СОЦИАЛЬНЫЕ СЕТИ:

Книга "ТУНИС. 13 дней, которые потрясли Тунис". Часть 2

12.07.2016 17:59

       

АРАБСКИЕ  ХРОНИКИ

Книга первая

 

 

 

 

Thawra.

Тринадцать дней, которые потрясли Тунис

 

 

 

 

 

 

Москва, Ключ-С

2013

 

 

 ЧАСТЬ ВТОРАЯ

 

Записки из Карфагена

 

25 января. Из дневника. На «круглом» перекрестке, где разворачиваются машины по дороге в город Сусс, молодые ребята  сажают… цветочки. Вот те раз! Останавливаюсь, спрашиваю:

– Кто вам работу оплачивает?

         – Никто. Сами поработать решили. Профсоюзы сказали, чтобы мы бастовали. Вот мы на основную работу не ходим, а запретить нам цветочки сажать они не могут.

В тунисской столице не прекращаются акции протеста. Во вторник утром у резиденции главы кабинета сотни людей требовали отставки министров, которые входили в правительство при свергнутом президенте Бен Али. Манифестанты несли портреты погибших во время разгона демонстраций прежним режимом.

Слово – жителям тунисской столицы:

– Я надеюсь, что скоро демонстрации прекратятся, и министры кабинета наконец удовлетворят требования народа.

– Диктатор ушёл, но его политическая машина всё ещё на месте, а вместе с ней и все остатки старого режима. Этот старый режим нужно полностью смести!

Полиция в понедельник применила слезоточивый газ для разгона манифестантов, которые начали бросать в стражей порядка камни и бить стёкла их автомобилей.

Премьер-министр Ганнуши призывает своих сограждан прекратить “охоту на ведьм”, поощрить национальное примирение и дождаться выборов, после которых страна получит новое правительство. Он отметил, что все министры его кабинета – компетентные специалисты, и их руки не запятнаны кровью.

 

26 января. Из дневника. Тунисская полиция применила в столице страны слезоточивый газ против сотен демонстрантов, которые требовали выхода из состава правительства всех министров, имеющих отношение к режиму свергнутого президента Бен Али. Участники акции протеста пытались преодолеть заграждения у резиденции премьер-министра Мохаммеда Ганнуши.

Давление на переходное правительство усиливается. Оппозиция и профсоюзы проводят массовые манифестации, а на четверг запланирована всеобщая забастовка. Правительство Туниса также не сидит сложа руки. Министерство юстиции запросило помощь Интерпола в задержании бывшего президента Зин Аль-Абидина бен Али, его супруги и членов семьи. Все они обвиняются в хищении государственного имущества. Об этом заявил на пресс-конференции министр Лазар Каруи Шебби. Сейчас Бен Али находится в Саудовской Аравии. Министр также предложил 9 тысячам тунисцев, которые бежали из мест заключения в ходе беспорядков, добровольно вернуться в тюрьмы.

А во вторник в столице Туниса прошла первая манифестация в поддержку переходного правительства. Ее участники выступили против анархии в стране, забастовок, за право на труд.

 

27 января.  Из дневника. На волне протестов в отставку подал министр иностранных дел Камаль Морджан. Об этом сообщило государственное телевидение Туниса. Тем временем участники манифестации у резиденции премьер-министра Мохаммеда Гануши требуют убрать из кабинета министров всех бывших членов партии экс-президента Бен Али. Звучат и призывы к отставке премьера:
“Мы добиваемся того, чтобы все приспешники Бен Али ушли из правительства. Мы хотим, чтобы у кабинета был новый облик, и, чтобы с диктатурой было покончено.”

Оппозиция и профсоюзы настроены по-боевому: они заявляют, что, если власти не выполнят их требования, забастовки и манифестации продолжатся.

С призывом сместить с ключевых постов представителей старого режима тысячи демонстрантов вышли на улицы города Сиди-Бу-Зид.

Новый состав правительства национального единства должен быть объявлен в четверг.

 

27 января. Письмо из Москвы.

«Коля, привет! 

Спасибо за послания. Я хотя бы спокойна за тебя. Ты написал значит жив-здоров. 

В среде дипломатов-политологов появился новый термин (после того, как в Египте начались выступления по образу и подобию тунисских): «тунисизация». Его озвучил   Михаил Маргелов, председатель комитета Совета Федерации  по международным делам. Может быть, ты уже слышал?

Л.»

Ответное письмо из Туниса:

«Привет!

Вернулся в Хаммамет  из Туниса, где снимал на видеодемонстрации. Да, они разные,  эти манифестации и митинги, «правые» или «левые»,  «ультра справа» или  вроде «в центре», ничего не понять, кто есть кто!  Но все под красными флагами! И все поют национальный гимн! И все за свободу и демократию! И за повышение зарплаты! И за гарантированную работу! И у большинства желание: работать! Работать! И учиться! Учиться!

Беседовал с тунисцами. Сегодня ночью постараюсь записать. И встретил старых друзей по журналистской работе. Как мы радовались друг другу !

– Жив? – Жив! – И это главное...

Мои репортажи – на сайте МК. Так что я снова – комсомолец! Там у меня псевдоним! Все жду письмо для аккредитации...

И в    PROZA.RU     под моей фамилии   найдешь...И в Гайдпарке…

«Тунисизация», о которой кто-то заявляет – это глупый термин, и ничего не говорит. Лучше сказать  - «дебенализация»,  но.... не буду торопиться, еще многое непонятно, почему и каки кто за этим стоит… Что  будет завтра, кто возьмет верх –  тоже еще неизвестно.

Остаюсь оптимистом, веря в благоразумие тунисцев, которые не допустят кровавой и бессмысленной бойни.

И еше интересно... Были у меня лично  передряги и  сегодня: «Кто вы и зачем снимаете?»  Но когда я говорил, что «я  - русский!», все успокаивались! И улыбались! А кто-то даже вспоминал «революсьон большевик»...

Так что я  русский бы выучил только за то, что Россию  уважают тунисцы!

Попробую передать мое фото в духе... «Ильич на броневике»!  Я хотел было залезть, но танкист мне сказал, ну  очень вежливо,  в переводе на русский, следующее: «Куда со своим самоваром?» Это он про мой фотоаппарат...

И еще... Ты знаешь, такое ощущение, что мы это все проходили. Ну, те из нас, кто помнит нашу печальную и героическую историю. И «Троцкий» здесь появился, и  есть свои «махновцы»,  и свое Временное правительство, которое никак из кризиса не выйдет, и  «профсоюзники», «защитнички интересов трудящихся»,  которые то рвутся к власти, то боятся ее взять…

Изучаю, анализирую происходящее и думаю, кто же здесь «Керенский»? Тунисцы  же только  в самом начале своих изменений. Этот деятель обязательно  должен появиться на сцене...И кто «генерал Корнилов»?  А «Ленин»? Все  еще в Швейцарии?

А  потом говорю себе: заткнись  ты со своим «историческим опытом», изучай «Тунисское»  и думай...  Ни одна революция не похожа на другую. Здесь все тунисское, здесь все свое, самобытное, свои грабли и свои тараканы... Так что прав Тарас Шевченко:  «Думы мои, думы...»

И еще: Египет  уже полыхает, сегодня Турция заполыхала... Так куда бедному туристу податься? Отвечаю всем: только в Тунис! Головой ручаюсь!

Я уж для своих друзей  сделаю все для хорошего отдыха. Как всегда! Но не сейчас...

Нет, возражаю сам себе,  уже поздно. Поезд ушел, не удалось  успеть, хотя казалось, что в руках  был билет, хотя и в последний вагон...

Или просто мы оказались «в минуты роковые» там, где нужный  наши глаза и наши головы. Чтобы остались летописи событий…

Да,  в жизни все очень просто. В одну и ту же реку дважды не войдешь. И никогда не встретишь тех, кого встретил в Тунисе. Спасибо судьбе, которая одаривает нас прекрасными встречами.

Друзья и близкие приходят, но только  в снах и в воспоминаниях,  и мы  будто снова вместе, и я  будто рассказываю  новые истории про  Карфаген и Тунис и снова и снова про любовь прекрасной Элиссы...

Жаль,что никто не возвращается,  но  c`est la vie!

И еще...

Как больно смотреть на пустые холлы отелей Рояль Азюра, Бель Азюра, Соль Азюра! Господи, сколько было радости и праздников в этих стенах! Я помню все,  я помню всех...

И благодарю тех, кто, узнав о событиях в Тунисе, вспомнил... и позвонил, и написал теплые слова поддержки. Спасибо, друзья!

И даже тем, кто не вспомнил, все равно скажу -  спасибо!

Потому что Тунис – это была часть, – и какая часть! – нашей общей жизни!

Поэтому я остаюсь в Хаммаметовке  вместе с тунисцами, чтобы увидеть собственными глазами и понять, что происходит, и чтобы рассказать правду... О стране, которую ты и я искренне  любим!

Хаммаметовка, 27 января 2011 года»

 

27 января. Письмо от сына Илюши из Москвы.

«Привет!

Наблюдай, пиши, я читаю... Hо теперь больше боишься пожара, а вдруг Нострадамус имел в виду не войну на Востоке, а просто волну революций и потрясений, которые потрясут (разрушат?!)  всю цивилизацию?

Будем верить в лучшее и в светлое, иначе зачем жить?

Удачи, держись!

Илюша»

27 января. Письмо Илюше.

«Илюша, хорошая новость!

Поздравляю тебя с новым правительством Туниса!

Профсоюзники, представляешь, наконец-то  поддержали!

Значит, конец забастовкам!

Значит, дети сядут за парты!

А студенты по-студенчески  будут грызть гранит наук! А не свергать всех подряд, даже профессоров и деканов.  

Через шесть месяцев будет новый президент!

Есть и другие  новости хорошие:

Американцы дают зеленую линию инвестициям в Тунис.

Страны Персидского залива заявили, что будут строить в  столице гигантский комплект, замороженный семейкой Бен Али!

Россия и Франция сюда новых послов посылают. И  - интересная деталь - оба  с опытом работы в Ираке! Чтобы не повторился Ирак?

Нострадамус? А сколько  потрясений уже пережило Человечество? И каждый раз оно  поднималось на новую ступень, на новый виток развития и прогресса!

Так что разделяю твою веру в  Будущее!

Всегда говорил и буду говорить, что LE CREATEUR A CREE L`HOMME POUR QU`IL  SOIT LE CREATEUR!

И он выбрал тебя и в тебя вложил божественную искру творчества! И ты стал творцом!

Я горжусь тобой!

И еще хорошая новость, из МК. Прислали письмо о том, что я – специальный корреспондент, завтра передам его новому правительству! Для аккредитации!

Посылаю тебе свое фото в обнимку  с тунисским танком. Это наверное от  братика Леши у меня любовь к брони и скорости!

А завтра в МК будет вот это. Узнаешь стиль?

 

В стране убирают фиолетовый цвет[1]

Тунис ждет сообщений из Цитадели — так переводится с арабского Касба, место, где находятся правительственные учреждения. Новый состав правительства до сих пор не обнародован.

В стране идут выступления самой разной направленности. В столице продолжают митинговать несколько сот молодых людей, требующих отставки и премьера и других министров за то, что они работали во времена Бен Али. Другие демонстранты требуют немедленного возобновления нормальной работы и предприятий, и учебных заведений. В Набеле и Громбалии спецкор “МК” был свидетелем демонстраций и митингов учащихся, которые требовали, чтобы учителя приступили к занятиям. В это же время другой город, Сфакс, охвачен всеобщей забастовкой.

Между тем министр юстиции заявил, что во время беспорядков в Тунисе из тюрем убежали одиннадцать тысяч уголовников (вместе с тремя тысячами политзаключенных). Это произошло во время “демократического братания” толпы и полицейских. А сегодня тунисцы слушают обращение министра к преступникам: “Вернитесь добровольно в тюрьмы!”. И не комментируют.

Чем занимаются простые граждане? Граждане перекрашивают! Нет, не красный национальный цвет, цвет борьбы за независимость, свободу, прогресс. Конечно, нашлись “демократы”, которые заговорили о том, что и цвет надо поменять, а революцию назвать “апельсиновой” или “мандариновой” — ведь как раз в декабре начинается сбор урожая. Жасминовая? Это уже было, это название другой революции, бескровной, которую в 1987 году совершил Бен Али с одобрения всех тунисцев... Флаг Туниса так и остается красным.

Так что перекрашивают? В свое время Бен Али избрал фиолетовый цвет, и в этот цвет покрашены все решетки, кроме оконных, по всей стране. В Суссе, в районе курортной зоны порта Кантауи, хорошо известном отдыхавшим здесь россиянам, студенты сейчас перекрашивают — и добровольно — все фиолетовые ограждения во все цвета радуги. На кругах, где разворачиваются машины по дороге в Сусс, рабочие сажают цветочки. На курорте Монастир тоже наводят марафет, убирают, чистят, просят сделать фото и послать россиянам, чтобы они увидели, что и аэропорт, и город живет нормальной жизнью...[2]

 

В Москве идет расследование

 

28 января. Из дневника. РИА Новости сообщает данные о том, что именно ставрополец Виталий Раздобудько взорвал бомбу в московском аэропорту Домодедово, не соответствуют действительности, сообщил в пятницу РИА Новости источник в правоохранительных органах.

«Имеющаяся в распоряжении следствия запись с одной из видеокамер из зала прилета Домодедово четко показывает, что это другой человек», — сказал собеседник агентства.

Ранее источники выдвигали версию о том, что смертником мог быть Раздобудько, известный правоохранительным органам как приверженец ваххабизма и пропавший без вести осенью 2010 года.

Взрыв в международном терминале Домодедово произошел днем 24 января. По предварительным данным, террорист-смертник, находившийся в толпе встречающих, привел в действие начиненное металлическими поражающими элементами взрывное устройство. Его мощность составила 5 килограммов в тротиловом эквиваленте. По последним данным, погибли 35 человек, 125 пострадавших остаются в больницах.

Следователи постепенно восстанавливают картину того, что происходило в международном терминале Домодедово непосредственно перед взрывом. Так, по данным источника, следствие выяснило, что смертник перед терактом четверть часа стоял в толпе встречающих.

По словам собеседника в силовых структурах, террорист зашел, смешался с толпой и 15 минут ходил и что-то высматривал, как будто ожидая кого-то. При этом его левая рука постоянно была в кармане куртки. Сейчас также проверяется, была ли сообщницей террориста находившаяся в толпе подозрительная женщина, также погибшая при взрыве.

 

Противостояние в Тунисе

 

28 января.  Из дневника. Манифестанты не покидают улицы тунисской столицы. Добившись отставки всех министров временного кабинета, занимавших посты в правительстве при прежнем режиме, они требуют теперь отставки и премьер-министра Мухаммеда Ганнуши.

Ганнуши был главой правительства и при свергнутом президенте Бен Али, однако, в отличие от него, пользовался большой популярностью в стране. Но сейчас звучащие в его поддержку голоса заглушают требования тех, кто хочет смести всё, что имеет хоть какое-то отношение к прошлому режиму.

Манифестанты жалуются и на то, что новые власти далеки от народа: “Мы хотим, чтобы они вышли к нам и поговорили с нами. Мы создали специальные народные комитеты для таких переговоров. Но все почему-то избегают нас, как власти, так и профсоюзы”.

Премьер-министр Ганнуши призывает манифестантов разойтись по домам, в очередной раз подчеркнув, что нынешнее правительство временное и призвано лишь подготовить страну к демократическим выборам. В пятницу полиция занялась разгоном демонстрантов, которые вот уже который день блокируют правительственную резиденцию.

В стране продолжаются аресты. В пятницу в столичном аэропорту были задержаны пытавшиеся покинуть страну члены семьи Лейлы Трабельси – супруги свергнутого президента. Тунис уже запросил Интерпол оказать содействие в аресте Бен Али, его жены и других членов их семей, находящихся за рубежом.

 

29 января. Русская женщина, живущая в Суссе, рассказывает мне, что каждую ночь ее сын ходит на дежурство со своими тунисскими друзьями. Вначале они жгли костры на улице, сидели и грелись. Теперь сидят в кафетерии на бензозаправке, где теплее. Выходят по очереди – посмотрят, все ли спокойно, нет ли мародеров. Так и продолжают дежурить до утра.

А вот новость, которую по-разному восприняли тунисцы. «Во имя высших интересов родины» министерство внутренних дел решило «заморозить» деятельность бывшей правящей партии Демократическое конституционное объединение (ДКО). Все помещения ДКО закрыты, запрещены собрания и митинги членов партии. А их в Тунисе – два миллиона. «Вот тебе и демократия!» - говорит мой тунисский друг. А другой, споря с ним, утверждает: «Они все повязаны преступлениями против тунисского народа!» - «Какими? Ты что говоришь? Ты хочешь сказать, что среди них нет честных людей?»

Оставим тунисцев спорить. Тем более что оба они до 14 января были членами ДКО.

 

А в это время в Лондоне: «Кэмерон, уходи!»

 

29 января.  «Британские студенты и преподаватели провели в Лондоне и Манчестере демонстрации протеста против планов правительства повысить плату за образование. Некоторые манифестанты сравнили эти акции с событиями в странах Северной Африки. Они скандировали: “Бен Али, Мубарак! Кэмерон – ты следующий!”

“Быть может, – говорит корреспондент “ЕвроНьюс” Кьяра Рид, – манифестация эта проходит слишком поздно. Закон уже принят и университеты с 2012 года имеют право повысить студентам плату за обучения. Но участники этого шествия считают, что смогут изменить положение вещей”.

Говорят участники манифестации:

- “Я здесь, потому что я недовольна действиями правительства. Они сокращают расходы на госсектор, играют с системой здравоохранения, из-за них люди лишаются работы!”

- “Наше правительство предпринимает идеологические атаки на рабочий класс, они пытаются сделать то, что не смогла сделать Тэтчер – приватизировать все государственные предприятия!”

Начиная с ноября студенческие протесты в Лондоне и других британских городах несколько раз приводили к массовым беспорядкам»[3].

Заскандировали в Тунисе:

«Бен Али, Уходи!»

Получилось!

Теперь скандируют в Каире:

«Мубарак, уходи!»

Не получается!

Где завтра? Предлог? Безработица, дороговизна, коррупция, ущемления демократии и свободы слова…  В какой стране этого нет! Предлог всегда найдется…

Студенты в Лондоне скандировали: «Кэмерон, уходи  к Бен Али!»

Напомню, что 10 декабря прошлого года в добропочтенной, спокойной  Англии, ровно за неделю до самосожжения Мохамеда Буазизи в Тунисе, во время массовых беспорядков в центре Лондона пострадали по меньшей мере 50 человек. На Трафальгарской площади  студенты сожгли гигантскую Рождественскую ёлку.  Вместе с игрушками. Я все понимаю, но делать из елки факел могут только придурки!

 

А в это время в Москве: «Долой!»

 

31 января.  Из дневника. Агентства сообщают, что на Триумфальной площади Москвы прошла новая  «акция защитников 31-й статьи Конституции», гарантирующей свободу мирных собраний. На Тверской-Ямской прошел несанкционированный марш.  Митинг открыл правозащитник Лев Пономарев. Вслед за ним слово взяли Людмила Алексеева, Борис Немцов.   Участники акции скандировали: "Россия без Путина!", "Долой власть воров!".

Евгения Чирикова призвала «не бояться». Она закончила свое выступление призывом "Свободу политзаключенным!". Площадь подхватила этот лозунг.  Митинг продолжил Илья Яшин, чье выступление закончилось общим скандированием "Путин-лыжи-Магадан!". Оппозиционеры расходились под скандирование другого слогана: "Вова, уходи!"

Вспомнил, что  первые демонстрации в Тунисе были мирными и с единственным слоганом: «Бен Али, уходи!»

 

А в это время в Вашингтоне…

 

1 февраля. Из дневника.  США обеспокоены сообщениями о том, что десятки людей были задержаны в Москве и других городах России в связи с акциями в защиту 31-й статьи Конституции, заявил пресс-секретарь Совета национальной безопасности США Томми Виетор.
"Мы призываем правительство России защищать фундаментальные права на самовыражение и свободу собраний для всех граждан", — говорится в заявлении Совета национальной безопасности.
В нем также отмечается, что "власти арестовали граждан, которые пытаются использовать свое право на мирное собрание и даже тех, кто не участвовал в демонстрациях".

В США также обеспокоены сообщениями о "неподобающем отношении к задержанным" в России. О задержанных в Англии – ни слова.

По словам Томми Виетора, США обеспокоены обысками и уголовным делом, начатыми в выходные дни против членов оргкомитета и активистов "Стратегии-31", которая проводит мирные митинги в поддержку права на свободу собраний.
Он отметил, что эти шаги ведут к запугиванию тех, кто решил воспользоваться своими основополагающими правами, закрепленными в Конституции России и ее международными обязательствами.

