот дар жизненный, что вам дано!

   Анастасия Александровна на набережной Бизерты. Голос:

 – Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн - свидетель и летописец отшумевших времен.

Анастасия Александровна у дверей своего дома. Машет нам рукой на прощание....

Картина "Исход" Дмитрия Белюкина. Переполненный корабль. Русские покидают Севастополь... Наплыв - морские волны…»

Николай: И вот о чем я думаю, друзья! Когда же найдется группа товарищей, которые настоят на том, чтобы хоть одна площадь в России носила имя православной  русской женшины Анастасии?  Я вижу эту площадь в Севастополе, куда Анастасия Александровна хотела так вернуться…Джинн!

Туристы оказались на набережной Севастополя, от которой медленно, на буксире в ноябре 1920 года  отходил миноносец. На нем стояла маленькая девочка   с двумя сестренками и мамой. А с набережной им махала рукой бабушка, так похожая на…

Анастасия Александровна медленно поднялась на площадь, туристы последовали за ней. Севастопольцы ее узнавали, приветствовали, женщины подходили и радостно обнимали.

Андреевский флаг. Лица российских моряков. Команда: "Смирно!" Анастасия Александровна около стелы, покрытой белым покрывалом. Слышны слова морского офицера:  «Мы помним эту Эскадру, эскадру державную, несломленную, славную, ушедшую в поход на века..».

Гремит  оркестр,  моряки строем проходят  мимо  высокой стелы, с которой опускается белое покрывало, открывая надпись:

«Площадь Анастасии».  

Туристы снова в Бизерте. Они  стоят около скромной  стелы на площади Анастасии, возлагают  букеты цветов к  памятникам Русским морякам на христианском клажбище и их могилам    и входят в Дом-Резиденцию А.А. Ширинской-Манштейн.

Приложения

Рубежное. Остановить безумие!

Из дневника автора.

21 июля 2014 года.  Получил печальное сообщение из Лисичанска: "Киевские каратели зверствуют в Рубежном, на родине Анастасии Александровны Ширинской-Манштейн. Предлог: "зачистка города от боевиков". Каратели окружили город и расстреливают его из орудий и минометов. Среди мирных жителей есть убитые и раненые".

21 июля. Только что агентства сообщили, что и Лисичанск сегодня обстреляли каратели. Есть погибшие и раненые! Будь прокляты те в Киеве, кто послал наемников убивать мирных людей!

Двадцать четыре  года назад на родину вернулась из чужбины Анастасия Александровна.

Она увидела мирную страну...

Сегодня киевские каратели разрушили этот мир...

Из воспоминаний Анастасии Александровны[28]:

«Наташа с трудом удерживает слезы, вспоминая счастливые времена и грустный конец нашего безоблачного детства. Она даже помнит наш отъезд, наш последний день в Рубежном:

 - В последний раз, когда я пришла ко двору к вашему, здесь уже были солдаты. Я была еще ребенком и только потом поняла, что это были года революции. Я хотела пройти, но было очень много солдат...

Я вот это все помню. И многие, многие люди говорили: "А чего они поехали? Ведь они не обижали никого, жалели. Чего они уехали? Их бы никто не тронул". Ну а как, как бы получилось, кто его знает?

 ...Люди, внимательные к прошлому, живут несколько жизней.

Не всегда легко разобраться в прошедших событиях, так умеет время заметать все следы. Малейшая деталь становится тогда драгоценной, и требуется много терпения и внимания, чтобы ее не пропустить. У меня перед глазами старая выцветшая фотография, которая годами казалась мне непонятной: широкая пыльная дорога через какое-то печальное селение с неопределенными очертаниями редких построек; снятые со спины, бегущие куда-то людские фигуры. Ни портрет, ни пейзаж - скорее всего, память о происшедшем "в субботу 22 апреля", но какого года? И где?

...Большой альбом в кожаном коричневом переплете, о пропаже которого при бомбардировках Бизерты я сегодня сожалею больше, чем когда-либо, живо передавал ту кипучую деятельность, которая царила во второй половине XIX века в этой области, одной из самых индустриальных в России, - знаменитом Донецком бассейне.

Признаться, тогда мне казались мало увлекательными эти фотографии стройки вдоль Донца, конструкции моста, группы рабочих, потомки которых могли бы сегодня узнать в них своих дедов. На толстых, пожелтевших листах пропавшего альбома оживали лица тех, кто создавал богатство страны.

И опять времени как не бывало; и все они сегодня здесь - те, которые начинали, и те, которые хранят о них память. Хранят ли они еще силу - потеряв все - начать все заново?

День кончается. Сейчас все разойдутся. Наступающая ночь постепенно овладевает опустошенным парком, где сирень давно уже отцвела над развалинами белых колонн.

Где ютится теперь соловей?

Темная громада школьного здания, пустого в это время года, послушно следует очертаниям старого фундамента. В многочисленных окнах - слабые отблески, словно знак какой-то уцелевшей, тайной жизни. Жизнь еще теплится!

Мое долгое ожидание, мои радужные надежды - могли ли они рассчитывать на большее?

Последняя страница альбома путешествия: картина русской деревни при восходе солнца.

С пяти часов утра мы объезжали земли поместья, которые мне были совершенно незнакомы. На противоположном берегу Донца ничего, кажется, не изменилось за 200 лет: поля, леса, деревушка. Оставив машину, мы идем пешком по тропе вдоль реки, которая в этом месте расширяется, и останавливаемся напротив рубежанских холмов, где карабкается к дому заросшая тропа. Ничто не позволяет думать, что мое очарованное царство живет только в памяти. В час, когда встает солнце, когда все еще неподвижно, я стою перед землей поместья, открывая с неожиданной ясностью его красоту и размеры. Все до последних деталей стало на свои места - от туманных оттенков реки, которая только просыпается, до горького запаха полыни, стебли которой я мну между пальцами.

Никогда больше не увижу я этого удручающего сна, который регулярно посещал меня годами, прожитыми без всякой надежды на возвращение, - сна призрачной усадьбы, удаляющейся при моем приближении.

Мои поиски прошлого кончаются у тихой пристани. Я уношу из моего Рубежного мирную картину очаровательной пасторали.

За поворотом тропинки маленькая старушка - морщинистое лицо под треугольным платочком - пасет встревоженных нашим появлением гусей. Да и сама она удивлена этой встречей.

- Я из семьи Насветевич, - говорю я, показывая на другой берег, где над вершинами деревьев виднеется крыша школы.

Она не медлит с ответом, так как слышала, по-видимому, о нашем приезде:

- Я знаю, знаю...

И мы обнимаемся.

Эта хрупкая пастушка на отлогом зеленом берегу Донца в час, когда встает солнце, - последняя картина, которую я уношу из Рубежного".

От автора:

 какую же картину мы увидим, когда закончится бессмысленная, бесчеловечная война Киева против Донбасса, и мы сможем приехать в Рубежное?

И кто из оставшихся в живых встретит нас?

Русские  сражались в Африке за Россию[29]

7 января 2011 года. Из дневника. Закончил статью «Русские  сражались в Африке за Россию».

В рождественскую ночь  я стоял вместе с моими друзьями, московским журналистом Сергеем Медведко и француженкой Наташей Соланж Себаг, рядом с черной мраморной доской в православном Храме Воскресения Христова в Тунисе. Мы участвовали в божественной литургии. На мраморе – русские фамилии: Федоров, Харламов, Шаров, Александров, Груненков, Юргенс…  И слова: “Русская колонiя Тунизiи своимъ сынамъ, павшимъ на полъ брани. 1939-1945”. Ниже – другая черная мраморная доска в память советских военнопленных, погибших на африканской земле...

