СОЦИАЛЬНЫЕ СЕТИ:

ИРА! ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО! Отрывок из книги...

15.01.2019 22:53

НИ ДНЯ БЕЗ СТРОЧКИ[1]

 

25 апреля 1999 года. Хаммамет[2]. Почему-то мне захотелось снова вести дневник. Может, потому, что время уходит, время моей жизни, и мне кажется, что я так и не успею сделать что-то очень важное в этом мире. А может, просто пришло время подвести итоги…

Говорят, что каждый человек – это ненаписанная книга. И если я уйду, неожиданно и негаданно, как все уходят, то со мной уйдет то, что я мог бы сказать и написать.

Говорят, что мысль о смерти вероломна: захваченные ею, мы забываем жить. Но я очень хочу жить!

И я весь в раздумьях: зачем писать? И для кого?

Но я чувствую, что есть для кого…

Кончается век. Кончается столетие. Кончается тысячелетие. Столько событий в Поднебесной! И, может, наступило время высказаться. Каждому из нас. Откровенно. Оценить свой пройденный путь. И попробовать вступить в новый век, в новое тысячелетие новым человеком. Чистым, искренним, добрым!

Так для чего ты живешь? – спрашиваю я себя.

Мне кажется, что человек рожден для того, чтобы делать добрые дела и помогать своим ближним.

Мне кажется, что есть в этом мире близкий мне человек, который прочитает эти страницы в трудную минуту, когда я не смогу к нему прийти, потому что буду очень далеко – и на сердце ему станет легче и светлее…

Я хочу протянуть тебе руку…

И еще мне кажется, что Свобода, Равенство и Братство – это кредо честного человека. И за них стоит побороться!

Одним словом, ни дня без строчки!

Ca ira!

 

И еще. Я бы хотел, чтобы ты, мой друг, представил себе место и время, когда появились первые строчки этого дневника. Будто ты случайно включил телевизор, ты не знаешь, на какой программе ты включил, потому что просто захотелось что-то посмотреть, и ты видишь фильм, в нем – белый коттедж на берегу моря, спрятанный в тени зеленых раскидистых пальм, и ты догадываешься, что действие происходит где-то далеко, в неизвестной южной стране. Камера панорамирует по маленькой комнате: скромная мебель, по полу разбросаны какие-то бумаги, в углу – стол, на нем компьютер. Открыта дверь на террасу и доносится шум моря. За компьютером сидит мужчина, неопределенных лет, к зрителям он повернут спиной. Мужчина стучит по клавиатуре. Текст, который он печатает, воспроизводится бегущей строчкой внизу экрана. На экране ты видишь надпись: «Год 1999, последний год столетия». Экран превращается в два экрана, которые воспроизводят одновременно: экран слева – события последних десяти лет в России, экран справа – жизнь героя фильма, тоже за последние десять лет.

И, конечно, звук, должен быть звук, еще один, не только шум моря... Да, женский голос… за кадром…

Женщина читает вслух свои  письма и стихи. О Любви…

А мужчина печатает свои письма. О Работе…

 

Женский голос:

Если мужчина и женщина проходят по улицам,

которые только им и видны,

По окраинным улицам, впадающим в сумерки,

в бриз, в океан тишины,

С древним  или современным пейзажем,

больше похожим на музыку, чем на пейзаж…

Если там, где ступают они,

вырастают деревья,

И засохший асфальт начинает сверкать

как витраж…

Если при виде мужчины и женщины

Кварталу горластому не до речей,

Замирают дети у дома

И падают на мостовую связки ключей,

И одышки становятся вздохами…

то все это не от того ль,

Что любовь настолько редка,

Что увидеть ее

Словно почувствовать сладкую боль?

Обмереть, задохнуться, загрустить,

не поверив глазам,

Словно услышать наречье,

на котором когда-то разговаривал сам,

От которого что-то такое осталось

на кончике языка –

Что-то на шепот похожее, на шепоток,

шорох замерзшего шепотка[3].

 

Мужчина печатает:

«Я знаю, зачем я здесь, в Тунисе. Я работаю и зарабатываю. Это спасение. Наше спасение!

Это труд, который дает возможность жить и помогать другим. И в нашей тяжелой жизни будем ценить труд честный, труд скромный, но достойный. Ты не представляешь, как я был потрясен, когда тогда, в девяносто третьем, ты мне сказала о том, что перешиваешь чужое пальто. Мне стало стыдно, стыдно за себя, горько за всех нас, грустно за нашу жизнь, когда люди, далеко не глупые, образованные, по-своему талантливые, вынуждены зарабатывать себе на кусок хлеба, соглашаясь на любую работу, или перешивать старые платья…

Не хотел писать, но я хочу, чтобы ты знала, как трудно подчас и мне достается кусок хлеба… Люди – они очень разные…

А что ты ожидал, спрашиваю я себе? Что все будут умными и интеллигентными, что для них будет интересно слушать твои легенды о Прекрасной Царице Элиссе и Мужественном Герое Ганнибале[4], для которого Любовь Женщины выше всего на свете?

…И иногда кажется, что нет сил больше. Нет! Не могу больше!