Оказывается, в других странах нет никакого запугивания: о задержанных там – ни слова. Там – демократия!

 

Как “обустроить” Тунис?

 

Тунис успокаивается

 

31 января. Корреспонденция Е.Л. в МК. «Страна победившей революции возвращается к нормальной жизни?»

В то время как мир прикован к кровавым событиям в Египте, в Тунисе налаживается нормальная жизнь. В субботу — а в Тунисе это рабочий день — все вышли на работу, прекратив забастовки. В пятницу начались занятия и в высших учебных заведениях. Новые министры приступили к исполнению своих обязанностей.

В пятницу в районе Касбы — “Цитадели” — в центре Туниса были последние стычки полиции с кучками экстремистов, которые требовали отставки премьера Мохаммеда Ганнуши. “Мирным” манифестантам, которые прибыли в Касбу из отдаленных районов, были поданы автобусы, и они отбыли в родные края, оставив в Касбе горы мусора из плакатов, разбитых ящиков и пустых бутылок. Теперь там работают дворники, приводя все в порядок: с понедельника начнется первая нормальная рабочая неделя.

Тема “Как выйти из кризиса?” продолжает доминировать и в многочисленных дискуссиях на центральной авеню Бургиба. Люди собираются группами, беседуют, спорят, иногда повышают тон, но без рукоприкладства и, поспорив, ударяют по рукам и расходятся по своим делам. Вторая тема, которую горячо обсуждают тунисцы, — события в Египте. В разговорах с тунисцами чувствуется, что они с облегчением думают о том, что удалось уберечь страну от новых погромов, от того, что теперь называют “египетским вариантом”.

В субботу я проехал по главному курорту страны Хаммамету. На набережной в кафе у старого испанского форта было полно народу. Встретился со знакомыми менеджерами, которые заверили меня, что все поддерживается “в рабочем состоянии” и что они ждут туристов. А когда я приехал домой, то меня ждала приятная новость: вернулись соседи-французы. Они с нескрываемым уважением смотрели на меня, а на вопрос: “Ну, как было?” — я ответил фразой из “Белого солнца пустыни”: “Стреляли...” И с той же интонацией...

Из Лондона позвонил друг-журналист, сообщивший последние новости. Там тоже студенты вышли на демонстрацию. А из Каира туда прилетели два сына Мубарака. Он рассказал последний анекдот: Бен Али переехал из Джидды в Мекку и в отеле запросил номер с тремя спальнями. “А зачем три? Вы же один!” — спросил администратор. “Для Мубарака и Кэмерона!” — был ответ.[4]

 

Как “обустроить” Тунис?

 

1 февраля.  Репортаж Н.С., опубликованный в «МК».

Понедельник — день тяжелый. Особенно если ему предшествовали две недели, которые потрясли и перетрясли Тунис. Я проехал по столице: она жила, казалось бы, обычной жизнью, но это поверхностное впечатление. Страна стала другой не потому, что улетел экс-президент и теперь его и его семью “разыскивает” Интерпол: все знают, что он находится в Саудовской Аравии.

Страна стала другой, потому что тунисцы вздохнули с облегчением: пружина народного возмущения сбросила старый режим и... Теперь надо создавать новый строй. И тот же  вечный вопрос: как “обустроить” страну? От чего надо избавиться, а что сохранить из прошлого?

Столица напоминает огромный “дискуссионный клуб”, за порядком в котором следят полицейские и военные. Маленькая, но красноречивая деталь: в успокоившемся Хаммамете вдруг опять переполох случился. Мародеры позарились на одну покинутую виллу, принадлежащую какому-то отдаленному родственнику жены Бен Али. Тут же соседи забили тревогу, телефоны “горячей линии” у всех под рукой, прибыли военные и скрутили отморозков.

В Тунисе обновилась политическая шахматная доска: по-новому расставлены бывшие в оппозиции партии и сама бывшая правящая партия, профсоюзы, которые вспомнили, что их главная задача — защищать интересы трудящихся, адвокаты, которые заявили, что теперь будут защищать права граждан, активно действуют женские, молодежные и правозащитные организации.

В воскресенье после 20 лет эмиграции прилетел из Лондона лидер исламистов Рашид Ганнуши. В аэропорту Тунис-Картаж его ждала многочисленная толпа сторонников. Обращаясь к десяткам журналистов, он скромно заявил: “Я не претендую ни на какой пост. Я мечтаю о свободном и процветающем Тунисе”. Он призвал “сплотить ряды”, “освободиться от тирании” и “покончить со всеми остатками старого режима”.

Со всеми остатками? С демократическими правами и уважаемым положением в гражданском обществе, которые тунисская женщина получила во времена социалиста Бургибы и которыми она пользовалась во времена правления Бен Али?

Новоиспеченные “демократы”, столь рьяно воюющие со свергнутым режимом, явно забыли выражение: “не стоит выплескивать из ванны с грязной водой и самого ребенка”.

И не случайно в аэропорту Ганнуши встретила демонстрация протестующих тунисцев с плакатами “Тунис будет светским государством!”, “Да — исламу! Нет — исламскому правительству!”, “Нет экстремизму!”.

И не случайно накануне прилета главного “исламиста” в столице прошла мощная демонстрация тунисских женщин.

Не могу не рассказать новый политический анекдот, который ходит в Тунисе. Встречаются два тунисца, один умудренный, а другой еще молодой. И молодой восторженно говорит: “Брат! Нашу революцию сравнивают с французской! Представляешь? А нашу Касбу с Бастилией! Это же здорово!”. И умудренный ему отвечает задумчиво: «Бастилия, брат, говоришь? А потом что? Гильотина? И тиран Наполеон?».[5]

 

 «Разве мы хотели такую революцию?»[6]

 

1 февраля.  Обстановка в Тунисе  снова резко обострилась. Полиция забастовала, видимо, по приказу сверху. Но кто именно отдал этот приказ?

И как только с улиц исчезли полицейские, сразу активизировались группы мародеров и бандитов, которые начали нападать на мирных граждан. Возобновились погромы. Беспорядки вспыхнули одновременно в нескольких городах страны. Снова прекратились занятия в учебных заведениях. В столице около двух тысяч человек попытались захватить здание МВД. Военные атаку толпы отбили. Там, где полицейских не было, порядок обеспечивали армия и народные комитеты защиты революции.

Вечером выступил новый министр внутренних дел Фархат Раджи. Он заявил о «заговоре сторонников бывшего президента Бен Али против стабильности и безопасности». Арестованы бывший министр (его предшественник) и ещё 34 высших полицейских чина, которых новые власти страны считают виновными в разжигании беспорядков.

Фархат Раджи потребовал от своих подчинённых немедленно вернуться на рабочие места. Он заявил о том, что разрабатываются меры по социальному обеспечению полицейских, им уже повышена зарплата. Для граждан обнародованы номера телефонов, по которым они могут звонить и сообщать о нарушениях общественного порядка».

 

2 февраля. Из дневника. Новое правительство приняло решение выдавать каждому безработному ежемесячное пособие в 150 динар (100 долларов), исходя из тех финансовых возможностей, которыми располагает Тунис. Но этого показалось кое-кому мало. «Мы не для того совершили революцию, чтобы получить эту подачку!»  «Работу – и немедленно!»

«Повышение зарплаты – и немедленно!» Подобные заявления митингующих публикуют тунисские газеты. Чтобы выбить повышение зарплаты, организуют забастовки.

Премьер-министр призывает: «Одумайтесь!» 

Общественные деятели призывают: «Революции нет еще месяца! Как можно решить все проблемы сразу?!»

Газеты продолжают обсуждать последствия забастовки полицейских, аресты и отставки внутри сил безопасности, вызванные вторжением группы офицеров в штаб-квартиру МВД. «Временное правительство могло предсказать все, кроме такого восстания полиции», - свидетельствует газета «Ле Тан».

 

4 февраля. Новые власти подсчитывают убытки от беспорядков, которые составили около 2,5 миллиардов евро (4% ВВП), сообщил министр регионального развития Неджиб Шебби. Тунис теряет ежедневно 200 миллионов динаров, оплачивая «издержки» революции. Но, в отличие от Египта, национальная валюта Туниса не обесценивается, и соотношение местного динара к доллару и евро остается без изменений.

Разграблены многие магазины и учреждения, в том числе 25 детских клубов.

Решаются проблемы, связанные с закрытием ряда газет, в том числе печатных органов бывшей правящей партии ДКО. Журналисты требуют, чтобы «свобода прессы» была для всех, и чтобы были привлечены к ответственности те, кто использовал социальные сети Интернета для распространения ложных слухов и провоцировал беспорядки.

Хотелось бы написать, что теперь Тунис начинает спокойную жизнь. Но нет – «горячие головы» снова требуют отставки! Теперь премьер-министра Ганнуши.

 

5 февраля.  Из дневника. И все-таки, в то время как мир прикован к кровавым событиям в Египте, в Тунисе начинает налаживаться нормальная жизнь. В субботу — а здесь суббота рабочий день — все вышли на работу, прекратив забастовки. Накануне начались занятия в высших учебных заведениях. Новые министры приступили к исполнению своих обязанностей.

В районе Касбы в центре Туниса произошли стычки полиции с кучками экстремистов, которые требовали отставки премьера Мохаммеда Ганнуши. Для манифестантов, которых две недели назад завезли в Касбу из отдаленных районов (и все это время, видимо, кормили и поили), были поданы автобусы, и они отбыли в родные края, оставив горы мусора из плакатов, разбитых ящиков и пустых бутылок.

Теперь там работают дворники…

Тема «Как выйти из кризиса?» продолжает доминировать в многочисленных дискуссиях на авеню Бургибы в центре столицы. Люди собираются группами, беседуют, спорят, иногда повышают тон, но без рукоприкладства. И, поспорив, ударяют по рукам и расходятся по своим делам. Вторая тема, которую горячо обсуждают тунисцы, — события в Египте. В разговорах с тунисцами чувствуется – они с облегчением думают: страну удалось уберечь от того, что теперь называют «египетским вариантом».

 

6 февраля. Из дневника. Очень оперативно вышла книга журналиста Мохаммеда Килани о тунисской революции. Тунисский проект демократии, утверждает автор, – это «недоношенный новорожденный, появившийся на свет в результате ускорения Истории. Он все еще находится в инкубаторе. Поможем ему выжить, чтобы завтра ребенок мог постепенно различать голоса, лица и краски».

О Египте. Вечером с тунисскими друзьями побывал в кафе, где смотрели телеканал «Аль-Джазира», который передавал прямой репортаж из Каира. Вот записи, которые я  сделал:

«Тунисцы молча смотрят на экраны трех телевизоров, подвешенных на стенах. Там летят камни и горящие бутылки, там драки, схватки врукопашную.

Диктор: «Они полны решимости». Один тунисец задает вопрос:

– Кто? Те, кто «за»,  или те, которые «против»?

– Все полны решимости..., – меланхолично отвечает другой.

– Это, – мой друг Сасси грустно показывает рукой в сторону горящего на экране Каира, – еще долго не закончится. Доигрались в демократию...»

 

7 февраля. Из дневника. Продолжается выстраиваться «вертикаль» новой власти: опубликован список 24-х новых губернаторов страны.

Сообщается о том, как группы мародеров продолжают терроризировать мирное население. Они маскируются под вывесками «народных комитетов», ставят заграждения на дорогах, останавливают машины и грабят пассажиров.

Прекратилась работа всех спортивных клубов. Причина – отсутствие финансовых средств».

 

«Но зачем же стулья ломать?»

 

8 февраля. Из дневника. В центре столицы слышны выстрелы. Беспорядки внутри страны (Кеф, Кебили и др.) продолжаются. Несмотря на трудное экономическое положение, аппетиты «разбуженных масс» растут. Тунисская улица не успокаивается, и, чтобы доказать свою твердолобость, она разгромила… министерство социального обеспечения. И переломала там все стулья.

Разгоряченные молодые люди с лозунгом «Убирайтесь, прогнившие!» попытались занять и здание парламента. Снова пришлось вмешаться армии, которая дала возможность депутатам приступить к работе.

На митингах тот, кто работает, требует повышения зарплаты – и немедленно; тот, кто не имеет работу, требует, чтобы ему немедленно её предоставили. Уже пошли манифестации под новым лозунгом – «Воды и хлеба!» Старыми лозунгами «Дайте свободы!» и «Хотим демократии!» демонстранты к неудовольствию западных корреспондентов размахивают лишь на заднем плане митингов.

Чаша терпения большинства населения Туниса – а это видно и по газетам, и по теледебатам, и по разговорам в кафе – переполняется. «Хватит бастовать! Хватить митингов!» Лейтмотив высказываний: «Революцию продолжать! Но зачем же стулья ломать?» «Недовольство своим положением справедливо, но несвоевременно в данный момент», – сухо замечает газета «Ля Пресс».  

 

9 февраля. Из дневника.  Опубликовано коммюнике  нового Министерства внутренних дел: все полицейские обязаны выйти на работу и охранять граждан, их жизни и имущество. Тот, кто не выполнит своих прямых обязанностей, будет уволен. Министерство обороны Туниса призвало всех резервистов и офицеров запаса к 16 февраля прибыть на призывные участки.

Впервые с момента вступления в должность, временный президент Туниса Фуад Мебазаа в связи с усиливающейся напряженностью в стране обратился по телевидению к народу, назвав тунисскую революцию «революцией достоинства и свободы».

Согласившись с законностью социальных и экономических требований, он призвал население осознать «всю сложность ситуации», в которой оказался Тунис, «довериться и проявить терпение». Главная задача, подчеркнул Фуад Мебазаа, – восстановить стабильность и безопасность путем переговоров на национальном уровне.

Парламент Туниса утвердил закон о прямом президентском правлении».

 

«Мы сделали самое легкое – прогнали Бен Али и его семью»

 

10 февраля.  Из дневника. Что пишут тунисские газеты? Тревожные новости из Кассерина: банда (банды?)  нападает на общественные здания и терроризирует мирное население. В Бизерте забастовали полицейские, которые требуют улучшения материального и социального положения. В Гафсе безработные молодые люди с дипломами о высшем образовании устроили митинг. Они требуют работы. А в центре столицы демонстрация молодежи закончилась жесткой стычкой с полицией, применившей слезоточивый газ. Я в этот момент как раз проезжал мимо...

Хорошие новости: народные комитеты, созданные в городах и в сельской местности, поддерживают порядок. Политические партии и общественные организации проводят собрания, заявляют о своей поддержке переходного правительства. Но в то же время все выдвигают свои требования.

В городе Кеф, который еще на днях был объят беспорядками, жители ремонтируют и красят пострадавшие от погромщиков полицейские участки. Здесь же «запустили» несколько производственных проектов, которые дадут рабочие места безработной молодежи.

450 французских туристов отказались покинуть остров Джербу, одну из туристических жемчужин Туниса. На Джербе работают все отели, стоит прекрасная погода. И полное спокойствие. Не закрывались отели и центры талассотерапии в Хаммамете. Приступил к исполнению своих обязанностей Мехди Хуас, новый министр торговли и туризма.

Общий настрой выразил молодой тунисец, выступая на одном из «круглых столов» по национальному телевидению: «Мы сделали самое легкое – прогнали Бен Али и его семью. Самое трудное впереди – построить новый, демократический, процветающий Тунис!»

 

11 февраля. Новый поворот революции в Тунисе: вместо политических лозунгов на первом плане – экономические требования. И все требуют сиюминутного решения. Причем, каждый требует свое: студент – другого преподавателя, рабочий – повышения зарплаты, чиновник – смещения своего начальника...

Газета «Ля Пресс» задает вопрос: «Разве мы хотели такую революцию? Разве мы сделали её только для того, чтобы завоевать право бастовать и устраивать митинги?» Газета рассказывает, как в столице собираются мелкие демонстрации, которые парализуют уличное движение. Вспыхивают потасовки. Когда таксисты и водители автобусов попросили манифестантов дать возможность проехать, их избили. «Так революция дает простор любым актам насилия и злоупотреблениям»»,- констатирует газета.

         Журналист Слахеддин Гриши приводит факты произвола разбушевавшейся улицы, и приходит к выводу: «Равенство и свобода не означают хаос, который воцарился на наших дорогах, площадях и в учреждениях».

В тунисских газетах звучат призывы прекратить забастовки и начать спокойную, слаженную работу, которая даст возможность привлечь в Тунис новые инвестиции, создать новые рабочие места и приступить к решению других экономических проблем, унаследованных от старого режима.

В городке Сиди-Бузид, где началась тунисская революция, праздник. Сюда пришел «караван поддержки». Составившие его тунисцы прибыли из Набеля, Кайруана, Бизерты, Сусса и из столицы. Несколько сот машин проехали по главной улице под овацию местных жителей. На митинге, который собрал несколько тысяч человек, почтили память погибших. Звучали призывы продолжать революцию и призвать к ответственности всех, кто совершил преступления против страны.

 

12 февраля. «Туристическая газета» с облегчением пишет: «Есть, все-таки есть одно святое, которое не было тронуто в эти бурные дни, – это туристическая инфраструктура. Ни один отель не пострадал, в страну возвращаются туристы. Благодаря революции, тунисский туризм получил новый импульс, который его обогатит: туристы увидят новую страну и гостеприимных людей, которые рады гостям и готовы показать им самое интересное, сделать их отдых удобным и счастливым». 

 

Приплывшие на Лампедузу или «как плохо в Тунисе»

 

15 февраля.  В западных СМИ раскручивается истерическая кампания под лозунгом «Все плохо в Тунисе!». Масла подливают тележурналисты, которые распространяют с итальянского острова Лампедуза заявления, сделанные приплывшими туда тунисцами. И что говорят эти люди о своей родине? «Это ад. Хватают невинных людей. Опять полиция зверствует. Никаких свобод! Никакой демократии!»

«В стране хаос», вот что твердят приплывшие на Лампедузу. «Мы боимся (?!), - говорит один из них репортеру телеканала «Евроньюс», - потому что после произошедшей революции ничего до сих пор не изменилось. С 14 января ничего не меняется». Похоже на откровенную демагогию. Но именно это тиражируют европейские СМИ.

Угадали, кто это? И чего они боятся? Итальянские власти уже вычислили, что среди мигрантов есть уголовники, и даже террористы. Это лица, которые бежали из тунисских тюрем. Кроме них от правосудия спасаются и те погромщики, чьи руки обагрены кровью невинных жертв в дни беспорядков. Это – те отморозки, которые успели сбежать из Кефа, из других городов Туниса, где терроризировали население и участвовали в погромах. Где их знают в лицо.

Сейчас на острове Лампедуза, расположенном в 138 километрах от побережья Туниса, где живут всего 6 тысяч итальянцев, правительство Италии ввело режим «гуманитарной катастрофы» из-за небывалого наплыва беженцев из Северной Африки. За несколько дней сюда высадилось около 6 тысяч «мореплавателей». У большинства из них документов, как они говорят, нет. Дома что ли забыли?

Эти тунисцы твердят: «Мы – безработные». Но некоторые, как сами признаются телерепортерам, заплатили большие деньги, чтобы их транспортировали в Италию. По 2000 динаров! Этой суммы достаточно, чтобы прожить в Тунисе одному человеку несколько месяцев. А откуда у «безработного» такие деньги?

«Среди тех, кто добирается до итальянских берегов, наверняка, много настоящих беженцев, в том числе – политических», – заявила представительница одной из итальянских правозащитных организаций Дэниэлла Комп. Какие «политические»?! Правозащитники хоть понимают, что говорят? В Тунисе свобода. Режим, при котором сидели «политические», свергнут. Все «политические» вышли из тюрем. И что? Сразу на Лампедузу.

Мой тунисский друг комментирует: «Тунис - теперь свободная страна, и каждый волен ее покинуть. Но будьте уверены, десять миллионов тунисцев трудятся, чтобы самим решить эти проблемы. Работы всем хватит! А не хочешь трудиться на свою страну – уезжай! Вот что я думаю...»

 

«I love Tunisia»

 

16 февраля.  Из дневника. «Тунис спустя месяц после революции вновь готов принять у себя иностранных туристов»,- заявил журналистам новый министр торговли и туризма Мехди Хуас.

Под лозунгом «I love Tunisia» началась кампания, цель которой – «побудить туристов всех стран посетить свободный и демократический Тунис». Новинка этой кампании – широкое использование социальных сетей, благодаря которым и произошло свержение старого режима.

«Нам ничего не надо – ни демонстраций, ни митингов поддержки, ни посылок с одеждой и бисквитами! Нам нужно только, чтобы вернулись наши друзья. И снова хорошо отдохнули в Тунисе», – говорит Монжи, администратор 5-звездного отеля «Рояль Азюр».