Какие русские судьбы скрыты под надгробными плитами?

18 июня 1940 года  по лондонскому радио было передано воззвание  генерала де Голля: “От имени Франции я твердо заявляю: абсолютным долгом всех французов, которые еще носят оружие, является продолжение сопротивления… Прямой долг всех честных людей – отказаться выполнять условия противника”. Среди честных людей, которые откликнулись на призыв генерала, были русские эмигранты.

Очень немногие знают, что одним из воевавших с фашистами в Африке был Зиновий Пешков, старший брат  большевика Якова Свердлова. Его крестный отец – Максим Горький. Как известно, 3 сентября 1939года Франция и Англия объявила войну фашистской Германии. Между этими странами начались боевые действия, охватившие и территорию Северной Африки. Командир батальона, капитан Пешков участвовал в боях Иностранного легиона против гитлеровцев на территории Марокко. Бои с фашистами начались накануне объявления войны, 2 сентября, и длились еще почти два месяца после капитуляции Франции 22 июня 1940 года. До нападения Германии на Советский Союз оставался ровно год...

Русские сражались в составе французского Иностранного легиона и вместе с англичанами создавали диверсионные отряды (говоря современным языком, спецназ). Из 1056 человек, награжденных орденом Освобождения (его учредил де Голль для награждения за особые отличия), десять – наши соотечественники...

Предки великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина родились в Африке. И там же погиб его потомок – праправнук по линии дочери Натальи Александр Уэрнер. Ему шел лишь 25-й год. В армию он пошел добровольцем, как многие русские эмигранты,  служил пехотинцем и погиб во время высадки английского десанта в Тунисе в 1942 году. А всего во Второй мировой  войне принимали участие 15 потомков поэта...

В России  популярны книги французского писателя Ромена Гари. На самом деле его имя – Роман Касев. Он добровольцем присоединился к Французскому сопротивлению, воевал летчиком в авиагруппе “Лотарингия”. Роман, он же Ромен, стал известным романистом, дипломатом, членом Французской академии. В одном из своих романов он описал жизнь в Марокко под сотрудничавшим с нацистами вишистским правительством и свои африканские скитания перед побегом в свободный британский Гибралтар.

Русские эмигранты попадали на поля африканских сражений разными путями – это были и добровольцы из Франции, и те, кто волею судеб после Гражданской войны в России оказался в Марокко и Алжире, и те, кто вместе с Русской эскадрой под Андреевским флагом  пришел в Тунис в 1920-1921 гг. ( в основном  это были морские офицеры).

К этим  добровольцам присоединились и... советские граждане. По сведениям А.З.Егорина, во время Второй мировой в Северную Африку нацистами было переброшено более 20 тысяч советских военнопленных, которые в неимоверно трудных условиях занимались строительством дорог и фортификационных сооружений для частей генерала Роммеля, в том числе на линии Марет, под Энфидавиллем и Хаммаметом и на полуострове Кап Бон в Тунисе. Многие умерли от издевательств и побоев, были расстреляны немцами при отступлении, но часть из них смогла бежать из плена и встала под знамена союзников.

«Русский спецназ» громил фашистов

Одним из диверсионных отрядов в Африке была «русская армия»  Владимира Пеньякова. «Армией» ее называли и англичане, и немцы. За те дела, что совершали бравые ребята под командованием Пеньякова. Вместе с русскими, англичанами и французами, бок о бок, в боевом братстве сражались ливийцы, берберы и туареги.

Глава отряда, майор английской армии Владимир Пеньяков, родился в семье русских эмигрантов в Бельгии, учился в Кембридже, стал историком, инженером, исследователем, знатоком восточных цивилизаций, работал в Египте...

Свою военную эскападу Пеньяков объяснил скромно: “Я не питал никаких иллюзий, что могу повлиять на ход событий, но было как-то неловко оставаться в стороне...” В конце 1941-го в возрасте 50 (!) лет он хитростью прошел в Англии медкомиссию и был отправлен  в Египет служить в арабские подразделения, которые были частью британской армии. Так он оказался ... в Ливии, часть которой оккупировали итальянцы, которые воевали с англичанами. Коньком Пеньякова была разведка – он смог создать в пустыне Сахара, которую знал как свои пять пальцев, целую сеть агентов. На майора работали арабы, прекрасно знающие итальянский и прислуживавшие фашистским офицерам в барах, казино, других заведениях, – те никак не могли заподозрить в безмолвных, покорных слугах русских агентов.

А когда в Северную Африки прибыла немецкая армада генерала Роммеля, то началась «большая война» с нацистами и маленькой «русской армии» Пеньякова. Операция за операцией, диверсионные акции... По ночам «спецназ» уничтожал самолеты на аэродромах,  подрывал танки, поджигал склады с горючим, которого так не хватало нацистам. И выкрадывал штабные документы, в том числе секретные планы минных полей. И набегами освобождал военнопленных из лагерей. В том числе и... русских. Которых гитлеровцы привезли в Африку строить оборонительные сооружения и  называли «рабами Роммеля»..

Деятельность «русской армии» очень помогла англичанам – как известно, их победа в битве при Эль-Аламейне, когда танкам Роммеля не хватило горючего, а английские танки преодолели минные поля,  определила ход войны в Северной Африке. Роммель был вынужден отступить в Тунис, бросив на произвол судьбы своих итальянских союзников.

Следующее большое сражение произошло на юге Туниса, на укрепленной линии Марет, которую в тридцатые построили еще французы. Разведку этой неприступной линии  и путей ее обхода проводили все те же «мобильные отряды» Пеньякова:  они обследовали окрестности  вокруг известной сегодня для туристов деревни Матмата в горной возвышенности и нашли проход для танков. И когда Монтгомери гнал на неминуемую смерть часть своей армии, которая безуспешно  штурмовала в лоб линию Марет, чтобы сковать Роммеля, новозеладская бронетанковая дивизия совершала переход через горы, ведомая спецназовцами Пеньякова. И уже с тыла английские танки нанесли Роммелю смертельный удар, вынудив его отступить…

После Победы Владимир Пеньяков работал в Вене связным офицером между союзными и советскими войсками и написал книгу о своих боевых подвигах. Кавалер орденов и медалей Англии, Франции и Советского Союза скончался в Лондоне. И каждый год потомки героев «частной армии Попского» навещают монумент, воздвигнутый в ее честь в Англии.

Хабиб Бургиба: «Германия будет размолота»

8 августа 1942 г., еще находясь в Fort Saint-Nicolas  в Марселе, когда до коренного перелома Второй Мировой войны было далеко и чаша Истории Человечества колебалась, Бургиба, воспользовавшись свиданием с женой и сыном, обратился с письмом из тюрьмы к своим  соратникам в Тунисе, ко всему тунисскому народу. В нем он предсказал неизбежную победу союзников  и поставил задачи перед  тунисскими патриотами.

Это письмо могло стать его политическим завещанием. Его намек на то, что он больше не увидит свободы, красноречиво говорит о том, в каких тюремных условиях он находился и какое давление ему пришлось выдерживать.

Сказав «НЕТ!»  нацистам, Хабиб Бургиба продолжал сражаться и из застенков отдавал приказы своей «армии». И не раз, как он потом рассказывал, Хабиб Бургиба вспоминал образ побежденного, но несломленного берберского царя Югурты, героя истории Туниса, брошенного римлянами в тюрьму и казненного ими, но не предавшего свой народ.

Вот это историческое письмо[30].

