В Санкт-Петербурге 19 сентября 2022 года закрывается выставка картин русского художника Александра Рубцова, подготовленная тунисским коллекционером-меценатом Меди Дуссом вместе с Русским Музеем.

Напомню, что по случаю открытия  в Москве 24 мая 2019 года    первой выставки Меди Дусса  картин Александра Рубцова в России  я опубликовал в ПРОЗА.РУ  отрывок из  книги  «ДИАЛОГ ЦИВИЛИЗАЦИЙ»   (авторы Н.Жерлицина, С.Филатов и Н.Сологубовский) со словами «Россия ждала 70 лет встречи с русским художником».
19   сентября этого года в Санкт-Петербурге эта выставка закрывается, чтобы продолжить свое путешествие, теперь уже в Казань, а затем в Плес и другие города родины великого русского худодника Александра Рубцова!

Желаю вам приятного чтения!

Александр Рубцов,  судьба русского художника в Тунисе

https://proza.ru/2019/05/25/878

«Почему я не покидаю Тунис? – задаю я себе вопрос, и сам отвечаю: «Я мог бы оставить Тунис, но я всегда бы испытывал ностальгию по краскам и цветам».
Из дневника Александра Рубцова

Мы хотели бы вам рассказать историю, грустную и прекрасную, о русском художнике Александре Рубцове. И начать ее мы бы хотели с высказывания одного француза. Именно благодаря французским ценителям живописи сохранились его картины и память о нем.
«Какое счастье для Туниса, – сказал француз Пьер Дюма, друг и биограф Рубцова, – что уроженец далёкой России запечатлел неповторимую красочность этой страны, её нравы, архитектуру, предметы быта и национальную одежду». Несомненно, бесценный вклад в культуру и живопись Туниса внёс наш соотечественник – художник Александр Александрович Рубцов.
Редкий художник обладает столь удивительной широтой, ярким многообразием и богатством техники. Рубцову были подвластны все жанры живописи. Непревзойдённый мастер тунисского пейзажа, он также восхищает и очаровывает своими картинами, запечатлевшими уличные сценки, базары ремесленников, узорчатые арабские двери, мечети, марабу –гробницы мусульманских отшельников, античные руины, лица, орнаменты бедуинских татуировок. Огромный интерес вызывают картины, изображающие обнаженную женскую натуру.
Рубцов неповторим в своем творчестве. Он никогда не поддавался влиянию моды и преходящих тенденций в искусстве, не связывал себя с какими-либо живописными школами. Он повиновался лишь зову души и собственной фантазии. Рубцов был одержим магией света и стремился к совершенству в отображении игры его оттенков. Он отмечал, что в отличие от резкого и определённого света в России, в Тунисе свет всегда окутан синтетической гаммой, полной неожиданностей и гармонии одновременно. Вот что записал художник о своих ощущениях в дневнике: «Работая над своими закатами солнца, я пришёл к убеждению, что, пожалуй, больше всего меня привязывает к Тунису здешний свет с его бесчисленными оттенками, невообразимыми где-либо ещё».
А.А. Рубцов родился 24 января 1884 года в Санкт-Петербурге. В 1904 году с отличием окончил 8-ю Петербургскую гимназию и поступил на живописное отделение Императорской Академии художеств, где учился у Д.Н. Кардовского и Я.Ф.Ционглинского. В 1907 году побывал в Венеции, Вене и Париже, где посетил мастерскую О.Родена. В 1910 и 1911 годах путешествовал по Италии и Сицилии. В 1912 году провёл лето во дворце князя Павла Голицына, где подготовил полотно, которое на конкурсе Академии художеств было удостоено Grand Prix. В ноябре 1912 года получил звание художника по живописи и стипендию для четырёхлетней зарубежной практики в нескольких странах по своему выбору. В 1913 году посетил Германию, Швейцарию, Францию, Испанию, Англию и Марокко.
1 апреля 1914 года художник прибыл в Тунис, где после начала первой мировой войны оказался отрезанным от России. 11 ноября 1915 года поселился в квартире-мастерской на улице Аль-Джазира, на границе арабской и европейской частей тунисской столицы. Здесь он прожил 35 лет, до конца своих дней.
Природа, архитектура и люди Северной Африки стали главной темой творчества А.А. Рубцова. Свою любовь к Тунису и к арабской жизни, «столь самобытной и неожиданной», он сполна выразил в многочисленных работах. Всего за четыре года художник создал более 600 картин и этюдов, несколько альбомов рисунков. До конца 1917 года Рубцов состоял в переписке с Российской Академией художеств и регулярно посылал в Петроград фотографии своих картин.
Ошеломлённый войной событиями в России, крушением всего прежнего мира, художник замкнулся в себе, полностью погрузился в творчество. «Его старый мир исчез, но он смог без сожаления и ностальгии найти светящуюся дорогу сквозь сумерки», – пишет о Рубцове тунисская журналистка Алия Хамза. У Рубцова был выбор: оставаться в Тунисе или уехать, например, во Францию (гражданство он получил), как и сделали многие его соотечественники, которых судьба забросила в Тунис. «Он должен был принять Тунис или уехать. Он принял его, потому что он любил начала, и принял с радостью, заостренной его страстью к началам. Для него наступило время оседлости».
Н.О. Гадалина в своей книге «Александр Рубцов: петербуржец в Тунисе», первой изданной в России монографии о жизни и творчестве этого художника, пишет, что Н.О. Ционглинский, его учитель и наставник в Петербурге, призывал своих учеников «как можно больше начинать». «Никогда не торопитесь заканчивать, а старайтесь как можно больше высмотреть, как можно больше «начинать». Какая прелесть – всю жизнь начинать!» И Рубцову передалась эта страсть... .
Приведем также мнение тунисского искусствоведа Али Луати, знатока творчества Рубцова, который объясняет причины того, почему художник обосновался именно в Тунисе: «После странствования через различные европейские города, столь наводненные современным искусством, он в 1914 году принимает решение обосноваться в Тунисе. Убежденность в этом выборе диктовалась желанием сохранить свою свободу, свободу творчества, отражающего видимую реальность вне моды, тенденций и течений. Кандинский – мессия абстракции, Малевич – аскет антинатурализма, Габо и Певзнер – искоренители сентиментализма в скульптуре, были, как и он, русские, для которых академические традиции обладали большей значимостью, и яркость разрыва с ними делала их символами борьбы с искусством прошлого и пророками будущего и прогресса. Но не б;льшая ли свобода как раз в отказе от ужасов современного машинизма, в убежденности Рубцова, что природа еще полна богатств, раскрывающихся художникам, желающим смиренно поступить в ее школу?... Пожелавший остаться в мире с самим собой, Рубцов решает для себя не быть современным», – заключает тунисский исследователь .
Со своей стороны Н.О. Гадалина добавляет: «Мне представляется вероятным, что Рубцов обрел вторую родину в Тунисе уже в первый год жизни там, в 1914 году..., художник укрепился в своем желании провести всю жизнь в Тунисе».
«В Тунисе все восхищало его, все очаровывало. Уличные сценки, рынки, лавочки, ремесленники, двери, обитые гвоздями, пейзажи, лица, цветные одежды женщин, татуировки...», – вспоминает Поль Боглио» .
Рубцов вёл затворнический образ жизни и не общался с соотечественниками. Он никогда не разговаривал на темы Революции,   Белого движения, эмиграции. Среди редких посетителей его скромной обители была Айседора Дункан, знаменитая танцовщица...
Тунисцев, чьи портреты рисовал Александр Рубцов, поражала его честность, образованность и полное равнодушие к материальным благам. Всегда очень просто, но элегантно одетому, ему не нужно было ничего, кроме ящика с красками, складного стула и записных книжек. Художник избегал торговцев картинами и отказывался творить за деньги. Сегодня его картины продаются с аукционов в Европе за большие деньги.
Несмотря на то, что Рубцов много работал как портретист и брался за работу над заказными полотнами, этнографическими зарисовками, его излюбленным жанром всегда оставался пейзажный этюд, любимым форматом – небольшой. Среди жанров, разрабатываемых художником на протяжении всего тунисского периода, возможно, именно пейзаж был основной сферой приложения его творческих сил, и именно в этом жанре Рубцов достигает наибольших живописных высот. Для критиков своей эпохи он был художником «заходов солнца в дюнах Юга», «арабских деревень, дремлющих в жару», «стен, на которых висят огромные урожаи перцев», «этих пальм на фоне краешка неба». Жерар Омон заметил о его пейзажах: «Цвет у Рубцова – цвет этой страны».
Страсть Рубцова к передаче тунисского пейзажа была, как писал Али Луати, исключительной: «Множество городков, пейзажей, городов, деревень (Набель, Порто-Фарина, Гаммарт) помнят неутомимого Рубцова, несущего в руках складной стул в поисках новых рандеву со светом, перед которым его скрупулезная техничность уступает его жажде все запечатлевать, предаваясь головокружительному рондо основных цветов» .
Приведем некоторые факты творческой биографии Рубцова .
В 1920 году он участвовал в первом послевоенном Тунисском салоне, где выставил 132 свои работы. С этой поры он стал одним из столпов этого центра тунисского изобразительного искусства. В том же году художник предложил 250 работ на персональную выставку в галерее Лондона, а в 1921 и 1922 гг. выставлялся в галерее Manuel freres в Париже.
В 1920 году Рубцов стал кавалером бейского ордена отличия, а в 1924 году был награжден орденом Французской академии художеств.
В 1941 году Рубцов написал монументальные полотна для здания Торговой палаты Туниса и здания Посольства Франции.
В 1947 году художник в последний раз побывал во Франции и провёл персональную выставку в галерее La Boetie в Париже. Газета «Фигаро» сообщила, что Президент Франции выразил восхищение «Арабской женщиной» Рубцова.
Работы А.А. Рубцова представлены в столичном музее Туниса, музеях Carnavalet и Petit Palais в Париже. Всего он написал около 3000 картин, акварелей, портретов, мозаик и этюдов. И только четыре его ранние работы, созданные в 1909–1912 годах, хранятся в Эрмитаже и музее Академии художеств в Санкт-Петербурге.
Сегодня художественное наследие А.А. Рубцова – объект исследований и споров иностранных искусствоведов. Творчество этого художника русского зарубежья знают, почитают и любят в Тунисе и во Франции. Его картины с каждым годом всё выше котируются в самых престижных галереях и салонах.
Во Франции с 1980 года существует Художественная ассоциация имени Александра Рубцова, которая занимается популяризацией наследия мастера.
В 1984 году в павильоне Trianon des Jardins de Bagatelle в Париже состоялась ретроспективная выставка в связи со 100-летием со дня рождения художника.
В 1994 году тунисское издательство «Алиф» при поддержке Французской культурной миссии в Тунисе выпустило альбом-монографию о творчестве Рубцова с текстом Алии Хамзы.
В 1996 году парижское издательство  Art-Creation- Realisation издало книгу-исследование Патрика Дюбрека «Александр Рубцов. Жизнь в Тунисе», в которую включены около 300 репродукций картин русского художника.
В сентябре 1997 г. – январе 1998 г. прошла выставка работ Рубцова под названием «Тунис и Восток» в музее Paul-Dupuy в Тулузе.
Художник скончался 26 ноября 1949 года в столичном тунисском госпитале. В последние часы своей жизни, находясь в тяжелом состоянии, он говорил только по-русски...
Александр Рубцов был похоронен соотечественниками на русском участке тунисского христианского кладбища Боржель. Его гроб был покрыт Андреевским флагом с Русской эскадры. Так завершился путь русского художника, отдавшего свой талант любимому им Тунису.