С 13 февраля авиакомпания Tunis Air, полеты которой срывали забастовки, возобновила свою работу. Найдены компромиссные решения, которые оказались приемлемыми и для дирекции авиакомпании, и для ее сотрудников. Стюардессы и стюарды отложили свои требования на второй план во имя интересов страны.

После Франции и Великобритания сняла запрет для своих граждан на туристические поездки в Тунис. В европейских странах начинается кампания в поддержку туризма в Тунисе. Во Франции она стартовала под лозунгом: «Мы свободны! А вы можете загорать!»

Вчера снова проехал по туристическим зонам Хаммамета и Ясмин Хаммамета, где накануне состоялся большой туристический праздник. Ярко светит солнце. Прогуливаются туристы.

Хорошая новость от моего московского друга Алексея: российские туроператоры тоже вспомнили о Тунисе, и уже 20 марта ТРАНСАЭРО поднимает первый чартерный рейс сюда, в «жемчужину средиземноморского туризма», где в прошлом году прекрасно отдохнуло более 180 тысяч наших соотечественников.

Я ехал по улицам города и видел, что следы разрушений и пожаров революции исчезают. Вспомнил, что на виллах членов семьи бывшего президента были сохранены мозаичные картины потрясающей красоты. Военные спасли их от мародеров! И подумал: «Утихнут страсти тунисских политиков, успокоится «улица», договорятся тунисцы между собой, а украденные у народа картины займут место в Музее Бардо. И мы снова придем в Музей, чтобы понять смысл Жизни».

 

«Только труд спасет страну!»

 

17 февраля.  Из дневника. Беспокойно в Тунисе. Кто-то все также требует всего и сразу. В прессе и по телевидению ведутся дискуссии, как продолжать революцию дальше. Приходит понимание - и в этом я снова убеждаюсь, разговаривая с тунисцами, - только труд спасет страну.

Передышки не будет, будет всё труднее, и спасет тунисское общество только «коллективная солидарность».

Именно так великий арабский философ Ибн Халдун, основоположник современной социологии, около памятника которого в центре столицы я разговаривал со знакомым тунисским преподавателем, называл ту единственную силу, которая дает возможность государству выживать. «Коллективная солидарность», которая объединяет всех членов общества, от рядового гражданина до гражданина, облеченного высшей властью.

В марте в Карфагене, пригороде Туниса, запланировано проведение Международной конференции по вопросам политических и экономических реформ в Тунисе. Ее участники будут обсуждать спектр проблем, которые вскрыла тунисская революция, и те препятствия, которые необходимо преодолеть для их решения. Переходное правительство и тунисская общественность возлагают на нее большие надежды. В том числе, надежду на то, что конференция будет содействовать консолидации международной финансовой поддержки реформам в Тунисе. 

 

18 февраля. Из дневника. Министр внутренних дел Фархат Ражхи потребовал роспуска партии Демократическое конституционное объединение (ДКО), которая была создана первым президентом Туниса Бургибой и правила долгие годы. Это была массовая партия: каждый пятый тунисец  был ее членом. Решение о роспуске вынашивалось почти месяц, вызвало неоднозначную реакцию тунисцев и раскололо их – кто «за», кто «против».

Да, эта партия связана с той политикой, которую проводил режим Бен Али, но в ней, как пишет газета «Ля Пресс», было «много честных и порядочных людей, настоящих патриотов, благодаря которым страна развивалась по пути прогресса».

Политические партии проводят собрания, на которых обсуждаются задачи переходного периода и трудности, с которым сталкивается революция. Появляются новые партии – объявлено о создании Республиканского народного союза.[7]

Распущены региональные Советы, работавшие при губернаторах. Теперь будут созданы новые Советы из представителей, как заявлено, «всех частей гражданского общества: общественных, политических, профсоюзных и других организаций». Их целью будет претворение в жизнь «программ местного развития» в рамках «прозрачности и социальной справедливости».

Назначен новый министр иностранных дел. Им стал Мулди Кефи. Ахмед Юнайес, который был назначен на этот пост после событий 14 января, ушел в отставку, не выдержав давления своих подчиненных, решительно настаивающих на повышении зарплаты, и нападок журналистов из местной прессы, призывающих «рррреволюционизировать» внешнюю политику Туниса.

Прошла первая демонстрация, в основном интеллигенции, с требованием запрета порнографии в Интернете. Этот запрет существовал при Бен Али, когда в стране был отключен доступ не только к порносайтам, но и видео-сервисам.

И в то же время в Касбе состоялась новая манифестация молодежи с требованием отставки переходного правительства. Среди лозунгов, которые несли по-боевому настроенные молодые парни и девушки, плакатов с запретом порно не было. Но плакатов «Долой Ганнуши!» было предостаточно, как и плакатов, осуждающих вмешательство США и Франции во внутренние дела Туниса. 

 

19 февраля.  Из дневника. Главная тема, которая обсуждается тунисцами, - «сокровища Али и сорока разбойников». По телевидению показали сейфы и тайники президентского дворца Бен Али, в которых спрятаны пачки долларов, евро, валют других стран, алмазы, золото и драгоценности. Тайники располагались за книжными полками в библиотеках дворца. Общая стоимость этого клада по предварительной оценке составляет 40 миллионов евро. Новые власти объявили, что найденные сокровища будут использованы «для народа и развития неблагополучных регионов».

Вторая тема – аресты по всей стране сотен преступников и членов банд, терроризировавших население. Я был свидетелем такой «зачистки» в Хаммамете. Патрули из полиции и военных, их называют «красные бригады», действовали спокойно, слаженно, приезжали по определенным адресам и проводили аресты. Отмечу: днем и при стечении народа. Сопротивления никто не оказывал.

Трагическое событие потрясло всех – в Манубе зверски зарезан польский священник, уважаемый всеми тунисцами-мусульманами человек, который сделал много добрых дел. Преступление носит характер заказного убийства, и почерк выдает организаторов и исполнителей: именно так расправляются с неугодными алжирские исламисты – «интегристы». Традиционная пятничная молитва мусульман посвящена памяти польского священника.

Религиозное движение Ан-Нахда резко осудило это злодейское убийство, а также погромы, которым за последние дни подверглись винные магазины и публичные дома. 

 

В Ливии пахнет жареным…

 

21 февраля.  Из дневника. Пишу урывками, потому что поглощен информацией, поступающей из Ливии. Там продолжается противостояние сил оппозиции с преданными Муаммару Каддафи войсками. Ливийская революция сцепилась с силой, которая, если победит, поставит крест на Джамахирии. По последним данным, оппозиция – неизвестно кто это, и неизвестно кем она управляема - захватила города Бенгази и Эль-Байда на востоке страны, бунтовщики пользуются поддержкой религиозных деятелей, которые призвали к свержению Каддафи. Захвачены склады с оружием и военные базы.

Повсюду мародеры.  Сообщается о сотнях погибших и раненых.

Лидеры ливийских племен, населяющих восточные районы страны, пригрозили перекрыть нефтепровод, идущий из Ливии в Европу. На международных биржах цена на нефть пошла вверх.

Европа волнуется, и некоторые министры предсказывают «большие проблемы», если в Ливии исчезнет сильная и предсказуемая власть. За этим – раскол страны на части и появление на южных берегах Средиземного моря нескольких анклавов с непонятными режимами.

Но в европейских СМИ публикуются заявления правозащитников, которые требуют «разрешения мирных демонстраций» и «свободы Интернета», без которого они не могут «донести» до «угнетенного и забитого ливийского народа, живущего в средневековье, свет западной цивилизации».

Лицемерие этих людей потрясает. Какие мирные демонстрации?! В Ливии идут боевые действия с применением артиллерии...

И, конечно, они требуют - ни больше, ни меньше - «международного суда над палачами ливийского народа». Главари антиправительственного мятежа, похоже, им ближе.

Как сообщили мне тунисские друзья, ливийско-тунисская граница со стороны Джамахирии «открыта»: ливийские пограничники и полицейские просто исчезли, разбежались. Что хочешь, то и делай!

Свобода! Появились сообщения, что на территорию Туниса уже проникли группы вооруженных людей, цель которых – отомстить за свержение старого режима, свести счеты с теми, кто лишил клан Трабелси (это семья жены Бен Али) влияния и богатств.

Информация к размышлению: в Тунисе нет демонстраций солидарности с восставшими. Хотя можно было бы их ожидать, потому что Каддафи выступил в поддержку Бен Али, когда тот 14 января покинул Тунис. Почему?

Мой тунисский друг ответил так: «То, что происходит в Ливии, пахнет не жасмином, а элементарной контрреволюцией. И если в Тунисе произошел прорыв  режима на путь демократии, ориентиры которого определены отцом тунисской революции первым президентом Хабибом Бургибой, то в Ливии будет откат в прошлое. И это самым негативным образом скажется на продвижении Туниса вперед. Да, мы будем сами решать наши проблемы, но теперь нам придется гораздо труднее. Мы зажаты в тиски и справа, и слева. И даже Европа вместо равноправного и взаимовыгодного сотрудничества опять высокомерно навязывает нам свое покровительство». 

 

22 февраля. Из дневника. Тунисцы переживают за Ливию. Говорят: «Слава Аллаху, Тунис избежал гражданской войны». Ливию покидают иностранцы, в том числе  и тунисцы. Национальное телевидение передает репортажи из аэропорта и с тунисско-ливийской границы. Печальные новости рассказывали тунисцы, покинувшие страну, в которой работают (работали?) более 100 тысяч их соотечественников… Покидают Ливию и сами ливийцы, кто на рыбацких лодках, а кто на гражданских вертолетах и на военных самолетах, как это сделали  летчики, приземлившись на двух МИГах советского производства на Мальте. Италия объявила первую за многие годы боевую тревогу на своих базах ВВС.[8]

 

25 февраля.  Размышления Сергея Филатова.

«Бен Али сбежал. Мубарак ушел. Каддафи сражается...

Что будет дальше? Удержит ли армия ситуацию в Египте под контролем? Вернее, загонит ли она беснующиеся толпы людей в те рамки поведения, которые позволят мало-помалу начать восстанавливать нормальную жизнь?

Сохранит ли Ливия территориальное единство страны, или Европа получит в Средиземном море точную копию Сомали с местными Бармалеями во главе пиратских анклавов на побережье? Ведь если в Ливии исчезнет сильная и предсказуемая власть, страна распадется на несколько частей (Триполитания, Киренаика и т.д.), контролируемых местными племенами, ещё даже не развившимися до феодального строя.

Это – из ряда тех вопросов, которые уже поставлены фактом смены власти в Египте и гражданской войной в Ливии.

Другой ряд вопросов касается развития общей политической обстановки на Ближнем Востоке, а, возможно, и в более широком плане. Тунис, Египет, Ливия, Сирия, Бахрейн, Йемен, Иордания, Марокко, Алжир, Мавритания, Бенин. Кто следующий? И будет ли этот «следующий»?

Уже ближайшие недели дадут ответы.

А пока есть время оценить первые плоды тунисской «жасминовой революции», взбаламутившей арабский мир, при этом, рассматривая их, размышлять, повторятся ли кое-какие тунисские постреволюционные события в других взбунтовавшихся странах, например, на земле Египта? Уж коли египтяне пошли путем тунисских соседей, так, может быть, возникнут новые параллели в их «жизни после победы»? Вот уже Мубарак, как и Бен Али, после отставки оказался при смерти…

…Вот так прошли первые постреволюционные недели в Тунисе.

Революция породила новые надежды и желания. Уже никто не кричит: «Дайте свободу слова! Хотим демократию!» Как волной смыло эти лозунги.

Кричат другое: «Долой всех подряд!», «Хотим всё и сразу!», «Дай! Дай! Дай!»

Хорошо еще, что многие готовы работать ради страны и её будущего. Но далеко не все.

Хаос не прекращается.

Хотя на фоне событий в соседней Ливии, тунисская революция уже выглядит не столь катастрофичной».

 

 

 

 

 

 

С НОВОЙ СТРАНИЦЫ

 

“МК” навестил маму арабской революции

 

1 марта. «МК»опубликовал мою корреспонденцию  из Сиди   Бузида.

Манубия Буазизи, мать Мохамеда, который своим самосожжением зажег огонь восстания в исламском мире: “Я горжусь, что сын пожертвовал собой”.

Есть маленький провинциальный город в Тунисе, в стороне от туристических трасс... Сиди Бузид, городок как городок, люди в нем как люди. Дорога к нему проходит мимо оливковых рощ и цветущих садов. Революция, перекинувшаяся на весь арабский Восток, началась здесь, где местные чиновники и полицейские творили произвол. И доведенный ими до отчаяния безработный парень Мохамед Буазизи сжег себя. Журналист “МК” отправился на родину “жасминовой революции”.

На одной из улиц Сиди Бузида видим митингующих ребят с красными флагами. Это молодежь революции! Недалеко от них военный грузовик и несколько невозмутимых солдат. Это солдаты революции!

Мой друг, тунисский фотограф Сасси, останавливает машину. Идем к ребятам. Нас встречают настороженно, видя мой фотоаппарат. Начинают скандировать знаменитый по всему миру лозунг тунисской революции “Дегаж!”, который можно перевести на русский как “Убирайся!”. Этот лозунг адресован премьеру Ганнуши — и он, к слову, ушел в воскресенье в отставку...

Улыбаюсь, приветствую по-арабски и добавляю по-французски: “Я русский журналист!”

И все меняется! Добрые взгляды, похлопывания по плечу и... грустные рассказы о своей безработной жизни.

В Тунисе произошла революция — и с тех пор ничего не изменилось в Сиди Бузиде! Вот почему ребята негодуют и требуют: “Мы хотим работать! Понимаете? Работать. Даже бесплатно. Надоело сидеть в кофейнях! Давайте создавать предприятия, фабрики. Ведь мы получили хорошее образование!”.

Мохамед Буазизи тоже закончил учебу, но так и не нашел работы. Пытался продавать овощи, но у него не было лицензии — и полицейские отобрали тележку, с которой торговал Мохамед. Доведенный до отчаяния парень 17 декабря прошлого года устроил самосожжение. Вскоре он умер от ожогов. Ему было всего 26 лет. Его смерть всколыхнула весь Тунис... 

– Покажите нам дом Мохамеда! – просим мы.

Скромный дом. Нас встречает, застенчиво улыбаясь, Басма, сестра Мохамеда, приглашает зайти. Навстречу выходит Манубия, мама. Ее печальные глаза никогда не забуду... Сасси говорит, кто мы. Мамин внимательный взгляд в мою сторону. “Из Москвы?” — “Да! Я приехал, чтобы передать вам искреннее сочувствие и солидарность русских людей”.

– Спасибо добрым русским людям! Проходите, пожалуйста!

Маленькая комната, неотапливаемая, холодная. На стене – плакаты, на которых Мохамед Буазизи. Улыбающийся. Живой. Еще не потерявший надежду...

Так, в “присутствии” Мохамеда, началась наша беседа с Манубией, которую тунисцы называют мамой тунисской революции. У нее три дочери и три сына. Мохамед был четвертым.

Вернее, это была даже не беседа, а монолог. Манубии было трудно говорить. Ее губы дрожали. Вот что Манубия рассказала корреспонденту “МК”.

– Я стараюсь держать голову высоко. И я никогда не склоню голову ради денег и никого не буду просить мне помочь. Благодаря богу я могу еще жить и могу сделать доброе для моего сына даже после его смерти.

Мохамед был трудолюбивым и отзывчивым. Он никогда не сидел без дела. Учился хорошо, помогал братьям и сестрам. И ему было трудно приходить домой с пустыми руками. Он искал работу, много раз обращался к властям. Без результата. И даже наоборот... Так мы жили, сводя концы с концами, так проходили годы. Пока не случилось...

Мне говорят, что построят госпиталь, который будет носить имя моего сына. Но для меня нужно только одно: чтобы была справедливость по отношению к моему сыну, который много страдал из-за плохого отношения к нему.

Революция началась в Сиди Бузиде, а помощь со стороны государства так и не поступила. Почему? Нам на человека выдали по килограмму спагетти. Клянусь, что не слышала, чтобы кто-то сделал доброе жителям Сиди Бузида, хотя я знаю, что многие в нашем городе потеряли своих близких в борьбе за достоинство и свободу тунисского народа.

Ко мне вчера пришел новый губернатор. Я его радушно встретила. Говорят, что он честный человек. Он сказал, что так решил, что не приступит к работе, не побывав у меня в доме, не выразив свое соболезнование. И еще он сказал, что будет заботиться о нас.

Вчера была у меня одна женщина, она говорила, что родители других погибших требуют выплат со стороны государства. Но я ничего не буду требовать. Прошу только об одном: тот, кто хочет мне помочь, пусть просто посетит мой дом. И я буду благодарна! Со своей стороны мы хотели бы помочь ливийскому народу, ему трудно, оттуда вернулись те, кто там работал...

Мне плохо, я больна. После смерти моего сына у меня опустились руки. Я почувствовала такую боль, которой у меня никогда не было. Но все равно я горжусь, что я туниска и что мой сын пожертвовал собой ради революции.

Дочь Басма внесла в комнату горшок с красными углями, скромный домашний очаг, над которым мы по очереди начали греть руки. Потом она принесла горячий чай. Мы пили чай, молчали... Я смотрел на эти раскаленные угли и думал, каково жить в этом забытом богом уголке. И до какого же состояния надо довести человека, чтобы он решился покончить с жизнью в страшном огне!

И до какого состояния довели правители Туниса народ, что от одной искры короткой и несчастливой жизни Мохамеда Буазизи заполыхала вся страна!

Сиди Бузид, Тунис[9]

 

Революция или контрреволюция?

 

3 марта 2011 года. Революция или контрреволюция? - задает вопрос в своей статье Елена Супонина, политический обозреватель "Московских новостей". Публикую ее в сокращении.

В Тунисе еще толком не завершилась революция а там уже готовятся к контрреволюции. Не случайно судебное заседание в столице 3 марта так и не смогло решить судьбу бывшей правящей партии "Демократическое конституционное объединение"...

Об опасности реванша со стороны прежней номенклатуры и армии предупреждает тунисский "Совет защиты завоеваний революции". В него вошли основные оппозиционные и профсоюзные движения, недовольные тем, как развивается ситуация в стране. В Тунисе, похоже, еще не пришло время строить что-то новое, поскольку еще не закончился период разрушения основ старого режима.

Пригодных к управлению нет

Можно было бы проводить реформы и под руководством старых аппаратчиков. Но многих оппозиционеров это не устраивает. Они не хотят старой конституции и не хотят таких новых законов, которые будут приниматься старыми членами парламента. Они обвиняют депутатов в коррупции и равнодушии к нуждам народа.

15 марта истекает уже срок полномочий временно исполняющего обязанности тунисского президента Фуада Мебазаа. Однако ситуация остается напряженной. Многие бывшие сторонники Бен Али, спешно отрекшиеся от него, сохранили посты и привилегии. Поэтому демонстрации протеста продолжаются. Вновь происходят стычки с полицией. В последние дни февраля были убиты еще несколько демонстрантов. Опасаясь, что ответственность за новую кровь возложат на него, премьер-министр Ганнуши подал в отставку,  удовлетворив тем самым одно из требований протестующих.

Временное правительство Туниса разваливается на глазах. И хотя временный президент тут же назначил нового временного премьера, кабинет продолжают покидать его министры. Занимать вакантные места никто не торопится. Политики понимают, что не заработают себе популярности в переходный период, и не хотят рисковать.

Стать главой правительства сейчас согласился 84-летний юрист Беджи Каид ас-Себси. Он занимал важные посты в государстве в семидесятые и восьмидесятые годы при первом президенте Хабибе Бургибе. Но и это назначение не устраивает оппозицию, так что демонстрации под лозунгом "революция до победного конца!" не прекратятся. "Отрубив змее хвост, не оставляй ее лежа. Если ты храбр, то руби ей и голову тоже", - оппозиционеры уже заговорили стихами древних арабских поэтов.

Народ недоволен тем, что изменений в экономической ситуации не произошло, а политические реформы идут медленно... "Народ на перепутье. Удастся ли победить диктатуру?" - вопрошает газета тунисских коммунистов "Альтернатива" ("Аль-Бадиль"). На свой же вопрос о том, "как претворить в жизнь задачи революции", издание отвечает туманно. Вместо программы действий – много лозунгов, сводящихся к тому, что "народ должен сам управлять государством через создание советов". 

"Вспомните, за что погиб Мухамед Буазизи!"  Тунисцы никогда уже не забудут имя героя "жасминовой революции"…  Его смерть подвигла на демонстрации тысячи не могущих найти работу молодых людей. Эти волнения, как мы знаем, перекинулись на весь арабский мир.

Четыре тысячи беглецов в неделю

Но почему сейчас, когда авторитарный и проворовавшийся правитель свергнут, тысячи таких же молодых людей бегут из Туниса в Европу в поисках лучшей доли, хотя их там не ждут и не пускают? Министерство внутренних дел Италии подсчитало, что каждую неделю в феврале на итальянские острова бежало – и это одним только морем - не менее четырех тысяч тунисцев.