Но утром снова встаешь и говоришь себе: надо работать, надо зарабатывать эти… как их там, баксы…

Вот такое длинное… введение. Зачем я это написал? Почему меня это так мучает?

Неужели я до сих пор так и не понял, как несправедлив этот мир и что нам не от кого ждать помощи?

Нет, неправда, этот мир таков, каким мы сами его создаем. Мы – это ты сам, твои родные и близкие, друзья и товарищи.

Так что все в наших руках!

Поэтому тысячу раз прав Булат Окуджава: «Возьмемся за руки, друзья!»

 

25 мая. «Ира, привет![5]

Туристы прилетели, улетели, да еще дон Педро свалился на меня. И прочее, прочее... А в голове все твое письмо. И голова раскалывается... Все шло нормально, а теперь опять проблемы. Так, начнем с главного. По твоему письму я понял, что ты больше не можешь работать. Туризм – это очень тяжелая работа. Это – нервы. Это – потеря здоровья. И тебе необходимо подлечиться, поправить свое здоровье. Но я прошу тебя проработать и этот сезон… Твой С.»

 

26 мая. Ира прислала ответ:

«Хорошо, я буду держаться. Как бы ни было мне трудно. Твоя Ира»

 

1 июля. «Ни дня без строчки...» Эту фразу я снова вспомнил на бизертинском кладбище, где рядом с фамильными склепами итальянцев и могилами французов увидел надгробия с русскими фамилиями.

Тунис. Бизерта. Последнее пристанище Русской Черноморской Эскадры. Мы медленно шли по кладбищу, на мою руку опиралась Анастасия Александровна[6]. Она показывала могилы с разбитыми мраморными плитами, могилы без надписей, могилы, знакомые только ей, и рассказывала о судьбах русских морских офицеров и матросов. Судьбах людей, которые сохранились в ее памяти…

И грустное предчувствие кольнуло меня в сердце…

А что останется от меня?

Ира, моя верная подруга, мои дети, что знают они обо мне? Конечно, у нас общая жизнь, и я им дорог, но ведь и мой покойный отец мне дорог, я его вспоминаю часто, он приходит ко мне во снах, но что я знаю о нем? Генерал Советской Армии, коммунист, он прожил такую богатую событиями жизнь, он столько интересного, героического и печального, рассказывал о Революции, о Великой Отечественной, он мог написать такую захватывающую книгу...

Но время ушло, он не успел написать, он замолчал, молчат его товарищи и друзья, а говорят другие, и лгут они без зазрения совести. И о Революции, и о Красной Армии, и о Советском Союзе...

Анастасия Александровна грустно размышляет: «Мы никогда ничего больше не узнаем. Те, кто мог бы ответить, давно уже в могилах. Русские лежат в чужой земле, во Франции, в Тунисе, в Сербии, в Бразилии...»

И запомнилась мне еще одна ее фраза, сказанная перед руинами Карфагена, когда мы вместе с Ирой приехали к ней в гости, а потом поехали в столицу: «Надо уметь видеть и слышать то, что может казаться простой грудой камней».

Милая Анастасия Александровна! А какой трудной была ваша жизнь! Но ведь вы не сломались, не поддались отчаянию!

– Приезжайте ко мне почаще! Я буду всегда вам рада! – сказала она нам с Ирой на прощание.

 

Много работы с туристами. И какие встречи подарила мне судьба! Какие интересные люди!

Пытаюсь и читать, «читать много, но немногое», как сказал Апулей[7]. Пусть урывками, но читаю о древнем Карфагене, о берберах и  славянах, и ищу совпадения. Да, да, совпадения, связи, потому что уверен, что даже древний мир был одним огромным сообщающим сосудом, что люди в том древнем мире были тесно связаны между собой. Так что же сказать о нашем современном мире? Только одно: мы все братья и сестры!

И моя мечта: закончить книгу об истории Туниса и написать книгу размышлений об истории России. Я собираю материалы и вношу все свои ценные находки в компьютер.

И еще одна идея для другой книги: сколько русских погибло здесь, в Северной Африке, в годы Второй мировой войны, сражаясь с нацистами! Неужели их судьбы и боевые подвиги останутся неизвестными?!

 

4 сентября. Вернулся в Хаммамет… Я снова и снова буду возвращаться в лето 1999 года! Какое было трудное лето!

Был три дня в Москве, отметил с семьей день рождения. Я не мог не прилететь к Ире, Никите, Татьяне, Анне, Свете  и Илье[8]. Я должен был их увидеть, поддержать в трудные времена…

С Ирой обговорил все вопросы. Она в грустном состоянии, все очень трудно, и она просто устала. Это физическая усталость от душевных невзгод, постоянного напряжения и ожидания плохого. Конкуренты используют самые подлые приемы, не гнушаясь анонимными доносами. Да еще наезды всяких… инстанций… с прямым шантажом…

За три дня в Москве я выполнил самый минимум своей программы. Куча досье и проблем, которые нужно было решить, чтобы продолжать работать и жить. И ни одного просвета, ни одной свободной минуты…

Но мы вместе! И это главное!