Многовековая история добрых отношений между Россией и Тунисом богата историями  о  судьбах русских  людей в Тунисе. Право, стоит познакомится с ними…

Благодаря тунисцу Меди Дуссу и русским авторам летопись продолжается в выставках картин, фильмах и книгах… 

Николай Сологубовский

Москва, 18 сентября 2022 года.

Но не только  благодаря французским ценителям живописи сохранились   картины Александра Рубцова и память о нем. Скажем огромное спасибо тунисскому гражданину Меди Дуссу, собравшему в свою коллекцию многочисленные произведения Александра Рубцова и предоставим ему слово…

  Рассказывает коллекционер Меди Дусс…

 Забытый на родине, Александр Рубцов широко известен за ее пределами как русский художник Магриба. Его искусство одновременно принадлежит русской, французской и арабской культурам. Приехав в Тунис в качестве стипендиата Петербургской Академии Художеств (1914), Рубцов так и остался там – сначала из-за политической ситуации, а потом искренне полюбив эту страну.

Меди Дусс – бизнесмен, ресторатор, коллекционер, родом из Туниса. На долгие годы он связал свою судьбу с Россией и сегодня, в преддверии первой в России выставки работ Рубцова рассказал о своей уникальной коллекции и об удивительном переплетении судеб художника и коллекционера.

- Вы приехали в Россию в 1981 году в период большой турбулентности в стране. Чуждая вам культура, религия, невыносимый для тунисца климат. Что вас сюда привело, и как вы могли захотеть остаться здесь в то время?

- Я приехал сюда учиться, мне был 21 год. Первый курс университета я закончил в Тунисе. Из 2-х тысяч человек на второй курс тогда перешли только 40 и я был в их числе. В то время Тунисский университет был очень политизирован, молодежь захвачена коммунистическими идеями. Я не был исключением,  и это повлияло на мое решение поехать учиться в СССР.

- А как это восприняли ваши родители?

- Конечно, они были против. Мой папа тогда занимал пост замминистра образования Туниса. И я мог выбрать для учебы любую страну: Германию, Францию США... Но я хотел только в СССР. Так что, можно сказать, я приехал сюда по политическим убеждениям. Сначала было непросто, но я сказал себе:»решил - терпи». Потом появились друзья, я встретил свою будущую жену. Так и остался в России. И вот уже больше 30-ти лет моя судьба тесно связана с этой страной. 

- И это удивительным образом сближает вас с выдающимся художником Александром Рубцовым, русским тунисцем, как называли его на вашей родине. Сегодня вы обладатель одного из самых серьезных собраний работ Рубцова. С чего началась ваша любовь к его творчеству?

- Я покинул Тунис очень молодым человеком, и в то время еще ничего не знал о Рубцове. Далеко не все тогда были увлечены искусством в Тунисе. И вот, спустя много лет после моего переезда в Россию, я познакомился с одним русским коллекционером, который сейчас живет в Монако. Когда он узнал, что я тунисец, рассказал мне об удивительном русском художнике, который в начале ХХ-го века жил и работал в моей стране, и попросил помочь найти его картины в Тунисе. Так я впервые услышал об Александре Рубцове. И увидел его работы в коллекции моего нового друга. Это было 12 лет назад. Кстати, мою первую картину Рубцова я получил от него в подарок. Это небольшая акварель - лежащая восточная певица. Вот с этого момента все и началось.