Эти люди не хотят обратно из-за того, что, как пишет еще одна тунисская газета "Аль-Васат", "упоение от революции проходит, и его сменяют чувства тревоги из-за сложностей переходного периода и опасений за судьбу демократии". "Главная опасность для революций всегда исходит от прежнего режима", - напоминает писатель Тауфик бен Барик. Он готов выдвинуть свою кандидатуру в президенты и красиво называет цепляющихся за власть представителей старого режима "Белой гвардией Туниса". По его мнению, "белогвардейцы попытаются задушить революцию".

"Они будут стращать нас анархией и голодом, чтобы под видом наведения порядка установить новую диктатуру", - призывают к бдительности  оппозиционеры. Они требуют судов над самыми виноватыми представителями прошлого и проведения чисток в рядах самих судей, а также полицейских и военных, что последним может очень не понравиться. Отсюда вытекает возможность того, что власть в свои руки возьмет армия. К примеру, популярным считается глава генштаба генерал Рашид Аммар. Власть военных будет далека от той демократии, за которую выступали революционеры.

Еще один вариант – на внеочередных выборахмогут успешно выступить исламисты… Но опросы показывают, что многие тунисцы вообще не знают, за кого голосовать, а исламисты долго были оторваны от родины и еще не столь популярны.

Люди больше доверяют действовавшим еще при прежнем режиме оппозиционерам, таким как лидер "Прогрессивной демократической партии" Ахмад Наджиб Шебби. Во временном правительстве он получил пост министра регионального и местного развития, но на днях подал в отставку на фоне общего недовольства действиями кабинета.  

Есть и лучшая альтернатива – создание по результатам выборов коалиционного правительства. Но даже идеалисты сомневаются, насколько прочным окажется союз социалистов, с одной стороны, и исламистов – с другой. Пока же оппозиционеры не могут договориться даже о том, что делать после 15 марта, когда истекут полномочия временного президента. Есть несколько предложений, например, не откладывать до лета проведение президентских выборов и провести их уже весной. Но на подготовку все равно потребуется дополнительное время, так что встанет вопрос о продлении срока полномочий временного президента Фуада Мебазаа, который еще 15 января занял эту должность по конституции как спикер парламента.[10]

 

 

С новой страницы

 

Тунис. Свободные демократические выборы

 

Жаркое лето после бурной весны[11]

 

Октябрь 2011 года. Предлагаемая вниманию читателей статья развивает, с учетом новых данных и специфики текущего момента, тему о причинах и ходе «революции» в Тунисе, уже затронутую в журнале «Обозреватель – Observer» (№ 7, 2011 г.). При этом автор не пытается дать исчерпывающий ответ на все многочисленные вопросы, возникающие по поводу событий в этой стране и – шире – в так называемом арабском мире, который отнюдь не представляет собой нечто целостное. Хотя идея единой «арабской нации», особо популярная в 60-е годы ХХ в., не умерла: она вновь поднята на щит некоторыми политическими партиями Туниса, общее количество которых только за март–июнь 2011 г. возросло в десять раз. Им предстоит конкурентная борьба на выборах в Учредительное собрание (назначены на 23 октября с.г.).

Новые массовые движения в арабских странах

Как известно, Тунис был той страной, где 17 декабря 2010 г. вспыхнула искра массовых волнений, которые в начале следующего года объяли пожаром почти весь арабский мир. Одни называют их серией «первых народных революций ХХI в.», другие «пробуждением Арабского Востока» или «Арабской весной», третьи «молодежными революциями» или «Facebook revolutions», «Twitter revolutions», имея в виду исключительно высокую роль информации, передававшейся по социальным сетям. Передававшейся мгновенно, в обход официальных СМИ и собиравшей народ на майданах, где звучало требование «Уходи!», обращенное к президентам…

Свою локальную окраску получили волнения на Бахрейне и в восточной части Саудовской Аравии, где (в обоих случаях) восстало шиитское население, которое не ставило под вопрос легитимность существующего монархического строя, но требовало для себя более широких политических прав. Нечто похожее произошло в Кувейте, где возмутились жители, не имеющие кувейтского подданства, и в Иордании, где гнев толпы обрушился на правительство, которое было смещено королем, а срочное выделение средств на решение назревших социальных проблем позволило сбить накал страстей.

Довольно быстро (но надолго ли?) улеглись волнения в Алжире, которые в начале января 2011 г. вылились в столкновения молодежи с полицией на улицах крупнейших городов этой страны, заняв на несколько дней первые полосы новостных сообщений.

Однако поистине грозные волнения начались в Каире в пятницу 26-ого после утренней молитвы, когда людское море хлынуло на центральную площадь Ат-Тахрир. Манифестанты оккупировали ее на две недели с лишним, чуть не подожгли Египетский музей (а здание МВД сожгли) и добились своего – ухода в отставку президента Мубарака. Тунисских знамен в их руках не было видно, но 18 февраля, через семь дней после этой отставки, небезызвестный Мухаммед Барадей, бывший глава МАГАТЭ, сказал, на наш взгляд, важную вещь: «Тунисцы показали: “мы можем”». И это внезапное преодоление страха перед репрессивным режимом в стране, которая раньше мало интересовала египтян, вдохновило их на массовые антиправительственные выступления, которых никто не ожидал...

Полной неожиданностью и для политиков, и для политологов стало то, что сигнал к восстанию широкой «арабской улицы» исходил из Туниса, считавшегося оазисом спокойствия в Северной Африке, образцом политической стабильности и достижения удовлетворительных темпов экономического роста, обеспеченного не природной рентой, а высоким уровнем развития человеческого капитала. Эхо этого восстания донеслось и до стран, расположенных далеко от эпицентра взрыва энергии протеста. Так, 31 марта 2011 г. телеканал Eeuronews сообщил, что в КНР опасаются «арабской инфекции цветных революций» и что слова, отныне запрещенные там в Интернет: Египет, жасмин, Тунис.

Дело в том, что события, разыгравшиеся в Тунисе на грани 2010–2011 гг., получили название (здесь говорят, введенное в обиход французской прессой) «жасминной, или жасминовой революции». Название повторное и неудачное, ибо эти события имеют мало общего с верхушечным государственным переворотом, который привел к власти 7 ноября 1987 г. тогдашнего новоназначенного премьер-министра Бен Али.

Символично, что в тот раз штаб заговорщиков находился в здании МВД (так как премьер являлся по совместительству министром внутренних дел), а 14 января 2011 г. осада многолюдной толпой этого мрачного здания на авеню им. Хабиба Бургибы вынудила президента Бен Али спасаться бегством из страны.

Взгляд из Москвы

В дискуссиях, которые развернулись среди российских ученых вокруг интересующей нас темы, прозвучали взвешенные оценки, осторожная интерпретация недавних или текущих событий и многовариантные прогнозы. Для примера сошлемся, в частности, на мнение Л.А. Фридмана, сказавшего: «Нет какого-то одного фактора, который послужил определяющим в том, что уже произошло [в арабских странах]. Можно говорить лишь о комбинации разных факторов, их критическом сочетании, которое привело к известным результатам». В свою очередь Л.В. Гевелинг, усомнившийся в том, что слово «революция» («жасминовая» или какая-то другая) адекватно отражает характер массовых движений, о которых идет речь, отметил: «Считается, что революция – это качественные изменения к лучшему, движение по линии социального прогресса, решительный разрыв с прошлым.

Происходящему в арабских странах пока трудно дать однозначную оценку. Еще сложнее предположить, что социальный взрыв в Северной Африке и на Ближнем Востоке – это прелюдия перехода государственной власти от одного класса к другому. Скорее, это низложение элиты контрэлитой, выступившей против несменяемости руководства и многолетней монополизации функций политического управления».

Что касается Туниса, то мы разделяем мнение А.А. Кашиной о том, что здесь возмущение народных масс, спровоцированное самосожжением зеленщика Мухаммеда Буазизи в городке Сиди Бузид, имело четыре основные предпосылки. Это – безработица среди образованной молодежи (проблема, особо острая в провинции), диспропорции в уровне развития приморских и внутренних областей страны, всевластие коррумпированной верхушки и тяжелая длань цензуры, которая свела на нет гарантированную Основным законом свободу слова. Следует присоединиться и к выводу этого автора: «Первые шаги к демократии даются тунисцам с трудом… Вопросы, каким будет государственный строй Туниса… какая из политических сил победит, еще долго останутся без ответа».

К сожалению, нашлись и такие отечественные эксперты, которые сразу «во всем разобрались», не потрудившись ни проверить те данные, которыми они оперируют, ни заглянуть хотя бы в справочники по тем странам, о которых они рассуждают.

Так, утверждение С. Демиденко и М. Штойк, что студенческие волнения в Тунисе (почему только студенческие?) «финансировались со стороны ряда влиятельных кланов» и что вообще всю кашу заварили генералы и предприниматели, недовольные захватом ключевых государственных постов и ведущих позиций в бизнесе членами семейства Бен Али, голословно. В нем верно лишь то, что вокруг президента и его второй жены (в девичестве Лейлы Трабелси) сложилась мафиозная группировка, состоявшая из их родственников или клевретов, и что финансовые аферы «Семьи» ущемляли интересы деловых людей, в нее не входивших.

Но какие именно «влиятельные кланы» вовремя для себя «стали на сторону народа», взбунтовавшегося против господства двуединого олигархического клана Бен Али – Трабелси, упомянутые авторы не назвали.

Нет никаких достоверных фактов, подтверждающих версию, согласно которой генералы, вступившие в сговор с некоторыми бизнесменами, подготовили переворот, поспешив с его реализацией в благоприятно сложившейся обстановке. Известно, что тунисская армия отказалась стрелять в демонстрантов. Стреляли одетые в черное спецназовцы – служащие Бригады общественного порядка (БОП) – и пока еще не идентифицированные снайперы, усевшиеся на крышах домов тунисской столицы. Более того, пополудни 14 января, когда разгневанная толпа уже окружила здание МВД, к президенту во дворец явился начштаба сухопутных войск генерал Рашид Аммар, который сказал без обиняков хозяину Карфагенского дворца: «С тобой все кончено!» Но разве отсюда вытекает напрямую, что этот генерал, чья роль в январских событиях ясна не до конца, действовал в интересах какой-то «влиятельной части тунисского общества»?

Вместе с тем обращает на себя внимание то, что генерал Аммар в одиночку и безоружно сдерживал агрессивную толпу демонстрантов, которые в конце января 2011 г. требовали на площади Касбы роспуска переходного правительства, считая, что в нем слишком много старорежимных министров. (Первое и второе такие правительства, действовавшие в общей сложности 40 дней, возглавлял пожилой и бесцветный Мухаммед аль-Ганнуши, который ранее занимал пост премьер-министра 11 лет кряду). А после формирования 7 марта третьего переходного правительства генерал Аммар доложил премьеру Каиду ас-Себси, что армия уходит в казармы. Где же тут признаки военного переворота?

Взгляд из Туниса

Внешним наблюдателям приходится гадать о том, из кого состоит контрэлита, восставшая против арабских диктаторов или готовая пожать плоды «революций». Но к Тунису это относится, пожалуй, в наименьшей степени. Волнения там улеглись, случаются лишь их локальные вспышки, правительство, состоящее из «технократов», попало в умелые руки, относительно крупные политические партии, претендующие на представительство в Учредительном собрании, обнародовали свои программы, проводят открытые митинги своих членов и сторонников с целью привлечь к себе потенциальных избирателей. Как правило, соответствующая информация распространяется в Интернет.

Кроме того энтузиасты Facebook открывают все новые и новые персональные сайты; базировавшийся ранее в Голландии (теперь – в Тунисе) сайт «Nawaat» позволяет посмотреть на экране компьютера репортажи с политических митингов, публикует аналитические статьи на злобу дня и комментарии к ним обычных граждан. Знакомься с этим ворохом материалов хоть в Москве, хоть в Питере, хоть в какой-нибудь дальней деревне, если она подключена к «всемирной паутине». Тем не менее, живой разговор с людьми проливает свет на некоторые детали, не попавшие в эту паутину.

Поэтому для изучения ситуации на месте автор этих строк и ее молодой коллега-арабист, к.и.н. Василий Кузнецов отправились в июне с.г. в Тунис, где побеседовали с десятками компетентных лиц, в том числе с руководителями и активистами ряда политических партий.

Кстати, тунисцы, с которыми мы встречались, скептически относятся к версии о заговоре генералов и бизнесменов как движущей силе «революции 14 января» (считая, что если он и составился, то лишь на гребне волны «революционного кризиса»); и некоторые предпочитают называть ее «восстанием». Они подтвердили то мнение, которое у нас, да и не только у нас, сложилось заранее, что движение протеста в Тунисе шло «снизу», не имея ни тайных организаторов, ни явственных лидеров, и что с самого начала волнений политические требования довлели над социально-экономическими. А один из наших собеседников, член правительства (госсекретарь по вопросам образования) Хасан Аннаби сказал, что с осени 2010 г. висело в воздухе ожидание верхушечного переворота, но внезапно случилось иное. При этом ни он, ни его жена – преподаватель вуза и активная участница подготовки избирательной кампании, ни кто-либо другой из представителей университетской профессуры, с которыми мы общались три недели почти ежедневно, не говорил, что студенческие волнения, едва не сорвавшие учебный процесс, кем-то оплачивались.

Другое дело, что некоторые предприниматели, недовольные «старым режимом», поддержали (например, в г. Сфакс), массовые демонстрации, а затем стали предлагать свое спонсорство тем или иным партиям, в том числе левым, если считали их перспективными игроками на политической сцене при «новом режиме», когда он сформируется.

Прежде, чем охарактеризовать те партии или их коалиции, что стремятся и могут повлиять на формирование будущей политической системы Туниса, остановимся на фигуре премьер-министра Бежи Каида ас-Себси. Этот в прошлом видный политический деятель давно уже находился не у дел и, можно сказать, «был вытащен из архива». Говорят, что по инициативе временно исполняющего обязанности президента Фуада Мебазаа (на момент бегства Бен Али председателя Палаты депутатов), который держится в тени, хотя парламент наделил его полномочием издавать декреты, имеющие силу закона.

Среди первых шагов правительства Каида ас-Себси, положительно встреченных публикой, был роспуск «политической полиции» – сети платных агентов, существование которой восходит к началу 1960-х гг., но доселе отрицалось тунисскими властями, и ликвидация управления госбезопасности – особого отдела министерства внутренних дел. Сообщив 7 марта 2011 г. об этом решении на своем сайте, МВД подчеркнуло, что впредь оно будет работать, «соблюдая закон, уважая гражданские права и свободы».

Между тем еще 6 февраля 2011 г. под давлением «улицы» деятельность бывшей правящей партии Демократическое конституционное объединение (ДКО) – прямой наследницы СДП – была приостановлена, ее помещения закрыты, а 9 марта эту партию, насчитывавшую 2,5 млн членов, распустили в судебном порядке. В том же месяце начался бурный процесс образования новых партий, изрядная часть которых отпочковалась от старых.

Как результат, к 20 июня 2011 г. в Тунисе числилось 95 легальных партий. По состоянию на 15 июля их количество перевалило за сотню (еще 30 партий «стояли на листе ожидания», а 145 получили отказ в регистрации). Это – против девяти дореволюционных легальных партий, шесть из которых имели своих представителей в Палате депутатов.

При этом названия подавляющего большинства новых партий отличаются унылым сходством: Партия достоинства и равенства, Партия достоинства и развития, Партия справедливости и равенства, Партия справедливости и свободы… Лишь в тридцатке партий, ожидавших регистрации в середине июля, нашлись две оригинальные: Партия любителей лапты под началом Фатьмы Уерги (вероятно физкультурницы) и Тунисская пиратская партия во главе с Салах ад-Дином Кшуком (уж не потомок ли это адмирала Кшука, или Кючюка – одного из предводителей каперского флота Туниса османских времен?).

Тем временем функции «промежуточной» законодательной ветви власти, заменившей собой двухпалатный (с 2005 г.) парламент, который в январе и начале февраля 2011 г. еще работал, взяла на себя Высшая инстанция по реализации целей революции, политической реформе и демократическому транзиту. Неофициально ее называют кратко: «Высшая инстанция». Ее предшественниками были Комитет по защите революции и Высшая комиссия по политической реформе – группа юристов во главе с профессором права Ийазом Бен Ашуром, которая (до того, как было принято иное решение) разрабатывала предложения по модификации старой конституции.

В учрежденную 15 марта 2011 г. Высшую инстанцию, численность которой колеблется (ныне около 150 членов), вошли родители «шахидов революции», в том числе мать Мухаммеда Буазизи, представители 12 политических партий, ряда общественных организаций, включая ВТСТ, и отдельные авторитетные лица.

Высшая инстанция, которую называют еще и «мини-парламентом», подготовила новый закон о выборах (обнародован 20 мая 2011 г.). Основанный на пропорциональной избирательной системе, он должен позволить даже слабым партиям (но, наверное, не мельчайшим) провести своих представителей в Учредительное собрание из 218 депутатов, 199 из которых будут представлять местные избирательные округа и 19 – тунисскую диаспору, сосредоточенную главным образом во Франции.

По существующим оценкам, самая влиятельная из 9-и легализованных к середине лета 2011 г. исламистских партий, а это партия Нахда, т.е. Возрождение (нынешнее официальное название: Движение ан-Нахда), может собрать от 15 до 30% голосов. В любом случае она составит вместе со своими союзниками – депутатами от других идейно близких к ней организаций – крупную парламентскую фракцию. Тем более, что по тактическим соображениям на мельницу Нахды льют воду некоторые светские партии.

Феномен политизации ислама восходит в Тунисе к 1970 г., когда здесь сложилось ядро Исламской группы, которая через 11 лет переименовалась в Движение исламской направленности (ДИН) и подала заявку на регистрацию. В канун парламентских выборов 1989 г. ДИН приняло нейтральное название Нахда. Но поскольку этой партии, которая тогда насчитывала 8–10 тыс. членов, прошедших три стадии «посвящения» (подобие кандидатского стажа), было вторично отказано в регистрации, ее выдвиженцы баллотировались по спискам независимых и собрали, по наиболее правдоподобной оценке, около 15% голосов.

С начала 1990-х гг. тунисские власти, которые ранее эпизодически заигрывали с исламистами, чтобы создать в их лице противовес левому студенческому движению, отказались от этой тактики. Приверженцы Нахды подверглись жестким репрессиям (аресты, тюрьмы, пытки), в связи с чем она перенесла свой центр в Лондон, где обосновался и ее отец-основатель Рашид аль-Ганнуши (однофамилец нынешнего экс-премьера). Уроженец оазиса Эль-Хамма, выходец из крестьянской семьи, он получил среднее образование в ликвидированной на рубеже 1950–1960-х гг. школьной системе «аз-Зейтуны», а высшее, философское, в Дамасском университете (1964–1968 гг.). Потом, после недолгого пребывания в Париже, Рашид аль-Ганнуши устроился на работу в лицей Туниса-столицы, за свою политическую деятельность неоднократно попадал в тюрьму, а в мае 1989 г. эмигрировал.

Вернувшись на родину 30 января 2011 г., он заявил, что идеалом Нахды служит турецкая Партия справедливости и развития, по стопам которой намерены следовать умеренные тунисские исламисты, и что сам он не метит в президенты. Мол, надо уступать место молодым. Но затем этот 70-летний деятель, сменивший цивильный костюм, в котором он приехал, на одеяние мусульманского шейха, обнаружил завидную энергию. Стал появляться на телеэкранах то смиренно молящимся в мечети, то во время беседы с журналистами на его собственной квартире, обставленной с безвкусным шиком – под стать дворцу какого-нибудь эмира или шейха страны Персидского залива.

Легализованная 1 марта, его партия открыла свою штаб-квартиру в престижном «европейском» квартале Monfleuri, где заняла роскошный особняк, а 6 июня провела многолюдный митинг, приуроченный к 30-ой годовщине основания ДИН, который состоялся в зале еще более престижного микрорайона, сравнительно недавно возведенного на берегу Тунисского озера.

По слухам, Нахда получает финансовые вливания из Саудовской Аравии, а также из Катара… А вот что является фактом, так это наличие у Нахды соперников на ее же идеологическом фланге. Это, например, салафиты – поборники буквального следования обычаям «праведных предков», т.е. мусульманской общины времен пророка Мухаммеда. Они считают Рашида аль-Ганнуши с его умеренным исламизмом, не лишенным элементов модернизма, «предателем», и захватили под свой контроль ряд мечетей Туниса; одну – в самом сердце столицы. Зная ее адрес, мы подошли к ней перед дневной молитвой и видели, как в нее устремились гурьбой мужчины и женщины.