«Дорогие товарищи! Мои дорогие соотечественники!

У меня складывается впечатление, что все или почти все уверовали в победу держав Оси[31]. Подобное состояние умов фатально совпадает с темными чувствами тунисского народа, забитого тяжестью слепых и жестоких репрессий, которые длятся с 9 апреля 1938 г., а после капитуляции Франции были продолжены с той же свирепостью, под безразличным взором комиссии по перемирию.

Наивная вера в то, что поражение Франции – ниспосланная ей божья кара, что с ее господством кончено, а независимость придет к нам с неминуемой победой держав Оси, такая вера поселилась в душах. И это можно понять. Но я вам говорю, это – ошибка, страшная и непростительная ошибка...

Германия не выиграет войну,... время работает против нее, и можно математически просчитать, что она будет раздавлена. Между русским колоссом, которого не удалось свалить в прошлом году – и он уже возобновляет наступление[32] – и колоссом американским, или англосаксонским, который держит моря и чьи промышленные возможности неисчерпаемы, Германия будет размолота, как в тисках мощных челюстей. Это лишь вопрос времени.

Поэтому наша роль, ваша роль и всех, кто имеет определенное влияние на массы, – действовать таким образом, чтобы к исходу войны тунисский народ и в особенности его передовой отряд, Новый Дустур, не оказался в лагере побежденных... В этих условиях следует дать активистам указание, дать под мою личную ответственность: войти в контакт с французами-деголлевцами в Тунисе (должны же они быть, хотя бы некоторые наши друзья-социалисты, например) с целью согласовать, по возможности, нашу подпольную деятельность с их задачами, оставив на потом, будем думать об этом после войны, проблему независимости.

Постарайтесь также, насколько возможно, с их, друзей, посредничеством, установить контакты с английскими или американским агентами, которые должны сейчас кишеть в Тунисе... Но это надо делать с большими предосторожностями, не теряя связи с французами, поскольку вполне вероятно, даже не стоит сомневаться, что это вызовет их разочарование. Однако, неважно. От нас сейчас требуется безусловная поддержка союзников[33].

Я вам повторяю: для Туниса это вопрос жизни и смерти! И если, несмотря на все мною сказанное, я не смог вас убедить, подчиняйтесь! Это приказ, который я вам даю. Его не обсуждайте! Я принимаю на себя всю ответственность перед Богом и перед Историей!»

Я надеюсь, что  проницательный читатель[34] теперь поймет, почему в книге о Тунисе я так долго рассказываю о периоде, когда эта страна была оккупирована фашистами и затем освобождена союзниками от коричневой чумы. Северная Африка была театром боевых действий, которые западные историки  и сегодня преувеличенно называют «самыми решающими», а советские историки наоборот, считали «боями местного значения». Я предлагаю историкам  в честь   Побед под Сталинградом и в Северной Африке сделать еще один шаг к созданию более объективной картины  войны и анализу ее уроков. И предостеречь от забвения этих уроков. Сегодня мир столкнулся с новой угрозой: международным терроризмом,  «исламским фашизмом», который прозвали «черной чумой».

Сейчас модно разыгрывать по телевидению шоу на тему  «Что было бы, если бы да кабы»… Страшно подумать, что было бы… И когда историки пишут, что в 1942-1943 гг. чаша Истории Человечества колебалась, то кто может сказать, чей вклад оказался решающим и что склонило эту чашу на сторону Нашей Общей Победы: стойкость советского солдата под Сталинградом,  храбрость английского артиллериста под Эль-Аламейни, мужество американского танкиста под Кассерином, любовь  французского летчика эскадрильи Нормандия-Неман к своей Родине, Свободной Франции  или эти несколько листов бумаги, исписанных  недрогнувшей рукой  гражданина Туниса, ставшего впоследствии первым президентом Свободного Туниса[35].

Письмо из разрушенного Карфагена[36]

В ночь с 6 на 7 ноября 1987 года молодой и энергичный генерал Бен Али, премьер-министр Туниса, отстранил от власти  «по состоянию здоровья» старого и беспомощного Хабиба Бургибу. Одновременно он заявил о своей решимости продолжать политику Бургибы, первого президента Туниса, под руководством которого тунисский народ добился независимости и встал на путь социального прогресса. Тунисцы с одобрением восприняли эту «жасминовую», как ее назвали журналисты, «революцию».

Молодой  и «подающий большие надежды своей бурной писаниной», как шутили друзья, журналист Агентства печали Новости, кем я был тогда,  стал свидетелем 1987 года в Тунисе.

...Бургиба покидал президентский дворец в Карфагене на вертолете. Он попросил пилота сделать прощальный круг и сказал с болью и печалью  слова, которые узнала потом вся страна: «Прощай, мой Карфаген!»

И еще долгие годы Бургиба жил в родном городе Монастир. А когда он скончался в 2000 году, тунисцы говорили: «Отец умер!» Поклониться к его гробу пришла вся страна...

Это был Человек с большой буквы: он  жил заботами Туниса, сделал много для его развития и думал о светлом будущем своей Родины. И он же сделал много ошибок, которые сам признавал и сам пытался исправить.[37]     

И вот прошло много  лет, насыщенных многими событиями в жизни Туниса, да и не только Туниса, а и всего мира. Сегодня все они высвечиваются новым светом, потому что их итог оказался неожиданным и никем непредсказуемым.

14 января 2011 года президент Бен Али был вынужден покинуть страну на самолете и, не сделав круг над руинами древнего Карфагена, великого города, погибшего от рук своего заморского врага, имперского Рима, во втором века до н.э., оказался в изгнании.

Какие слова сказал он, бросая взгляд на родную тунисскую землю, исчезающую в тумане, неизвестно. Но какая драматическая сцена разыгралась у трапа президентского самолета, я рассказываю в моей книге «THAWRA. 13 дней, которые потрясли Тунис», изданной в 2013 году[38]  ...

Тунисцы по-разному оценивают события декабря 2010 – января 2011 гг., спорят о прошлом и  настоящем, а больше – о будущем своей страны, ломают головы над старыми нерешенными проблемами и возникшими новыми и предлагают самые разные решения. Слушая их и читая тунисскую прессу, наверное, самую свободную прессу в мире,  анализируя самые разные точки зрения, зачастуя противоположные и взаимоисключающие, я поймал себя на мысли: как бы во время родов – а каждая Thawra (революция по- тунисски) – это рождение нового дитяти, и каким он будет, никто не знает! Не выбросили бы самого ребенка!

Я думаю о сохранении того позитивного и ценного, что было уже достигнуто тунисцами. Большинство из них – я сужу по нашим разговорам – надеется, что не произойдет разрушения «до основания  мира старого» и не придется на руинах и на обломках возводить «мир новый»: это было бы катастрофой!

В январе 2013 года тунисский адвокат М.Л. на мой вопрос: «Так что же произошло в январе 2011 года и что привело Тунис к социальному взрыву?» с иронией посмотрел на меня и сказал: «Так вы сами, русские, еще не можете толком сказать, что у вас было сто лет назад, в семнадцатом году! И все спорите между собой!»

Я вспомнил эти его слова, потому что, как и арабы,  и не только арабы, которые внимательно изучали и продолжают изучать опыт русских революций и Гражданской войны в России, так и нам стоит очень внимательно анализировать те процессы, которые  сегодня, в начале 21 века, происходят в арабском мире. Уверен, что анализ этих событий даст и «проницательным гражданам» России и других стран много пищи для размышлений, которые неизбежны, когда сама жизнь ставит перед тобой вопрос «Что делать?».