- Это была любовь с первого взгляда?

- Картины, которые я увидел впервые, были очень достойными. Я стал интересоваться творчеством Александра Рубцова и понял, что это художник номер один в Тунисе. Он меня совершенно заворожил. И, вместо помощника в поиске работ этого замечательного мастера, мой друг-коллекционер приобрел себе конкурента.

- А первую картину которую вы сами купили, помните?

- Конечно, помню. На ней изображена женщина с зеркалом и шалью во весь рост. Я купил ее через тунисского галериста за 60 тысяч евро.

- Какое место, по - вашему, она сейчас занимает в коллекции?

- Мне кажется, она по прежнему номер один.

- Первая картина всегда самая любимая?

- Эмоционально это действительно так, но при этом цена на мою первую картину постоянно растет. А показал мне ее как раз мой друг, а теперь конкурент в погоне за работами Рубцова, тот самый коллекционер из Монако. 

- Как вы поняли, что становитесь настоящим коллекционером? Ведь это уже совсем другая степень вовлеченности. Человек начинает жить своей коллекцией, готов гоняться за каждой работой любимого автора.

- Это очень точное замечание. Знаете, если картина Рубцова проходит мимо меня, это просто разбивает мне сердце. Любая, где есть подпись этого художника. Неважно, лучше она или хуже - для меня это катастрофа. Когда мы покупаем его картины на аукционах, и торговля уходит выше оговоренной мною суммы, я принимаю решение отпустить, но это всегда дается мне с болью. Я хочу собрать как можно больше работ Александра Рубцова еще и потому, что наши с ним судьбы как будто бы отражают друг друга, перекликаются. Он русский в Тунисе, я - тунисец в России. Он прожил в Тунисе 35 лет – с 1914- го по 1949-й. Я в России уже 39 лет – примерно одинаково получается. Много параллелей, поэтому он очень близок мне.

- Мне кажется, эта эмоциональная связь коллекционера с художником делает вашу коллекцию совершенно особенной, очень личной...

- Я хочу сказать что важную роль в формировании моей коллекции сыграл Григорий Бальцер, основатель Baltzer Auction Agency - сервиса, помогающего коллекционеру решать вопросы – от поиска и приобретения отдельных предметов до управления коллекцией в целом. Мы прошли с Григорием на этом пути немало ярких эпизодов. И он не только помогал мне но и искренне радовался со мной каждому новому приобретению. Конечно для аукционного агентства это бизнес, как, впрочем, отчасти и для меня, но я всегда мог поделиться с Григорием радостью души.

Бизнес или страсть для коллекционера его собрание - это открытый вопрос, спор об этом ведется давно. Какая чаша весов перевешивает в вашем подходе? Моя коллекция в первую очередь от любви и страсти, это правда. Пока, самое важное для меня - «духовное удовлетворение». Но, конечно, я не могу не задумываться об инвестиционной составляющей, и, надеюсь, что когда нибудь мне будет не стыдно оставить эту коллекцию детям.

- Это еще один важный вопрос: как сложится дальнейшая судьба коллекции? Кому передать ее? Есть ли в вашем окружении близкие люди, которые разделяют эту вашу страсть?

- У меня есть дочь, которая, надеюсь, сохранит эту коллекцию и будет ее развивать.

- Вы не задумывались о создании музея Александра Рубцова в Тунисе или, может быть, в России?

- Честно говоря, я считаю это своей миссией, если хотите, моим вкладом в мировую культуру. Художник такого уровня достоин своего музея. В Париже, например, есть Художественная Ассоциация Рубцова, она сохраняет и популяризирует его творчество. В Тунисе и во Франции, гражданином которой художник был с 1924 г., его искусство еще при жизни стало предметом искусствоведческого изучения. Его картины хранятся в музейных собраниях, украшают посольства и правительственные резиденции. Не случайно открытие нашей выставки поддерживают послы этих государств. И я думаю, очень важно вернуть работы художника Александра Рубцова в Россию, открыть для россиян имя их выдающегося соотечественника и его творчество.

- Рубцова называют классиком ориентализма, но арт-критики сходятся во мнении, что его творческий диапазон значительно шире и ему были подвластны практически все области живописи. У Вас есть какой то любимый период или направление его работы?

- Я не делю его творчество на периоды, для меня все они одинаково ценны. Рубцов приехал в Тунис в начале ХХ века. И к своим 30-ти годам был уже большим, сформировавшимся художником. Его жанровые работы, пейзажи, портреты или обнаженная натура - все это несет на себе печать академической, классической школы. Но, при этом, в его картинах можно видеть влияние французского постимпрессионизма и символизма - отпечаток периода жизни и работы во Франции.

Думаю, что и Тунис сыграл очень важную роль, подарив художнику удивительное чувство света и цветовой палитры - такой яркой и чистой. Буйством красок и неповторимым светом этой страны восхищался и другой, великий русский художник - Василий Кандинский. Мало кому известно, что в 1904 году он жил в Тунисе со своей возлюбленной, талантливой художницей Габриэль Мюнтер. Эта поездка оказала влияние на дальнейшее творчество Кандинского. В его работах появляется арабская тематика и особое внимание к свету. В моей коллекции есть его картина тунисского периода «Сумерки»- акварель с видом Старого Города в предзакатный час. Она станет «почетным гостем» нашей Российской экспозиции.

- Но вернемся к творчеству Рубцова. Искусствоведы называют «художником света». Его картины говорят о том , что он был очень созвучен этой стране, любил ее.

- Это совершенно очевидно. Ведь он мог остаться в Париже или уехать в любую другую европейскую страну. Но он выбирает арабскую страну, с чуждой культурной средой, чтобы прожить в ней до конца своих дней и остаться в ее истории «русским художником Туниса», создать школу тунисской реалистической живописи, вырастив целый пласт талантливых художников. 

 - Как вы оцениваете место Рубцова на современном арт- рынке?

- Все больше ценителей искусства открывают его для себя. Об этом можно судить по аукционам. Когда-то я был почти единственным охотником за Рубцовым. А сейчас появилась жесткая конкуренция. Я, например, знаю английского коллекционера, который покупает любые его картины буквально за любые деньги. В Тунисе очень ценятся его портреты бедуинок. И это совершенно потрясающие работы - с таким невероятным вниманием к деталям, особенностям национальных костюмов, как будто Рубцов принадлежит этому народу. А если учесть, что в то время ни одна арабская женщина не стала бы позировать художнику, тем более иностранному, трудно понять, как вообще ему это удавалось.

- Как вы думаете, вы сможете остановиться когда -то и сказать: «Все, больше не буду покупать работ этого художника»?

- Александр Рубцов оставил огромное наследие - более трех тысяч картин. Раньше я покупал все подряд, не отпускал на аукционах ни одной работы. Теперь я подхожу более избирательно, пополняя свою коллекцию только тем, что мне действительно интересно. Но останавливаться пока не собираюсь.

https://kp.vedomosti.ru/humans/article/2019/05/20/801875-vistavka-aleksandra-rubtsova

 А теперь расскажем подробнее вместе с Меди Дуссом  о выставке Александра Рубцова в Санкт-Петербурге.