 

5 сентября. Хаммамет. Утром проснулся – тихо и спокойно, и вдали все также шумит Большое Голубое. Так наши предки называли Средиземное море.

 

13 сентября. Черный понедельник, траур в России… В этот печальный день, после взрыва на Каширке, мы снова услышали друг друга. Я получил по Интернету грустное сообщение от Иры и сразу позвонил ей.

Ее голос был тихий и усталый.

– Ты в курсе?

– Да.

– Ты видишь, что происходит, как мы живем?

– Да.

– Сегодня я перевезла бабусю с дачи, но как жить теперь в Москве?!

– Я получил твое сообщение о турах, вижу, что много отказов…

– Люди теперь всего боятся. Куда ехать, когда такое творится? А как наши туристы?

– Все нормально, погода хорошая, отдыхают. Береги себя, Ирочка. Всего хорошего.

– Пока.

Бабушка живет на Каширке, около метро Коломенская. Что делать? До взорванного жилого дома – километров пять…

 

И снова в Интернете я искал новости из России. Среди того, что я нашел, меня потрясла фотография руин восьмиэтажного дома, в котором еще вчера жили москвичи, жили своими заботами и радостями, своими планами и мечтами, а теперь из этих руин извлекают трупы.

Последние  цифры, опубликованные сегодня: 56 погибших, в том числе шесть детей.

Фотография появится завтра в «Московском комсомольце». И люди увидят эту фотографию и прочитают то, что написал Александр Морозов…

... Саша Морозов. Он совсем недавно отдыхал у меня вместе с Катей Деевой, тоже журналисткой «МК»… Вот что пишет Саша в «МК», 14.09.99. «Вкус войны»:

«Вчера в Москве в 5 часов утра прогремел очередной взрыв. По адресу: Каширское шоссе, дом 6, корпус 3, была полностью разрушена жилая восьмиэтажка.

В этом доме было прописано, по разным данным, от 123 до 150 человек. Перед подписанием номера из-под завалов было извлечено 33 трупа. Поиски оставшихся в живых продолжались...

Вчера мне – впервые в своей жизни – было страшно заходить в метро. Взрыв, вырвавший из объятий воскресного сна, казался отзвуком детской хлопушки. Но от Варшавского шоссе до Каширки, где от заложенной мины рухнул дом, лишь несколько километров страха. Страха, уже охватившего Москву...

И еще пишет та же газета 14.09.99: «По ком звенят стекла в московских окнах?»

«Два исконных русских вопроса снова терзают душу: «КТО ВИНОВАТ?» и «ЧТО ДЕЛАТЬ?». Ответ на первый вопрос ищут, как принято выражаться, компетентные органы. А что делать – каждый москвич решает по-своему. Одни спешно вывозят детей на дачи, другие тщательно обшаривают подвалы и чердаки своих многоэтажек в поисках подозрительных предметов, третьи, положась на русское авось, полночи ворочаются со снотворным, моля Всевышнего: «Только б не мой дом!»

Покаемся: мы долго не замечали, что в нашей стране идет война. Чечня, Дагестан – это где-то там, далеко. Там, далеко, рыдали женщины над телами убитых детей, гибли наши же, российские мальчики...»

И «МК» задает вопрос: «О чем заставили вас задуматься взрывы в Москве?»

Вот мой ответ, русского человека из далекой Африки:

Те, кто держит власть в России, знают, кто организовал взрывы.

Те, кто отвечает за безопасность граждан России, знают тоже.

Что делать? Выгнать из Москвы всех, кто похож на кавказца? А кто мне докажет, что это не русский Ваня заложил взрывчатку, и что не русский Володя, получив преступные деньги, не привел взрыватель в действие?

Есть террористы. У них нет ни национальности, ни корней, ни души. Это подонки, которые терактами зарабатывают себе большие  бабки.

Есть организаторы-професссионалы, которым тоже платят большие деньги.

Есть вдохновители террористов. Те, кто дает приказ о теракте. У них тоже нет национальности, а есть огромные деньги. И честолюбивые планы. Всемирного масштаба.

И у всех у них нет ни Бога, ни совести. И жизнь человеческая для них ничего не стоит.

Главное для них – деньги. Сворованные, награбленные у русского, у чеченца, у еврея, у араба...

Итак, терроризм – это то, что постоянно порождается и будет порождаться бешеными деньгами. Кровавыми деньгами!

Отнимите деньги у организаторов и покровителей, и террористы станут послушными овечками или одинокими волками, которых останется только отловить и уничтожить. Потому что человек, поднявший руку на другого человека, – это зверь. И с ним только одно обращение – как с жестоким зверем.

 

18 сентября. Утром светило солнышко, день обещался быть хорошим. Проводы туристов, встреча новых туристов. Отели в Хаммамете, отели в Суссе. Размещение, информация обо всем. Обратно ехал один поздно вечером и засыпал за рулем. Я больше всего боюсь заснуть за рулем. Однажды это уже было… и меня спас случай, только случай…

 

28 сентября. Ради здоровья и отдыха других. Моих туристов! И ради них я сделаю все. Этим и живу.

Снова вторник, снова отлет туристов, отдохнувших, загоревших, счастливых, и прилет новых, усталых, бледных, раздраженных...