Потому что проблемы, с которыми столкнулся Тунис,   существуют в той или иной форме и в других странах. И уроки событий в Тунисе  – и для нас уроки. То,  что происходит в арабском мире, имеет прямое отношение к России. От того, как будут развиваться эти процессы, которые уже привели к гибели Ливийской Джамахирии, и трагедии Сирийской Арабской Республики, сражающейся с иностранными  наемниками и террористами-джихадистами  под масками «оппозиционеров», зависит будущее и России.

Оглядываясь назад, хочу сказать в первую очередь о позитивном, созданном руками тунисцев и русских в Тунисе.  Ведь я прожил в этой арабской, африканской, мусульманской стране более тридцати лет! И знаю, как уважительно относятся к русским в Тунисе!

В знак благодарности к тунисцам и сделан наш полнометражный документальный фильм «Анастасия» о судьбе  шести тысяч русских эмигрантов, которые,  пережив Гражданскую войну в России, нашли в Тунисе последнее пристанище![39]

На моих глазах Тунис развивался успешно и стабильно, расширялся международный туризм, составной частью которого стал российский туризм. Я говорю это с гордостью, как основатель первой российско-тунисской турфирмы СВЕЕТА ТРЕВЕЛ, которая под руководством Ирины Николаевны Сологубовской стала пионером российского туризма в Тунисе! Да, с гордостью, потому что нами была сделана огромная работа. Но в то же время чувствую огромную боль в сердце. Прочитав мои письма, дневники и репортажи, статьи Сергея Филатова, а также дневники Евгения Ларина, опубликованные в книге «THAWRA. 13 дней, которые потрясли Тунис», вы поймете почему…

Чтобы рассказать о событиях в Тунисе, нужно следовать примеру Марии Федоровны Видясовой, Алексея Борисовича Подцероба, Анатолий Захаровича Егорина, других российских ученых, труды которых так ценят российские читатели  и тунисские коллеги: нужно публиковать новые статьи и новые книги. С Сергеем Владимировичем Филатовым мы тоже издали несколько книг, в том числе нашу любимую «Тысячу и одну историю, рассказанную в Хаммамете», с которой началось повествование о туризме в Тунисе.

Работая над книгой «История Туниса», разве мог я подумать, что в январе 2011 года мне придется снова отложить ее в сторону, как и другую книгу об уникальных петроглифах и наскальных рисунках исчезнувших культур ливийской Сахары, итог наших путешествий с Алексеем Борисовичем Подцеробом[40] в сердце пустыни, и снова стать журналистом и фотографом, свидетелем событий в Тунисе, которые  ошибочно называют «арабской весной». А потом водоворот, вызванный «цунами» в Северной Африке, забросил меня репортером в другую страну, Ливийскую Джамахирию: 19 марта 2011 года альянс НАТО начал против нее необъявленную войну.

Война в 21 веке? Виртуальные игры с применением настоящих, несущих смерть бомб и ракет! Суперсовременные средства тотального уничтожения против беззащитных мирных людей!  Изуродованные тела детей! Сжатая в кулак обгоревшая рука танкиста! Слезы женщины, потерявшей своих родных, и ее проклятья, выкрикиваемые в безмолвное, равнодушное небо! И вопрос маленькой ливийской девочки, которая, смущаясь от своей неловкости, сказала мне по-английски: «Почему они нас бомбят?»

Вопрос, на который я никогда не получу ответа от западных политиков, апологетов «ракетно-бомбовой дипломатии», и от тех, кто оправдывал их антиливийскую политику, деятелей в других странах, в том числе и в России…

Вопрос, на который так много русских людей, сочувствующих арабским  народам, знают ответ и осуждают виновников[41].

Современные варвары в мундирах НАТО и в цивильных костюмах оказались на одной скамье подсудимых со всеми  другими негодяями всех времен и народов. Да, оказались! Потому что Праведный суд творится ежедневно!

Да, есть от чего впасть в отчаяние, когда понимаешь, что сражаться с монстрами лжи, с западными и российскими СМИ, оправдывающих этих преступников, – это повторять схватку Дон Кихота с ветряными мельницами. Враг - не эти «куклы–марионетки», а те, кто за ними прячется. Враг – кукловоды!

Для меня пережитое привело к выводу, что «арабская весна» - это трагедия: в одной Ливийской Джамахирии погибло столько честных патриотов, страна понесла столько невинных жертв и среди них столько детей, что не может быть прощения тем, кто все это затеял, преследуя только свои  корыстные цели. И не может быть прощения тем, кто эту войну не остановил, а остановить был должен!

Но кто сегодня услышит призывы судить их Международным судом? Когда же высшим мерилом будут забота о Человеке и сохранение его жизни?

И вот новая боль в сердце – выстоит ли Сирийская Республика? Смогут ли сирийцы победить жестоких мятежников, к которым на «помощь» брошена целая рать еще более бесчеловечных иностранных наемников из арабских и европейских стран?

Каждый день – теракты и  гибель от рук террористов  мирных людей, женщин, детей. Каждый день – новые фото и видео расстрелов  и казней сирийцев, единственная вина которых в том, что они защищали свое право на мирную и спокойную жизнь.

Война между Добром и Злом, охватившая арабский мир,  идет не на жизнь, а насмерть, постепенно приближаясь к России…

И если моя книга тронет Ваше сердце, то вместе мы сможем отразить грозящую России опасность.

А защитив Россию, мы спасем весь мир.

Николай Сологубовский,  2013 год.

1956 год. Тунис становится независимым[42]

"Свобода  мысли!

Надо разбить ее оковы как в сфере религии, так и в политике… Реформаторы были против деспотического гнета, они боролись за раскрепощение человеческого разума посредством иджтихада, дабы отверзлись его [замкнувшиеся] врата"

Хабиб Бургиба, 20 ноября 1959 г.

20 марта 1956 года Тунис добился независимости, и началась «эра Бургибы».

Роль личности в Истории огромна. Например, судьба  великого карфагенского полководца Ганнибала, который закончил свою жизнь великим архитектором. Вот что о нем сказал историк Полибий: «В том, что выпало на долю и римлян, и карфагенян, была вина и воля одного человека – Ганнибала».

Насчет вины – это спорно, но насчет воли – верно сказано! Так и судьба Туниса – еще одно доказательство. Воля Бургибы – вот та   огромная сила, которая вырвала страну из колониального прошлого и направила ее в будущее. Из лидера национально-освободительного движения, «Combattant supreme» («Верховный борец»), как уважительно называли Бургибу в народе, превратился в вождя свободной нации. Под его руководством страна прожила три десятилетия.

Итак, день 20 марта 1956 года стал датой провозглашения независимости Туниса. А через пять дней состоялись первые выборы в парламент молодого государства. Будучи партией, которая возглавила борьбу за освобождение, Новый Дустур получил большее число голосов и занял в нем ведущее место, а ее председатель – Хабиб Бургиба стал главой первого правительства. Но верховная власть еще формально принадлежала бею – престарелому Мохаммеду Ламину бен Хуссейну.

Монархия была низложена через год, когда 25 июля 1957 года Национальная ассамблея (парламент) единогласно проголосовала за установление в стране республиканской формы правления. Сразу же из зала заседаний в сторону бейского дворца в Карфагене направилась делегация законодателей. Ее возглавлял Бургиба, который вежливо и торжественно сообщил монарху, что отныне он такой же обычный гражданин Тунисской Республики, как и все остальные. Бей воспринял это спокойно, как должное. Мохаммеда посадили в машину и отвезли в одну из его резиденций в пригороде столицы.