В рамках ПМЭФ в особняке Румянцева на Английской набережной открылась выставка Александра Рубцова, чьи картины больше десяти лет собирает ресторатор и владелец сети La Maree Меди Дусс – 80 работ из коллекции бизнесмена родом из Туниса впервые попали в Петербург, на родину художника рубежа 19-20 вв. – все при участии Григория Бальцера, главы аукционного агентства Baltzer. 

- Сегодня Меди Дусс  - обладатель одного из самых серьезных собраний Александра Рубцова. Почему ваша коллекция сфокусирована именно на этом художнике?

- Причин очень много, и одна из них заключается в том, что потому, что наши с ним судьбы как будто бы отражают друг друга, перекликаются. Он  - русский в Тунисе, я - тунисец в России. Он прожил в Тунисе 35 лет - с 1914- го по 1949-й. Я в России  уже 39 лет – примерно одинаково получается. Много параллелей, поэтому он очень близок мне. Знаете, если картина Рубцова проходит мимо меня, это просто разбивает мне сердце. Любая, где есть подпись этого художника. Неважно, лучше она или хуже - для меня это катастрофа. Честно говоря, я хочу собрать как можно больше работ Александра Рубцова.

- Как вы попали в Россию?

- Я приехал сюда учиться, мне был 21 год. Первый курс университета я закончил в Тунисе.  В то время Тунисский университет был очень политизирован, молодежь захвачена коммунистическими идеями. Я не был исключением и это повлияло на мое решение поехать учиться в СССР.  Мой папа тогда занимал пост замминистра образования Туниса. И я мог выбрать для учебы любую страну: Германию, Францию США... Но я хотел только в СССР. Так что, можно сказать, я приехал сюда по политическим убеждениям. Сначала было непросто. Потом появились друзья, я встретил свою будущую жену. Так и остался в России. И вот уже многие годы моя судьба тесно связана с этой страной

- Но с искусством Александра Рубцова вы были знакомы еще в Тунисе?

- Я покинул Тунис очень молодым человеком, и в то время еще ничего не знал о Рубцове. Далеко не все тогда были увлечены искусством в Тунисе. И вот, спустя много лет после моего переезда в Россию, я познакомился с одним русским коллекционером, который сейчас живет в Монако. Когда он узнал, что я тунисец, рассказал мне об удивительном русском художнике, который в начале ХХ-го века  жил и работал в моей стране, и попросил помочь найти его картины в Тунисе.

Так я впервые услышал об Александре Рубцове. И увидел его работы в коллекции моего нового друга. Это было 12 лет назад. Кстати,   я получил от него в подарок  небольшую акварель - лежащая восточная певица. Вот с этого момента все и началось. Картины были очень достойными. Я стал интересоваться творчеством Александра Рубцова и понял, что это художник номер один в Тунисе. Он меня совершенно заворожил.  

- Вы планируете создать музей Александра Рубцова. Что вами движет?

- Честно говоря, я считаю это своей миссией, если хотите, моим вкладом в мировую культуру. Художник такого уровня достоин своего музея. В Париже, например, есть Художественная Ассоциация Рубцова, она сохраняет и  популяризирует его творчество. В Тунисе и во Франции, гражданином которой художник был с 1924 г., его искусство еще при жизни стало предметом искусствоведческого изучения. Его картины хранятся в музейных собраниях, украшают  посольства и правительственные резиденции. Не случайно открытие нашей выставки поддерживают послы этих государств. И я думаю, очень важно вернуть работы художника Александра Рубцова в Россию.

Григорий Бальцер, глава аукционного агентства Baltzer, добавляет к словам Меди Дусса…

Это та самая магия, которая рождает художника. Русская академическая школа, французский постимпрессионизм и символизм, и фантастические палитра красок и свет Туниса. Александр Рубцов оставил огромное наследие - более трех тысяч картин. Сегодня все больше ценителей искусства открывают его для себя. Об этом можно судить по аукционам. Когда-то Меди Дусс был чуть ли не единственным «охотником» за Рубцовым…  

Александр Рубцов родился в 1884 году в Петербурге и известен за пределами России как русский художник Магриба. Его искусство одновременно принадлежит русской, французской и арабской культуре. В его картинах ярко выражен академизм, но при этом можно увидеть и влияние постимпрессионизма и символизма – отпечаток периода жизни и работы во Франции, куда он ездил, выиграв гран-при Академии художеств. Первая мировая война застала Рубцова в Тунисе (1914), где он прожил всю оставшуюся жизнь, искренне полюбив эту страну и оставив богатое художественное наследие.

Об аукционном агентстве Baltzer

Аукционное агентство предоставляет коллекционерам полный спектр услуг на арт-рынке, являясь их представителем перед аукционным домом, галереей, арт-дилером, частным продавцом или покупателем. Команда Baltzer берет на себя решение задач любой сложности – от покупки-продажи предметов коллекционирования до логистики и арт-консалтинга. Специалисты агентства – профессионалы с опытом работы в таких крупнейших аукционных домах мира, как Sotheby's, Christie’s  и Phillips.

В Михайловском замке Русского музея открылась выставка художника Александра Рубцова (1884 – 1949) — живописца, ставшего национальным достоянием Туниса. Основную часть из 60 картин и рисунков предоставил коллекционер Меди Дусс.

Этот проект появился на пересечении двух судеб. В 1912 году Рубцов окончил Академию художеств и получил право на пенсионерскую поездку. Он заглянул в Тунис, как позже заметил в дневнике, «всего на несколько дней и остался на всю жизнь». Сорок лет назад Меди Дусс приехал из Туниса учиться в Москву на инженера. С тех пор по воле личных и деловых обстоятельств живет в России. Последние десятилетия собирает рассеянные по миру произведения Рубцова. Все началось с подарка: один антиквар преподнес ему небольшую картину.

Как сказал на вернисаже  Меди Дусс, Тунису повезло: у него есть Рубцов, который оставил наследие, состоящее из трех тысяч картин. Как никто другой из европейцев, этот художник смог передать, что такое свет и цвет в Тунисе, будь то портрет бедуинки или местный пейзаж с цветущим миндалем. «Такой платок носила моя бабушка», — сказал Меди, показывая на картину «Чесальщицы шерсти».

Рубцов объездил приютившую его страну вдоль и поперек: «В Тунисе так много предметов для живописи, что я не хочу больше тратить драгоценное время на бритье. В Санкт-Петербурге я всегда был гладко выбрит. В Тунисе же волей-неволей отпустил бороду», — признавался художник. В то время железных дорог в Африке почти не было. Рубцов пользовался автомобилем, кибиткой, верблюдом, ослом, шел пешком.

Любимым сюжетом для художника стали пейзажи города Сиди-Бу-Саид, основанного в XII веке на берегу Средиземного моря. Андрей Белый как‑то заметил, что этим городом «кидается Африка в море». С древности там сохранился белый цвет домов, голубой — оконных ставней. Еще в XVII веке его облюбовали художники, Сиди-Бу-Саид стал «тунисским Монмартром».

Рубцов изображает белизну домов, залитых солнечным светом, цветущие деревья в городских садах, улицы на фоне спокойного моря. При этом он оставался русским академическим художником, о чем свидетельствуют женские портреты, в том числе чемпионки Туниса по плаванию среди юниорок.

Выставку дополняют произведения из собрания Русского музея — пейзаж «Марокко. Танжер» Яна Ционглинского — учителя и друга Рубцова. Редко выставляется акварель Василия Кандинского «Сумерки. Тунис». Она нарисована в 1905 году и относится к раннему реалистическому периоду в творчестве основателя ­абстрактного искусства.