Стоит отличная погода. Над всем Тунисом – прекрасное голубое море. Да, небо как глубокое море. Что же еще надо для отдыха и хорошего настроения?

А в России плохо. И мне плохо. Очень плохо!

 

10 ноября. Снова аэропорт, снова прощание. Теплые слова благодарности, прощальные слова туристов: «Мы вернемся, мы обязательно вернемся в Тунис!»

Прилетели новые туристы. Последняя группа. Привезли гостинцы от Ирочки. Черный хлеб, водку и селедку – традиционный  набор для русского за рубежом. И новые видеофильмы, и записи современных песен. И новые книги! Вот это настоящее богатство! У меня постепенно создается прекрасная библиотека! Филиал Ленинки в Хаммамете! Шутка ли сказать, я уже четырнадцать лет работаю в Тунисе!

А в ноябре погода в Хаммамете стоит такая хорошая, настоящее теплое московское лето, море ласковое, под солнцем загорать – одно удовольствие. И крутимся мы с Алексеем[9], чтобы туристам было комфортно и интересно. Завтра – моя очередная автобусная экскурсия в столицу. И мой рассказ пойдет о царице Элиссе и полководце Ганнибале, о жестокости Рима и стойкости защитников Карфагена, о судьбе Русской эскадры и русских, не по своей воле оказавшихся далеко от Родины, в Африке.

А ты, оказавшийся на чужбине по своей воле? Что о тебе скажут? Что расскажут?

 

12 ноября. Из головы не выходит Чечня. Все это очень дурно пахнет. Нас, русских, православных, хотят стравить-столкнуть с арабами, мусульманами. «Свободная» пресса и «независимое» телевидение Запада рисуют нас извергами, убийцами мирных жителей Чечни. Так и звучит в сообщениях и комментариях один и тот же подлый рефрен: бойтесь русских, они жестокие, они убивают чеченцев только потому, что эти люди хотят жить свободно и хотят верить в Аллаха. И ни слова о террористах, о поставках американского оружия, о долларовых инъекциях в «борцов за свободу и независимость».

Опять Западу нужен образ врага, и этим врагом опять стала Россия. Пока она не будет расчленена на тысячу Чечней, «защитники демократии» не успокоятся!

Из головы не выходит Чечня… С кем же воюет наша армия? Сколько же там террористов, что целая армия не может с ними справиться? Странная война. Не понимаю, для чего бомбить целую деревню, если в ней несколько террористов? Для чего бомбить город, если лагерь террористов в нескольких километрах от него? Кто вооружил террористов, как не русские генералы? Кто подпитал их долларами, как не московские толстосумы и западные покровители?

Война – это всегда кровь невинных людей. Бомбы и ракеты не разбирают, на чьи головы они падают. На головы местных боевиков или наемников, натасканных зверствовать, мучать, убивать, или на головы мирных жителей, стариков, детей, матерей…

И гибнут граждане России!

Бомбы и ракеты сеют ужас и страдания, они несут отравленные семена ненависти и мести, и всходы на этом чеченском поле будут ужасными. А ведь это поле – это тоже Россия!

Великая и добрая Россия! Обратись же со словом к братьям и сестрам своим в Чечне! Найди убедительные слова, которые успокоят людей и покажут им истинных виновников трагедии...

Протяни чеченцам руку примирения!

Соверши добрые дела и останови эту кровавую бойню на своей земле!

Ведь слезы даже одного ребенка вызывают невыносимую боль, и не стоят ни гроша уверения политиканов и боевые рапорты генералов, когда страдает хоть один ребенок и мучается хоть одна женщина.

Подумай о будущем своем, Великая и Неделимая Русь! Ведь ты снова стала жертвой спровоцированной извне (опять извне!) войны. Гражданской войны!

 

1 декабря. Природа – она все чувствует. Над Хаммаметом разразилась страшная гроза. Гром не стихал, и крупные градины  бомбили нашу грешную землю... Я стоял потрясенный и вконец вымокший, потому что пытался спасти машину от градин, а природа неистовствовала и грозилась снести все: и этот дом, и этого маленького человечка, прижавшегося к стене... А человечек молился и говорил, что он больше не будет проказничать и будет очень послушным заинькой...

Гроза прошла и принесла очищение и покой... И пожелание, чтобы мы все были добрее и лучше......

 

18 декабря. Весь день работал как проклятый. Каждый из нас живет, потому что надеется. Надеется, что выкрутится из этих проклятых проблем, которые сваливаются на нашу голову. Надеется на лучшее. Надеется на будущее.

 

19 декабря. Как все fragile в человеке! Как хрупко его сердце! «Надолго ли хватит?» – поет Окуджава в моей машине.

Вчера решил проверить себя: сделал 1200 километров по Тунису вместе с туристами, и то, что было так легко делать еще год назад, теперь давалось с таким трудом! Нет, я видел, я чувствовал дорогу и свою машину, я видел летящие на меня машины и уворачивался от них. Но раньше была Цель, раньше была Мечта. Что вот еще немного, еще год-два такой работы на износ – и дальше все пойдет как по маслу, вот еще немного, и я заработаю деньги... Эти проклятые деньги!