Это также Хизб ат-Тахрир, которую здесь считают политической вывеской салафитов и частью их международной сети (Хизб ат-Тахрир аль-исламий в РФ и других странах ШОС занесена в список экстремистских организаций), Исламская партия арабского единства, Тунисская суннитская партия и им подобные, чьи заявки на регистрацию были отклонены.

Неясно, какую позицию по отношению к исламистам займет Тунисская партия труда, которая по сути является дочерней организаций ВТСТ (идея его превращения в лейбористскую партию или создания таковой при нем витала давно и наконец осуществилась после «революции»). Но этот мощный профцентр, основанный в 1946 г. и ныне насчитывающий около 500 тыс. членов, играет двусмысленную роль. Базовые структуры ВТСТ почти сразу и почти везде поддержали массовые народные выступления, а верхушке пришлось «тянуться за базой».

По данным интернет-изданий и нашим изустным источникам от 15 до 20 новоявленных партий Туниса возникли на руинах ДКО.

Таким образом, специфика политической ситуации в современном Тунисе заключается в том, что основная линия водораздела проходит здесь между левыми силами и расправившей крылья Нахдой. Главным ее антагонистом является Демократический модернистский полюс, инициатором создания которого выступило Движение «ат-Таждид».

На пороге 2000-х гг. эта партия, хотя и представленная в парламенте, ослабла, отчасти потому, что ее покинули активисты, «уставшие» от многолетнего руководства Мухаммеда Хармеля. Он возглавлял ТКП, а затем Движение «ат-Таждид» с 1981 г. Вместо него в 2007 г. был избран 60-летний профессор на пенсии Ахмед Ибрахим, и с тех пор партия пошла на подъем; ныне она насчитывает 2–3 тыс. членов. Это и вернувшиеся в ее ряды ветераны, и новые яркие лица. Такие, как бывший член международного исполкома организации Amnesty International, являвшийся несколько лет его председателем, – профессор-экономист Махмуд Бен Ромдан, включенный в секретариат Движения «ат-Таждид».

В апреле 2011 г. оно сообщило, что на призыв создать Демократический модернистский фронт (позже названый «полюсом»), откликнулись Саадун Змерли – первый председатель Тунисской лиги за права человека, учрежденной 7 мая 1977 г., декан социологического факультета Абд аль-Кадер Згаль и многие другие деятели науки и культуры. «Необходимо срочно создать такой фронт, – отмечалось в передовице центрального печатного органа Движения «ат-Таждид», – объединяющий демократические политические партии, ассоциации, художников и артистов, интеллектуалов... Он должен незамедлительно развернуть работу во всех регионах… и особенно в народных кварталах… Нам нужна новая конституция… исключающая использование религии в партийных целях».

Однако нельзя исключить и реализацию пессимистического прогноза: исламисты сумеют «конфисковать революцию», тем более что Нахда, в руководстве которой есть свои «голуби и ястребы», пользуется двойной риторикой. Ее представители говорят одно с публичной трибуны (мы, мол, за соблюдение Закона о личном статусе, за равенство полов) и совсем другое в мечетях: надо восстановить шариат как единственное средство спасения страны, светские партии – орудие сионизма и т.п. Оказывая благотворительную помощь бедным, число которых с января 2011 г. растет, ибо на фоне экономической рецессии безработица в Тунисе подскочила (только по официальной оценке) с 14 до 20% самодеятельного населения, Нахда завоевывает народные кварталы, провоцирует демонстрации с требованием то отставки правительства, то роспуска Высшей инстанции. В ответ на это 8 и 21 июля в столице прошли марши сторонников светскости…

Разумеется, рамки журнальной статьи не позволяют коснуться всех нюансов политической жизни Туниса, ознаменованной ожиданием выборов… Но главный вопрос заключается в том, вступит ли эта страна, где пробились ростки гражданского общества, на путь необратимого «демократического транзита»?

 

Кому  выборы открыли дорогу к власти?

 

28 октября 2011 года.  Из дневника. ЦИК Туниса огласил официальные результаты состоявшихся 23 октября выборов. Победила исламистская партия “Ан- Нахда”. Она получила в новом законодательном собрании 90 мест из 217.

Лидер запрещенной до революции партии Рашид Ганнуши обещает создать демократию, основанную на ценностях ислама, такую же как в Турции, где правит умеренная происламская “Партия справедливости и развития”. Он также пообещал обеспечить права женщин:  “Сегодня для нас день победы, день гордости, день, когда мы должны быть смиренными. На выборах граждане Туниса единогласно выразили желание добится целей, поставленных революцией.”

Депутатам предстоит создать временное правительство, выработать новую конституцию и подготовить Тунис ко всеобщим выборам. Однако многие недовольны приходом к власти исламистов. В столице прошли массовые демонстрации сторонников светского Туниса.

 

30 октября. Из дневника. Первые же программные заявления исламистов ориентированы на запад: мы не против туристов в бикини и иностранных инвесторов. "Мы вернулись сразу же к своему народу. Разве я вас пугаю? Мой платок - это мой выбор, мы никого не будем заставлять его носить. У нас умеренная партия, которая будет действовать только во благо народа", - говорит Интиссар Ганнуши, дочь Рашида Ганнуши.

"Я вообще не могу поверить в то, что произошло. Основатель независимого Туниса, Бургиба, все это выкорчевал, исламизм был вне закона. Мы будем бороться, но как?" - недоумевает лидер «партии реформ» Омар Шаабу.

Партия тех, кто продолжал дело самого первого президента Туниса, Бургиба, - по итогам в графе "прочие". В Тунисе знают: именно он независимость строил на жестком соблюдении прав женщин и таком же жестком соблюдении постулата: ни армия, ни религия в дела государства не вмешиваются. Тунисские политологи уверяют: революцию сделало поколение Фейсбука, молодежь, узнавшая о другой жизни из Интернета. За исламистов проголосовали те, кто Интернетом не пользуется.[12]

 

18 ноября. Из дневника.  По итогам  демократических выборов в Национальный учредительный совет  Туниса исламистская партия “Ан-Нахда”, ранее находившаяся под запретом, набрала 41% голосов избирателей.

“Ан-Нахда” и две другие партии, вошедшие в коалицию, — “Конгресс за республику” и “Ат-Такаттуль” — пришли к соглашению о том, кто займёт ключевые должности в стране. Премьер-министром назначен Хамади Джебали, генеральный секретарь партии “Ан-Нахда”.  Инженер по образованию, в прошлом журналист он был одним из основателей “Ан-Нахды”, или партии “Возрождения”, которая при свергнутом президенте Бен Али считалась экстремистской, была запрещена, а сам Джебали провел 16 лет в тюрьме.

Президентом стал, как и ожидалось, известный диссидент Мансыф аль-Мурзуки, лидер партии “Конгресс за республику”. Мустафа бен Джаафар, лидер партии “Ат-Такаттуль”, занял должность спикера Национального учредительного совета.

Лидеры победивших партий утверждают, что намерены строить демократическую республику и уважать основы светского государства. 

 

22 ноября. Из дневника. Первоочередная задача «тройки», нового коалиционного правительства Туниса – выработать новую конституцию страны и провести в течение года всеобщие выборы. Об этом заявили его представители, после того как определились с назначением на три высших государственных поста. Так премьер-министром стал лидер победившего на выборах в конце октября исламистского движения “Ан-Нахда” Хамади Джебали, президентом, исполняющим по большей части представительские функции, – Монсеф Марзуки.

“Это большая честь для меня – стать первым президентом настоящей новорожденной республики в арабском мире, – отметил Марзуки. - И я хочу сказать, что тунисцы должны гордиться собой, тем, что им удалось достичь, совершив революцию мирным путем”.

 

3 декабря. Из дневника. Записываю с экрана телевизора. Исламисты и сторонники светского общества, разделенные полицейским кордоном, протестовали у здания Конституционной ассамблеи Туниса.  И тех, и других  объединил гнев. Одни ратуют за ислам и недовольны тем, что у власти до сих пор «старые лица». Другие считают, что новые силы, пришедшие в парламент, представляют угрозу обществу, так как будут навязывать ему  религиозные догмы.

Вот что говорили манифестанты из разных лагерей: “Мы больше не хотим видеть элиту, которую во времена Бен-Али показывали телевизору. Мы провели революцию и полгода ждали, однако ничего не произошло. ”

Какую роль будет играть ислам в будущем нового Туниса? Этот вопрос задают многие тунисцы. Лидер победившей на выборах исламистской ан-Нахды, выступая перед французскими туроператорами, заверил, что во главу угла его партия ставит ценности гражданского общества. “Партия ан-Нахда – не религиозная партия, я это здесь подтверждаю абсолютно официально. Это - политическая партия, с гражданской платформой,” –   заявил Хамад Джебали.

После выборов в Тунисе прошло полтора месяца: в стране растет безработица, экономика парализована. Колыбель арабской весны все больше расшатывается, многие опасаются, что новая власть собираются выплеснуть из нее ценности рожденные революцией».

 

19 декабря. Из дневника. На Первом канале  ТВ России начали показывать специальный цикл о событиях, потрясших Ближний Восток и Северную Африку.

Почему мама Мохамеда Буазизи была вынуждена покинуть Сиди Бузид?

"Меня забросали камнями, прокляли и выгнали с  детьми, рассказывает Манубея,  мать Мохамеда Буазизи. Кричали, что я беру деньги за интервью, что мой сын умер, а им теперь жить без денег, без работы. Они врут теперь, что Мохамед обвешивал соседей на рынке, поэтому полицейские отняли у него весы, а он поджег себя в пьяном угаре. Я устала извиняться и плакать".

Не могут простить, что первые пули попали в стены здесь, что за год цены поднялись вдвое, а работу потерял каждый третий.

Революция началась на том самом месте, где поджег себя Мохамед Буазизи. Залп "Авроры" по-тунисски пощечина, данная женщиной-полицейским, и перевернутый лоток с фруктами. Гранаты и лимоны, рассыпанные по площади маленького городка Сиди Буазид, раскатились по всему региону.

Новое время здесь отсчитывают от дня его смерти. В первый день его место на площади занял сосед. Во второй в город вошли танки. Ахмед весь первый год революции так же, как Мохамед, стоит за лотком по 16 часов, так же, как Мохамед, пытается вечером принести матери денег.

"Никто ничего не покупает, денег у людей нет, говорит торговец Ахмед. Когда здесь были беспорядки, мы все выбежали на площадь. Меня били так, что на голове живого места не осталось. Я готов был умереть за то? Чтобы снова считать гроши?"

Насер был одним из первых, кто вернулся в Тунис из эмиграции, самый известный в мире тунисский режиссер, ученик Тарковского, ему из Парижа революция казалась вдохновением. "У вас говорят: вернулся в страну, страны не узнал. Я 30 лет в Париже грезил, что приеду, пройду по улицам, мне будут улыбаться. А я иду, и кругом толпа, массовка, получившая власть, и черные платки, и бороды - и все как будто несется в те средние века, из которых я пытался достать этот народ. Я же режиссер, я все время пытаюсь понять, кто поставил этот абсурд?"   говорит режиссер Насер Кхемир.

Те, кто первыми вышли на сцену революции  в кафе на главной столичной площади. Фатма была первым блогером, попавшим в тюрьму за новости о бунте. Ее реплика: "Тунис в огне",  разлетелась по всему Интернету. Сегодня с братьями по виртуальному оружию она подводит итоги. "Не изменилось ничего, утверждает блогер Фатма Арабея, та же чертова жизнь! У нас украли революцию, нами просто воспользовались!"

Кто и кем воспользовался роли распределились уже на выборах. В списках главных героев-победителей нет имен революционеров. Большинство мест в новом парламенте у исламских националистов.

"У нас будет новый, исламский порядок. Народ так захотел. Я даже не могу вам сказать, сколько у нас уже членов партии, но женщин очень много", говорит Абдалла Зонари.

"Сами исламистски настроенные женщины очень быстро на всех наденут платки под лозунгами свободы и революции. Я чувствую себя последним солдатом бежавшей армии - надо мной уже назначили министра, и она в платке", - рассказывает Дамиля Ларгеш.

По словам Дамили, в новом парламенте 49 женщин, из них 42 исламистки от партии "Эн-Нахда". Она уверяет: до сих пор именно Тунис, бывшая французская колония, считался самой эмансипированной страной Северной Африки. Теперь на улицу уже неприятно выйти с непокрытой головой.

В декабре, в сезон именно исторического туризма, только на холмы Карфагена приезжало более 100 туристических автобусов в день. В пустых декорациях древнего города торговцы предлагают жасмин: "Купите цветок революции за доллар или за полдоллара".

Только по официальной статистике, за 1 революционный год Тунис недосчитался 25% дохода от туристов, по неофициальной – 50%. За 1 год уровень ВВП упал до 0 и продолжает падать. Уровень безработицы достиг 23% и продолжает расти. Лейтмотив разговоров на улицах: сегодня в Тунисе голодных нет. Что будет завтра не хочется думать.

"Завтра я не жду ничего, говорит Манубея, Мохамеда нет, он был единственным кормильцем. Есть площадь его имени в Париже, у меня вот табличка в подарок, как матери героя этой  революции, которую от его смерти отсчитывают. Я устала. От слез и жалости к себе и к своим детям. За что все это?"

Манубея обнимает младшего сына: не рассказывай, что ты его брат. Людям тяжело, и они злые. Просто помни: у твоих сестер нет другого защитника, кроме тебя, в новом мире, который родился после смерти твоего брата. А я останусь здесь, где живут его птицы в клетках.

 

 

 

 

 

С новой страницы

 

 И наступил 2012 год …

 

6 января 2012 года.  Из дневника.  Новый 2012… Те  же проблемы  и заверения  в верности  демократии.  Безработный отец троих детей совершил акт самосожжения перед зданием администрации в тунисском городе Гафса, он госпитализирован в критическом состоянии, передает агентство Франс Пресс.

9 января. Из дневника. Я приехал  в канцелярию премьер-министра, чтобы оформить свое разрешение на съемки празднований первой годовщины тунисской революции. Мадам Клиби оформила его за пять минут! Еще пятнадцать минут мы беседовали о кино: она говорила, какое большое впечатление на нее произвел кинематограф Советского Союза, а я говорил о новостях кино России и порадовал ее тем, что в апреле в Тунисе пройдет месяц русского кино, на котором буду показывать свой фильм про Тунис и про Анастасию Ширинскую. Конечно, она знает эту «прекрасную  русскую женщину», но только от меня узнала, что ее именем названа одна из площадей тунисского города Бизерта. 

А за окнами ее кабинета, на древней площади Касба опять бушевали «демократические страсти». Я подошел к демонстрантам, поинтересовался. Оказывается, это журналисты протестовали  против назначения сверху главных редакторов газет, считая это «порочной практикой свергнутого режима». А им противостояла группа  энергичных бородачей.

Между ними спокойно стояли молодые люди в черном. На плакатах, которые держали люди, разделенные полицейским кордоном,  было написано: «Правительство – временно, а свобода слова – вечна!», «Наше единственное оружие – карандаш!», «Власть принадлежит народу!» «Даешь свободную прессу!»

А с другой стороны -  другие плакаты: «Тунисская пресса продажна!» «Народ требует оздоровления прессы!» «СМИ служат меньшинству, а должны служить большинству!» Или просто   написано:  «Вы – капустные листья!» Плюрализм в действии! Можно и оскорблять. В «капустной» форме…

Только я стал уходить, как появилась третья группа манифестантов. Молодые парни и девушки несут  плакаты «Тунисские СМИ служат Западу и Востоку!» и «Пусть звучит голос народа!» Я представился и вступил в беседу: «Так все же чего вы добиваетесь?»

 Мне ответил  журналист Салем Бен Яхья из «Sawt Echaab»: «Я за свободу слова. Это основа демократии. Назначения Тройкой  на посты главных редакторов чиновников, служивших старому режиму, - это оскорбление. Мы требуем, чтобы новая  конституция  провозгласила свободу прессы».

Тройка – это русское слово прочно вошло в тунисский демократический язык. Тройка – это те три человека, которые сегодня правят страной и одним из первых решений которых стало это «оскорбление».   На следующий день решение было отменено с принесением извинений за поспешность и заверениями в верности идеалам демократии.

 

12 января. «Со смешанными чувствами отмечают в Тунисе первую годовщину революции. Здесь и энтузиазм, и разочарование, и гнев, и надежды.

Тунис стал первой страной “арабской весны”. Год назад здесь поднялась волна народных антиправительственных выступлений, которая смела 23-летний авторитарный режим президента Бен Али.

Тунис положил начало целой серии протестов, прокатившихся по странам арабского мира.

Что же изменилось там за год?

“Для меня не изменилось ничего. Для этого нужно много времени. Политики, а я говорю, прежде всего, о партии “Ан-Нахда”, ничего не сделали. Я понимаю, что им требуется время, однако процесс перемен должен быть ускорен”.

“Спустя год после революции в Тунисе ничего не изменилось в лучшую сторону. До этого, по крайней мере, было безопасно. Ты мог в любой момент выйти из дома, ничем не рискуя. Увеличилась безработица. Безработных сейчас около 800 тысяч”.

“Это лишь начало. Именно сейчас начинается реализация целей революции. Молодежь должна проявить терпение и найти работу. Правительство не может обеспечить работой всех за один день”. “Год назад, день в день, на этом месте был тяжело ранен молодой тунисец. Спустя год после первой революции “арабской весны” в стране ничего не изменилось, говорят многие ее жители.

Безработица не снизилась, не вернулась безопасность, мечты не сбылись. Кругом царит разочарование. Реализация целей революции для многих пока является призрачным делом»[13].

 

13 января. «Ровно год назад в Тунис пришла арабская весна. Страна отмечает первую годовщину революции “14 января”, которая резко изменила ход современной истории. Сегодня народ будет праздновать. Хотя поводов для радости мало. Бен Али нет, но проблемы остались. И в том числе в СМИ – едва обретя свободу слова, журналисты вынуждены сражаться за независимость.

«Мы наконец-то  почувствовали, что можем свободно издавать свои газеты. Что цензуры не будет. Что сверху больше не будет приходить указаний посадить журналиста в морозильник, чтобы охладить пыл его независимости. Мы поняли, что больше не будет никаких заказных статей»,  – говорит корреспондент “Ля Пресс” Улфа Бенхассин.

«Ля Пресс», старейшая газета страны, устроила выборы шеф-редактора и его заместителей, саботируя решение правительства, захотевшего поставить у руля газеты  своих представителей.

«Читатели хотят каждый день находить в газетах и журналах отражение их повседневных проблем. И день за днем мы видим позитивные перемены, которые пришли вслед за революцией,» – уверен Кемаис Каятти.

Но журналист и блоггер Тамер Мекки настроен менее оптимистично: «В потоке свободы слова, нет свежей струи профессионализма, непредвзятости и объективности. Средства массовой информации рвут на части различные политические силы, журналисты поддаются влиянию извне».

«Тунисские СМИ тоже пережили революцию. И теперь журналисты отвергают любые формы опеки. Они не хотят, чтобы правительство назначало управляющих. Правящая Ан-Нахда уверяет, что сможет контролировать независимую прессу, но работники пера и бумаги уверяют, что это – посягательство на недавно обретенную свободу слова».[14]

 

Интервью Рашида Ганнуши:

Каковы цели партии исламистов?

 

13 января. «Что изменилось в стране и как существующие проблемы будет решать пришедшая к власти партия исламистов. Ответы на эти вопросы Евроньюс искал у ее лидера Рашида Ганнуши.

Евроньюс: Господин Рашид Ганнуши, председатель партии “Ан-Нахда”, добро пожаловать на “Евроньюс”. 

Ганнуши: Добрый день.

Е.: Присутствие партии Ан-Нахда на политической сцене Туниса расценивается многими в Тунисе и заграницей как угроза светскому характеру государства, который всегда был присущ Тунису. Какие гарантии может дать Рашид Ганнуши тем, кто беспокоится об этом? 

Г.: Тунис не светская страна. В Тунисе говорят на арабском и местная религия – ислам. Но мы обещаем гарантии равноправия всем тунисцам, считают они себя мусульманами или нет. Мы считаем, что государство должно строиться по принципу гражданственности. Все граждане государства, с различными привычками, мужчины или женщины, должны пользоваться своими государственными правами. Они все равны перед законом, и не важно, религиозны они или нет.
Евроньюс: Не так давно в Университете Маннуба случились волнения, которые некоторыми наблюдателями были квалифицированы как “непривычные” для Туниса. Студентка, носящая паранджу, попыталась сдать экзамен, а администрация университета ей это запретила, что и вызвало протесты салафитов. Что вы думаеме о поведении обеих сторон конфликта? 