Эту историческую деталь вспомнили тридцать лет спустя, в ноябре 1987 года, когда самому Бургибе пришлось услышать, что теперь он «обычный гражданин Тунисской Республики. Как и все остальные...».

Битва за Бизерту

«Передо мной боец, политик и государственный вождь,

 размаху и честолюбию которого тесно в рамках его страны».

Президент Франции де Голль о Бургибе, февраль 1961 г.

Тому, кто посещает в Тунисе Бизерту, трудно себе представить, что здесь, в этом провинциальном городе, произошло потрясение, оставшееся навсегда в памяти тунисцев и вошедшее в историю борьбы за свободу под названием «Битва за Бизерту». 

Предоставив в 1956 году независимость Тунису, Франция, тем не менее, уходить из Бизерты, своей военно-морской базы, и не собиралась. Более того, на территории страны продолжали находиться французские войска. Париж лишь согласился вести переговоры об их окончательном уходе. Эвакуация была для него нежелательна, поскольку французы занимали в Тунисе стратегические важные позиции: в соседнем Алжире Франция вела войну против народа, поднявшегося с оружием в руках за свою свободу и права. А осенью 1956 года Париж участвовал в тройственной англо-франко-израильской агрессии, направленной против независимого Египта, руководимого тогда гордым президентом Гамаль Абдель Насером. Агрессия, как известно, была остановлена только благодаря ультиматуму Советского Союза!

Терять свои позиции на тунисской территории французские генералы не желали. И все же под давлением правительства Бургибы бывшая метрополия была вынуждена пойти на серьезные уступки – 17 июня 1958 года было заключено соглашение о выводе войск Франции из Туниса. Лишь Бизерта оставалась в качестве военной базы, которую французы упорно отказывались эвакуировать. Более того, в Бизерте велось строительство новых секретных подводных и подземных объектов, в том числе и для размещения ядерного оружия.

13 февраля 1960 года Сахара вступила в атомную эру. На полигоне Регган Франция взорвала ядерное устройство. Через два дня, 15 февраля, на закрытом собрании правительства Бургиба заявил: «Да, я ввяжусь в эту битву, рискуя  моей политикой…». Начинается «бизертский кризис», принявший международный оборот. Шла «холодная война», и мир бросало из одного кризиса в другой: «ближневосточный», «кубинский», «берлинский», «бизертский»…

Февраль 1961 год. Президент Туниса Хабиб Бургиба прибыл в Париж, чтобы найти выход из «бизертского тупика». Во дворце Рамбуйе  (Париж) Бургибе были отведены те же апартаменты, в которых останавливались Эйзенхауэр и Хрущев. В беседе тет-а-тет 29 февраля президент Франции, генерал де Голль сообщил Бургибе: «Мы разворачиваем, как вы знаете, атомное оружие. Условия нашей безопасности резко изменятся»[43]. Он хотел дать понять, что вопрос Бизерты – это вопрос времени. Развернув ядерные ракеты, Франция не будет нуждаться в военной базе в Бизерте. Но Бургиба настаивал, он не мог ждать…

И тогда генерал де Голль во время новой встречи с Хабибом Бургибой    привел слова Сталина, сказанные ему в 1945 году: «Вы знаете, войны всегда заканчиваются. Побежденные, победители – это ни о чем не говорит. Победителем всегда выходит смерть!»[44]

1961 год. В июле Бургиба направляет в разные страны делегации, чтобы изложить тунисскую позицию по проблеме Бизерты. Госсекретарь обороны Ладхам беседует с президентом Кеннеди и понимает, что для США Бизерта ничего не значит и что главная проблема для Америки – блокада Берлина.

Министр иностранных дел Туниса Мокаддем направляется в Москву, где он встречается с Громыко, который, как пишет член тунисской делегации Бельходжа, «подтверждает свою легендарную невозмутимость». Громыко говорит об «антиколониальной традиции» Советского Союза,  о поддержке Москвы позиции Туниса, но добавляет, что «Советский  Союз не хочет быть другом только в зависимости от конъюктуры».

6 августа Хрущев «радушно», как отметили тунисцы, принимает посланцев Бургибы и заверяет о поддержке Советским Союзом Туниса в его «борьбе с империалистами». Затем, по словам Бельходжи, «он рассказал нам о новых зерновых культурах и их качествах, показав пшеничные колосья, лежащие на его рабочем столе».

В самом Тунисе обстановка накалилась до предела. Бургиба обратился к согражданам с призывом подняться на битву за Бизерту. Собравшиеся со всей страны добровольцы и направленные в Бизерту тунисские войска начали боевые действия, но не смогли одержать военной победы. Французское командование перебросило парашютистов из Алжира, дополнительные части и авианосец из Франции, и 22 июля 1961 года, понеся большие потери, тунисцы вынуждены были отступить. По официальным тунисским данным, погибло 630 тунисцев и 1555  было ранено.

И только после решительных требований правительства Бургибы, под давлением ООН и Советского Союза, – отметим, что немаловажную роль сыграло заявление Москвы, что она готова оказать Тунису «любую помощь»! – в декабре 1961 года начались франко-тунисские переговоры.

Позиция Советского Союза оставалась неизменной и бескомпромиссной: Бизерта – это неотъемлемая часть Туниса, и французы должны передать военную базу в руки ее законных хозяев.

Такую же твердую позицию – иногда международная ситуация заставляла идти на поставки советского военного оружия и посылать советских военных специалистов-добровольцев (Алжир, Египет, Вьетнам и другие страны) – занимала Москва по отношению и к другим зависимым и колониальным странам, в том числе Арабского Мира, поддерживая национально-освободительные движения.

Советская политика привела к краху колониальных систем Франции, Англии и других стран. Вот почему на Западе и до сих пор думают о том, как «наказать Москву» и «покончить с Россией». Вот почему с такой симпатией тунисцы относятся к Советскому Союзу,  они помнят о великой державе и ее добрых делах и с сожалением говорят о его распаде…

Результатом французско-тунисских переговоров стало подписание «пакета соглашений», по которым в обмен на эвакуацию базы Франция получала некоторые экономические привилегии на территории Туниса. Конфликт был урегулирован.

10 апреля  1963 года президент де Голль сказал Алену Пейреффиту по поводу событий в Бизерте: «Конечно, мы ответили на нападение. Просто эта история показала низость французских политиков, которые сочли своим долгом поддакивать Бургибе. Мы начали разворачивать ядерные ракеты. Мы будем способны разнести Бизерту и Москву одновременно».

15 октября 1963 года Франция была вынуждена начать эвакуацию своих войск из Бизерты. Тунис стал полностью свободным!

Тунис – «часть свободного мира» или «советская морская база»?

1968 год. Мир расколот на два лагеря. Большинство стран Третьего мира вели тогда  антиимпериалистическую борьбу, и в этой борьбе их поддерживал Советский Союз. По другую сторону «баррикад» были западные державы, которые пытались сохранить свои колонии, и Соединенные Штаты, которые стремились занять доминирующие позиции в мире, ослабив своих западных союзников и перетянув освободившиеся от колониального гнета страны на свою сторону.

Бургиба тогда неоднократно подчеркивал, что Тунис является частью «свободного мира». В 1968 году он заявил: «Мы полагаем, что мощь Соединенных Штатов Америки является элементом безопасности, который защищает мир от определенной формы тоталитаризма».