Нет, ничего я не заработал, смог только свести концы с концами, и каждое утро я встаю и снова и снова спрашиваю себя: что я заработаю сегодня?

Я устал, устал как собака, но выхода из туннеля не вижу. И поэтому только работа и работа, и пусть меня простят все, если я не пишу и не звоню, если меня хватает вечером только на то, чтобы свалиться на кровать и забыться.

Один! И на чужбине! Сам выбрал такую судьбу. Выбор был? Был. Мог остаться в России? Мог! Поэтому не жалею ни о чем. Я увидел весь свет. И судьба мне подарила такие встречи, что каждая  из них – сама по себе подарок на всю жизнь.

Я благодарен и тебе тоже. Ты слышишь меня? Ты понимаешь, что я обращаюсь к тебе? И что все сказанное мной тогда, наедине с тобой – это правда? И тайну нашу я унесу с собой…

 Finis Vitae, sed non Amoris![10]

 

21 декабря. Ностальгия… Говорят, что это русская болезнь. Я постоянно вспоминаю Москву, родных и близких. Я их вижу. Вот Батя и Мама. А вот ко мне идет брат Леша. Меня приветствуют боевые друзья Бати. Москва и Харьков. Родная Украина и родная Россия.

Я часто вспоминаю моих московских друзей, Ваню, Сергея, Жору, Боба…

И все время думаю о моей семье, которая вдали от меня.

Жалею ли я, что так сложилась жизнь? Когда я снова и снова перебираю-перематываю эпизоды своей жизни – то ничего не стираю…

Ира, Иришка, Ирка – друг мой, любовь моя! Какая радость – родился сын Никита. Это потрясающее! И Танечка, доченька моя, появилась на свет! Какой праздник!

Шестидесятые годы, оттепель, все бурлит, все стремится к переменам – школа, одиннадцатый класс, киностудия ЛЮКС, детище моего друга Вани, наш фильм «Определенность», в котором мы размышляли о том, что делать и как жить, комсомольская путевка на БАМ, доброволец-рабочий, Московский Университет, Институт восточных языков, целина и первая трудовая медаль…

1970 год – лейтенант алжирских военно-воздушных сил. 1973 год – Агентство печати Новости. 1976 год – журналист в Гвинее. Это только начало жизни! Все впереди! Мы с Ирочкой молоды и полны сил! Мы любим нашу великую страну, Советский Союз, и готовы все сделать для ее процветания и могущества!

1985 год – Тунис, информцентр АПН, работаем с Ирочкой с полной отдачей, вместе переживаем и мечтаем о переменах к лучшему в нашей стране. И вдруг видим, что все рушится: и Советский Союз, и идеалы... Новые люди приходят к власти и требуют моего отречения от того, что мне дорого и свято. Издеваясь и подсмеиваясь, они склоняют к прямому предательству.

«Что вы там отстаивали? Что защищали? А теперь по-другому писать надо! Другие времена! Другие ценности! Кончилась эпоха строительства коммунизма! Кончилось ваше время! Теперь новый лозунг: нынешнее поколение будет жить при капитализме! И под новыми господами! Что, не понятно, на кого теперь будете горбиться?»

Я до сих пор вижу этого насмехающегося надо мной функционера. Из «хамелеонов», которые при любом режиме - белом, красном, коричневом, живут припеваючи. Из тех, на кого приклеился ярлык «новых русских». Но нет в них ничего ни нового, ни русского. Хамы они, и одно у них на уме – как бы своровать побольше, «прихватизировать»!

Русские не делятся на «старых» и «новых», а на честных и подлых! Так было и в 17-м году, и в 90-м, так будет всегда!

Что делать? В декабре 1990 года я прощаюсь с Ирочкой и с детьми и покидаю Россию. Говорю: вернусь, как истинный славянин: или со щитом, или на щите! Эмиграция, ярлык - «отщепенец», «невозвращенец»… Моя новая профессия – предприниматель. Создаю первую оффшорную тунисско-русскую компанию UNIVERSAL MARKET COMPANY. Я – ее управляющий. Розовые мечты и пустые надежды, работа от зари до зари, первые контракты, первая прибыль – и финансовые потери по собственной неопытности. И жадность партнеров, которая в конце концов приводит компанию к краху…

Деньги, деньги! Будь они прокляты!

И все равно думаешь и думаешь только о них, и вся энергия уходит на то, как заработать эти проклятые зеленые, как поддержать материально Иру и детей. И как их заработать честно! Потому что были такие предложения, мне подсовывали такие хитрые схемы и махинации, что…

Был ли я прав, отказавшись?

Потому что если не заработаешь, то..... 

И такое было. Все было… Спал на досках, один болгарский друг – как я благодарен Виктору Константиновичу! – меня приютил в столице, и день за днем были только хлеб, чай и сгущенка. Все, больше ничего! Ох, эти роковые мои ошибки, мои просчеты, моя доверчивость... И предательство партнера-адвоката, которому верил, и этот адвокат, «человек закона», затаскал меня по тунисским судам и погубил нашу фирму. И хотелось выть, кричать и хотелось в петлю, но внутри меня сидел какой-то железный человек, и он говорил: «Держись, держись, ты должен выстоять!»