Показ дополняют архивные фотографии, сделанные в Петербурге в годы учебы Рубцова в Академии художеств. На одной из них — Ционглинский с учениками в своей мастерской на Литейном проспекте, 59. Среди них с краю скромно стоит Александр Рубцов.

«Санкт-Петербургские ведомости» № 85 (7168) от 16.05.2022  

https://spbvedomosti.ru/news/culture/v-mikhaylovskom-zamke-otkrylas-vystavka-khudozhnika-aleksandra-rubtsova/

И еще слово предоставим другим авторам, исследователям творчества великого русского художника Александра Рубцова, м в первую очередь Н.Гадалиной…

“Француз, родившийся в Петербурге”: тунисский художник Александр Рубцов (1884–1949)

Н. Гадалина

Опубликовано в журнале Нева, номер 10, 2003

Уникальная судьба и разностороннее творчество Александра Александровича Рубцова, живописца, графика и публициста, с 1914 года работавшего в Тунисе и в 1924 году ставшего гражданином Франции, практически неизвестны российским любителям искусства и даже искусствоведам¹. В Тунисе и во Франции, где художник был признан при жизни и не забыт до сих пор, изучение его искусства имеет более чем полувековую традицию. О Рубцове написан ряд монографий, которые вместе с искусствоведческой литературой, затрагивающей его имя в контексте той или иной проблематики, составляют внушительную библиографию². Сегодня произведения художника находятся в нескольких французских музеях, собраниях тунисских и французских коллекционеров, муниципалитете г. Туниса. Одна из наиболее крупных коллекций работ мастера принадлежит Художественной ассоциации Александра Рубцова во Франции, с 1980 года занимающейся популяризацией его творчества³. Автору этих строк довелось увидеть огромные, до 2×3 м, работы Рубцова, украшающие интерьеры посольства Франции в Тунисе. Это изысканно-красивые и тонкие по живописи, что необычно для полотен столь большого размера, пейзажи г. Туниса и его окрестностей — небольшого городка Сиди-бу-Саида, который художник считал прекраснейшим местом на свете, и руин знаменитого Карфагена. Своей яркой декоративностью впечатляют небольшие портреты бедуинской девочки и молодой арабской женщины, находящиеся в загородной резиденции французского посла, расположенной в одном из пригородов тунисской столицы — Ла Марсе.

Будущий художник, появившийся на свет 24 января 1884 года в Петербурге, был незаконным сыном Евгении Рубцовой, дочери потомственного почетного гражданина Александра Ивановича Рубцова. Только в 1897 году высочайшим повелением мальчику было разрешено принять фамилию матери и отчество Александрович. С 1898 по 1904 Рубцов обучался в 8-й санкт-петербургской гимназии, которую окончил с серебряной медалью. В гимназическом аттестате особо отмечены его успехи в русской литературе. Большое участие в воспитании Александра принимали его крестная мать — художница Екатерина Карловна Вахтер, и ее муж, профессор Академии художеств Ян Францевич Ционглинский. Блестящий академический педагог, Ционглинский был также известен как один из первых русских импрессионистов, заядлый путешественник, любитель экзотических стран. Вместе с четой Ционглинских юный Рубцов путешествовал по России и Европе. Впервые будущий художник-ориенталист ощутил очарование Востока еще в 16-летнем возрасте, когда он провел месяц в Крыму. Вероятно, именно Ционглинскому Рубцов обязан выбором творческой профессии и серьезной технической подготовкой, определившей его блестящие результаты при поступлении в Академию художеств (Рубцов оказался первым в списке зачисленных в 1904 году). В Академии будущий художник занимался под руководством того же Ционглинского. Ему довелось также обучаться рисунку у одного из столпов академического рисования — П. П. Чистякова, выучившего несколько поколений русских художников конца XIX— начала XX веков. В 1906 году Рубцов был определен в мастерскую профессора Д. Н. Кардовского, где занимался вместе с известными впоследствии русскими художниками Василием Шухаевым и Александром Яковлевым. В те годы Академия уже не была прежней: учащимся предоставлялась большая свобода, использовавшаяся ими для восприятия новой французской живописи и экспериментов русских авангардистов. Подобно многим молодым художникам, Рубцов увлекается искусством, весьма далеким от академизма, он входит в группу “Треугольник” и участвует в организованных ей выставках “Импрессионисты”. Художники, объединявшиеся вокруг Николая Кульбина и называвшие себя импрессионистами, ориентировались в большей степени на искусство французского постимпрессионизма и символизма. Однако, в отличие, например, от своего однокашника Павла Филонова, будущего основателя аналитической живописи, Рубцов не собирается порывать с Академией — вероятно, из-за семейной близости к ней и определенных карьерных планов, которые начали успешно осуществляться. Блестяще закончив обучение в Академии художеств в 1912 году, Рубцов получает право на четырехлетнюю пенсионерскую поездку за границу. Он отправляется в путешествие по Европе. В 1913 году он посещает Англию, Испанию, Францию, Германию, Швейцарию. Тогда же состоялась его первая встреча с Африкой. “Из Испании — из Сádiz я переехал на кораблике в Африку — в Марокко, в Tanger. Там я наткнулся на такое количество живописного материала, что через несколько дней уехал, почти ничего и не написав”, — сообщает художник в своем пенсионерском отчете. В Марокко шла война, и было невозможно проникнуть вглубь страны. Но у художника появилась идея позднее приехать в Африку на более долгий срок. Он возвращается в Европу, но вскоре вынужден прервать путешествие из-за смерти своего отчима и учителя. Ненадолго вернувшись в Петербург в декабре 1913 года, Рубцов организует его посмертную выставку и публикует книгу “Заветы Ционглинского”. Книга состоит из 200 афоризмов, отражающих мировоззрение творческой личности ван-гоговского типа, бескорыстно и безраздельно преданной искусству. Подобные идеалы стали жизненным кредо самого Рубцова.

В начале 1914 года художник покидает Петербург, еще не подозревая, что уезжает навсегда, и 1 апреля прибывает в Тунис, неожиданно ставший его второй родиной. “Я приехал в Тунис всего на несколько месяцев и остаюсь здесь на всю жизнь. Человек предполагает, Бог располагает”, — признавался Рубцов. В Тунисе Рубцов обретает источник вдохновения и находит основные сюжеты своих работ —местные пейзажи, типы, архитектуру. Восприятие экзотической земли как духовной родины было свойственно великим французским мастерам конца XIX века, достаточно вспомнить Гогена, уехавшего в Полинезию, или Ван Гога, увидевшего свою Японию на юге Франции. Да и немало представителей русской культуры, например, Петров-Водкин и Гумилев, искали Индию Духа в Северной Африке. Но помимо этой, психологической причины, существовала и объективная, помешавшая Рубцову вернуться в Россию: первая мировая война. В 1915 году художник поселяется в г. Тунисе, на границе арабской и европейской частей столицы. Квартира-мастерская на улице Аль-Джазира стала его единственным постоянным адресом. По 1917 год включительно он еще состоит в переписке с Академией художеств, посылая туда отчеты и фотографии своих работ. Революционные события в России тяжело подействовали на сознание художника, он отказывается от русского языка, перестает подписывать по-русски свои картины и не общается с прибывшими в Тунис русскими эмигрантами (моряками черноморской эскадры). С 1924 года, когда Рубцову было предоставлено французское гражданство, он называет себя “французом, родившимся в Петербурге”. Волею судеб оказавшись во внешней эмиграции, он предпочел и внутренне эмигрировать от проблем революции, обретя спасение в том, что единственно его занимало —искусстве.