Г.: Инцидента можно было избежать, если бы обе стороны проявили гибкость. Вполне объяснимо, что университет не забывает о вопросах безопасности. Это обязанность любого учебного заведения по отношению к неизвестным, к тем, кто приходит в университет. Нужно проверять личность студентов. Такой контроль совершенно необходим. 

Е.: Некоторые требуют открыть всю правду о злоупотреблениях со стороны военных и полицейских в ходе подавления революции и предоставить эту информацию в распоряжение следственной комиссии. Когда власти опубликуют результаты расследования, столь ожидаемого тунисцами?

Г.: Этим занимаются суды, которые сейчас прорабатывают и изучают все эти вопросы. То, что работа продвигается медленно, – это правда. Нужно в этом процессе больше прогресса. Уже прошел год, а тунисское общество так и не увидело результатов. Суды вынесли решения по отдельным делам о кражах и растратах казенных денег, но дела, где идет речь о пролитии крови и убийствах, все еще ждут своего часа. Да, это очень медленно, но все-таки все подобные случаи уже находятся в производстве, и мы рассчитываем разобраться с ними как можно быстрее. Но законным образом, с соблюдением всех процедур.

Е.: Экономическая ситуация в Тунисе сегодня довольно сложная. Снижаются темпы роста, падают показатели туристической отрасли, которая является столпом экономики страны. Увеличился уровень безработицы. 800 тысяч человек – это огромная цифра. Какова ваша программа по выводу Туниса из кризиса? 

Г.: Не может быть никакого немедленного решения. Мы не можем заявить: волшебным образом мы справимся с безработицей, а показатель экономического роста с нуля процентов подскочит до восьми, как бы нам этого ни хотелось. Выход из кризиса должен быть подкреплен усилиями всех тунисцев, и правительства, и оппозиции, представителями все сословий. Все люди должны объединиться, чтобы исправить положение дел, помочь правительству и инвестиционным институтам улучшить ситуацию. Для инвесторов в Тунисе по-прежнему существует огромное количество многообещающих возможностей. 

Е.: Если уж говорить об иностранных инвестициях… Господин Рашид Ганнуши, кто сегодня ваши партнеры заграницей? 

Г.: Их много. 

Е.: Но кто?

Г.: Весь мир приветствовал тунисскую революцию, поэтому и мы говорим “Добро пожаловать” всему миру. 

Е.: Можно ли назвать конкретные страны, имена, организации? 

Г.: Весь мир рад произошедшему в Тунисе. Но наш первый партнер – Европа. И мы углубляем эти отношения, мы желаем развивать это партнерство. Тунис становится местом паломничества. Министры иностранных дел Франции, Италии, министр иностранных дел Германии – все приезжают к нам…

Е.: А Евросоюз? 

Г.: С ЕС очень вдохновляющие отношения. 

Е.: Что вам обещает Евросоюз? 

Г.: Обещает инвестиции, займы, помощь. Поднять общий уровень сотрудничества с Тунисом. Соединенные Штаты тоже хотят вкладывать в Тунис, поощрять туризм. Так же как и страны Персидского залива, которые станут главными инвесторами в Тунисе. Соседние с нами страны Магриба: Алжир, Ливия, Марокко, и весь арабский мир. 

Е.: Турецкая Партия справедливости и развития, являющаяся также исламистской, уже доказала свои симпатии к вам политически…

Г.: И политически, и экономически…

Е.: …и экономически, конечно. Но что касается другого подобного опыта. Например, алжирского в начале 80-х годов. Или того, что произошло в Сомали, и в других мусульманских странах. Рассматривает ли Ан-Нахда возможность применения опыта первопроходцев?

Г.: Турецкая Партия справедливости и развития наиболее нам близка. И сходство между ситуациями в Турции и Тунисе очень велико. Даже если рассматривать исторический контекст двух стран, их близость к западной цивилизации и реформаторскому опыту 19-го века. Все эти факторы сближают нас. И поэтому наши отношения с ПСР очень близки, как и с любыми умеренными исламистами. Мы рассматриваем турецкий опыт как пример для нас, которым можно воспользоваться и экономически, и в области прав человека и развития демократии. Но все-таки каждая страна уникальна, и у каждой есть свои неповторимые особенности.

Е.: Но турецкая ПСР считается светской партией, хотя и с исламскими корнями… 

Г.: Я же сказал: у каждой страны свои особенности. 
Е.: Многие журналисты выражали свое возмущение из-за недавних назначений в средствах массовой информации. Таким образом Ан-Нахда пытается взять СМИ под контроль? Это же удар по свободе слова. 

Г: Правительство должно применять власть. И оно ее применило при назначении руководителей, который будут заниматься этими средствами массовой информации. 

Е: Вы много критиковали тунисские СМИ…

Г: Не все тунисские СМИ. И мы критиковали не те СМИ, которые критиковали нас, а те, которые делали свою работу непрофессионально. 

Е: Можно ли сказать, что сегодня Тунисом правит Ан-Нахда? 

Г: В Тунисе правит национальная коалиция, которую возглавляет Ан-Нахда»[15]

 

14 января.  Из дневника Е.Л. Тунисцы отметили  протестами первую годовщину событий, которые положили начало «арабской весне» – событиям, охватившим всю Северную Африку и Ближний Восток: сменились режимы в Египте и Йемене,  погибла Ливийская Джамахирия. В самом Тунисе закончилась более чем двадцатилетняя эпоха Бен Али, и к власти пришли исламисты.

Мнения тунисцев:   

«Мы хотим свободно выражать свои мысли, мы хотим показать, что за год действительно произошли перемены, и мы продолжаем надеяться на лучшее будущее, на Тунис, о котором мы мечтали».

«Наша революция пока ещё не кончилась, нам по-прежнему нужно многим пожертвовать, чтобы получить то, что мы требовали – работу, достоинство, свободу; пока ничего этого нет, и надежды тунисцев до сих пор не реализованы».

Те тунисские интеллигенты,  которые выходили  на улицы городов год назад, сегодня говорят , что ценности, за которые они боролись, с огромным трудом проникают в сознание граждан, и ещё медленнее - в политико-социальную систему. Не могла – и не смогла - за год окрепнуть экономика: по-прежнему каждый пятый житель страны – безработный.

«Шаг за шагом мы строим новый Тунис»,  – заявил в Тунисе  президент Монсеф Марзуки на праздновании первой годовщины революции.  – Но жители страны вновь и вновь задают один и тот же вопрос: достигла ли революция своих целей? Люди надеются, что у правительства есть ответ, состоящий не из политических лозунгов, а из реальных действий на пользу страны, а не политических партий».

 

14 января. Из дневника. Мы с Сасси сделали круг по Тунису. На бетонных основаниях эстакады художники закончили рисовать свои картины, посвященные Thawra. Были манифестации, были плакаты с критикой новых властей…

Евроньюс сообщил вчером: «Революция в Тунисе не достигла своих целей. Поэтому сегодня, в ее годовщину, на улицы снова вышли люди. Демонстранты напомнили властям о том, что они свергли режим Бен Али и в состоянии отстранить от руководства тех, кто не извлек уроков народных волнений».

По словам президента Марзуки, "в условиях разногласий и столкновений интересов различных религиозных течений революция может потерпеть неудачу, что способно привести к драматическому развитию событий».

 

Интервью посла Туниса в России Али Гутали: Тунис ждет россиян

 

14 января «Эхо Москвы» передало интервью господина Али Гутали, Чрезвычайного и  Полномочного посла Тунисской Республики в России. Публикую  отрывки из этого интервью. 

Вопрос: Мы с большой тревогой следили за тем, что происходит в Тунисе. И здесь смешивалась и тревога, и надежда. У всех, кто очень трепетно относится к Тунису. И мы  смотрели на события с большой тревогой. Вот  что можно сказать сейчас, год спустя?

А. Гутали: Несколько слов о тунисской революции, которая называется «жасминовой революцией». И после этой революции были и другие революции, которые называются теперь «арабская весна».  Четырнадцатого января, ровно год тому назад, пала диктатура в Тунисе, бывший президент Бен Али бежал. Должен сказать, что тунисская революция началась после самосожжения продавца овощей. Его  звали Буазизи. Это событие имело место в декабре две тысячи десятого года. И вот этот жест стал  сигналом начало протестного движения, которое затем распространилось по всей стране, и, в конце концов, это привело к тому, что бывший президент Туниса Бен Али сбежал. Это была революция за свободу, за достоинство, за демократию и за социальную справедливость. Эта революция началась благодаря образованной молодежи. Очень многие из них закончили  университеты. И   они надеялись, что будет больше свободы, больше демократии. И в течение всей этой революции  они пользовались современными средствами связи: фейсбуком , твиттером и так далее. Это одна из характеристик этой революции – новые технологии. Шоковая волна пошла дальше, стала распространяться во всем регионе, и эта волна как бы прошла по  другим странам.

Речь идет об универсальных ценностях.   Тунисская революция имела целью установить больше демократии, чтобы люди могли   более достойно жить, иметь основные фундаментальные свободы, необходимые для всех народов.   Эти универсальные ценности, я имею в виду индивидуальные свободы, не соблюдались в регионе, не уважались. Вот почему тунисская революция стала распространяться. Эта шоковая волна прошла по всему региону. Вот, если хотите, таковы истоки нашей революции.

В.: Каким образом сегодня складывается ситуация в Тунисе, потому что, насколько   известно, тунисская экономика переживает определенные трудности, увеличилось количество безработных, тунисский туризм снизил свою привлекательность… Тунисское правительство отдает себе в этом отчет и намерено принимать конкретные меры. Что именно предполагают делать тунисские власти?

А. Г.: Мы начали переходный процесс к демократии, это привело к свободным и совершенно прозрачным выборам. Эти выборы состоялись двадцать третьего октября. Мы избрали Учредительное собрание. Президент избран, назначен премьер-министр. Да, мы столкнулись с экономическими трудностями. В ходе революции всегда появляются  трудности: митинги,   забастовки и так далее, но все это носит конъюнктурный характер. И новое правительство сознает это  и приняло целый ряд мер для того, чтобы решить эти трудности, и в первую очередь, надо   решить проблему безработицы. Конечно, безработные у нас,  тысячи и тысячи, были раньше, но у нас безработица имеет особые характеристики. Большинство этих безработных - это люди, которые учились в вузах, у них дипломы высшего образование. Так что понимаете, это особый вид безработицы. 

Конечно, у нас много безработных. У нас экономические трудности, но мы приняли  необходимые меры для того, чтобы исправить, улучшить это положение. И так как у нас уже есть демократические институты, учреждения,   транспарантность, то я думаю, что можно смотреть с  оптимизмом  в будущее. И рассчитывать на помощью, конечно, и содействие дружественных стран, в частности России.

Россия - член Большой восьмерки. И в ходе встречи в Довиле несколько месяцев назад Большая восьмерка приняла решение помочь Тунису решить проблему безработицы. Мы рассчитываем на нас самих, конечно, и на наших друзей, которые нам окажут содействие. Но в любом случае мы оптимисты, потому что эти трудности  временны, конъюнктурны. И я надеюсь, что с помощью наших друзей мы сможем найти решение  проблемам и сможем  пойти по пути демократии, прогресса  и справедливого распределения богатств страны. Это основная проблема, которая в истоке нашей туниской революции: не было социальной справедливости, распределение богатств нашей страны было несправедливо.

В.:  Тунисская революция во многом была примером и инициировала движения в соседних странах, но при этом тунисская революция избежала очень многого из того, что произошло в Египте, в Ливии, избежала кровопролития. Как Вы считаете, в чем причина, что Тунис, к счастью,  многого избежал?

А. Г.: У нас есть, конечно, свои жертвы, свои мученики, но их немного, слава Богу. Демократический переход, который начался у нас, осуществляется в условиях спокойствия, в духе, это в конструктивном духе ответственности. Мне кажется, что это специфичность Туниса. Тунис – это умеренная, открытая страна. И население Туниса   образовано. Образование, я думаю, играет роль в этом процессе перехода, создавая   условия  спокойствия, конструктивного подхода и так далее. Кроме этого, должен сказать, что у нас политические партии приняли решение, приняли обязательство перейти к демократии… Начался процесс, при котором уважаются и права человека, и демократия в целом. Вы знаете, что партия «Ан-нахда», а  это сейчас большинство депутатов Учредительного собрания, имеет религиозную тенденцию, но эта партия -  консервативная, но умеренная. Эта партия приняла решение начать процесс, уважая основные права и свободы. И эта партия работает с двумя другими, светскими партиями. И здесь это очень важный момент.

Вы понимаете, что у нас в Тунисе достигнут консенсус в Тунисе между разными тенденциями, мы все за демократический процесс. И переход  состоялся в мирных условиях, в условиях конструктивного мирного духа. Я думаю, что это важно для нашего будущего. Никакого риска нет, потому что есть консенсус между партиями, мы называем их  «тройкой», «триумвиратом»… В Учредительном собрании представлены: «Ат-Такатоль», «Конгресс за республику» и «Ан-Нахда», И все эти партии договорились вместе работать на благо прогресса Туниса в климате демократии,  прозрачности и транспарантности,  полностью уважая права человека, равенства между мужчинами и женщинами. Права женщин – также это важно. Мы будем их соблюдать. Мы   их укрепляем, консолидируем. И хочу напомнить, что Тунис – это страна, может быть, одна из тех редких исламских, арабских стран, которая приняла  Кодекс, по которому женщины имеют  равные права  с мужчинами. Эти права не только будут   уважаться, но и будут укрепляться.

В.: Практически во всех странах, которые были затронуты «арабской весной», на поверхность политической жизни стали выходить партии с исламским акцентом. Многие считают, что это явление  - крайне тревожное, что это закончится радикализацией, исламистами, экстремистами. Существует и другая точка зрения, что, по сути дела, арабские страны впервые получают возможность устроить демократию в полном соответствии и с основными ценностями демократии и со своей идентичностью, включая и религиозную. Ваше мнение.

А. Г.: У нас сейчас мажоритарная партия – это «Ан-Нахда».   Это умеренная партия, которая дала обещание соблюдать все универсальные принципы и ценности, основные свободы и права человека. Она в  коалиции с другими светскими партиями. А цель коалиции – строить демократическое общество. То есть это партия имеет определенную религиозную составляющую, но это современная партия. Это как христианские демократы в Италии, Германии… Мы не можем сказать, что в Италии или в Германии это   экстремистские партии. Христианско-демократические партии – это партии, которые участвуют в политической жизни   демократическим образом. Есть другой пример, другая модель –  Турция. «Справедливость и развитие», турецкая партия тоже идет по пути прогресса, и очень много положительных мер было ею принято. Эта партия внесла свою лепту в экономическое развитие Турции, хотя есть определенные религиозные составляющие. Так что ислам и демократия совместимы. В Тунисе этому новое  доказательство. Вот у нас гармония, у нас консервативная партия, у нее определенные религиозные тенденции, но это прогрессивная партия, которая взяла на себя ответственность уважать все  то, что является демократией. У нас коалиция партий, создана «тройка». Все вместе работают рука в руку на благо прогресса Туниса и  именно для того, чтобы упрочить  человеческие универсальные ценности свободы, демократии и прогресса.

Наша социально-экономическая цель: социальная справедливость!   Именно этого не было у нас в Тунисе, социальная справедливость в распределении богатства страны отсутствовала. И считаю, что все идет в Тунисе к тому, что мы будем оптимистами.

В.: Как Тунис   видит судьбу своего бывшего лидера Бена Али?

А. Г.: Бывший президент Бен Али сейчас в Саудовской Аравии. Правительство Туниса официально запросило выдачу Бена Али,  и мы ждем. Ничего другого мы не можем сделать. Бен Али, конечно, отвечает за то, что у нас случилось. Это он дал приказ стрелять в толпу. Кроме того, он замешан в разных коррупционных делах, так что в принципе его судить надо в Тунисе, но   сейчас он находится в другой стране.   Конечно, мы не можем заставить, мы не можем требовать… Но все возможные меры были приняты, политические и юридические…

Мы продолжаем наш этот процесс демократизации общества, наш переход к демократии и, конечно, будем пытаться находить решения срочных проблем, в частности безработицы, чтобы вернулись  инвесторы в нашу страну.  Мы также хотели, чтобы туристы вернулись в Тунис...

В.:  Наши туристы достаточно быстро вернулись в Тунис после событий. Поступают отклики от радиослушателей: восторги от отдыха в Тунисе, от тунисских товаров, которые получают и, думаю, будут получать в России. Мы поговорим и об этом тоже, поскольку наша радиостанция - партнер во многих туристических, в том числе и  и социальных, проектах отдыха в Тунисе, особенно для пожилых людей. Это очень интересная вещь... Вот здесь Людмила пишет: «Дважды была в Тунисе. Прекрасные люди, добрые, образованные, интеллигентные». А вот еще сообщение, оливковое масло хотят, потому что оно самое лучшее. А вот наша слушательница Эльвира Анатольевна спрашивает о безопасности. Проблема безопасности существует или нет?

А. Г.: Спасибо, что Вы задаете этот вопрос. Хотел бы  сказать несколько слов о Тунисе и России: у нас замечательные политические отношения. Кроме того, у нас много сделано  на культурном поприще. Хочу напомнить также  о том, что тысячи и тысячи россиян,  российский флот, нашли убежище в Бизерте, в Тунисе, в двадцатых годах…Я лично вот из этого города. Я гражданин Бизерты. Кстати, вы знаете, русская  госпожа Анастасия Ширинская, она очень известная в Тунисе,  она всю жизнь провела в Бизерте… И  Вы знаете, она является вот таким символом нашей близости, наших близких  отношений в области культуры,  символом тесных отношений между тунисцами и россиянами. У нас много общего. И мы, конечно, желаем   улучшить   эти культурные отношения между нашими странами.

Что касается туризма, конечно, мы радуемся тому, что поток российских туристов в Тунис фактически не сократился. Наши русские друзья продолжают приезжать. В 2011 году было  больше ста пятидесяти тысяч туристов от России, а до этого сто восемьдесят тысяч.  Мы считаем, что это хороший сигнал для будущего туризма и  для наших отношений. И мы надеемся, что очень многие туристы из России приедут к нам в 2012 году. У нас все в порядке, никакого риска нет! В Тунисе, что касается безопасности, все нормально. И кстати,  заместитель  министра иностранных дел России,  господин Богданов недавно был у нас в Тунисе, он посетил туристические города, куда приезжают на отдых  наши российские друзья.  Так что я даю совет  российским туристам:   приезжайте к нам в Тунисе в 2012 году. Это будет знак солидарности с нашим народом! И туристы смогут высоко оценить   новый Тунис, более свободный, более демократический.

В.: А как с уровнем сервиса?

А. Г.: Уровень сервиса, я думаю,   мы даже улучшили его. Хорошая новость для наших российских друзей: мы   разработали специальную программу для российских туристов  на 2012 год: туристические экскурсии, культурные мероприятия. Все  будет приспособлено к вкусу, запросам наших российских друзей. Гораздо легче будет им в гостиницах. Могу привести пример: будет больше сотрудников гостиницы, которые говорят на русском языке. Будут всегда русскоговорящие гиды.  Так что мы постараемся лучше принять наших российских друзей, чтобы  они комфортно отдыхали в Тунисе. Это будет касаться и будущих туристических сезонов. Очень много интересного у нас в Тунисе есть в дополнение к  замечательным пляжам. Мы наследники великой карфагенской культуры.  Тунис – это три тысячи лет развития цивилизации! Так что у нас очень много близких точек соприкосновений с Россией.

В.: Не приведет ли революция в Тунисе к изменению норм и правил поведения для туристов, как это хотят сделать в Египте?

А. Г.: Нет. Никакой перемены. Наоборот, у нас будет более демократическая, более свободная страна, так что наши посетители будут себя чувствовать еще более комфортно. Партия «Ан-Нахда» - это умеренная партия, которая открыта современному миру.   Туристы смогут спокойно проводить время, как они хотят и и как они этого желают. Никаких ограничений не будет, наоборот, будет больше свободы. И я думаю, они будут себя еще лучше чувствовать у нас.

В.:  Конституция 1959 года, по которой жил Тунис, она не такая уж плохая. Это хорошая Конституция. Другое дело, что она не всегда соблюдалась, как следует. Конституция вполне демократического государства. Что надо менять в Конституции?

А. Г.: Мы хотели бы иметь общество более свободное, более демократичное. Мы хотим большей социальной справедливости. И   это будет  отражено в новой Конституции!   Вы знаете, у нас образованное молодое население. И молодые ратуют за свободу, за демократию. Новая Конституция попытается отразить  эти новые чаяния, эту новую реальность нашей страны. Вот почему мы решили отвергнуть старую Конституцию. И мы даже именно думали создать новую Конституцию, которая удовлетворит эти чаяния.
В.: Эта новая   Конституции, он предполагает какой-то сдвиг пропорций и во властных полномочиях между президентом, парламентом,   премьер-министром… И обсуждается ли он сейчас в обществе? Есть ли проект, который уже выставлен  на обсуждение в обществе, а не только в учредительном собрании?