И я прошел свои круги Ада...

Да, русский человек – как Ванька-Встанька: его бьют, а он снова встает…

И каждое утро говоришь себе: встань!

И, слава Аллаху, были тунисцы и туниски, которые меня поддержали в трудную минуту. Я хочу написать еще одну книгу, о моих тунисских друзьях.

Я помню! Я помню все хорошее! И благодарен тебе, мой друг!

 

А могло бы кончиться все печально... В 1991 году в Тунис приезжает русский предприниматель Т., дело ставит с большим размахом, но расчеты его оказались построенными на песке, долги повисли на его шее веревкой-удавкой... и… самоубийство.

Помню последний разговор с ним, он просит у меня денег взаймы, но у меня тогда не было ни миллима.

Не было! Чем же я мог ему помочь?!

Но почему до сих пор я вижу его печальные глаза, глаза в тот самый момент, когда он уходил от меня? Я был для него последней надеждой?

 

Что спасло меня? Отчаяние и упорство. И поддержка Москвы! Как в эти трудные дни она мне помогала! Москва – это Ира и Никита! Как они работали! На износ! По двадцать четыре часа! Как же им трудно было!

Наши сообщения друг другу начинались так:

– Привет, Москва! Как дела?

– Привет, Тунис!  Все хорошо!

...И заканчивались всегда так:

– Держись, мама! Держись, Никита! Я с вами! Ca ira!

Держись, папуля! Мы с тобой! Ca ira!

 

И мы снова начали с самого начала. Мы создали туристическую фирму, она открыла для России новую туристическую Мекку – Тунис, дела пошли в гору! В бизнесе хорошо быть пионером, быть первым! И мы воспрянули духом и даже подумали, что уже встали на ноги, что у нас начинается нормальная жизнь, как вдруг август 98 года![11]

Это был страшный удар!

Снова мы теряем все сбережения, снова остаемся ни с чем, снова долги петлей на шее... и снова только одно в голове: как и где честно заработать эти проклятые доллары?

Зачем я пишу это? Для чего? Неужели возможно все высказать и объяснить? И для кого? Что меня заставляет писать?

Отчаяние и страх! Отчаяние, что все усилия напрасны. Страх, что завтра я исчезну. Я это уже видел... в моих видениях ночных...  И сколько друзей я похоронил, сердца которых не выдержали ни краха Советского Союза, ни краха судьбы своей…

Я вспоминаю Эдика, Олега, Виктора…

Все тот же пейзаж, печальный пейзаж подмосковного кладбища и недоумевающие лица друзей, с которыми столько прожито и которые провожают в последний путь своего товарища... Сердце разрывается от боли. От боли, что это неминуемо....

О, как я хочу, чтобы всем моим дорогим и близким, родным и друзьям, было хорошо и легко! И как я хочу, чтобы они жили долго и счастливо! И как только просыпается это желание во мне, я снова хочу жить, появляются силы, – и я переворачиваю горы... И зарабатываю деньги, рассчитываюсь с долгами, помогаю семье и друзьям. И уверенно стою на ногах!

Ванька, ну-ка встанька!

CA IRA! ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!

 

22 декабря. Прилетела Ира. Праздник! Мы снова вместе!

 

24 декабря. На Европу опустилась рождественская ночь. Ира заснула, а я продолжаю работать за компьютером, со мной – русские и украинские песни. Не хочу никого обманывать, всем желаю только хорошее, об одном прошу, примите меня таким, какой есть. Мой мир он мне дорог, он цельный и неделимый, это я сам. Не рубите по живому! Больно! Не рубите!

Я люблю всех вас!

И снова и снова мысли мои проходят дозором по границам моего Царства, и всех надо защитить и всем помочь. И каждый из близких мне людей – неповторим и незаменим.

В эту ночь Рождества я посылаю всем моих ангелов, и пусть они каждому и каждой, кто дорог мне, скажут теплые слова, обнимут и приголубят.

Будьте счастливы! Да сохранит нас наша любовь друг к другу!

 

30 декабря. Кончается еще один год. Пишу под вечер, море затихает, и вокруг снова гармония цветов, красок и звуков, как часто бывает в Тунисе...

Как написал в своем дневнике Александр Рубцов: «Я мог бы покинуть Тунис, но я всегда бы испытывал nostalgie des couleurs, ностальгию по краскам и цветам»[12].

И если трудно, когда нет даже слов признаться как трудно, то будем посылать друг другу короткие послания – SOS-SMS! SOS-SMS! SOS-SMS! – которые будут напоминать о том добром, светлом и чистом, что еще осталось в нас....

 

1 января 2000 года. Хаммамет. Новый год нас встретил стихами Нины Дмитриевны[13]:

Я – праздник.

Я – рывок вперед.

Я – торжество.

Я – Новый год!

Я не стараюсь быть хорошим.

Но я завишу весь от вас!

Мой тост за тех,

Кто мне поможет

быть самым лучшим из годов.