В 1920 году Рубцов впервые участвовал в Тунисском Салоне — ежегодном форуме тунисских художников, представив 122 работы, занявшие целый зал. В том же году он был награжден орденом тунисского бея Нишама эль Ифтихара и провел свою первую персональную выставку в галерее Goupil в Лондоне. В 1923 году художник участвует в создании Центра искусств в Тунисе. В 1924 году он был награжден орденом Французской академии художеств. В 1920–40-е годы Рубцов ежегодно выставляет свои работы в многочисленных французских и тунисских Салонах, организует несколько персональных выставок в Париже и в Тунисе. Художник также много путешествует по Тунису, другим странам Магриба, Европе и Малой Азии. В 1937 году он принимает участие во Всемирной выставке в Париже и в Выставке выпускников Петербургской академии художеств в Белграде. В 1940-е годы Рубцов пишет монументальные полотна для украшения интерьеров общественных зданий в г. Тунисе, выпускает альбом зарисовок “Улицы Туниса”, выполняет эскизы тунисских почтовых марок.

Практически все творчество Рубцова посвящено Тунису. Он оказался первым художником, создавшим многогранный образ уходящего в прошлое старого Туниса в живописи и графике. Друг Рубцова Пьер Дюма заметил, как необыкновенно повезло Тунису, что приезжий из далекой России запечатлел то, что сохранялось тысячелетиями, именно в момент его исчезновения под натиском европейской цивилизации. Поныне в Тунисе Рубцова чтут не только за эстетические качества его работ, но и как хроникера и этнографа, зафиксировавшего старинную архитектуру, виды, уличные сценки, одежду в период, когда фотография еще не получила там широкого распространения.

Ориенталистское по характеру творчество Рубцова было эклектичным по манере. Оно не претерпело существенной эволюции за 35 лет, проведенных в Африке. “Он переходил от одного стиля к другому, туда и обратно, вне хронологической логики, и, несомненно, эта легкость разнообразия манер составляла главную силу его искусства” — отмечает Алия Хамза, автор книги “Александр Рубцов. Тунисский художник”. По признанию художника, стиль каждой работы диктовался ему сюжетом. Диапазон излюбленных Рубцовым творческих манер достаточно широк — от академизма до фовизма. Кубизм, сюрреализм и прочие модернистские течения оставались ему чужды, несмотря на его тесную связь с художественной жизнью Франции и прекрасную осведомленность о событиях мирового искусства. Гротеск и деструкция форм не интересовали художника, так как не служили его основной задаче — адекватно передавать натуру.

Сам Рубцов считал себя главным образом пленэрным мастером. Он ориентировался на французскую постимпрессионистическую традицию и часто использовал технику пуантилизма в своих пейзажах малого формата. Регулярно бывая во Франции, художник признавался, что может работать только в Тунисе из-за особенностей освещения, многочисленные нюансы которого он стремился передать, изображая различные уголки страны (невольно вспоминается Модильяни, который, уехав из родной Италии, не мог работать вне Парижа). За интерес к связанным с проблемами цвета и света живописным задачам ряд французских исследователей называет Рубцова “художником света”.

В своих портретах художник добивался ощущения сходства с натурой, часто уделяя большое внимание декоративному окружению портретируемых. Арабские женщины часто изображаются им на фоне знаменитых кайруанских ковров, которыми славится Тунис. Многочисленные ню Рубцова характеризуются теми же качествами: сходством с натурой и нарядной декоративностью фона. Этнографические же зарисовки часто более академичны по рисунку, а иногда носят характер штудий, фиксирующих любопытные детали.

Рубцов не смотрел на арабскую культуру сверху вниз, с позиции “просвещенного” европейца. Он полагал, что западному человеку, не способному воспринять иную, восточную ментальность, удобнее трактовать арабскую культуру как примитивную, “наивную”. Изучение мусульманского искусства, арабской культуры и их тунисских особенностей, стремление популяризировать их во франкоязычной среде стали органичным дополнением пластического творчества Рубцова. В 1938–1941 художник опубликовал в журнале “Tunisie” ряд статей о Старом Тунисе⁴. Он также иллюстрировал статьи других авторов⁵ того же журнала, близкие по тематике к его собственным, в том числе очерки известного французского писателя, впоследствии Нобелевского лауреата Андре Жида, работавшего в тот период в Тунисе.

Статьи Рубцова написаны простым и легким французским языком, блестящее знание которого проявилось в рассуждениях художника о принципиальных лингвистических различиях французского и арабского. Автор свободно переходит от личных наблюдений к историческим экскурсам, философским размышлениям или культурологическим прогнозам. В статьях отразился сложный характер Рубцова, его независимая и бескомпромиссная художественная позиция.

Художник восстает против традиционных клишированных представлений о красотах Востока. Он утверждает, что картинка, изображающая “миленькую марабу⁶ рядом с одной или несколькими хорошенькими пальмами на фоне синего моря и голубого неба, и …с верблюдом возле марабу”, существует только в сознании людей, никогда не бывавших в Африке. По мнению Рубцова, подлинное очарование Туниса состоит в эфемерных световых переходах и резких цветовых контрастах, а также в непривычных для европейцев запахах, звуках и блюдах.

Повествуя об изменениях, произошедших за четверть века на его глазах, он сокрушается об исчезающей в ходе европеизации неповторимой прелести старого Туниса: традиционных арабских кафе, национальной еврейской и арабской одежде, мистическом свете масляных ламп, освещавших минареты в период Рамадана.

Рассказывает Рубцов и о насыщенной художественной жизни тунисской столицы, возникновении национальной школы станковой живописи. Он утверждал, что Тунисский Салон мог бы стать Большой Выставкой Тунисского Искусства, привлекающей международное внимание. Поразительно, что именно он, отрекшийся от собственной национальной принадлежности и считавший себя французом, рекомендует представителям различных диаспор Туниса не отказываться от национального своеобразия в искусстве. Активный участник творческой жизни поликультурного Туниса, он приложил немало усилий, чтобы сделать ее более яркой и своеобразной.

Рубцов родился и вырос в российской столице. В Тунисе, бывшем в то время далекой арабской провинцией Франции, он был одним из немногих представителей истинно столичной культуры, что определило его вхождение в круги местной художественной элиты и позволило ему стать одной из ключевых фигур тунисского искусства 1920-1940-х годов. Он был другом британского барона д’Эрланже, художника и мецената, известного в Тунисе своими инициативами по охране исторических памятников. Полномочный министр Французской Резиденции Андре Добле был одним из первых ценителей его искусства. О государственном признании искусства Рубцова свидетельствует приобретение правительством Франции и муниципалитетом г. Туниса ряда картин художника и выполнение им больших заказных полотен для украшения интерьеров общественных зданий. В 1947 году на последнюю персональную выставку Рубцова в парижской галерее La Boètie пришел президент Франции Венсан Ориоль, выразивший восхищение его картиной “Арабская женщина”.