Историки приводят еще одну его фразу, сказанную в то время: «Сегодня некоторые думают, что Россия может многое дать молодым странам Третьего мира. Я вам говорю, что эта доктрина (коммунистическая, прим.авт.) ошибочна и противоречит демократическим правилам современного мира». Ряд арабских лидеров (Насер, Каддафи и другие) резко критиковали Бургибу, обвиняя его в «проамериканских настроениях». Но мне хотелось бы напомнить один исторический факт. В семидесятые – восьмидесятые годы, когда «холодная война» была в разгаре, Бизерта стала, по выражению  американских  военных, «советской военно-морской базой», что вызывало огромное недовольство США. Корабли Черноморской и Балтийской эскадр, совершая боевые дежурства в Атлантике и в Средиземноморье и играя в «кошки-мышки» с кораблями НАТО, спокойно заходили в Бизерту. Здесь, в огромных сухих доках, советские корабли ремонтировались, экипажи отдыхали на гостеприимной тунисской земле, набирались сил и снова выходили выполнять боевые задания по противостоянию империализму и сохранению мира во всем мире.

Несмотря на постоянное давление со стороны стран НАТО, Бургиба был непреклонен: советские корабли будут всегда иметь доступ во все тунисские порты. Я помню, как однажды утром весь Тунис был радостно взбудоражен: на рейде порта Гулетт, напротив президентского дворца в Карфагене стояла советская атомная подводная лодка китообразной формы. Она была таких огромных размеров, что все остальные большие корабли казались маленькими рыбешками.

Бургиба не был ни «проамериканским», ни «просоветским». Он всегда и во всех ситуациях был президентом независимой Тунисской республики!

Тунис берет курс на социализм

Так почему я так долго вам рассказывал о Бизерте? Потому что именно в Бизерте, ставшей символом нового Туниса, партия Новый ДУСТУР провела 19-22 октября 1964 г. свой следующий съезд. По настоянию Бургибы партия  изменила свое название, в котором вместо слова «либеральная» появилось слово «социалистическая».

Бизертский съезд был объявлен историческим и получил эпитет «Съезда Судьбы»[45] Делегаты одобрили резолюцию, определявшую основные цели «дустуровского социализма». В ней говорилось, что эта национальная доктрина не означает распространения государственного контроля на все секторы производства, что она признает за частной собственностью ее «социальную функцию», что социализм «это – коллективизм, призванный изжить эгоистическое начало, источник анархии»,  и «конечной целью коллективных усилий является человек». Вместе с тем, решениями съезда было закреплено жесткое подчинение партийных органов и правительственных, вплоть до окружной администрации, главе государства и председателю СДП в одном лице.

Почему же тунисцы выбрали путь социализма? Бургиба и его сподвижники не разделяли классических положений марксизма, однако предприняли попытку создать модель «социализма с тунисским лицом» в соответствии с национальными особенностями. Поэтому в основу концепцию СДП легли такие понятия, как «свобода», «человеческое достоинство», «либеральная демократия», «национализация», «кооперация» и «профсоюзные права».

Реализация искреннего желания поднять страну и вывести народ из отсталости и нищеты, накормить людей и дать им работу виделась Бургибе только на пути преобразований социалистического характера. Покончив с колониализмом, Тунис, как и многие освободившиеся государства, – феномен той эпохи! – не желал связывать свою судьбу с рыночным капитализмом, который  породил колониализм и принес столько зла.

Кроме того, Бургиба и его сподвижники были тесно связаны с западной интеллигенцией, которая тогда в большинстве придерживалась левых взглядов. И более того: ряд европейских стран предоставлял собой успешный опыт претворения в жизнь именно социалистических идей.

Освобождение женщины  Туниса

«Мы начали реформы с того, что преодолели догматические представления, приписывавшие мусульманской религии приниженное положение женщины, заявив во всеуслышание, что подобные утверждения ложны, а женская отсталость восходит к архаическим обычаям адата». Хабиб Бургиба

Среди реформ, прославивших Бургибу и доставивших ему международную известность, на первом месте стоят и по времени осуществления, и по значению радикальные меры, направленные на коренное изменение положения женщины в обществе. Речь идет о своде семейного права и ряде других установлений, регламентирующих гражданский статус и объединенных в закон «О личном статусе» от 13 августа 1956 г.[46] Этот кодекс был введен – взамен старых шариатских норм – спустя пять месяцев после объявления независимости страны. По мнению тунисского историка Мухаммеда-Хеди Шерифа,  этот революционный закон, круто изменивший традиционный уклад и положивший с запретом полигамии начало женской эмансипации, оказался глубокой социально-правовой реформой с «необратимыми последствиями» и, по мнению того же историка, «главным делом жизни» самого Бургибы[47].

«Вспомним о прежних условиях жизни тунисской женщины. Она всю жизнь проводила взаперти, так как все боялись за ее добродетель. Она была заперта с детства, спрятана от мужских взглядов и не подвергалась никакому риску. Ее безопасность была полностью гарантирована, но уровень развития женщины был очень низким. Она была лишена какого-либо чувства ответственности, сознания социальной значимости, она не занималась никакой интеллектуальной деятельностью. В социальном плане наше общество было наполовину парализовано, долгие годы перед нашими глазами было это печальное зрелище»[48].

Так говорил президент Бургиба перед обнародованием  Кодекса о личном статусе граждан в августе 1956 г. Этот документ провозгласил создание семьи нового типа, основанной на равноправии, солидарности и взаимной ответственности супругов.

«Джихад» за экономику

Отчасти тунисский выбор в пользу социализма объясняется и тем, что при засилии в экономике Туниса иностранцев: французов, итальянцев, немцев, – своих, национальных предпринимателей в Тунисе практически не было. Средств, капиталов для развития страны тоже почти не было, а то малое, что имелось, надо было сосредоточить в одних руках, руках государства. Поэтому и пришлось руководству страны разработать программу государственного руководства экономикой и приступить к ее выполнению в 60-е годы.

Заметим попутно, что Тунис развивался по плану: с 1961 года использовалось перспективное планирование экономики. Были последовательно «сверстаны» и трехлетние, и четырехлетние, и пятилетние планы.

Многое было сделано в тот период: в деревне – уничтожено колониальное землевладение, крестьяне получили землю в частную собственность, а само сельское хозяйство модернизировано. Было начато строительство плотин, каналов и водопроводов. Тунисцы начали выполнять свой «план ГОЭЛРО» – электрификацию всей страны. В промышленности заработали новые государственные предприятия, давшие работу десяткам тысяч людей. В здравоохранении было значительно улучшено медицинское обслуживание, покончено с эпидемиями.

Итоги 1981 года оказались позитивными: был успешно завершен пятилетний план (1977-1981 гг.), среднегодовой прирост ВВП составил 6,6%, было создано 213 тыс. рабочих мест. ВВП возрос до 4,1 млрд. тунисских динаров (в 1980 г. – 3,5), капиталовложения в экономику –  до 1,225 (в 1980 г. – 0,99), доля частного капитала в экономике – до 43% (в 1980 г. – 32%).

«Учиться, учиться и учиться!»

В 1956 году 84% населения было неграмотно. Правительство Бургибы приступило, в первую очередь, к ликвидации неграмотности и созданию системы народного образования. По всей стране прозвучала фраза президента: «Я всех посажу за парту!»[49] Были резко увеличены ассигнования на нужды просвещения: до 15 процентов государственного бюджета. Руководство народным образованием было поставлено под контроль государства, была отменена плата за обучение в государственных начальных и средних школах.

В середине 70-х гг. были проведены реформы образования с целью арабизации обучения в начальной школе, а в средней школе было введено преподавание на арабском языке гуманитарных дисциплин. Однако при проведении этих реформ тунисцы использовали лучшее из французской системы образования, и французский язык занимает обязательное место в учебном процессе.