За тех, кто дом иль

песню сложит,

За тех, кто спеть ее готов,

За тех, кто в море и на суше

Законов мира не нарушит!

Я за влюбленные глаза,

За вдохновенье, за горенье,

За лучшее судьботворение!

За все хорошее я – за!

Мое вам поздравление!

Баба Нина

 

7 января. Редкая минута. Мы с Ирой вдвоем. И никуда не надо спешить. Мы включаем караоке и поем наши любимые песни. И среди них – любимая песня моей Мамы:

Нiч яка мiсячна, зоряна, ясная,

Видно, хоч голки збирай!

Выйди, коханая, працею зморена,

Хоч на хвылыночку в гай!

 

Сядем укупочцi, тут пiд калыною,

I над панами я пан!

Глянь, моя рибонька, срiбною хвилею

Стэлется в поли туман.

 

Небо глыбоке засiяне зорями,

Що то за божа краса!

Зiрки вон мыготят попiд тополямы –

Та отбывае роса.

 

Ты ж не лякайся, що змерзнеш, лэбедэнько,

Тэпло – нi вiтру, нi хмар,

Я тебе пригорну до свого сердэнько,

А воно палке, як жар.

 

Ты ж не лякайся, що своi нiженьки

Змочиш в холодну росу.

Я ж тебе, вiрная, аж до хатынонькi

Сам на руках однэсу.

 

Когда Ира заснула, я записал эту песню и подумал: сколько же ошибок я сделал в написанном? Так забыть свою piдну мову! И мне стало стыдно.

 

14 января. И снова прошла целая вечность. На Новый год прилетели Танюша с друзьями и группой туристов. Было много работы, был праздничный Новый год, фотографии сохранили наши радостные лица, вот Ира, вот Танечка… Но снова аэропорт, грустные проводы туристов, которые стали нашими новыми друзьями.

Да, еще были события в России: отставка Ельцина и приход Путина. Что это принесет нам? Новые испытания? Неужели теперь всегда мы должны рассчитывать только на самих себя и никогда – на своих правителей?

Так наступил новый год, новый век, новое тысячелетие, новая эпоха!

 

15 января. А сегодня я проводил в Москву Иру. Проводил и… осиротел. Снова один. И одиночество заставляет размышлять: что происходит, почему так? И с моей семьей, и с Россией?

Мой дом, который я арендую, стоит сравнительно далеко от берега, но и здесь я слышу шум моря. Море совершает свою неустанную работу. Так и Россия, такая далекая от меня, но все равно она рядом, вся в движении и в беспокойстве, и гул кропотливой, созидательной работы доносится до меня.

Нашими руками создается новая Россия!

И еще доносится шум крысиной возни вокруг России.

Написал грустные размышления: «Россия, город Вашингтон, улица Пориверсайд.....» Послать в московскую газету? Кому? И кто опубликует? Кому нужна твоя боль?

Один умный человек сказал:

 «Никогда не думай, что для тебя сделает твоя Родина. Думай о том, что ты сделаешь для нее».

Я – русский украинец. Или украинский русский. Моя Родина – Россия. Мой мир – это моя семья, все те, кто дорог мне. Я знаю, что я должен и могу сделать, и я верен своему слову.

Присягают один раз в жизни!

Вошел в Интернет, читаю прессу. Заметка из газеты «Московский комсомолец». Автор – Филатова Инара. «ЧЕРНО-БЕЛЫЙ ЕЛЬЦИН». «Что хорошего и что плохого принесли стране годы правления Ельцина?» С таким вопросом социологи обратились к россиянам. И выяснилось, что с Б.Н. люди связывают больше плохого, чем хорошего (67% против 15%). Самым главным достижением Б.Н. опрошенные (23%) назвали демократические свободы (выборов, слова, вероисповедания, выезда за рубеж). На втором месте среди хорошего стоит «избавление от дефицита, карточек и очередей» — 16%. Зато в графе «плохое» имеется пункт «ухудшение условий жизни». Здесь галочку поставили 34% опрошенных.

Среди «благ» ельцинской эпохи значатся также свобода действий для энергичных и свободных людей (12%), надежда на возрождение России (5%), улучшение качества товаров и услуг (4%), устранение угрозы новой мировой войны (3%). Из «негатива» — распад СССР (31%). Почти у каждого деяния первого Президента России нашлись как сторонники, так и противники. Например, как благо 7% россиян оценили «преодоление внешней изолированности России, улучшение отношений с Западом». И такое же количество граждан обвинило Ельцина в «усилении зависимости России от Запада». Ничего хорошего о Ельцине не смогли сказать 46%, а ничего плохого — лишь 2%.

Вот мнение директора Института социальных исследований, автора книги «Русский крах» Жака Сапиро, в французском «Le Nouvel Observateur»:

«Либеральная политика, осуществлявшаяся в период правления Ельцина, привела к обнищанию страны и разрушению государства. Процесс создания новых предприятий прекратился. Сегодня в России еще труднее создать предприятие, чем во времена Горбачева – засилье мафии для мелкого предпринимателя стало еще более губительным, чем административные уловки на начальном этапе перестройки».