Но слава не могла вскружить голову этому художнику, которого современники вспоминают как тихого, скромного человека, со спокойными жестами, чуравшегося светского общества, но не брезговавшего играть с соседями в трик-трак. Его, рафинированного интеллектуала, называвшего себя “французом из Петербурга”, в Тунисе прозвали “Белый русский” — вероятно за светлые волосы, но отнюдь не за политическую принадлежность. Приехав в Африку с далекого севера, Рубцов никогда не надевал пальто, даже в самую холодную, по тунисским меркам, погоду, и почти круглый год купался, кроме самого жаркого времени, когда вода казалась ему чересчур теплой. Он изредка появлялся на раутах интеллектуальной элиты, но немногие переступали порог его жилища. В числе его гостей — всемирно известная танцовщица Айседора Дункан, посетившая мастерскую художника в 1919 году.

Он много работал, весьма критично относясь к своему творчеству, а продавать свои картины не любил и стремился по возможности этого избегать. Его возмущало господствующее в современном мире восприятие искусства как товара: “Есть много художников, которые работают только ради денег… Но разве Веласкес, создавая свои немыслимо утонченные оттенки, находился во власти дум о деньгах? Разве Данте принижал свою “Божественную комедию” до банального коммерческого плана? Разве Бетховен и Дебюсси взвешивали свои звуки на весах грубого торговца?…” Ничто материальное, кроме холстов и красок, не интересовало художника. “Я не имею ничего, кроме моей живописи, моих рисунков, моих кроки, моих этюдов. Из-за кражи в минувшем апреле я лишился своей последней одежды, стало быть, я не имею ничего. Возможно, по этой причине я веду столь счастливую жизнь”, — писал он в своем дневнике.

Александр Рубцов умер от туберкулеза в 1949 году и был похоронен на кладбище Боржель в г.Тунисе. На его надгробии была укреплена бронзовая медаль с рельефным изображением художника, выполненная скульптором Гарибальди. Однако уже много лет назад барельеф был сорван местными хулиганами (или тайными поклонниками), и на могильном камне от него остался лишь след, по форме напоминающий очертания палитры…

Феномен Рубцова интересен сегодня не только из-за его значимости для тунисского искусства и устойчивой традиции изучения художника во Франции. Его творческой индивидуальности, принадлежащей одновременно русской, французской и арабской культурам, было свойственно сочетать противоположные черты. Академическое отношение к натуре соединяется у него с живописными принципами нового французского искусства, утонченность европейского интеллектуала —  с наивностью арабских сюжетов, представление о художестве как профессии — с романтическими идеалами духовной свободы.

Есть надежда, что искусство нашего соотечественника, заслужившее признание в Тунисе и во Франции, скоро станет известным и в России…

¹ Первое русскоязычное искусствоведческое исследование о художнике “Александр Рубцов: русский художник Французского Туниса” принадлежит автору данной статьи и было в 2003 году защищено на Факультете истории искусств Европейского Университета в Санкт-Петербурге в качестве магистерского сочинения.

² Библиографию см. в книгах Dubreucq P. Alexandre Roubtzoff: Une vie en Tunisie. Paris,1996.; Hamza A. Alexandre Roubtzoff. Peintre Tunisien / Preface de P. Boglio. Tunisie, 1994.

³ У Ассоциации есть сайт в Интернете: Association Artistique Alexandre Roubtzoff http:// www.roubtzoff.org.

⁴ Roubtzoff A. Un quart de siècle en Tunisie//Tunisie. 1938. N 86. P. 4–17; Roubtzoff A.Visions colorées des quartiers curieux de Tunis // Tunisie. 1939. N 93. P. 5–10; Roubtzoff A. Maktar, pays de surprises// Tunisie. 1940. N 106. P. 14–19, Roubtzoff A. Réflexion sur les vieilles portes arabes de Tunis //Tunisie. 1941. N 116. P. 14–19 ; Roubtzoff A.L’art musulman en coup d’oeil // Tunisie. 1941. N 117.

⁵ Aumont G.La Tunisie inconnue, ce qu’il y a derrière les tatouages // Tunisie.1939.N95;Labonne A. de La danse du lion ou l’origine de la Boussadia // Tunisie. 1940. N 99 , Gide A. Les souks de Tunis //Tunisie. 1941. N 116. ;Gide A. Sidi Bou Saїd // Tunisie.1942. N 121; Gide A. Le Cimetière de Djellaz // Tunisie. 1942. N 121; Aumont G. Grandeur et décadence des tatouages. // Tunisie. 1942. N 121 ; Aumont G. La Tunisie inconnue, moeurs des nomades // Tunisie. 1942. N 121.

⁶ Марабу — гробница мусульманского отшельника.

https://magazines.gorky.media/neva/2003/10/franczuz-rodivshijsya-v-peterburge-tunisskij-hudozhnik-aleksandr-rubczov-1884-1949.html

«Надо заново проходить все свои этапы». 

Как академический художник Александр Рубцов уехал в Африку и стал «певцом Туниса»

Художник Александр Рубцов (1884–1949) в 1913 году уехал из России в путешествие по Европе и Северной Африке. Рубцов был пенсионером Академии художеств, а поездкой традиционно завершалось художественное образование. Из-за Первой мировой и революций в России он навсегда остался в Тунисе, приняв французское гражданство. Рубцов полюбил Тунис, стал подписывать работы по-арабски и переживал из-за европеизации местной культуры. Сегодня художника знают и во Франции, а в России его имя известно мало. Историю художника рассказывает искусствовед и автор телеграм-канала «бесполезный гуманитарий» Анастасия Семенович.

Александр Рубцов родился в 1884 году в Петербурге, с детства путешествовал и учился рисунку и живописи. На него повлиял художник и преподаватель Ян Ционглинский (1858–1912) — вместе с женой, художницей Екатериной Вахтер (1860—?), он воспитывал Рубцова. Образование, окружение и обстоятельства обещали ему прочное будущее: он брал уроки у знаменитого педагога Павла Чистякова, во время учебы пересекался как с заказчиками из императорской семьи, так и с будущими авангардистами, часто бывал за границей.

Чистяков воспитал самых разных мастеров от Ильи Репина до Михаила Врубеля, а соучеником Рубцова некоторое время был Павел Филонов.

Также в мастерской Ционглинского он общался с будущими участниками авангардного «Союза молодежи» — Михаилом Матюшиным, Еленой Гуро, Варварой Бубновой и другими. Поражает и география путешествий Рубцова: уже в 1899–1903 годах он вместе с Екатериной Вахтер и Яном Ционглинским ездил в Крым, Варшаву, Вену, Венецию, Мюнхен, Финляндию, Париж. Позднее художник начал даже вести дневник путешествий — на французском языке. В одной из парижских поездок он побывал в мастерской Огюста Родена (1840–1917).

Если углубиться в этот период жизни Рубцова, можно собрать мозаику из пересечений людей и событий, вроде той, что можно увидеть в книге Флориана Иллиеса «1913. Лето целого века», где рассказывается о ключевых героях европейской культуры и истории XX века, когда они еще не стали таковыми, а многие трагедии еще не случились: Адольф Гитлер был художником, Иосиф Джугашвили скрывался в Вене. Даже Первая мировая еще не началась. Рубцов развивался как человек мира и европейский художник с академическим базисом; если тот же Павел Филонов, побыв немного вольнослушателем в Академии, бросил это дело, то Рубцов получал и приглашения участвовать в импрессионистских выставках, и похвалы Академии, и заказы на картины.

В 1911 году президент Академии, великая княгиня Мария Павловна, заказала ему картину с изображением интерьера столовой ее дворца. Бывал художник и на вечерах императорского двора — жизнь российской императорской фамилии он сравнивал с «пышностью властителей Востока», контрастирующей со «сдержанностью и умеренностью Запада».