При содействии Советского Союза был построен Тунисский университет, и первыми преподавателями в нем были советские и болгарские специалисты. Многие тысячи тунисцев учились профессиям и в самом Советским Союзе. Так из страны, забитой и неграмотной во времена французского протектората,  Тунис стал самой образованной страной в Африке. Тунисцы, получившие высшее образование в Москве и Киеве, Одессе и Ленинграде, Баку и Тбилиси, с любовью вспоминают свои годы учебы в Альма Матер.

Необходимость перемен

Но благие намерения не всегда приносят  желаемые результаты. Реформы в той форме, как были задуманы, не состоялись. В промышленности с середины 60-х началось свертывание программ индустриализации – денег не хватало. И эти процессы происходили на фоне роста тунисского частного капитала, который был больше заинтересован в либеральных, а не в социалистических реформах.

Уже в конце 60-х годов появились крупные тунисские землевладельцы, коммерсанты и  фабриканты, тесно связанные с иностранным капиталом и выступавшие главным образом в роли «субподрядчиков» – исполнителей заказов крупных зарубежных фирм. У них дела шли в гору, принося хорошую прибыль. А у государства не хватало ни сил, ни средств, чтобы обеспечить и рост экономики, и сносный уровень жизни для трудящихся.

Резко усилилось имущественное расслоение: в 1972 году 13 процентов тунисцев (назовем их «новыми тунисцами») получили 54 процента национального дохода, а 55 процентов населения жили в бедности. Состояние внутренней стабильности, которым столь гордился Бургиба, закончилось.[50]

В начале 70-х годов начали увеличиваться безработица. Обострение социальных конфликтов вело к росту недовольства народных масс.

Январь 1978 года стал датой первого социального взрыва. 26 января 1978 года крупнейший профцентр Всеобщее тунисское объединение труда (ВТОТ) объявил всеобщую забастовку, которая переросла в массовые выступления трудящихся. Власти применили силу.

Тогда же стало ясно, что система власти требует пересмотра – ни предприниматели, ни трудящиеся не желали мириться с авторитаризмом президента. В стране отсутствовала свобода политических дебатов, существовала жесткая цензура печати, инакомыслие подавлялось. Необходимость перемен понял и сам Бургиба.

В середине весны 1980 года был сменен премьер-министр – этот пост занял Мохаммед Мзали, сторонник либерализации. В апреле 1981 года на чрезвычайном съезде СДП было решено «обеспечить примирение социализма с демократией» и допустить политический  плюрализм. Из заключения вышли руководители ВТОТ, арестованные в январе 1978 г., другие политзаключенные. Было разрешено оппозиционерам баллотироваться в парламент. 19 июля 1981 г., после двадцати лет запрета, получила право на легальную деятельность Тунисская коммунистическая партия (ТКП). С другой стороны, активизировалась экстремистская мусульманская оппозиция, в частности, «Движение исламской тенденции». В сентябре этого года по этому «Движению» был нанесен удар: были арестованы и осуждены на различные сроки тюремного заключения руководители и активисты, всего более 40 человек.

И снова смутные времена…

Чем жил Тунис в середине 80-х годов? В чем были главные проблемы?

Вот мнение Сергея Филатова: «Во первых, было нелегкое положение в экономике. Нет, внешне все выглядело очень прилично. В первый же свой приезд  в Тунис я обратил внимание на обилие реклам иностранных и местных фирм, действующих в стране, на полные товарами и продуктами питания витрины и прилавки магазинов, на большое количество новых, импортных машин, на новостройки столицы, на коттеджи «новых тунисцев». Мне рассказали, что в последние годы наблюдался значительный рост потребления товаров и услуг. То есть тунисцы вроде бы подошли к тому уровню развития страны, к которому и стремились».

Я впервые приехал в Тунис корреспондентом Агентства печати Новости в декабре 1985 года. Тогда мне говорили: «Счастливчик, ты едешь в рай!» Таков был взгляд на Тунис со стороны. Однако блага «общества потребления» оказались доступны не для всех: уровень доходов большинства тунисцев не превышал 100 динаров (100 долларов[51]) в месяц при прожиточном минимуме 70 динаров.

С.Филатов, корреспондент «Правды» в Алжире, писал тогда о Тунисе:  «Благополучие было видимое. Люди говорили: «Вместо того, чтобы заставить платить богачей, все бремя налогов взвалили на бедняков». Поляризация общества усиливала классовые противоречия и социальную напряженность. В середине 80-х забастовки стали явлением обычным. Трудящиеся выступали против того, чтобы экономические трудности разрешались за их счет путем замораживания зарплаты и снижения уровня жизни».

В январе 1984 года на мостовые Туниса вновь пролилась народная кровь. Войска подавили массовые волнения, вспыхнувшие после повышения цен на хлеб, мучные изделия и крупы, т.е. продукты, которыми питается большинство тунисцев. «Хлебные волнения» охватили почти всю страну. В Тунисе было введено чрезвычайное положение. Лишь отмена объявленного повышения цен позволила восстановить спокойствие. Но проблемы остались нерешенными!

Стремясь погасить волну протеста, власти нанесли удар по профсоюзному объединению ВТОТ, который решил стать силой, независимой  от президента. Тогда профцентр возглавлял «старый лев», как называли его, ближайший сподвижник Бургибы, ветеран национально-освободительного и рабочего движения Хабиб Ашур. Бургиба решил, что «лев» ему угрожает. Ашура  изолировали, посадив под домашний арест. Съезд ВТОТ под давлением избрал новых руководителей, угодных власти.

То, как все было сделано, потрясло демократически настроенных тунисцев, и обострило отношения СДП с оппозицией, которая в те годы становилась все более многочисленной: Тунисская компартия, Движение демократов-социалистов и Партия народного единства. В стране действовало Движение исламской тенденции, находившееся на нелегальном положении. Конфликт оппозиции с «дустуровцами» привел, в частности, к бойкоту парламентских выборов 1986 года.

Нарастание социальной напряженности шло бок о бок с усилением экономических неурядиц, вызванных во многом нестабильностью мировой экономики, оказавшей прямое влияние на Тунис. Премьер-министр Мзали говорил тогда, что международная экономическая конъюнктура представляется «исключительно тяжелой». В течение 1985 года она «особенно ухудшилась». Тунис испытал на себе мощный удар – резкое падение мировых цен на нефть, продажи которой обеспечивали до 40 процентов экспортных поступлений. Потери составили около 120 миллионов динаров. Для Туниса – огромная сумма!

Помимо нефти, упали цены и на другие экспортные товары из Туниса: фосфаты[52], оливковое масло[53], текстиль. Растущая безработица в Западной Европе ударила по  тунисцам, уезжавших туда на заработки и переводивших часть получаемых денег на родину. Казна ощутила серьезное уменьшение доходов, а расходы приходилось увеличивать: в это же время росли цены на продовольствие и товары, закупаемые Тунисом на Западе.

Тунис испытывал сильное давление со стороны таких финансовых «слонов», как Международный валютный фонд (МВФ) и Международный банк реконструкции и развития (МБРР). Вот что советовали Тунису его кредиторы в 1985 году: девальвацию динара, сокращение государственных расходов, замораживание заработной платы. И эти «драконовские меры» были введены!