Россияне стали жить хуже. Вот что констатирует Жак Сапиро:

«Достаточно рассмотреть структуру потребления продуктов питания. В ее основе – картофель и другие содержащие крахмал продукты, отсутствует необходимое количество животных белков. Такой рацион был характерен для 50-х годов. Продолжительность жизни мужчин сократилась до 60 лет. Наблюдается распространение таких, казалось бы, искорененных заболеваний, как дифтерия и туберкулез. Более миллиона детей не посещают школу. С другой стороны, несколько тысяч нуворишей имеют умопомрачительные доходы. Между этими двумя группами – пропасть».

 

16 января. Продолжая читать Сапиро, отметил про себя, что средний россиянин живет 60 лет. Мне осталось 5 лет. Конечно, я еще повоюю…

«Я хочу уйти из жизни, не оставляя после себя ничего лишнего. Уйти достойно. Я хочу уйти, чтобы было все чисто, от всего освободиться. Чтобы ничего не было, кроме четырех стен».

Это слова Галины Улановой. Она ушла достойно.

И вот о чем я подумал:

Я хочу уйти из жизни, не оставляя после себя ничего лишнего. Уйти достойно. Я хочу уйти, чтобы было все чисто, от всего освободиться. Чтобы ничего не было, кроме четырех стен. И еще я хочу оставить в этих четырех стенах одну книгу. Для Иры, Никиты и Танечки. Для друзей. Кто-то будет огорчен и расстроен. Моим умолчанием. А кто-то найдет в ней то, что тронет душу, вновь пробудит живительные силы, и ему захочется сделать что-то хорошее и доброе родным, близким, живым...

И тогда я буду считать свой долг выполненным.

 

Продолжаю читать Жака Сапиро:

«В эпоху правления Ельцина так и не появился средний класс. Прослойка, образовавшаяся к концу коммунистической эпохи, была ликвидирована. Инженеры, учителя, вся «научная и техническая интеллигенция», как говорили русские, обладала определенной политической независимостью. Именно они привели Горбачева к власти. Сегодня этот социальный класс больше не существует».

Я, моя семья – часть этого класса. Мои друзья – тоже «средний класс». И я действительно еле-еле свожу концы с концами. С Ирой мы сделали финансовый баланс нашего агентства за 1999 год. Мы работали как проклятые, но наш долг – 8 тысяч долларов. Это последствия дефолта аукуются до сих пор. Откуда их взять? Как отдавать? Ира измучена, у меня опускаются руки. Голова идет кругом.

Работать! Работать! Работать! Только один выход.

Я подхлестываю себя кнутом.



[1] Это название, как и другие вставки, были добавлены, насколько я понял, в текст самим Сергеем Алексеевичем позднее, в 2000 году, когда он, вероятно, перечитывал свои записи. В компьютере, на папке с файлами была надпись «Ca ira!», что переводится с французского на русский как «Все будет хорошо!» Я думаю, что и дневник Сергея Алексеевича можно назвать «Ира! Ca ira!». (Здесь и далее примечания публикатора).

[2] Хаммамет – тунисский курорт на берегу Средиземного моря. В это время Сергей Алексеевич работал в Тунисе представителем российского туристического агентства СВЕЕТА, а Ирина Владимировна, директор этого агентства, работала в Москве.

[3] Я вспоминаю это стихотворение, одно из самых любимых Сергеем Алексеевичем. Оно звучит в нашем фильме «Определенность», который мы с Сергеем сняли в шестидесятые годы. И в фильме эти стихи тоже читает женский голос… К сожалению, я не знаю, кто автор этого стихотворения.

[4] Элисса и Ганнибал – исторические персонажи Карфагенской цивилизации, существовавшей на тунисской земле с IX по II вв. до нашей эры. Сергей Алексеевич часто проводил экскурсии для русских туристов по  Карфагену и другим местам, связанным с этой исчезнувшей цивилизацией.

[5] Вероятно, это текст письма, которое Сергей Алексеевич отправил Ирине Владимировне.

[6] Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн живет в тунисском городе Бизерта. О своей судьбе и судьбе Русской эскадры, которая пришла в Тунис в 1920 году, она рассказала в книге «Бизерта. Последняя стоянка», изданной в 1999 году и переизданной в 2003 году Издательством Фонд содействия флоту «Отечество». Отрывки из этой книги можно прочитать на сайте www.sweeta.ru

[7] Апулей, древнеримский писатель, родился в Северной Африке и свой роман «Метаморфозы, или о золотом осле» написал в Карфагене.

[8] Татьяна – дочка Сергея Алексеевича. Анна – его сестра. Света – жена Никиты. Илья – сын Светы и Никиты, внук Сергея Алексеевича.

[9]  Алексей работал помощником у Сергея Алексеевича.

[10]  Кончается жизнь, но не любовь (лат).

[11] В августе 1998 года «власть имущие» устроили россиянам «дефолт», который иначе, как грабежом, не назовешь.

[12] Фрагменты картин русского художника Александра Рубцова, жившего в Тунисе, можно посмотреть на сайте www.sweeta.ru

[13] Нина Дмитриевна – мама Ирины Владимировны.




0
0
0



Комментировать