А. Г.: У нас есть Учредительное собрание, у нас работает специальная  комиссия. Мы еще не знаем, какая будет новая политическая система. Будет ли это парламентская, президентская…   И вот надлежит этому Учредительному собранию принять решение и разработать новую Конституцию, которая определит политическую систему. Все зависит от того, как  партии договорятся, какие решения будут приняты. Мы учитываем   нашу специфичность, социальную и политическую реальность нашей страны. Так что есть несколько факторов, которые нам нужно учесть в разработке этой новой Конституции. Ну, во всяком случае, мы уверены в том, что у нас будет Конституция, которая отражает чаяния народа Туниса, в том числе молодых женщин. Они надеются на   свободы и большую социальную справедливость.  Дискуссия по Конституции в стенах  нашего Учредительного собрания транслируются по телевидению. Прямой эфир! Этого даже нет в наиболее развитых демократических странах в Европе.   И гражданское общество, народ будет следить за этой дискуссией, то есть будет интерактивность между гражданским обществом и нашим Учредительным собранием.  Будет очень строгий контроль,  каждодневный, того, что происходит в Учредительном собрании.

В.: В Тунисе, год назад,  одно из первых движений протеста было с применением и Интернета, и смс, то есть,  с применением новых технологий. А насколько в Тунисе распространен Интернет? И насколько Интернет свободен  в Тунисе?

А. Г.: Одно из средств, которое было использовано в ходе революции, это новое средство, так называемое технологическое. Молодые пользовались Интернетом, фейсбуком, твиттером именно для того, чтобы сорганизоваться, устроить демонстрации и так далее. Это доказательство того, что молодые тунисцы были достаточно готовы и талантливы, чтоб воспользоваться этим новым технологическим орудием.  Что касается свободного Интернета, в момент нашего перехода к демократии больше нет никаких ограничений. Раньше были ограничения в Интернете. А теперь больше никаких ограничений нет. Все свободно!

В.: Туризм – это замечательно, но одним туризмом наши экономические связи ограничивать не стоит. Вот какой потенциал может предложить Тунис российским бизнесменам, российскому правительству?

А. Г.: Политические отношения между нашими странами замечательны, они на самом высоком уровне. Поток туристический тоже важен, потому что так мы лучше знаем и понимаем друг друга.  И это   способствует развитию экономических отношений. Но  мы должны еще больше сделать в экономической области. Вот здесь я прошу наших друзей, российских бизнесменов, инвесторов приехать к нам в Тунис посмотреть, как мы можем вместе работать, как умножить инвестиции.  Тунис может стать хорошей  платформой для бизнесменов и инвесторов, потому что географически мы как бы на границе Европы, Африки и Ближнего Востока.

Можно создавать совместные предприятия, совместные проекты и работать на благо не только тунисского рынка, но на  все рынки нашего региона. Мы в Тунисе, хорошо знаем бизнес-культуру всех соседних стран.   И, кроме того, у нас договор, конвенция по сотрудничеству с Европой.  У нас есть статус «ассоциированного члена». И из-за этого у нас меньше пошлин или вообще нет пошлин. И те российские предприятия, которые с нами будут сотрудничать, они могут воспользоваться этими преимуществами, которые имеет Тунис. Российские фирмы и предприятия могли бы к нам приехать и очень хорошо работать и с европейским рынком и с близкими странами.   Понимаете, здесь много есть возможностей, и надо этим пользоваться.[16]

Марзуки: «Интервенция приведет к войне »

15 января. Любая иностранная интервенция в Сирию приведет к взрыву всего Ближнего Востока. Такое мнение высказал президент Туниса Монсеф Марзуки. "Подобная интервенция приведет к войне, которая распространится на весь регион, в нее будут вовлечены все его ведущие силы, такие как Турция, Израиль, Иран и "Хезбаллах , - подчеркнул глава тунисского государства. - Это будет означать, что взорвется весь Ближний Восток".[17]

 

Марзуки просит у народа терпения на пять лет!

 

7 февраля. Спустя два месяца после избрания на пост временного президента Туниса, Монсеф Марзуки рассказывает о трудностях,  с которыми сталкивается его страна. После революции в Тунисе прошел год, но ситуация с безопасностью и экономикой все еще оставляет желать лучшего.

Марзуки призывает народ проявить терпение: «Необходимо, чтобы люди понимали, что нынешнему правительству всего два месяца. Понадобится два, а то и три года для того, чтобы создать твердую основу для экономического возрождения страны. Правительство сейчас закладывает краеугольные камни фундаментальных реформ, результаты которых мы сможем увидеть не раньше чем через пять лет. И мы призываем народ это понять».[18]

 

Ливийские боевики захватили тунисских граждан

 

8 апреля.  Ливийские боевики похитили пять граждан Туниса в приграничном районе Эль-Гуссим близ контрольно-пропускного пункта Рас-Ждир. Жители приграничной территории с тунисской стороны перекрыли дорогу в Ливию, требуя освободить граждан Туниса. Тунисские пограничники ведут переговоры с ливийскими коллегами с целью освобождения торговцев. Это уже далеко не первый случай похищения граждан Туниса  бандитами в соседней Ливии.[19]

В приграничных с Тунисом районах Ливии в последнее время значительно ухудшилась обстановка в сфере безопасности.

 

 Снова беспорядки в Тунисе

 

9 апреля. Тунисская полиция в понедельник применила слезоточивый газ для разгона в столице страны массовой демонстрации, в которой приняли участие несколько сотен человек, сообщают арабские СМИ.

Акция была приурочена ко Дню памяти павших за свободу своей родины. Участники также протестовали против продолжающего действовать в Тунисе чрезвычайного положения, запрещающего проведение массовых акций.

По данным полиции, поскольку акция была несанкционированной и организована на центральной улице Туниса — проспекте Хабиба Бургибы, где некоторое время назад вообще было запрещено проведение любых массовых мероприятий, силы охраны правопорядка для ее разгона применили слезоточивый газ.

Демонстранты рассеялись по прилегающим улицам. Многие укрылись в магазинах, расположенных на проспекте.

Президент Туниса Монсеф аль-Марзуки 1 апреля на месяц продлил действующий в стране с начала прошлого года режим чрезвычайного положения в связи с еще нестабильной обстановкой в ряде регионов и в столице.  В последние месяцы в Тунисе участились акции протеста, организуемые исламскими фундаменталистами, призывающими к созданию исламского государства, и их противниками, выступающими за светский Тунис.[20]  

 

Тунис против интервенции

 

17 апреля.  Из дневника. Тунис выступает против внешнего вмешательства в дела Сирии, заявил 17 апреля  на пресс-конференции в  Москве государственный секретарь тунисского МИД Тухами Абдули.

«Мы абсолютно все против интервенции в САР». «Это — внутренние вопросы и проблемы страны, — подчеркнул он. — Наша обязанность заключается в том, чтобы предотвратить геноцид между сирийцами».

Я был на этой пресс- конференции и задал ему вопрос о перспективах туризма. Резюме его  ответа: «Туризм был и будет одной из главных забот  правительства. Как и безопасность туристов».

 

Россия поддерживает демократические преобразования 

 

18 апреля. Из дневника. Россия  собирается и впредь поддерживать преобразования, которые идут в Тунисе. Об этом сообщили в МИД РФ.

Специальный представитель президента РФ по Ближнему Востоку, заместитель министра иностранных дел России Михаил Богданов провел в Москве с государственным секретарем Министерства иностранных дел Тунисской Республики Тухами Абдули политические консультации по актуальным вопросам двусторонней и региональной повестки дня.

«Состоялся развернутый обмен мнениями о состоянии и перспективах дальнейшего продвижения российско-тунисских отношений.

Выражена обоюдная заинтересованность в наращивании взаимовыгодного сотрудничества в политической, экономической и других областях. В этом контексте была подчеркнута важность подготовки и проведения до конца текущего года очередной сессии Российско-Тунисской межправительственной комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству, призванной придать дополнительный импульс двустороннему взаимодействию», — говорится в сообщении МИД РФ. «С российской стороны была подтверждена поддержка идущих в Тунисе преобразований, готовность и впредь оказывать этой стране содействие в обеспечении устойчивого демократического развития», — отмечается в сообщении.

В МИД РФ сообщили, что «был также проведен углубленный анализ развития обстановки в регионе в свете происходящих на Ближнем Востоке и в Северной Африке фундаментальных перемен». «С тунисской стороны была подчеркнута заинтересованность в активной и весомой роли России в сопровождении процессов обновления и стабилизации на обширном региональном пространстве в соответствии с выбором самих народов расположенных там государств», — заключили в МИД РФ.

 

«Демократия означает свободу и ответственность»

 

1 мая. Из дневника. Примерно 25 тысяч человек   провели в столице Туниса городе Тунис демонстрацию, приуроченную ко Дню международной солидарности трудящихся, передает агентство Ассошиэйтед Пресс.

«Мы собрались вместе… несмотря на наши различия», — заявила, говоря о Первомае в Тунисе, правозащитница Радия Насрауи (Radhia Nasraoui).

Толпа выглядела даже более многочисленной, чем та, которая собралась в столице 14 января 2011 года, чтобы отпраздновать отъезд  из Туниса президента Бен Али.

«Демократия означает свободу и ответственность», — было написано на одном из транспарантов.

 

 

 

С НОВОЙ СТРАНИЦЫ

 

 

«Быть президентом - правозащитником очень непросто»

 

1 мая. Совмещать убеждения правозащитника с обязанностями главы государства очень нелегко, заявил президент постреволюционного Туниса Монсеф Марзуки в интервью Джулиану Ассанжу. Марзуки также отметил, что лица, причастные к пыткам в Гуантанамо, не вправе учить других гуманности и демократичности.

АССАНЖ: В прошлом году по Ближнему Востоку прокатилась волна революций. Началось все в Тунисе. Сегодня я побеседую с первым президентом нового Туниса — Монсефом Марзуки.
По профессии врач и правозащитник, Марзуки очень не похож на своего колоритного и коррумпированного предшественника — Бен Али.

При Бен Али Марзуки и высылали из страны, и держали в тюрьме… Из всех арабских лидеров он считается человеком высочайшей нравственной чистоты. Но удастся ли ему сохранить эту чистоту теперь?

Преобразования в Тунисе далеко не окончены, и президенту Марзуки теперь придется испытать, что такое власть на самом деле.
Господин президент, Вы меня слышите?

МОНСЕФ МАРЗУКИ: Здравствуйте, господин Ассанж.

А.: Рад Вас видеть.

М.М.: Я всегда восхищался тем, что Вы сделали, и хотел бы пожелать Вам всяческих успехов. Если у Вас возникнут какие-то проблемы, Тунис всегда с радостью примет Вас.

А.: Спасибо. Вас посадили в тюрьму в 1993 году, а меня — в 2010-м. Для меня это был очень интересный опыт — как можно жить в одиночном заключении. Мне кажется, каждому человеку было бы полезно раз в жизни попробовать это. А как Вы справлялись с пребыванием в тюрьме?

М.М.: Ну, я-то провел в одиночном заключении всего четыре месяца. Вот Хамади Джебали, который сейчас является премьер-министром Туниса, провел в одиночном заключении более 10 лет. Я всегда им восхищался. Я не понимаю, как ему удалось это пережить, потому что я за четыре месяца начал разговаривать сам с собой, я начал сходить с ума. Когда находишься постоянно наедине с собой и не можешь даже ни с кем поговорить, это ужасно. Мне кажется, это своего рода психологическая пытка. Многие говорят: «Ну, Вас же не пытали в тюрьме!» Но я говорю: «Нет, пытали, просто это пытка другого рода, может быть, одна из самых жестоких».
Думаю, в Тунисе пыткам подверглись более 30 тысяч людей, и меня это очень возмущает. И еще — меня возмущают люди, которые могут отдать приказ о пытках заключенных, а потом идти домой, играть с детьми, слушать музыку, в общем — жить обычной жизнью. Я никогда не понимал, как можно добровольно заниматься таким делом и все равно считать себя человеком. Как я справлялся? Думаю, осознание того, что ты борешься за права человека, за что-то хорошее, дает силы все перенести.

А.: Сейчас, когда Вы стали президентом, приходится ли Вам встречаться с теми людьми, которые преследовали Вас и Ваших друзей при Бен Али? Например, с бывшим главой службы безопасности?

М.М.: Да.

А.: И что они говорят? Извиняются?

М.М.: Нет, они не извиняются. Они говорят: «Мы просто выполняли приказ. Мы простые государственные служащие». Но для меня это не оправдание, потому что у каждого человека есть выбор и каждый должен отвечать за свои поступки. Слишком легко говорить: «Я просто выполнял приказ». Я не могу принять такие отговорки. Если человек пользуется подобными отговорками, это говорит о том, что он не просто трусливый и жестокий человек; у него еще и нет никакого понятия о чести и достоинстве. Нужно уметь отвечать за свои поступки. Нужно уметь сказать: «Да, я поступил плохо, и я прошу прощения за это». Но никто из них не извинился передо мной и не признал свою вину.

А.: Вы как-то сказали, что служба безопасности больше всех пострадала от диктаторского режима. Что Вы имели в виду?

М.М.: Поскольку эти люди подчинились диктатору, они потеряли все — самих себя, свою честь, просто ради того чтобы урвать кусок власти. Так что они тоже жертвы системы. Вы, наверное, знаете, что люди, которые участвуют в пытках, всегда плохо кончают: у них развиваются какие-то заболевания или они кончают жизнь самоубийством. Мне кажется, пытки разрушают не только того, кого пытают, но и того, кто пытает. Да, пытки — это что-то ужасное. И для тех, кого пытают, и для тех, кто пытает.

А.: В США есть человек, которого обвиняют в том, что он якобы передал дипломатические депеши, в том числе и те материалы о Бен Али, которые потом были опубликованы в Тунисе. Этого человека зовут Брэдли Мэннинг, и он провел в одиночном заключении 10 месяцев. Что Вы можете сказать о США и о той роли, которую играет эта страна, учитывая, что раньше она в первых рядах боролась за права человека, а теперь сама применяет пытки?

М.М.: Когда пытки применяются в условиях диктатуры, это воспринимается как нечто естественное — хотя, конечно, в этом нет ничего естественного, это ужасно. Но когда это происходит в демократическом государстве, где руководители рассуждают о правах человека и тому подобном, это просто нелепо. Я помню, как два года назад… нет, четыре года назад одна общественная организация пригласила меня выступить в Вашингтоне и рассказать о ситуации с правами человека в Тунисе. Мне предложили встретиться с одним высокопоставленным чиновником из Белого дома, занимающимся правами человека. Я сказал: «Нет, я не буду встречаться с этим человеком, это просто нелепо — разговаривать с ним, зная, что он, скорее всего, причастен к тому, что творится в Гуантанамо». Нельзя всерьез воспринимать человека, который причастен к пыткам в собственной стране, а потом начинает давать тебе советы о том, как защищать права человека в Тунисе. Так что я отказался от встречи с ним.

А.: Какова на данный момент ситуация со спецслужбами в Тунисе? Вы возглавляете вооруженные силы, являетесь главнокомандующим, а как насчет спецслужб? Они тоже подчиняются Вам?

М.М.: Тут ситуация очень сложная, и действовать приходится осторожно. Постепенно от них нужно будет избавляться, но дело в том, что сейчас у нас есть несколько серьезных проблем. Например, что делать с движением салафитов?

В Тунисе есть такое ультраправое движение, и это может стать угрозой демократии. Нам нужно найти политическое решение этой проблемы, нужно вести с ними диалог и так далее, но некоторые из них категорически отказываются от политических дискуссий. Некоторые элементы представляют определенную угрозу для демократии.

Поэтому я собрал руководство полиции и армии и сказал: «Эту проблему нужно решать очень осторожно. Но, пожалуйста, больше никаких пыток и никаких несправедливых судом, как во времена диктатуры. К этой проблеме нужно относиться серьезно, но при этом не нарушать права человека». Они смотрели на меня, пытаясь понять, серьезно я говорю или нет, и я еще раз подчеркнул: «Да, я говорю серьезно. Больше в Тунисе пыток не будет».

А.: Став президентом, Вы не прочитали собственное досье — материалы слежки спецслужб Бен Али за Вами?

М.М. Да, было бы очень любопытно ознакомиться с этим досье, но как-то руки не дошли. Было другое: мне в руки попали материалы на одного из нынешних моих политических оппонентов. Но я сказал: «Нет, я не буду использовать против него этот козырь. Не хочу запугивать его с помощью подобных методов». Я ничего не хочу знать про него. Я не хочу запугивать своих политических оппонентов так же, как запугивали меня[21].

 

«Поставки оружия – это путь к гражданской войне»

 

2 мая. Из дневника. Президент Сирии Башар Асад никогда не попросит политического убежища в Тунисе, заявил тунисский президент Монсеф Марзуки в  интервью телеканалу «Раша тудей» /RT/.

Он выступил  против иностранного вмешательства во внутренние дела Сирии: «Я полагаю, что поставки оружия сирийцам — прямой путь к гражданской войне. Вряд ли это правильное решение… Я по-прежнему считаю, что нужно найти политические решение. Оппозиция и правительство должны прийти к компромиссу».

 «Такова моя личная позиция, такова позиция Туниса, и, разумеется, мы против любого вмешательства, откуда бы оно ни исходило», — подчеркнул он.

 

Судьба журналиста

 

3 мая. Из дневника. Свыше шестидесяти журналистов после революции «14 января» стали объектами агрессии со стороны полиции, а также нападок со стороны представителей различных политических кругов.

Такие данные привел профсоюз журналистов Туниса в своем докладе, приуроченном к отмечаемому сегодня Международному дню свободы прессы.

В распространенном документе подчеркивается, что факты, обнаруженные профсоюзом журналистов, а также местными и международными правозащитными организациями, свидетельствуют о том, что после революции, свергнувшей режим авторитарного президента Зин аль-Абидина бен Али, отмечается ухудшение положения в области соблюдения основополагающих прав и свобод.

В данном контексте профсоюзы выступили с осуждением совершенных актов репрессий в отношении журналистов, упрекнув в бездействии власти, которые оказались не способны пресечь такие нападки. Они выступили также с инициативой закрепить в новой конституции Туниса положения о свободе слова и доступа к информации.[22]

 

Жертвы массовых волнений

 

3 мая. Из дневника. Около 340 человек погибли и 2 тысячи 174 получили ранения во время массовых  волнений в январе 2011 года, передает агентство Франс Пресс со ссылкой на опубликованные в пятницу официальные данные по числу жертв.

Цифры были опубликованы комиссией, в чьи задачи входит расследование случаев нарушения прав человека, имевших место начиная с 17 декабря 2010 года .

«Эти цифры не окончательные», — заявил глава комиссии адвокат Тауфик Будербала (Taoufik Bouderbala).

Среди жертв 66% погибли от пуль, за 79% случаев гибели и за 96% случаев ранений ответственность несет полиция, сообщила комиссия. 96,5% убитых составили мужчины.

Ответственность за кровопролитие, по словам Будербалы, лежит на свергнутом президенте Бен Али и его министрах, пытавшихся «потопить восстание в крови».

 

Прокурор требует смерти

 

23 мая. Из дневника. Прокурор военного трибунала города Кеф на северо-востоке Туниса потребовал высшей меры наказания для свергнутого президента страны Зин аль-Абидина бен Али, судимого заочно за «соучастие в преднамеренных убийствах» во время попыток подавить народные выступления в январе 2011 года, передает агентство Франс Пресс со ссылкой на источник в военной юстиции.

Прокурор также потребовал вынести «самые суровые» приговоры 22 обвиняемым, проходящих делу об убийствах  в городах Кассерин и Тала.

23 мая. Международное рейтинговое агентство Standard & Poor's снизило сегодня кредитный рейтинг Туниса на две ступени – до ВВ. Таким образом, показатель кредитоспособности этой североафриканской страны достиг спекулятивной отметки.

При этом эксперты агентства установили стабильный прогноз по рейтингу Туниса, что означает, что он не подвергнется изменению в ближайшее время. При этом в Standard & Poor's отметили, что нынешние тунисские власти не в состоянии стабилизировать ситуацию в экономике государства.

Агентство перед проведением в октябре в стране первых после свержения президента Зин аль-Абидина бен Али свободных парламентских выборов установило негативный прогноз по показателю кредитоспособности тунисской экономики. «Несмотря на фазу стабильности и примирения после ухода   Бен Али в январе 2011 года, мы считаем, что в политической жизни страны в краткосрочном периоде по-прежнему будет сохраняться нестабильность», – отметили в Standard & Poor's.

По мнению аналитиков агентства, разрядить атмосферу напряженности вокруг экономики Туниса позволит «принятие новой конституции и выборы нового правительства».