«На этом неспокойном фоне, осложнявшемся прогрессирующей болезнью президента, в высших политических сферах начались поиски «твердой руки». Кандидатом на эту роль оказался ранее не причастный к большой политике, но показавший себя в подавлении общенациональной профсоюзной забастовки 26 января 1978 г. генерал Бен Али – выпускник престижного военного училища Сен-Сир во Франции и американской Senior Intelligence School. Отозванный в 1984 г. с дипломатической работы, чтобы занять (вторично) пост директора Службы национальной безопасности, он становится спустя два года министром внутренних дел, а попутно и лицом, приближенным к Бургибе»[54].

А с премьером Мзали произошла банальная история превращения « из князя  в грязи!»

Проведя несколько лег на посту премьер-министра и войдя во вкус власти, Мзали оказался жертвой собственных иллюзий. Он возомнил себя наследником Бургибы, видел себя в президентском кресле и не скрывал этого. Нам, советским журналистам, довелось присутствовать на ХП съезде СДП в июне 1986 года, когда бывший еще премьером и генеральным секретарем партии Мзали открыто демонстрировал, что он  - хозяин положения. Как он тогда напоминал внешне самодовольного Муссолини, дорвавшегося до власти в тридцатые годы!

Но Бургиба был умным политиком. Он всегда тонко вел политическую игру со своим ближайшим окружением, никому не давая понять, что он намеревается делать. В этом были и его минусы, и его плюсы. Это притупляло бдительность честолюбивцев, и раз за разом те, кто хотел претендовать на власть в стране и «высовывался», быстренько отодвигались в тень. Особенно ревниво президент наблюдал за кандидатами на  его пост: ведь по Конституции именно Бургиба мог назначить человека, который автоматически с поста премьера получит пост президента, если Бургиба уйдет. Таким образом, к концу «эры Бургибы» в верхних эшелонах власти началась такая чехарда, что министры не успевали начать работу на одном месте, как их переводили на другое…

Последнее и произошло с Мзали. Спустя всего месяц после завершения съезда СДП, на котором Бургиба торжественно провозгласил премьера Мзали своим «наследником», тот не только был лишен «наследства», но и оказался на грани ареста за «злоупотребления». Он потерял государственный и партийный посты и понял, что вот-вот лишится и свободы. И тогда с помощью верных людей он бежал из страны через алжирскую границу, переодевшись в одежду…   крестьянина.

История эта, естественно, взбудоражила страну и стала еще одним печальным свидетельством тех «смутных времен», которые переживал Тунис.

Мнение М.Ф.Видясовой: «В тайнах Карфагенского дворца, резиденции Бургибы, роль серого кардинала играла его пожилая племянница Сайда Сасси, состоявшая при нем сиделкой. Не без ее вмешательства в высших эшелонах власти развернулась ожесточенная междоусобная война, участники которой старались перетянуть на свою сторону всевластного и бессильного президента»[55].

Так в середине 90-тых годов Тунис снова оказался в кризисе. Верхи не могли, низы не хотели... Экономические и социальные проблемы страны, накладываясь на ожидание близкого ухода президента, чье здоровье в 80-летнем возрасте все ухудшалось, грозили нарушить зыбкое внутриполитическое равновесие.

«Эра Бургибы» подходила к своему закату. Что грядет за ней, никто предсказать не мог, но все чувствовали, что перемены неизбежны.

«Неизгладимая печать, она вовеки не сотрется!»

Я много времени провел, разговаривая с тунисскими друзьями о событиях в стране. Тунисец, гражданин и патриот, с печалью и сожалением констатировал, что режим, созданный выпускником Сорбонны и Свободной школы политических наук Хабибом Бургибой, явно противоречил лозунгу, с каким тот же самый человек и его товарищи в былые годы выводили народные массы на улицы: «Власть тунисскому парламенту!». И этот режим, обслуживавший единоличную власть президента, который пользовался ею почти столько же лет, сколько он за нее боролся, и уже не мыслил ни себя без власти, ни страну без себя, пережил своего творца и начал функционировать по своим, бюрократическим законам.

Человека, которого ставили в одну «шеренгу с Боливаром, Ганди и другими выдающимися личностями, научившими смыслу жизни людские массы», ближайшее окружение  Бургибы  объявило  «носителем опыта», пригодного «везде, где народы освобождаются от чужеземного господства». И чем громче раздавался хор восхваляющих голосов, тем слабее доносились до президента слова разумных советов и предостережений.

Можно по разному расценивать слова самого Бургибы, произнесенные им публично на семнадцатом году правления и похожие на печальное раздумье или предсказание: «Мой приход к руководству этой страной наложил на нее неизгладимую печать, она вовеки не сотрется!» В этой фразе есть зерно истины.

«Верховный борец», присвоивший себе такое имя, был высокообразованным и трезвомыслящим политиком, а на вершине власти – отнюдь не жестоким тираном, напротив, «скорее просветителем, чем деспотом».

Он надеялся привить народу гражданское самосознание и самоуважение, но не сумел воспитать в самом себе уважения и доверия к народу. Или он не захотел  расстаться с ролью  пастыря, когда народ, благодаря его труду,  вырос из «коротких штанишек» туземцев? Или он  дал волю врожденному властолюбию?

Соратники Бургибы вспоминают, что смолоду им руководило желание доминировать над людьми, и ничто ему так не претило, как роль «второго», и ничто так не льстило, как гром оваций. А некоторые  утверждали, что президенту была дорога не столько власть сама по себе, сколько знаки народного поклонения и собственные «выезды триумфатора» в «ликующие массы».

И все-таки, кто может сказать, когда и почему Бургиба, демократ и просветитель, мечтавший о Свободной и Счастливой Республике Платона, построенной на его родной земле, борец за народную волю, решил, что именно он вправе говорить, – один и только один! – от имени тунисского народа?

Более того, в отличие от других лидеров третьего мира, скажем, от египетского президента Насера, который сам не пользовался выражением «насеризм» и не хотел выглядеть самодержцем, Хабиб Бургиба   пропагандировал доктрину «бургибизма»  и, наконец, добился того, что его избрали – пожизненно! – главой республики и правящей партии.  

Подчинив себе народ, от которого он все больше и больше отдалялся, «Верховный борец» говорил только о себе, расписывая в красках легенду своей жизни, а тунисцам оставалось только одобрять и аплодировать, и они  уже не знали, любят они его за то, кем он был и что он сделал, или осуждают за то, кем он стал и что делает его камарилья за его спиной и от его имени…

Однако! Не ясность ли видения нового процветающего Туниса и прозорливость в оценке мировых тенденций и событий, не целеустремленность ли Бургибы, который демонстрировал свою волю, подкрепляя ее позитивными делами, не его ли качества выдающегося лидера, берущего всю ответственность на себя, послужили на благо Туниса?

Да, у него были провалы в экономической политике, но в целом избранная  Бургибой стратегия и в экономике, и в социальной сфере, и в строительстве гражданского общества Туниса, как и его политика  на мировой арене, когда мир был расколот «холодной войной» на два враждебных лагеря, оказалась верной и успешной, и Тунис вошел в группу наиболее динамично развивающихся стран мира.

И далее, разве не благодаря настойчивому стремлению Бургибы экономить на военных расходах, последовательно проводить политику международного диалога и мирного решения спорных вопросов страна выиграла и политически, и экономически?

Подобное перечисление «про» и «контра», светлых и темных тонов, мелькающих на политическом портрете Бургибы, можно продолжать и дальше. Но не будем этого делать и постараемся избежать, говоря словами директора тунисского исследовательского центра FTERSI, профессора Абдельжалиль Тмими, «как прежнего возвеличивания, так и затушевывания его фигуры».  Предоставим самому тунисскому народу оценить своих руководителей, как прошлых, так и нынешних!