Летом 1912 года Рубцов работал в имении князя Павла Голицына Марьино в Новгородском уезде, написал картину Empire («Интерьер в стиле Империи») и получил за нее гран-при на академическом конкурсе, звание художника по живописи и право на четырехлетнюю пенсионерскую поездку за границу с 1 января 1913 года по 1 января 1917-го. Добавим, что пенсионеры Академии освобождались от воинской службы — это важно в контексте Первой мировой. В конце декабря 1912 года умер учитель Рубцова Ян Ционглинский, художник помогал с описью имущества в мастерской на Литейном проспекте и вскоре уехал в путешествие. Уже в 1913 году, попав ненадолго в марокканский Танжер, Рубцов задумал посвятить второй год поездки Тунису — тем более, что Ционглинский до него побывал в тех местах, и Рубцов знал работы учителя.

В конце 1913 года Рубцов попросил у Академии разрешения вернуться, чтобы помочь организовать посмертную выставку Ционглинского и издать сборник афоризмов «Заветы Ционглинского». Сейчас это небольшое антикварное издание (в нем сорок шесть страниц) можно недорого купить у петербургских букинистов. В том же году Рубцов отчитался перед Академией о первом годе пенсионерства, причем ему сообщили, что из-за того, что он не работает над исторической картиной, как было положено, срок поездки могут сократить.

Закончив дела, Рубцов продолжил путешествие. 1 апреля 1914 года он прибыл в Тунис, предполагая позже оттуда съездить в Версаль для работы над исторической картиной для Академии. Но началась Первая мировая, и поехать во Францию не получилось. Рубцов написал об этом в Академию и продолжил изучать Тунис.

В 1915 году он еще не предполагал, что связь с Россией порвется совсем, и отправлял в Академию фотографии своих работ. В конце 1915 года Рубцов поселился в Тунисе (городе) в мастерской на улице Аль-Джазира, 33. Этот дом стал его постоянным тунисским адресом.

Здание находилось на границе арабской и европейской частей города. В конце 1916 года он просил Академию продлить его содержание за границей, но денег ему не выделили. Поэтому с начала 1917 года он счел себя свободным от обязательств, продолжил путешествовать по Северной Африке и работать. В этом же году он написал: «Я приехал в Тунис всего на несколько месяцев и остаюсь здесь на всю жизнь. Человек предполагает, а Бог располагает».

Рубцов не жил прошлым, не ностальгировал бесконечно о России, как многие русские литераторы в эмиграции. Не было у него и мнительности, которая часто мешает творческим эмигрантам прижиться на новом месте. Следы ностальгии можно усмотреть разве что в поздней дневниковой записи: «Вот уже много лет я констатирую, что напачкал много квадратных метров холста и посетил достаточно много прекрасных стран, чтобы получить право спокойно отдохнуть в своей могиле. <…>

Как старое мясо, начинающее гнить, требует для сохранения положить его в холодильник, так моя оболочка блуждает по земле более шестидесяти лет и также требует, чтобы ее охладили до ледяной температуры».

В этой цитате есть приземленность и физиологичность, которой не ждешь от художника-ориенталиста или импрессиониста, каким может показаться Рубцов.

Оставшись в Тунисе, он внимательно его изучил и искренне полюбил. Сегодня его подход назвали бы интеграцией. Когда в декабре 1920 года в Бизерту пришла Русская эскадра (корабли Черноморского флота Российской империи) с белогвардейцами из Крыма, некоторые из которых тоже осели в Тунисе, но Рубцов не много с ними общался.

Его живопись и записи, посвященные Северной Африке, не похожи на романтический ориентализм европейцев. В работе Рубцова удивляет эмпатия и умение ценить то, что есть вокруг. В 1918 году он путешествовал по южному Тунису и описал оазис Зарзис, пальмовые рощи, спускающиеся к морю, розовые ракушки, конические губки, светлые ночи на острове Джерба. А в Порто-Фарина художник нашел миндальные деревья, которые потом будет писать каждую зиму. Его портреты местных жителей напоминают этнографию Василия Верещагина (1842–1904), разве что у Рубцова не чувствуется дистанция, условность экзотики художников-ориенталистов, считываемая сегодня как колониальная оптика. Даже для Верещагина Восток был фактурой, которую он показывал на выставках в Европе, России, США. Для Рубцова Тунис стал домом, он вжился в этот край, даже стал называть себя на арабский манер Искандером.

Но не стоит думать, что «на всю жизнь» оставшись в Тунисе, Рубцов жил исключительно в Северной Африке и занимался только пейзажами. Зарабатывал он тем, что писал портреты на заказ, есть у него и соблазнительные ню. Он ездил в Европу, часто бывал во Франции, посетил Болгарию и Югославию, работал в Стамбуле и Малой Азии. Регулярно выставлялся в Тунисе, его знали французские и британские чиновники. Тунис в это время был французским протекторатом, так что связи с Европой были налажены. В этом смысле художник остался, насколько было возможно, человеком мира. В 1924 году Рубцов получил французское гражданство и с тех пор называл себя «французом, родившимся в Петербурге». Во время одной из поездок, когда он посетил Венецию, Вену и Венгрию, он встретился с княгиней Александрой Голицыной (1857–1937). Она рассказала о смерти в 1924 году его матери и бабушки, живших вместе с Екатериной Вахтер недалеко от усадьбы Марьино, где когда-то работал Рубцов. Марьино к тому времени стало историко-бытовым музеем.

Здесь опять скажем, что художник не жил прошлым. На выставке работ Рубцова из собрания Меди Дусса весной 2022 года в Русском музее показывали документальные кадры с художником в Тунисе: на них улыбчивый человек плескался в море и бегал по побережью. Благодаря жизни в Тунисе изменилась и живописная манера Рубцова. Заметно, как постепенно рука у него становится легче, цветные тени — органичнее. В дневнике он писал, сколь многому его научил тунисский свет. Чтобы увидеть трансформацию академического художника, можно сравнить работы Рубцова с улицами Туниса или оазиса Зарзис с живописью Василия Поленова, который ездил в Палестину и Египет. Поленов был отличным колористом (он учил в том числе Константина Коровина), который также умел чувствовать натуру. И в его вещах больше академической тяги к композиции, поиска драматургии, которая у Рубцова со временем превратилась в порхание красочных мазков.

Его, петербуржца, всегда впечатлял юг, и однажды он написал, что фактически заново учится живописи в местных условиях. И его волновала не только природа: он искренне переживал за местную культуру.

В 1938–1940 годах Рубцов написал для журнала Tunisie серию очерков о том, как на аутентику Туниса наступает европейский модернизм.

Очевидно, культура этой страны была для него чем-то большим, чем «экзотика». Уже перед смертью он писал в дневнике: «Со времени поселения на улице Аль-Джазира я начал ощущать недостаток своих знаний в рисунке и живописи, и в дальнейшем, к 1944 году, все более убеждался, что не умею ни рисовать, ни писать, и надо заново проходить все свои этапы».

Если вы привыкли к броским работам Анри Матисса (1869–1954) на тему Северной Африки, Александр Рубцов вам, вероятно, покажется не таким впечатляющим. Но если вдуматься в содержание его живописи и путь художника — это нечастый пример  второй жизни после вынужденной эмиграции. Хоть он и считал, что «не умеет писать», он связал несколько культур.