Следующие всеобщие выборы пройдут в Тунисе, как ожидается, в марте-июне 2013 года. До этого Национальной учредительной ассамблее предстоит выработать новый основной закон страны.[23]   

 

Салафиты опять напали на полицейских

 

27 мая.  Из дневника Е.Л. Столкновения  салафитов с полицейскими произошли в городе Джендуба на северо-западе Туниса.

Поздно вечером в субботу около 500 салафитов закидали бутылками с зажигательной смесью полицейский участок в Джендубе. Они требовали отпустить из изолятора бандитов, задержанных за нападение на магазин по продаже алкоголя. После этого салафиты, надев черные маски и вооружившись мачете, арматурой и камнями, устроили погромы в магазинах и кафе, где продаются алкогольные напитки, в том числе тунисские вина и пиво.

 

Снова комендантский час

 

13 июня. «Чрезвычайное положение объявлено в Тунисе. После волны насилия, захлестнувшей накануне страну, во вторник вечером в столице и в восьми регионах введён комендантский час.

Власти возлагают вину на салафистские группировки. Высказываются также подозрения, что в стране действуют активисты Аль-Каиды.

В понедельник в тунисских городах были разгромлены и сожжены здания суда, полицейские участки и штаб-квартиры ряда политических партий и профсоюзов. Сотни людей получили ранения, 160 человек арестованы.

Нападения произошли одновременно, через 2 дня после заявления второго лица Аль-Кайды Аймана Аль-Завахири, который призвал тунисцев подняться на борьбу за введение законов шариата и выступить против правительства во главе с умеренными исламистами.

Все началось с выставки, которая проходила в рамках фестиваля “Весна искусств”. Некоторые из представленных работ салафисты сочли оскорбительными   и потребовали убрать. Позже во дворце “Абеллиа”, где проходила выставка, был устроен погром, несколько произведений уничтожены или повреждены»[24].

 

 

 

С НОВОЙ СТРАНИЦЫ

 

Последний чартер из Туниса

 

Письмо из Хаммамета

Тунис, 31  января 2012 года

«Сергей, привет!

 Посылаю... не удивляйся, рассказ про влюбленных, которых "оторвали друг от друга" события в Тунисе. Его написал наш друг Евгений Ларин.Он успел вернуться из Ливийской Джамахирии в начале  января 2011 года  и отговорил меня, причем весьма убедительно, от нашей экспедиции  в Ливию к петроглифам Акакуса: он интуицией почувствовал, что там готовится что-то нехорошее…

Так вот. Все сегодня   говорят и пишут о политике и  о демонстрациях, об оппозиции и мятежниках, о крови и разрушениях...

А ведь жизнь продолжается!

И  есть простые человеческие чувства!

Но события вторгаются  - грубо и безжалостно  - в нашу мирную жизнь и…вот что  происходит.

И еще.  Уж больно меня название его рассказа печалит. Как прощание с чем-то очень дорогим. Как прощание с Тунисом…» 

 

ПОСЛЕДНИЙ ЧАРТЕР ИЗ ТУНИСА

Она поглядела на меня удивленно,
а я вдруг, и совершенно неожиданно, понял,
что я всю жизнь любил именно эту женщину!
М. Булгаков

Свой день рождения   - 13 января  - Анна Онегина, прилетевшая на отдых в Тунис в канун Нового, 2011 года,  решила отметить со знакомыми по  отелю Рояль Азюр не в Хаммамете, а   в ресторане «Гран Бле», «в Мегаре, предместье Карфагена, в садах Гамилькара», как поэтично предложил гид Евгений, процитировав  известное начало романа французского писателя Густава Флобера «Саламбо» .

Идея родилась в его голове не случайно. Евгений, еще ничего не зная о новой туристке, прилетевшей из Рима, был увлечен ею с первой же встречи, хотя ничем, как он считал, не выдал себя. Но от проницательного взгляда Анны не скрылась незаметная для окружающих, но важная для нее деталь: незнакомый мужчина вздрогнул, когда впервые увидел ее, выходящую из лифта, и странно и неотрывно смотрел на нее, когда она приближалась к группе итальянских туристов, собравшихся вокруг этого мужчины вечером в холле отеля Рояль Азюр.

– Добрый вечер, сеньора! Евгений, ваш гид, – представился он на итальянском языке, сделав ударение на слове «ваш», улыбка мелькнула в уголке его рта, и он дотронулся до ее протянутой руки. Не пожал, а именно дотронулся до ее длинных тонких пальцев, но и этого мимолетного прикосновения было достаточно для того, чтобы она почувствовала жар, струящийся от его широкой ладони.

– Анна Онегин, ваша туристка, – ответила она тоже по-итальянски, сделав ударение на своем имени.

– Вы русская? – Ошеломленный Евгений спросил по-русски, услышав четко произнесенную неитальянскую фамилию. Она поглядела на него удивленно и сказала по-русски:

– Нет, я – итальянка. Но я знаю русский язык. И по-русски моя фамилия – Онегина.

– И я могу с вами говорить по-русски?

– Как вам будет угодно, сударь.

Заметив, что туристы – кто с интересом, а кто и недовольно – смотрели на удивленное лицо гида и слышали обмен репликами на неизвестном для них языке, она повернулась к Евгению спиной и села подальше от него, на единственное, оставшееся свободным кресло. Ей было неприятно, что она так холодно ответила гиду. И это русское слово «сударь», такое архаичное, откуда, из какого уголка ее генетической памяти оно взялось?!

Так началось информационное собрание, которое устраивается гидами для вновь прибывших в Тунис туристов. Евгений, приняв обычный деловой вид, стал рассказывать об экскурсиях в знаменитый Карфаген, в древнеримские города Дугга и Тубурбо Мажюс, в таинственную Сахару, полную приключений, о лечебных качествах процедур талассотерапии. Но слова, которые он произносил, рассказывая туристам о достопримечательностях страны, были явно обращены именно к ней. И только к ней!

Его взгляды на нее были слишком  внимательными. Анна это поняла сразу, и это ее заинтересовало.

Евгений долго и обстоятельно – Анна подумала, что слишком долго и обстоятельно – говорил о музеях Туниса, в которых можно увидеть шедевры древних цивилизаций Греции, Карфагена и Рима, и закончил свою информацию рассказом о прекрасной Элиссе, основательнице Карфагена, и пожеланием обязательно посетить места, связанные с этой царицей.

Анна запомнила, что слово «прекрасная» он сказал, прямо глядя в ее глаза.

Потом Евгений исчез на несколько дней, и вместо него с группой, и Анной в том числе, встречался Андре, другой гид, с которым она и другие туристы совершили экскурсию в столицу, белоснежный Тунис, посетив знаменитый Карфаген, прелестный бело-голубой пригород Сиди Бу Саид и Музей Бардо с уникальной коллекцией древнеримских мозаичных картин и мраморных статуй. И эта коллекция была настолько великолепной, что даже для Анны, живущей в Италии и хорошо знающей историю и искусство Древнего Рима, Музей стал настоящим открытием, сильным эмоциональным потрясением. И даже толпа тунисцев с плакатами «Ben Ali,  degage!», скандировавшая непонятные для нее лозунги на арабском языке и преградившая на несколько минут дорогу автобусу,  не  привлекла ее внимания.

На вопрос Анны Андре ответил, что «Евгений уехал с туристами в Сахару» и что «вообще у него всегда много дел». Среди этих дел было одно, самое неотложное, о котором Андре не знал: Евгений, пребывая  в полном смятении чувств после встречи с «русской итальянкой», как он ее назвал про себя, старался не дать ей ни малейшего повода подумать, что он увлечен ею. Результатом такого смятенного состояния стало его полное отсутствие в Хаммамете: он  даже согласился поехать на три дня в Сахару с другой группой туристов, лишь бы не встречаться с Анной.  К тому же его серьезно тревожили сообщения, поступавшие из  разных городов страны, а поездка на юг и разговоры с друзьями дали подтверждение, что на страну надвигаются смутные времена. В туристических зонах продолжалась та же спокойная жизнь, но беспокойство тунисцев уже передалось и ему.

В группе агентства TWS, которую он обслуживал, были туристы и из Италии, и  из России, и Евгений, русский по происхождению, его дед приплыл в Бизерту на одном из кораблей Русской Эскадры в 1921 году, не упускал ни одной возможности побыть со своими соотечественниками, рассказать им о Карфагенской цивилизации, истории Туниса, русско-тунисских отношениях, и одновременно получить от россиян пищу для ума и духовную энергию. Да, было у него дома и русское телевидение, и Рунет, откуда он скачивал книги и статьи из газет и журналов и благодаря чему он был в курсе всех новостей, но он хорошо знал, что эти контакты, беседы, разговоры, застолья с туристами из Москвы, Петербурга, Саратова, Екатеринбурга и других городов и весей России были для него лучшим лекарством от болезни, которая неизбежно подстерегает русского, оказавшегося  не по своей воле за рубежом.

Эта болезнь называется ностальгией.

Но Евгений и эти три дня в Сахаре думал – каждую свободную минуту! – о красивой женщине, увиденной в холле: она, как наваждение, стояла перед его глазами.

– Анна Онегина…  Анна Онегина… Неужели? – задавал он себе один и тот же вопрос. Он еще не понимал даже, что он спрашивал у самого себя.  А вопрос был ох как сложен: «Неужели ко мне пришла моя Прекрасная Дама?» И он делал все, чтобы не встречаться с этой женщиной, пока он не поймет, кто она для него.

В этом мире все устроено, к счастью, наоборот: чем дольше он не появлялся в отеле, перепоручив все дела своему помощнику, тем сильнее тянуло Анну к этому мужчине. Она хорошо запомнила, как он вздрогнул, когда их глаза впервые встретились. Она все чаще вспоминала первый вечер, проведенный в холле отеля, и те взгляды, которые он бросал на нее. И поэтому Анна сразу согласилась на предложение Евгения провести вечер 13 января – ее день рождения – в хорошем ресторане в столице. Тем более охотно поддержали его идею и другие туристы, которых тревожные новости о беспорядках, неожиданно обрушившихся на Наммамет, заставили целый день провести в отеле.

Ресторан «Гран Бле» оказался очень домашним, с прекрасной рыбной кухней и отличным тунисским вином. Официанты были искренне радушны, обслуживая «друзей месье Евгения», к которому они относились с уважением и быстро выполняли все его просьбы. Просьбы, которые вытекали, конечно, из желаний именинницы. Ей даже не надо было о них говорить: Евгений их угадывал, и это ее приятно удивляло.

Он произносил тосты, которые были всегда связаны с какой-нибудь страницей истории времен Древнего Карфагена или Рима, всегда рассказывали про подвиги, которые совершали герои во имя своих возлюбленных. И всегда тосты заканчивались здравицами в честь именинницы! Евгений оказался историком по образованию, да еще знатоком латыни! Особенно Анне понравились история любви римлянки к полководцу Ганнибалу и печальная история царицы Элиссы, основательницы Карфагена, образ которой  Евгений нарисовал такими яркими, впечатляющими красками, что она увидела своими глазами, как прекрасная женщина в белом одеянии бросается в огонь костра, чтобы остаться верной своему возлюбленному. Эта история прозвучала в устах Евгения как гимн Долгу и Верности, как гимн Любви .

Потом он позвал всех к себе на виллу, которую снимал на берегу Средиземного моря, в Карфагене, тем более что это было по пути из Гаммарта в Хаммамет. И снова все согласились, а первой, кто хотел продлить праздник и не расставаться с Евгением, была Анна.

Он пригласил ее на танец, затем на другой. И ее глаза оказались близко. И ее губы, приоткрытые, манящие, большие, желанные, тоже стали близкими.

Евгений прошептал:
– Вы знаете, что притягиваете мужчин...

Это был и вопрос, и утверждение.        

Анна ответила:

– Да!

И улыбнулась уголками губ. Тогда он чуть-чуть притянул ее к себе. Она чуть-чуть качнулась к нему навстречу. Ее глаза и губы стали совсем близкими. Он заглянул в ее широко открытые глаза и почувствовал, что проваливается в пропасть…

Играла музыка. Буба Кикабидзе пел одну из любимых песен Eвгения, песню про «полчаса до рейса», про «проводы любви». Евгений прикасался до Анны только кончиками пальцев, чувствовал ее легкие ответные прикосновения, ощущал тонкий аромат, струившийся от этой красивой и загадочной  женщины…
«Как долго я ее ждал! – пронеслось в его голове. Эти слова молнией ударили его и отозвались в каждой клетке его тела.– Да! Это она! Моя прекрасная Элисса! Где же ты была до сих пор?»

Играла музыка. Бубу Кикабидзе сменяла Далида, одна из самих любимых певиц Анны, Далиду – Дассен, Дассена – Азнавур, Азнавура – Тото Кутуньо, звучали русские романсы, Анна отдавалась  грустным мелодиям про «очи черные» и «дорогу дальнюю», повторяла, вспоминая,  русские слова, чувствуя, как медленно погружается в объятия мужчины…

Так прошло еще три часа…

В холле «Рояль Азюра», когда туристы вернулись в отель и благодарили Евгения за незабываемый вечер, Анна оказалась снова рядом с ним. Евгений неожиданно для себя взял ее за руку, как бы прощаясь, и тихо сказал, чтобы услышала только она:

– Я буду ждать вас… в машине...

Она спокойно посмотрела на него, ничего не сказала, будто не услышала эти слова, и ушла.

Войдя в свой номер, она приняла душ, разделась и легла в постель. Анна лежала долго, в окно доносился шум моря, она вдыхала запахи  жасмина и неизвестных ей ночных цветов, вспоминала этот необыкновенно долгий  день, улыбки, жесты, слова этого незнакомца, который теперь был удивительно близок.

«Где и когда я с ним встречалась?» – думала она.

И вдруг, вдруг ее озарило:

«Это Он! Да, именно его, его я ждала всю жизнь!»

Она почувствовала сладкую боль в сердце, боль перешла в дрожь, она вновь ощутила его сильные и нежные руки и...

«Он ждет... он ждет!» – Волнение охватило все ее тело. Решение пришло мгновенно.

Через несколько минут она спустилась,  прошла пустынный холл отеля и вышла во двор. И сразу в длинном ряду припаркованных к отелю машин вспыхнули яркие фары, осветив ей дорогу, и погасли. Двор снова погрузился в ночную темноту. Она спокойно шагнула в эту ночь, благоухающую жасмином, и направилась туда, откуда к ней навстречу выезжала машина.

– Я бы не уехал. Просто бы ждал, когда ты выйдешь, ждал до утра…

– Когда ты взял меня за руку, я поняла, что теперь ты меня не отпустишь. Почему ты это сделал?

– Не хочу, чтобы ты так уехала! – Он сделал ударение на слове «так». –Прошу  тебя: побудем вместе…  не могу с тобой расстаться…

Она не ответила. Евгений медленно протянул руку и дотронулся до ее колена, и она ощутил дрожь в его пальцах. Мир вокруг нее исчез, она превратилась в изумрудную звезду, которая ярко вспыхнула в ночном африканском небе и медленно опустилась в широкую мужскую ладонь.

Рано утром 14 января телефонный звонок   разбудил Евгения. Смысл сказанного дипломатом был прост:  все итальянские туристы должны немедленно покинуть Тунис. Евгений пытался задавать вопросы, пытался  объяснить, что все туристические зоны  – под охраной полиции, что ни один отель не пострадал в Хаммамете во время беспорядков и что никаких угроз для туристов нет, в чем он сам убедился вчера, свободно разъезжая по городу. Но...

Звонок Евгения разбудил Анну. Потом он обзвонил других туристов и срочно заказал автобус агентства TWS в аэропорт...

Анна улетела...

14 января ее чартер в Рим был одним из последних. Через несколько часов в Тунисе было закрыто воздушное пространство, беспорядки охватили всю столицу, а последним самолетом, который взлетел в тот день в аэропорту Тунис-Картаж, оказался самолет с покидающим навсегда страну президентом Туниса. Вечером новая власть объявила комендантский час.

Последних русских туристов Евгений проводил 18 января рейсом Нувель Эр.  Туристы прощались с ним в аэропорту Монастир и говорили, что сожалеют, что вынуждены вылететь раньше срока и что они обязательно снова приедут в Тунис.

Когда он остался один в аэропорту, когда он осознал, что вообще остался один в этом бурлящем и негодующем мире, он снова вспомнил Анну...

Прощание.

Последняя минута.

Последняя секунда.

Последний миг!

Все тот же печальный  взгляд Анны. Евгений берет ее за руки и притягивает к себе. Их губы прикасаются на мгновенье, легко и нежно, завершая долгие поцелуи  прошедшей  ночи.

– До свидания, милый! – прошептала она по-русски.

– До свидания, любимая!

– Я вернусь к тебе!

– Я буду ждать!

– До встречи в Тунисе!

– До встречи! – прошептал Евгений и добавил еще тише, по-итальянски:

– Ариведерчи!

Анна вздрогнула. Этим словом он вернул ее на землю. Зачем?  Зачем так жестоко? Она смотрела ему в глаза и не смогла сдержать слез. Русская сказка, как быстро она кончилась…

Она отвернулась, и пропасть между ними становилась все больше с каждым ее шагом. И как он ее не умолял мысленно повернуться и улыбнуться, она не позволила себе это сделать. Она уходила в другую,  в свою, итальянскую жизнь, где для него не было места…

 

Вот такая грустная история, Сережа!

А потом весной прошлого года,  представляешь,  Евгений написал другой рассказ: «Первый чартер в Тунис»! История счастливой любви под счастливым тунисским небом... Но публиковать его не решается. Потому что это не история из жизни, а история, приснившаяся ему…

Его рассказ кончается так:

 «И тебя встречу, моя Любимая, с букетом цветов! И Ты мне подаришь  один, но бесконечно долгий поцелуй за мое  ожидание, за верность Тебе! И после стольких грустных дней снова наступит настоящая тунисская весна, яркая и  неповторимая!»

«Как бы не сгладить это счастье», говорит мне  Евгений...  

Поэтому вернемся к политике, от которой нам никуда не деться.

Хотя мы с тобой знаем, что только Любовь и Красота спасут Мир! Как написал из Туниса Сент-Экзюпери своему другу: «Мне необходимы друзья, которые будут садом, где я могу отдыхать.... Хотелось бы так, хоть немного, любить еще жизнь…»

Твой Н.С.

 



[1] Московский Комсомолец № 25555 от 28 января 2011 г.

 

[2] http://www.mk.ru/photo/social/1648-tunis-ponemnogu-prihodit-v-sebya.html?page=4

 

[3] ЕВРОНЬЮС:   

[4] «МК» № 25557 от 31 января 2011 г.  Фото из Туниса:
http://www.mk.ru/photo/incident/1669-tunis-vyiigrat-pari.html
http://www.mk.ru/photo/social/1648-tunis-ponemnogu-prihodit-v-sebya.html
http://gidepark.ru/user/photos/album/user-id/3312574000/album-id/13637
http://www.mk.ru/photo/incident/1589-tunis-besporyadki-prodolzhayutsya.html
http://www.mk.ru/photo/incident/1582-stolitsa-tunisa-ohvachena-strahom.html

 

 

[5] Репортаж Н.С., опубликованный в МК, № 25558 от 1 февраля 2011 г.

[6] Здесь и далее записки Н.С., сделанные в его блогах и в дневнике.

 

[7] В октябрьских выборах 2011 года будут участвовать более 50 партий.

 

[8] Предательство летчиков дало возможность  НАТО  ценную информацию  о  системе ПВО Ливийской Джамахирии

[11] «Обозреватель – Observer» № 10 (261), октябрь 2011. Статья Марии Федоровны Видясовой,    доктора исторических наук, специалиста по арабским странам, профессор, зав. кафедрой «Политология Востока» Института стран Азии и Африки МГУ имени М.В. Ломоносова.  Печатается с сокращениями. E-mail: maria@iaas.msu.ru

 

[12] Дирекция информационных программ Первого канала ТВ России http://www.1tv.ru/news/world/189650

[13] Евроньюс. 12.1.2012.

[14] Евроньюс.13.1.2012.

[15] Евроньюс. 13.1.2012.

[17] ИТАР-ТАСС,  15.01.2012.

[18] Евроньюс. 7.2.2012.

[19] Тунисское информагентство ТАП, 8.4.2012.

[20] РИА Новости, Маргарита Кислова. 9.4.2012.

[21] Источник: http://news.mail.ru/politics/8824321/

 

[22] Корр. ИТАР-ТАСС Александр Козин. 3.5.2012.

 

[23]  ИТАР-ТАСС. 23.5.2012.

[24] ЕВРОНЬЮС.







0
0
0



Комментировать


Eskadra (написал комментарий 12 июля 2016, 18:21)
Арабские хроники. Кн. 5. Сирийское противостояние

Ответить